Йольские забавы

Глава 3

— Жить будете в доме у сестры моей, — уверенно сообщила старая Андра, оглядев гостей из города. — Троюродной. Они к родне на все праздники уехали, к дочке на ту сторону горы, а за домом нас попросила приглядеть… Ну уж, полицейский из города точно приглядит хорошо! — она уважительно взглянула на Фаркаша. — Ионел, ты иди-ка там печку натопи, пока они по делам ходят…

Ионел недовольно скривился: ему, похоже, тоже хотелось «ходить по делам» с Кайленом и Шандором, а не с дровами возиться. Но возражать бабке он не решился, даром что сухонькая старушка была его меньше раза в три: ее авторитет был непререкаем.

— Мне помощь Ионела может понадобиться, — сжалился над ним Кайлен, получив в ответ полный искренней благодарности взгляд.

— А, ладно, сама протоплю… — махнула рукой Андра. — Мария, обед сготовь, — велела она и, не дожидаясь ответа, принялась надевать кожух, чтобы пойти в дом к сестре.

Она всегда была такая: решительная и стремительная, и всех вокруг заставляла шевелиться с той же скоростью, даже если они сопротивлялись. Впрочем, домашним тираном Андра не была, внуков воспитывала с любовью, пытаясь восполнить им все возможное после смерти матери. Ее дочь, Мирела, пала жертвой собственной самоотверженности, отправившись в соседнюю деревню в зимний буран помогать роженице, невзирая на дурные предчувствия, терзавшие всех трех ведьм семейства — и ее саму, и Андру, и Марию. Увы, предчувствия были не напрасны: Мирела погибла в метели. Отец Ионела и Марии, Марчел, смерть жены переживал тяжело и дома оставаться не мог, так что подался в моряки — и до сих пор плавал, возвращаясь в деревню изредка с заморскими диковинками в подарок детям и свекрови. Так что Кайлен с ним до сих пор даже познакомиться не успел.

Мария утверждала, что когда Ионел родился, бабка Андра пообещала Марчела проклясть, если он еще одного ребенка на «м» назовет. Потому как, к старости ослабев памятью, она их всех начнет путать, пускай хоть один отличается. Так что Ионела назвали все-таки не Михаем и не Мирчей. Кайлен в такую историю вполне мог поверить: Андра и им самим решительно командовала, невзирая на то, что обращалась к нему на «вы» и «господин». Вот и сейчас, закутавшись как следует в теплый платок, она махнула рукой и решительно велела:

— Айда, со мной сходите, глянете, где дом нужный стоит. А до мельника вам потом Ионел отведет. Я им уж сказала, что полиция с города приедет к обеду, — и, снова не дожидаясь ничьего ответа, Андра пошла на улицу.

Привычный к бабке Ионел первым поспешил следом, Шандор и Кайлен подтянулись за ним. Кайлен даже Марию поцеловать в щеку успел на бегу.

— Хребет ему переломили, будто прут ореховый, — без предисловий перешла к делу Андра, едва они вышли за забор. — Где ж видано, чтоб такое человек сотворил?.. Стрыгой этак мог бы, токмо это не стрыгой.

— Это почему же? — с искренним любопытством спросил Фаркаш. И с некоторым скепсисом, конечно: в то, что деревенская непактная ведьма может быть специалистом по нежити, он не верил. А зря.

— Стрыгой, — наставительным тоном сказала Андра, — людей жреть. А этого подрали всего, но не обглодали даже с краю.

Шандор задумчиво хмыкнул.

— И не медведь, — добавила бабка, немного помолчав. — Шатун-то тоже бы сожрал, небось, хоть кусок…

— Где его нашли?

— Так, в лесу, по дороге на вырубку, ровно на полдороге. К лесорубам он пошел, на пьянку, а на обратном путе и встретил смертушку-то… Его не искали, думали, он в ночь там у них остался. А с утра-то Юлика им молока туда повезла, глядит — лежит что-то в снегу у дороги… Ночью-то мело…

— Затоптали там все уже, конечно, — мрачно пробурчал Кайлен. — Но с Юликой поговорить надо… и на место, где тело нашли, посмотреть.

— Я вас отведу потом, — пообещал Ионел. — Как к мельнику сходим.

— Ну, вот тут сестрица живет, — Андра махнула рукой на такой же, как остальные, беленый и крытый дранкой приземистый деревенский дом. — Здесь ночевать будете. Мы с Марией вещи потом принесем. Идите уж, — она махнула на них рукой и проворно поспешила топить печку.

