Южные рубежи

Глава 22 О том, как герой впустую разбазаривает ресурсы, идет страдать и ловит шпиона с осложнениями

– Ты…Ты это вот сейчас вообще серьезно?! – Даже снабженная кучей линз и фонариков повязка, покрывающая изрядную часть лица молодого техномага, не могла скрыть того, что его белые глаза сейчас в прямом смысле слова лезут на лоб. – Пятьсот рублей за схему чар, которые я даже до ума не довел?!

– А что, разве маловато будет? – Чародей мысленно вздохнул, наступая на горло собственной жадности, а после оценивающе взглянул на собеседника. Нельзя было сказать, что они с ним стали настоящими друзьями…Но обычно люди проникаются большой симпатией к тем, кто не дал им сдохнуть смертью быстрой, но весьма мучительной. Природная живучесть одаренного не дала парню потерять сознание от боли и кровопотери, однако сам бы он без надлежащего лечения обязательно сыграл бы в ящик в течении пары минут. И если бы ему просто заткнули сквозную дыру в теле каким-нибудь тампоном, попытавшись донести до старших товарищей или профессиональных медиков, то дорогу он имел все шансы тоже не осилить. – Нет, Людвиг, я конечно могу добавить, но с золотом у меня сейчас некоторые сложности…Органами разных магических тварей возьмешь?

– Возьму, если они у тебя лишние и подходят для того, чтобы из них смастерить чего-нибудь полезное. – Людвиг почесал кончик носа, а заодно покосился в сторону своего товарища, что в компании пятерки техномагов из экипажа «Тигрицы» копался во внутренностях одной из самодельных турбин, недовольно ухая. Десять пропеллеров, ради большей сохранности и надежности заключенных в металлические корпуса, теперь должны были украсить собою корму эрзац-крейсера. Вернее, небольшую задранную вверх надстройку, сваренную из стальных балок и похожую издалека на реактивную систему залпового огня или павлиний хвост. Нижний ряд состоял из четырех цилиндрических устройств, верхний тоже, а вот в среднем имелось всего два винта, расположенных по бокам небольшого алхимреактора, питающего энергией всю конструкцию. Именно из-за последнего, вернее вероятности его повреждения и последующей детонации, пришлось отделить новейшее дополнение судна от основного корпуса. Разместить турбины по сторонам судна на маленьких крылышках или вообще вынести их вперед было бы эффективнее с точки зрения увеличения скорости, но как тогда сходиться с другими летательными аппаратами бок о бок или производить носом таранный удар? – А золото оставь себе. Олег, вот скажи честно, тебе голову не напекло? С какого перепуга ты вдруг начал разбрасываться деньгами налево и направо?

– В открытых источниках нет ничего о способах создания самовосстанавливающихся предметов. Ну, или о нужных книгах не знаю ни я, ни другие чародеи на судне, включая американских техномагов, лишь недавно покинувших свою родину с её ориентированными в первую очередь именно на артефакторов учебными заведениями. А способность делать вечные инструменты или детали, пусть даже несколько агрессивно реагирующие на лежащее вплотную к ним железо, мне бы очень пригодилась. – Пожал плечами Олег, который считал подобное вложение не пустой растратой ресурсов, а очень выгодным вложениям средств…Даже если бы молодой техномаг запросил целую тысячу рублей, презрительно отказавшись от всяких там рогов и копыт, пусть и с волшебными свойствами. В Восточной Сибири на металлические изделия существовал спрос, намного превышающий предложение. Чародей отлично знал это как акционер одного из немногих предприятий, которое могло порадовать население ножами, топорами, гвоздями, скобами, дверными замками…За полотно пилы, наконечник копья или кирку, которые никогда не затупятся и не сточатся, если жертвовать им разный ржавый мусор, жители удаленных от цивилизации лесных дебрей конечно бы не стали устраивать драку или предлагать своих дочерей. Но десяток лишних рублей или скорее их эквивалент в каких-нибудь шкурках выложили бы без раздумий. А тысяча проданных изделий – это малая часть месячного оборота созданного в Буряном заводика. При большей удаче в день бывает больше, когда какие-нибудь купцы оптом закупаются. – Конечно, если создание чего-то подобного окажется очень уж затратным, то окупаться подобные чары будут долго…Но если бы сотворение подобного артефакта являлось делом архисложным, думаю, в качестве цели своих экспериментов ты выбрал бы нечто посерьезнее напильника, который даже в случае феноменального успеха и не продашь-то никому.

