Южная Аравия без султанов

ЛАБИРИНТЫ ШИБАМА

Струи песка, гонимые сильным ветром, быстро заносили накатанную дорогу. Наконец колея совсем кончилась и автомобиль помчался прямо по песчаной равнине. Мелкий песок, словно вода, веером разлетался из-под колес, но машина, почти не снижая скорости, несла нас вперед, ловко объезжая зыбкие барханы.

Медленно и утомительно тянулось время. Удушливый зной, пыль, равномерное гудение мотора. А за окном все та же протянувшаяся на десятки миль желтая раскаленная пустыня, с торчащими из песка черными скалами. Казалось, ничто не могло нарушить этого однообразия.

Неожиданно с вершины одной из песчаных гряд перед нами открылось поистине фантастическое зрелище. Будто прямо из песка посреди пустыни вырос удивительный восточный город с многоэтажными зданиями.

Шибам действительно необыкновенный город. В отличие от других арабских городов он растет не вширь, а ввысь. Издали он напоминает выросшую из песка гигантскую квадратную глыбу, состоящую из сотен почти сросшихся между собой, устремленных к голубому небу домов с щелевидными окнами.

Многие здания имеют по восемь-десять этажей. И хотя эти йеменские небоскребы значительно уступают по своим размерам гигантам Нью-Йорка и построены не из стекла и бетона, а из необожженного кирпича, тем не менее здесь, в аравийской пустыне, они производят внушительное впечатление. Не говоря уже о том, что Шибам существовал за многие сотни лет до того, как возник Нью-Йорк.

Шибам огорожен стеной, но зато весь наружный ряд домов имеет как бы один общий массивный фасад, представляющий непреодолимую преграду для каждого, кто попытался бы силой проникнуть в город. Окна первых домов начинаются лишь на уровне третьего этажа. Для въезда в город имеется несколько ворот.

Въехав, мы уже через несколько метров вынуждены были остановиться и продолжать путь пешком. Улицы Шибама настолько узки, что не только машина, но даже повозка, запряженная ослом, не может по ним проехать. Нам пришлось ходить по городу лишь гуськом. Встречным с трудом удается разминуться. Мы чувствовали себя так, словно оказались на дне глубочайшего ущелья, куда солнце заглядывает всего лишь на несколько минут, когда проходит через зенит.

Пыльные улицы днем безлюдны. Лишь в открытых харчевнях на грубых деревянных стульях степенно сидит несколько стариков. Они не спеша потягивают крепкий чай из маленьких чашек или лениво сосут мундштук кальяна.

В лабиринтах Шибама не растет ни одного деревца, ни одного кустика. В сплетении узких, пересекающихся и неожиданно поворачивающих улиц и переулков легко заблудиться. Поэтому, добравшись до первой же небольшой, заваленной мусором площади, мы решили вернуться. К тому же нас повсюду преследовал какой-то неприятный запах. Казалось, земля под ногами и стены испускали это зловоние. Да, впрочем, так оно и было на самом деле. Разгадка оказалась несложной. Еще в начале пути мы обратили внимание на торчащие из стен над нашими головами какие-то желоба и трубы. Как оказалось, это были стоки нечистот. Система канализации сохранилась здесь в своем первозданном виде с древних времен. Мы решили не испытывать судьбу и поскорее вернуться к машине.

Откуда-то из глубины глиняного чрева города донесся протяжный призыв муэдзина, приглашающего мусульман на молитву. За одним из поворотов мы увидели мечеть. Она совершенно терялась среди окружавших ее громадных зданий. Очевидно, она была воздвигнута очень давно, когда город еще только начинал строиться, и в то время, вероятно, считалась довольно внушительным сооружением. Но теперь она казалась карликом среди столпившихся вокруг нее многоэтажных гигантов.

Что касается мечетей, то на эти обязательные атрибуты мусульманского Востока нам довелось вдоволь налюбоваться в другом городе, который мы посетили в долине Хадрамаута, — Тариме, городе трехсот мечетей, как его называют местные жители.

Тарим расположен в семнадцати милях от Сейуна. Дорога туда малоинтересна. Однако во время непродолжительного пути нам пришлось пережить одно не очень приятное происшествие.

В стороне от дороги в дрожащем мареве возникли несколько вращавшихся с огромной скоростью пыльных столбов. Песчаные смерчи — частое явление в этих местах — блуждали по пустыне. Крутясь и извиваясь, смерчи, словно гигантские змеи, казалось, отплясывали какой-то фантастический танец, то как бы гоняясь друг за другом, то разбегаясь в разные стороны.

Но вот один из этих пыльных столбов, бешено вращаясь и набирая скорость, двинулся в нашу сторону. Он легко настиг нашу машину и некоторое время двигался параллельно с нами. Затем, будто направляемый кем-то, неожиданно устремился наперерез машине. Столкновение казалось неминуемым. Но в последний момент шофер успел затормозить, и смерч стремительно пронесся у нас перед самым носом. Машину сильно тряхнуло, жаркое облако колючей пыли ворвалось внутрь и окутало нас, забивая легкие. Когда пыль улеглась и мы, протерев глаза, выглянули наружу, смерч уже исчез. Лишь где-то вдалеке, возле горизонта колыхалось пыльное облако.