Шандор проводил ее взглядом, а потом молча скроил Кайлену очень выразительную вопросительную физиономию. Означающую что-то вроде: «Где ты ее откопал и почему у нее Пакт не подписан?»

Откопал Кайлен на самом деле, конечно, не Андру, а Марию. Пакт же у них обоих не был подписан потому, что никакими подпактными сведениями они не владели. Подумаешь, сделать вывод, что мельникова сына убил не упырь, когда про того упыря из любой байки известно, что он свои жертвы поедает и пьет их кровь… А быть сообразительным Пакт никому не запрещает.

Всего этого Кайлен при Ионеле не мог ответить, так же, как Шандор не мог его вслух спросить, так что просто развел руками. И они пошли к мельнику.

Дом мельника был в целых два этажа — большая редкость для деревни, сразу видно, что здесь поселились зажиточные люди. Плач и причитания донеслись до них еще из-за забора: умер Сорин нехорошо, так что рыдали по нему особенно старательно. Чтобы не встал и не задрал еще кого-нибудь, как его самого задрали. В румельских деревнях к вопросам защиты от упырей подходили тщательно, ровно поэтому появлялись они в меру редко: если соблюдать все возможные обычаи и обряды на этот счет, с высокой вероятностью исполнишь те, которые действительно работают.

Так что боялись стрыгоев с мороями и рассказывали байки о них тут в сотню раз чаще, чем сами ходячие покойники встречались. Кайлен, который на этом специализировался, всего семь раз за десяток лет стакивался с действительно серьезной некротической активностью. И чаще в городе, где сельских традиций не соблюдали.

Богатое семейство мельника, наверняка, родственниками не ограничилось, позвали плакальщиц. И их всех сейчас придется от тела как-то отгонять. А еще это тело придется раздевать, чтобы осмотреть повреждения: его наверняка обмыли и переодели уже. И при этом всех нужно будет убедить, что все это безобразие не приведет к восстанию покойного Сорина из могилы на другой день после похорон.

— Я из полиции Кронебурга, — сразу зашел с козырей Фаркаш, войдя в дом. Обратился он к крупному мужчине с длинными вислыми усами, которого счел самым солидным собеседником. — Мы расследуем убийство вашего…

— Племянника, — ответил мужчина, а уже потом поздоровался: — День добрый, меня Николае звать.

— Капитан Шандор Фаркаш. А это, — он указал рукой на Кайлена, — господин Неманич. Специалист.

Какой именно специалист, Шандор уточнять не стал, видимо, решив, что так для деревенских будет даже убедительнее.

— Вы из благородных, чтоль?.. — опешил Николае. — И к нам в деревню!

Ионел потер ладонью губы и насупил брови, чтобы не видно было, как он усмехается. Уж ему-то было известно, как часто «специалист» в их деревню наезжает.

— Случай особый, — ответил Кайлен, тоже не став вдаваться в подробности.

— Ионел, ты, что ли, за полицией в город съездил?

— Бабка велела, — честно ответил Ионел.

— Ну дык да, разобраться бы… — задумчиво пробурчал Николае и, всплеснув руками, жалобно добавил: — Ведь бес его знает, что такое!

— Разберемся, — заверил Шандор. — Нам бы на покойного взглянуть. Да и на место, где его нашли.

— Я вас отвезу, — пообещал Николае. — Я его ездил забирать, — он тяжко вздохнул, печально нахмурился и снова повторил: — Бес его знает, что такое…

— Сперва на покойного взглянуть, — снова направил его мысль в нужное русло Шандор. — Без посторонних, если можно.

— Ага, я сейчас, — Николае решительно кивнул. — Вы разберитесь только?..

— Приятно видеть такое доверие полиции среди простого народа, — хмыкнув, сказал Кайлен, когда Николае скрылся в соседней комнате, из которой доносились стенания по покойному.

— Да они сейчас хоть хромой курице доверятся, лишь бы она «разобралась» и уверила их, что им никакой опасности не угрожает, — ответил Фаркаш.

— Увы, последнего мы сделать пока не можем… поскольку опасность им, скорее всего, угрожает, — Кайлен пожал плечами. — У меня нет ни единой версии, в которой не угрожала бы.

— А какие версии есть? — тут же заинтересовался Ионел.

— Давай сперва хоть на тело глянем, а потом уж версии озвучивать будем, — ворчливо ответил Кайлен. Строить теории, не собрав всех возможных фактов, он не любил, так что на самом деле собирался этим заняться только после того, как они в лес съездят и с пресловутой молочницей Юликой поговорят. Вот тогда и потеоретизировать можно будет как следует и все варианты обсудить.