– Понадобится использовать катализатор, который конечно же испортится, но не сказать, чтобы он стоил сильно много. Особенно для тех, кто сам их добывает, – задумался артефактор. – Из всех вторичных концепций «Поглощение для восстановления» является, пожалуй, самой элементарной и через ритуалы наделения её можно привить почти при помощи любого животного компонента нужной силы…Эээ, ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

– Более или менее, – покрутил рукой в воздухе Олег, который пусть и творил свои немногие артефакты исключительно по лекалам, однако все-таки пытался в редкие свободные минуты штудировать доступную магическую литературу по некоторым разделам. И одним из самых интересных для него разделов волшебства являлось как раз создание новых волшебных вещей. – Концепциями в русской артефакторике называют те качества, которые мастер желает создать или усилить в своем творение. Первичные воздействуют лишь на какое-то одно уже имеющееся свойство, скажем твердость, гибкость или холодостойкость. Вторичные предполагают взаимодействие нескольких факторов, ну там повышение прочности лишь при чрезмерном давлении, гибкость строго в заданном направлении, холодостойкость когда темно…А наделение и изменение – два разных подхода к созданию артефактов.

– Я бы скорее сказал два разных инструмента. Пусть каждый из них и может использоваться по отдельности, но совместная работа с применением обоих становится гораздо проще. – Не согласился с ним Людвиг. – Разве тебя не учили как сочетать их наилучшим образом?

– Самоучка, – развел руками Олег, для которого данные магические термины оставались делом сугубо теоретическими. Насколько он знал, способ создания артефактов, называемый изменением, базировался на том, чтобы приспособить уже имеющие волшебство объекты для человеческих нужд. В учебнике использовался пример с панцирем огненной черепахи, который мог плавить камни за счет своего жара. И это свойство никуда не девалось даже после гибели животного, а потому если приделать к трофею теплоизолирующую подкладку и рукоять, да подать в него немного силы, то получившимся щитом можно было очень даже серьезно обжечь противника. Вот только как ни крути, кость и тяжелая, и хрупкая по сравнению со сталью. Артефактор, пользующийся наделением, мог взять металлическую пластину нужной формы и толщины, а после перенести на предмет волшебство, ранее сосредоточенное в теле магического монстра. И получившаяся поделка тоже могла нагреваться, вот только куда слабее, поскольку стопроцентной эффективности от ритуала фиг добьешся если ты не архимаг. Правда, можно было использовать не один катализатор, а несколько, пусть даже это выходило дороже и сильно усложняло процесс. – В своей работе мне приходилось опираться исключительно на руны…Но честно говоря, я просто не понимаю, как они работают.

– А я тоже не понимаю, просто беру и использую в соответствии с известными шаблонами. – Пожал плечами Людвиг. – Не зря они считаются совершенно отдельной школой магии, сложность полноценного изучения которой ничуть не уступает тяжести богатырских тренировок. Больше тебе скажу, большинство рун и схем опирающихся на них ритуалов или артефактов пришли к нам прямиком из времен Атлантиды и Гипербореи. Просто после гибели древних цивилизаций их практически забыли, а потом «открывали» заново благодаря археологам и тем, кто все-таки сохранил обломки былого величия.

– Это многое объясняет, – Олег покосился в сторону соседних летучих кораблей. Авиация этого мира являлась настоящим шедевром артефакторики, благодаря рунам левитации и снижения веса, а также питающим их энергией алхимреакторам, что определенно являлись слишком совершенными и энергоэффективными для текущей цивилизации. Примерно как противотанковое ружье посреди дульнозарядных пищалей. И, если постараться, можно было вспомнить и другие примеры подобных волшебных технологий, не только намного опередивших свое время, но и словно бы вылизанных многими поколениями пользователей до максимально возможного удобства производства и применения: способные самостоятельно реагировать на угрозу защитные амулеты из едва ли не грошовых материалов, показывающие потрясающий КПД синтетические мускулы, возможность некоторых одаренных не только вмешиваться в геном живых существ, но и делать это вполне успешно, создавая новые формы жизни… Данное нессотвествие первое время сильно сбивало с толку чародея, изучающего свой новый мир, но потом он просто научился принимать его как данность. – Тебе нужно сходить за схемой или сможешь её по памяти нарисовать?

– Думаю лучше все-таки сходить. Резерв у меня не сказать, чтобы большой, поэтому пришлось довольно много всякого разного накрутить, чтобы добиться желаемого эффект… – Окончание слов техномага расслышать не получилось, поскольку все звуки заглушил грохот не столь уж и далекого взрыва. Покрутив головой по сторонам, Олег обнаружил большой фонтан пыли, вздымающийся где-то в километре от «Тигрицы» посреди жилых кварталов. Судя по тому, что секунды шли одна за другой, а продолжения бомбардировки так и не случилось, это было не начало нового штурма, и не целенаправленное уничтожение какого-то объекта, а просто беспокоящий огонь. Явление неприятное, но почти привычное. Как и вид осадного лагеря противника, который можно было различить во всех подробностях, если взлететь или просто подняться повыше.

