Ящер

Глава 32

Макар

Любовниками хочешь быть, да, Ерохина-заноза?

Да пожалуйста!

Будто я вашу бабскую породу не знаю.

Сама же через месяцок уже начнешь намекать, что можно и сойтись поближе, а через два требовать будешь меня себе, как собственность, чтобы коготки свои поглубже запустить.

А потом недалеко и “Лебедев, мерзавец, ты жениться на мне собираешься?

” Это же Ерохина, она быка за рога, а меня сходу за хобот с причиндалами берет и вопросы все в лоб и без церемоний.

Тащусь от этого, трындец просто.

Мигом вспыхнули все царапины на спине, которыми меня Лизка наградила ночью, полосуя теми самыми коготками, пока я вбивал ее в постель, где ей самое что ни на есть постоянное место жительства.

Не жалел в тот момент нисколько, потому что внутри опустевшей черепушки бушевал стобалльный ураган из похоти и злости.

Ишь ты, на работу она завтра собралась.

Всю неделю не увидимся.

Ты меня все эти семь дней будешь в себе ощущать и течь, предвкушая.

Самостоятельная она.

И бесяче-сладкая, зараза-дурман прямо.

Потому что брала от меня все, принимала мою вожделение-ярость и глушила-убивала тем, что кайфовала от этого, множила-множила-возвращала.

Короче, хрен знает, чувствует ли она меня в себе сейчас, но вот я ее точно ношу на своей коже и ощущаю, отчего то и дело все волосья на шкуре и затылок дыбом от кусачих мурашей, и член подскакивает, ширинку подпирая, как у малолетки.

Передернувшись в который уже раз всем телом от очередной морозно-жаркой волны воспоминаний, я резко выдохнул, прогоняя Лизку из мыслей на время, и вылез из машины на парковке перед цехом.

Еще сутки — и моя Ерохина освободится, и тогда боже ей помоги.

Затрахаю, клянусь.

Вот прямо из офиса днем заберу, пока дети у ее матери, забью на всю работу и суету и отпущу себя по-полной.

Лишь бы соседи Камневские ментов не вызвали, когда голосить заставлю.

А я точно заставлю.

Помощь с присмотром за Ванькой и Ленкой Светлана предложила сама, когда мы четыре дня назад случайно пересеклись в парке около обшарпанного Дома пионеров на их районе, куда я привез сына в кружок авиамоделирования и астрономии или типа того.

О существовании которого, между прочим узнала для Ваньки Лиза.

Светлана как раз выгуливала младшую дочь чернявую, кареглазую и шкодную и увидела нас.

Пока разговаривали на крыльце, быстро и как нечто само собой привела в порядок волосы Ленки, собрав их в два аккуратных хвостика, а когда вышел без Ваньки, который сходу и намертво залип среди таких же увлеченных как и он чудиков, предложила напрямую.

— Макар, это не дело.

Прости, конечно, но дети у тебя выглядят почти как бомжата.

И ты вон весь дерганный и мятый какой-то, телефон трещит постоянно, и такое чувство, что разрываешься.

— Ну есть такое, — вынужден был я признать, зыркнув на экран в который раз зазвонившего сотового.

— Тетя Света, а можно мне сегодня к вам?

— запрокинула голову Ленка.

— Я хочу научиться шапочки куклам еще вязать.

— Можно вам к нам всегда, Леночек, — улыбнулась ей мать Лизы и перевела взгляд снова на меня.

— Нужно тебе помощницу по хозяйству и детям присмотр и уход.

Ну, не мужское это дело, не под то у вас мозги заточены.

— Я не хочу перепоручать больше своих детей кому-либо, — покачал я головой.

— И так слишком долго это делал и очень много упустил.

— Оно, конечно, так, но и таскать их повсюду за собой, пока ты делами занят, тоже ерунда выходит.

Им тяжко и скучно, и у тебя все время голова болит что им необходимо сейчас, когда тебе по работе что-то нужно решать.

Я тебе в домоправительницы не набиваюсь, но помочь с Ириной можем.

Постирать пару раз в неделю, поесть домашнего наготовить, за Леной днем присмотреть и Ваню из кружка забрать и накормить.

—- Лен, ты что об этом думаешь?

— глянул я на топчущуюся на месте дочь.

— Да-да-да!

Пожалуйста, папуля!

— заскакала она бешеным кузнечиком.

— А Ванек не будет против?

— Пффф!

— важно фыркнула дочь и, хитро зыркнув, поманила меня пальцем, вынуждая наклониться.

— Лен, невежливо секретничать вот так.

— Но если я громко скажу, то Ванька меня побьет!

— аргументированно возразила мелкая, и я таки наклонился, извинившись перед улыбающейся Светланой.

— Ванька в Иру втрескался.

Честно-честно, пап.

Только ты не говори ему, что я знаю и тебе сказала, ладно?

— А с чего ты сделала такие выводы?

— подражая шепоту дочери, спросил я.

— Ой, да чего там делать, — небрежно отмахнулась моя прозорливая маленькая женщина.

— Он же точно так же на нее смотрит, как ты на Лизу.