Плач в соседней комнате смолк. И посреди неожиданно возникшей тишины раздался возмущенный женский голос:

— Да где ж это видано, чтоб плакальщиц от покойника прогоняли!

— Суза, они же из полиции! — пробасил в ответ Николае.

— Да хоть от бургомистра! Нельзя так!

Кайлен скорбно вздохнул.

— Это я и опасался, — проворчал он и решительно направился разбираться. А точнее, использовать весь имеющийся у него в наличии эбед для борьбы с деревенскими суевериями.

Войдя в дверь, он во второй раз за день ощутил, что не зря в ритуалах плодородия участвовал: все в комнате разом обернулись и уставились на него, даже Николае, на которого эбед действовал куда меньше, чем на собравшихся здесь женщин.

— Здравствуйте. Что у нас за проблема? — поинтересовался Кайлен, обведя всех взглядом, таким тоном, что должно было стать понятно: проблему он намерен решить в ближайшую же минуту. В крайнем случае, в ближайшие две.

Сидящая в углу юная девица — скорее всего, сестра Сорина — томно вздохнула. Старшие женщины не обратили на это никакого внимания: они его сейчас обращали исключительно на самого Кайлена.

— Господин Неманич… — извиняющимся, почти лебезящим тоном начал Николае.

— Цельный господин! С города! — восхищенно пробормотала старушка, наглухо замотанная в черный траурный платок.

Женщина, стоящая рядом с Николае — по всему, та самая Суза, с которой он спорил — немного растерянно похлопала глазами на Кайлена и, уже без прежней своей уверенности, сказала:

— Нельзя же так… с покойным-то…

— Сузанна, — проникновенным тоном сказал Кайлен, шагнув к ней и глядя прямо в глаза, — я понимаю ваши переживания и опасения, от всей души.

Обращение на вы, предельно уважительное, после восхищения «цельным господином» смотрелось еще выразительнее. Для закрепления эффекта Кайлен взял руку Сузанны в свои ладони и снова повторил:

— Прекрасно понимаю! Однако подумайте и о других поводах для опасений: мы до сих пор не знаем, что случилось с Сорином. Не знаем, угрожает ли кому-то еще опасность и какая именно…

— Да приколич его задрал, оборотень, — вставила все та же говорливая старушка в платке.

«Любопытные у них тут слухи по деревне ходят, — подумал Кайлен. — Но всех имеющихся в наличии оборотней я сюда на самоходке привез». Взгляда от Сузанны он при этом не отвел и на реплику никак внешне не отрегировал. Сузанна тоже: ее внимание он держал хорошо.

— Уверяю вас, — продолжил Кайлен как ни в чем ни бывало, — мы здесь не для того, чтобы создать проблемы, а для того, чтобы их решить. И я прекрасно знаю, как обращаться с покойным должным образом, чтобы не причинить вреда…

— Вы колдун, чтоль? — по-простецки спросила Сузанна. Кайлен кивнул. — Ладно тогда… Небось, раз благородный с города, даже лучше Андры разбираетесь…

— Андра — хорошая ведьма, вам с ней повезло, — не упустил случая удачно похвалить бабку Кайлен. Поскольку сейчас в комнате все и каждый свято верили каждому сказанному им слову.

Сузанна мелко закивала, потом спохватилась и добавила:

— Только пускай никто, кроме вас, Сорина не трогает! Даже полиция!

— Обещаю вам, в моем присутствии к нему не прикоснется никто, кроме меня, — это было не слишком сложное обещание, так что Кайлен его с легкостью дал, на лету придумав нужную формулировку. Сузанна, разумеется, о нерушимой силе данного им слова понятия не имела. Однако договор, если будет выполнен, неизбежно скрепит и усилит действие эбед, что и было нужно Кайлену. Чтобы родственники Сорина наверняка не стали чинить никаких препятствий расследованию.

Кайлен отпустил ее руку, но взгляда от него Сузанна так и не отвела.

— Пойдемте уж, не будем мешать господину, — сказала она и вышла из комнаты первой, еще пару раз на него оглянувшись.

Иногда Кайлену становилось любопытно, насколько легко и удачно он мог бы проделать все то же самое, не используя эбед. По меньшей мере, не усиливая его. По мелочи — вполне мог, но на чем-то серьезном так и не решился проверить ни разу. Кто же станет драться безоружным, имея в руках отменное оружие?.. Дури и отваги у Кайлена, конечно, было много — но парадокс заключался в том, что они-то, большей частью, и составляли основу его эбеда. Так что чем больше было дури, тем сильнее он действовал.