От заделанных на скорую руку стен города до позиций противника было всего-то километров десять, может двенадцать. Пустяк по меркам любой серьезной артиллерии или старших магов. Проблема была в том, что османская армия, занявшая пару прилегающих почти вплотную к мегаполису поселков и белеющая множеством шатров, выросших прямо на полях словно причудливые грибы, представляла из себя ничуть не менее крепкий орешек чем Ростов-на-Дону, пусть даже и возведенный на скорую руку. Вместо массивных каменных стен данное укрепление имело мощные барьеры, созданные мастерами своего дела, окружающие расположение войск со всех сторон и напрямую запитанные от жизней рабов, которых по мере надобности меняли словно батарейки. И, конечно же, большую часть своих невольников враги не привезли с собой, а наловили уже на месте. Роль бастионов с успехом играли оставшиеся дредноуты, до сих пор несущие на себе следы жестокой битвы, но постепенно возвращающиеся к полной боеспособности. Вздымались ввысь шпили походных минаретов, обитатели которых в деле призыва божественной поддержки ничуть не уступали попам. Реяли в воздухе стяги множества благородных семейств, старающихся выделиться из общей массы помощи богатства и красоты своих временных обиталищ. Орды созданных некромантией конструктов неусыпно рыскали за пределами защитного периметра, ставя крест на незаметном проникновении, и в этом им помогали стаи призванных демонов. Чтобы сокрушить подобную оборону требовалось много сил…Больше, чем были готовы потратить заседающие в штабе генералы и магистры. Не то чтобы им было жалко солдат, просто в случае неудачи город оказалось бы не удержать, а за потерю с них бы спросил сам император. Да и шансы погибнуть в битве имелись отнюдь не нулевые. Обороняющаяся армия, если она готова к бою, имеет немалое преимущество. И если во время сражения на заранее подготовленных позициях русские войска почти умудрились проиграть, то перейди они в атаку, и как бы не кончилось разгромом!

Вражеские артиллеристы постреливали из крупнокалиберных орудий зачарованными по самое не могу снарядами с разной интенсивностью, но как правило производили одну-две атаки в течении часа. Не ради нанесения серьезного ущерба, а просто чтобы не давать русским солдатам расслабиться и стараться держать защитников города в постоянном напряжении. Солдатам, да и офицерам тоже, не так-то просто было нести службу и спать, когда в любую секунду их могло разорвать на мелкие клочки. Барьеры повышенной надежности растянуть над всей территорией Ростова-на-Дону имеющиеся маги были не в состоянии. А дежурные чародеи хоть и пытались перехватить рассекающие воздух снаряды, однако далеко не всегда им хватало навыков и скорости реакции. Впрочем, осажденные отвечали супостатам той же любезностью, регулярно отправляя в сторону белеющих шатров боеприпасы, едва ли не плавящиеся от количества вложенной в них магической энергии и дополнительно окутанные несколькими слоями заклинаний, призванных либо повысить мощность взрыва, либо дать более точное наведение на цель, либо проложить путь через защитные барьеры и активную оборону. В ситуации, когда наполнение арсеналов оставляло желать лучшего, а у десятков армейских колдунов имелись силы и необходимость много времени проводить на боевом посту без существенных нагрузок, магию тратили куда охотнее, чем порох.

– Что у нас сегодня, дорогая? – Еще немного понаблюдав за тем, как идет монтаж, Олег спустился в кают-компанию, где Анжела сидела над разбросанными по столу бумагами. Вот только каждый лист заметно отличался от других, поскольку все записи оказались сделаны разным подчерком, чернилами разного цвета, а иногда и не чернилами вовсе…И даже не на бумаге. Капитану суда, во всяком случае, очень бросилась в глаза лакированная дощечка, на которой тушью были нарисованы китайские иероглифы. Или японские, чародей не очень-то умел их различать из-за того, что эти народы использовали одни и те же символы общего алфавита, просто читали их по-разному.