И разговаривать с ней вообще не может нормально.

Красный все время, молчит и бубнит что-то или огрызается.

Книжки у нее почитать взял про всяких там гоблинов и дядек с мечами, а раньше только космос читал.

Влюбился потому что.

— Серьезные симптомы, — согласился я и посмотрел на Светлану, которая мне ответила знающим взглядом.

— Что же, тогда мы будем очень-очень благодарны за помощь, Светлана, и я готов оплатить ваше время… — Ой, да перестань!

— махнула рукой женщина, и младшая Ерохина повторила ее жест, со смехом замахав на меня.

— Платить он собрался!

Чтобы Лизка потом мне мозг съела за это?

Думаешь я слепая, и если она и ты отмалчиваетесь такие вот загадочные, то я не вижу что между вами и к чему идет?

— Угу, идет, но как-то не слишком бодро.

— Ну, дочь моя, я всегда и во всем на ее стороне, уж тут извини, так что могу сказать только одно: потерпи.

Знаю, что мужчинам терпеть не по нутру, не ваше это, но все же.

Моей Лизе тоже сходу поверить в то, что ты не подобие ее отца, сложно, особенно после того, как вы начали.

И нет, не она мне все рассказала.

— Светлана указала только взглядом на Ленку.

— И сама догадалась я.

— Так понимаю, что с ее отцом у вас не сложилось?

— Можно и так сказать.

Когда Лиза появилась, пошли пеленки-бутылочки, крики по ночам, он скисать начал.

Больше же у нас компаний не соберешь, а он это очень любил.

Все больше по друзьям пропадать стал, потом и вовсе пропал.

Но вернулся, как Лизка подросла, а я дура доверчивая простила.

Ну, а уж когда Ирина появилась, так он с концами и отчалил.

Ушел в искусство и не вернулся из затяжного пьянства.

— Вообще не появляется?

— Ну почему же, бывает.

Приходит напомнить, что благородно нам жилье оставил и на бутылку денег попросить, когда, видать, совсем у него плохие дни случаются.

Плачет пьяный, себя жалеет, иногда, правда, в грудь себя бьет, что, мол, дочерьми гордится, вон какие красавицы выросли.

Охрененно, что тут скажешь.

И у меня были все шансы примерно таким вот папашей оказаться?

Не жалким бухариком, да, но так ли уж это имело бы значение для моих выросших детей?

— А чего вы этого гордеца с лестницы-то не спускаете?

— Да не буйный же он, и нет у меня к нему злости, Макар.

Своими дочерьми я, и правда, горжусь и ему, хоть как там было, благодарна за то, что они у меня есть.

Годы прошли не впустую.

Миллионов не заработала, да, начальницей не стала, но детей подняла и Любаню вон подниму, вот и жизнь, считай, хорошую прожила.

Я завис, вспоминая недавний разговор с Кариной.

Для нее годы, потраченные на наших детей, — пропавшие.

Для Светланы — нечто совсем иное.

Но есть ли у меня право считать, что моя бывшая не права и в чем-то хуже Лизиной матери?

Как я в принципе могу о таком судить?

И кто сказал, что много позже мнение Карины обо всем не изменится радикально, если мое собственное восприятие меняется прямо сейчас?

— Макар!

— окликнула меня Светлана, выводя из задумчивости.

— Ну раз решили все, то ты езжай по делам.

Будешь просто возить меня вечерами обратно из вашего дома и деньги выделять на продукты, хорошо?

Вот так у нас и пошло все уже почти неделю.

Пытавшимся подмять меня под себя бандюкам дали по щам мы вместе с “Орионом”, пояснив доходчиво, что ловить им тут нечего, и кто придет делать очень больно и грустно, если те решатся учинить поджоги или другие диверсии.

С производством все наладил, персонал уже весь набрал, оборудование работает как часики, от надзорных вымогателей отмахался и даже первые единицы товара готового ушли в местные магазины вчера.

Дома чисто, вкусно пахнет вечерами, Ванька с Ленкой взахлеб рассказывают как прошел их очередной день.

Все офигенно, но в башке тикает обратный отсчет.

Шесть дней до того, как Ерохина освободится, пять, четыре, три.

Вот-вот время пойдет на часы, и у меня внутри будто вокруг сердца и… яиц, чего уж там, кто тугую пружину наматывает.

Вот-вот, скоро-скоро, туго-больно.

И уж когда это натяжение лопнет… неизбежно лопнет… Держись тогда, Лизка.

Ой, держись, пощады не будет!

Я оскалился в предвкушении, входя в цех, погружаясь в стрекот швейных машин, гудение режущих основу лобзиков и в запах клея, кожи, древесины, окидывая довольным взглядом новые свои владения, но дрожь в кармане известила о входящем звонке, перекрытом общим шумом.

Махнул всем и вышел обратно.

— Привет, Андрюха!

— ответил на звонок с улыбкой, увидев имя Боева на экране.

— Макар… — голос Боева был хриплым и оборвался, внезапно грохнувшись мне на башку и плечи огромной глыбой льда.

— Лебедь, Ерохина… с ней беда.