— Могу полностью подтвердить слова Андры, что это не стрыгой, — сказал Кайлен, откинув покрывало, под которым предпочти спрятать плачевное состояние тела.

Шандор, предупрежденный о данном Кайленом слове, подойдя поближе, заложил руки за спину и сцепил в замок. Видимо, сила рабочей привычки была велика и чуть не сподвигла его сразу же пощупать покойника. Но он вовремя спохватился.

— Нет на нем следов некротической активности, даже остаточных, — продолжил рассказывать Кайлен. — А стрыгой оставил бы, и очень заметные. Соответственно, вставать сам он тоже не собирается, невзирая на всеобщие опасения. Умер целиком и полностью, представляет собой благопристойного лежачего покойника, отнюдь не склонного становиться ходячим.

— Ну и слава святому Иштвану, — ответил Фаркаш, перекрестился и снова сунул руку за спину.

Эта его убежденная приверженность человеческим способам веры в Создателя была, все же, по-своему обаятельной.

— Между тем, упырей мы пока полностью не исключили, — счел нужным добавить Кайлен.

— Это еще почему?.. — удивился Фаркаш, который в разновидностях воришек разбирался намного лучше, чем в разновидностях немертвых.

— Потому что, Шандор, живой человек, одержимый мороем, вот на такое, — Кайлен указал на тело Сорина, — вполне способен. А следы некротической активности в этом случае только на самом одержимом остались, напрямую контакта с жертвой не было…

— Какой-нибудь другой одержимый тоже мог, — резонно заметил Фаркаш.

— Любой мог, — согласился Кайлен. Версий у них набирался целый букет, а надежно исключить пока что можно было только стрыгоев. Он вздохнул и принялся раздевать Сорина, обряженного, как водится, в самую лучшую одежду. — Господи, как же с людьми бывает сложно! Его ведь потом еще и обратно одевать надо… Ионел, а Сузанна — она покойнику кто?

— Тетка, Николае жена, — пояснил Ионел, сидящий на дальнем конце скамьи, в ногах у покойного. Почему так важно не трогать тело, Кайлен ему объяснить не мог: любые достоверные сведения об эс ши были подпактными всегда, без исключений. Однако в случае с Ионелом его уважения к Кайлену и общей обязательности вполне хватало: сказали не трогать — значит, он не станет.

— Так я и подумал, что тетка, но уточнить никогда лишним не будет… — кивнул Кайлен и тут же поморщился: стоило начать снимать с тела одежду, как его плачевное состояние сделалось еще понятнее. До того было заметно только неестественно вывернутую правую ногу и помятую грудную клетку, теперь же стало понятно, что левая рука у него переломана в трех местах, а шейный платок подвязан так высоко под горло потому, что голова крепится к шее на одном честном слове. — Рана на шее рваная, прижизненная… — принялся сразу перечислять Кайлен те повреждения, которые успел заметить.

В таких обстоятельствах, когда всю команду следствия составляли они с Фаркашем, он привычно выполнял обязанности полицейского медикуса. Практики у него, конечно, было не так много, как у действующего врача, зато вся как на подбор, периодически — с возможностью оценить посмертные и прижизненные повреждения на теле, которое бежит прямо на него с целью отгрызть ему голову. Да и диплом Академии натуралистических наук имелся. Числился там Кайлен, правда, заочно: приходил и сдавал нужные экзамены. А в действительности учился медицине он у собственной матушки, что было, конечно же, намного лучше. Но диплом, в случае чего, мог предъявить.

— Переломы левой руки… один прижизненный… Второй тоже… Третий… гм, посмертный. Прижизненные глубокие ссадины на правом плече, гематома здесь же. Сломаны пятое левое, седьмое и шестое правое ребра, все прижизненно, — продолжил перечислять Кайлен. Что творилось с брюшной полостью — нужно было смотреть отдельно, но сразу было ясно, что ничего хорошего: Сорина накрепко перемотали по всей талии порезанной на широкие полосы простыней, на которой проступило несколько багровых пятен. Так что Кайлен рисковал вместо живота обнаружить гуляш… который, впрочем, согласно заверениям Андры, никто не ел, просто кишки выпустили.

— Эко ему досталось… — хмуро оценил перечисленное Ионел, почесав затылок.