Тарим примостился у подножья гигантской гряды столовых гор. Наши друзья в Сейуне не зря советовали нам посетить его. Город действительно заслуживал этого. Здесь нет «небоскребов», дома не превышают четырех-пяти этажей, однако среди многих сотен построек вы не найдете двух одинаковых зданий. Каждый дом в Тариме являет собой прекрасный образец древнего архитектурного искусства Арабского Востока. Выкрашенные в яркие цвета, украшенные восточными орнаментами, окруженные пышной зеленью тропических растений, дома производят сказочное впечатление.

Но, конечно, самыми замечательными сооружениями в Тариме являются мечети. Официальная статистика утверждает, что в городе их числится 365. Возможно, эта цифра соответствует действительности: мечетей мы увидели здесь множество. Во всяком случае считать мы их не стали, просто любовались этими великолепными памятниками зодчества. Особенно красивы минареты, гордо возвышающиеся над окружающими зданиями.

Минареты в Тариме самые разнообразные: круглые, квадратные, многогранные, ступенчатые и ровные, секционные и цельные, с украшениями и без них, с окнами и глухие. Многие отделаны цветной плиткой или мозаикой, украшены разноцветным орнаментом. Одни заканчиваются круглым куполом, другие остроконечным или коническим. Все они, без исключения, несут на шпиле сверкающий на солнце мусульманский полумесяц. Диссонансом в этом царстве древней культуры казался громкоговоритель, укрепленный в окне на балконе мина рета. Это уже дань времени и техническому прогрессу. Теперь муэдзинам нет необходимости по нескольку раз в день взбираться и спускаться по крутым спиральным лестницам минарета, чтобы прокричать призыв мусульманам на молитву. Им достаточно нажать кнопку и воспроизвести записанный на магнитофонную пленку свой голос.

Пыльная немощеная улица, огражденная с обеих сторон высокими массивными глиняными заборами, вела нас в глубь города. За заборами скрывались утопавшие в зелени пальм и плодовых деревьев дворцы и виллы членов султанской семьи, родовой знати и крупных купцов. Сейчас многие из них пустуют.

В глубине парка, полускрытый зеленой листвой, виднеется дворец с колоннами, парадным подъездом и белыми мраморными ступенями. В стороне под густыми кронами манговых деревьев расположен большой бассейн для плавания, выложенный мраморными плитами. Слышится журчание фонтана.

Проехав еще несколько кварталов, мы останавливаемся перед роскошным султанским дворцом. У ворот в тени высокой каменной стены сидят рослые парии в выгоревших защитного цвета куртках и традиционных футах, вооруженные винтовками и автоматами. В проеме ворот виден накрытый чехлом пулемет. Бойцы добровольных вооруженных дружин оказывают помощь Национальному фронту и революционному правительству в борьбе с реакцией. В помещении султанского дворца теперь размещается районный комитет Национального фронта.

В Тариме, так же как и в других городах Южного Йемена, нам нужно было нанести визит вежливости местным властям. О нашем прибытии здесь уже знали. Один из бойцов охраны с нашивками сержанта подошел к машине, вежливо поздоровался с каждым и, перекинувшись несколькими словами с нашим сопровождающим, пригласил нас следовать за ним.

Мы вышли из автомобиля, пересекли обширный, пустынный внутренний двор, в одном углу которого стояли два открытых «лендровера» (на каждой машине был укреплен станковый пулемет), и подошли к крыльцу основного здания дворца. Это было массивное сооружение, высотой в шесть этажей, с балконами и крытыми галереями. У подъезда стояла вооруженная охрана.

Сержант провел нас на второй этаж, где в большом зале прямо на полу сидели, поджав под себя ноги и ожидая своей очереди, посетители. В углу зала возле двери в кабинет председателя местного комитета Национального фронта были сложены кинжалы всевозможных форм и размеров, к стене были прислонены несколько винтовок и автоматов. Сержант объяснил, что посетителям не разрешается входить с оружием к руководящим работникам.

Такой порядок мы наблюдали и в других районах Южного Йемена (но не везде). Нет сомнения, что подобные меры предосторожности имеют достаточно оснований. В стране осталось еще немало сторонников изгнанных из республики султанов, которые не хотят сдавать позиций. Используя свое прежнее влияние, старые традиции и родовые связи, они стремятся привлечь на свою сторону невежественных людей, разжигают межплеменную и религиозную вражду, прибегают к провокациям, подкупу вождей бедуинских племен, подстрекательству к террору против руководителей молодой республики. В то время, когда мы находились в Южном Йемене, местной реакции при содействии внешних враждебных республике сил удалось организовать контрреволюционный мятеж некоторых племен на севере второй и четвертой провинций. Правительство республики смогло ликвидировать мятеж, однако он был не последним. Возникновению подобных конфликтов и провокаций способствовало еще и то обстоятельство, что в Южном Йемене до последнего времени сохранялась свободная продажа оружия. В сельской лавчонке можно было приобрести пистолет, винтовку или автомат и любое количество боеприпасов.