— Самое в этом неприятное, Ионел, что я пока не представляю, кому еще так же достаться может… Но я бы тебе настоятельно советовал затемно вовсе из дому не выходить. И уж тем более не уходить из деревни ни в коем случае.

— Всех бы предупредить надо… — тут же обеспокоился сердобольный Ионел.

— Не надо, — возразил Кайлен. — Паника начнется, только хуже будет. А уж если они вместо того, чтобы паниковать, возьмут мотыги с вилами и в лес пойдут на чудовище охотиться — и вовсе представить трудно, чем дело кончится. Поэтому не надо, как есть — безопаснее, пусть остальные сами своей головой думают, куда им ходит и не ходить. Она у них, в конце концов, не только для того, чтоб кашу есть и кушму носить.

— Вам виднее, господин Кайлен, — пожал плечами Ионел. Видно было, что он не слишком-то согласен, но никому ничего не скажет, потому как вдруг Кайлену и впрямь виднее.

— Ты им лучше скажи, что я тебе сказал, что понятия не имею, кто мог убить Сорина. И капитан Фаркаш — тоже совершенно не представляет, — предложил Кайлен. — Вот тогда они, скорее всего, как один будут по домам сидеть еще до заката, страшась неведомого…

— И вы тоже скажите, — тут же воодушевился Ионел. — Вас они скорей послушают!

«Меня они послушают даже скорей, чем свою родную матушку, если я постараюсь. Только сил на это много надо, а они мне еще для чего-нибудь другого могут пригодиться», — подумал Кайлен, сказав вслух:

— Ты им все-таки свой, — после чего вернулся к констатации повреждений. — Глубокая ссадина на правой руке, прижизненная, две гематомы… нет, три. Гематомы на груди… пускай будут множественные, лень считать, это не принципиально. — Он перевернул труп набок, чтобы осмотреть спину. Голова некрасиво завалилась в сторону. — Шандор, возьми-ка покрывало и подержи его вот тут за плечо. К телу ты прикасаться не будешь, только к покрывалу… Потому что дошло jе мени све до курца, мне две свободные руки для осмотра нужны.

Возможно, насчет легкости исполнения обещания он все-таки немного погорячился, от общего энтузиазма. Впрочем, и неисполнимым оно тоже не было, особенно если уметь грамотно пользоваться грамотно составленными формулировками. Важнейший навык для любого эс ши, для которого строгое соблюдение договоров — магическая необходимость.

Когда Шандор наконец надежно зафиксировал тело, Кайлен смог продолжить осмотр. На спине уже, разумеется, образовались трупные пятна. Различить на их фоне прижизненные гематомы было где-то легко, а где-то — не совсем. Но здесь ему была нужна как можно более точная картина прижизненных повреждений. Так что Кайлен тщательно надавил на все подозрительные участки спины пальцем, потом извлек из кармана сюртука скальпель и салфетку и сделал пару надрезов, для верности, промакнув с них салфеткой кровь.

— Гематомы в верхней части спины… можно сказать, что многочисленные, а можно — что одна, но очень большая. — Он наклонил голову вбок, вглядевшись в затылок Сорина, потом тщательно раздвинул волосы. — Рана на затылке, от удара тупым предметом. Или об тупой предмет. Прижизненная. Ионел, подойди-ка сюда с лампой и посвети мне… Ни курца не могу тут в волосах разглядеть…

При свете керосинки, поднесенной почти вплотную к голове, Кайлен наконец ясно увидел то, что его интересовало. Достал пинцет и вытащил из раны оставшуюся там деревянную щепку. Точнее, небольшой кусочек коры.

— Спасибо, можно больше не держать и не светить, — удовлетворенно сказал Кайлен и перевернул тело обратно на спину. — И в кишки ему, в принципе, тоже можно не лазить… слава всему святому. Никакой особо ценной новой информации нам это не даст. Главное, что мы сейчас выяснили…

— … что его схватили за плечи, подняли в воздух и тюкнули башкой об дерево, — сделал заключение на основе прижизненных повреждений капитан Фаркаш.

— Спиной, в первую очередь, но это не принципиальный момент. — Кайлен махнул рукой. — Можем исключить еще одну версию: это не линдвурм.

— Кто такой линдвурм?.. — нахмурившись, спросил Ионел.

— Ящерица такая большая, — обтекаемо ответил Кайлен, чтобы не разглашать подпактной информации. — На дракона совсем не похожа, если что.

— А почему это не линдвурм? — уточнил Ионел.

Кайлен пожал плечами:

— Потому что у него всего две ноги и рук нет.