– Четверо ведьмаков, уволенных из русской армии в связи с инвалидностью, наступившей по причине полученных в бою ран. Магические ожоги, травматическая ампутация конечностей и заметные повреждения внутренних органов, ну в общем ничего необычного. Два одаренных второго ранга: пехотинец и друид. Первому каким-то проклятым песком стесало не только обе кисти, но и часть ауры в руках, а потому медики с ним возиться не захотели, а вот второй идет полным комплектом…Да только он старше моего дедушки и может помереть раньше, чем дождется от нас ответа. Один китайский наемник-геомант в ранге подмастерья, чьи потороха и энергетическое тело изъедены демоническими червями, но его бы я гнала в шею. – Анжела откинулась на стуле назад, наслаждаясь прикосновениями мужа, который стал у неё за спиной и принялся осторожно массировать плечи супруги. – Самомнение так и прет из всех щелей, на окружающих смотрел как на дерьмо, хотя сил имеет лишь чуть побольше чем у меня, по-русски ни бельмеса не смыслит, общается через рабыню-переводчицу. Передвигается на дальние дистанцию тоже с её помощью, запрягая девушку в какую-то недоколесницу. На предложение заполнить анкету в соответствии с составленными тобой вопросами намалевал вон ту каллиграфию…Чую, не сработаемся мы с ним.

– Пожалуй, – доверился чародей мнению супруги, не прекращая своего занятия. – Зато этот уж точно не шпион Щукина, церковников или каких-нибудь других уродов, которым наша спокойная жизнь поперек глотки стоит.

– Это да, кто ж ему чего важного доверит, – хмыкнула ведьма, у которой в последнее время появилась устойчивая головная боль из-за чьих-то агентов, пытавшихся пробраться на борт судна. Огромнейшие потери в экипаже следовало восполнять, а потому появление новых лиц на судне было неизбежным. И уже двое из них уже оказались сначала избиты, потом допрошены, а затем переданы в руки церковников как то ли вражеские агенты, то ли просто двуличные мерзавцы, выполняющие непонятно чьи поручения. Один оказался крайне глуп и попытался завербовать парочку штурмовиков, суля будущим подельникам аж целых пятьдесят рублей за то, чтобы они стали докладывать ему обо всем интересном…Жаль, сам не знал, на кого работал. А вот ради поимки второго пришлось целое расследование учинять. Старожилы, с которыми Олег провел разъяснительную беседу о важности поиска лазутчиков, заметили, что во время каждой увольнительной в город новый матрос куда-то пропадает минут на тридцать-сорок. И тратит несколько больше денег, чем позволяет жалование новичка. Перетряхивание вещей позволило обнаружить помимо холодного и огнестрельного оружия, гранат, боевой дури и прочих обычных для солдат удачи вещей зачарованные отмычки, склянки с ядами и снотворным, а также тонкую покрытую рунами пластину, которая могла работать как маяк. Или стать дистанционно управляемой миной, если подать на неё достаточно энергии через связь, протянувшуюся куда-то далеко. Проследить её не получилось, поскольку контакт вдруг взял и оборвался, однако пеленг уверенно вел в центр города, где квартировали и спецслужбы, и большая часть высокопоставленных магов. – Полагаешь, все-таки стоит взять этого китайца? Мало ли, вдруг пообтешется….

– Нафиг нам такое счастье! Я твоему мнению полностью доверяю, и если ты считаешь этого человека высокомерным тупым засранцем, то скорее всего он такой и есть. – Олегу и без того хватало в жизни проблем, чтобы самостоятельно увеличивать их число. Лишний одаренный третьего ранга, тем более обладающий не самой подходящей для летучего корабля специальностью, того просто не стоил. – Но я так понимаю, это ты говорила только про тех, кого мы точно примем? А остальные?

– Пятеро одаренных первого-второго ранга из тех, кому ты не сможешь помочь, поскольку травмы ауры либо слишком серьезны, либо слишком застарелы. Проводившие обследование людоящеры уже хорошо научились сортировать посетителей, поэтому ошибка практически исключена. Но я дала этим инвалидам наш почтовый адрес и посоветовала попробовать еще раз года через два-три, если ничего лучше не найдут. – Недовольно поджала губки девушка, которой пришлось взять на себя всю тяжесть секретарских обязанностей, самой неприятной из которых были, без сомнения, беседы с людьми, которые обрели надежду и тут же её потеряли. Отнюдь не у всех хватало силы духа услышать неприятные известия и остаться спокойными. Случались и рыдания, и истерики, и даже дебоши… – Ну и конечно целая толпа простых солдат, из здоровых мужиков враз превратившихся в калек, которые никому не нужны и теперь пойдут побираться, чтобы не помереть от голода…Да только здесь им мало кто подаст и конкуренция бешенная, а до более благополучных частей страны еще добраться надо.

– С этими поступай как обычно. Те, кто не обладает никакими особыми талантами, но готов работать и согласен переселиться в Сибирь, пусть группируются в отряды по три-четыре десятка человек, берут одного из наших отпускников в качестве провожатого и едут во Владивосток, люди Полозьевых их там встретят. Уж на билет поезда хватит тех жалких крох, которые выплачиваются отставным солдатам в качестве компенсации за увольнение. – Чародей поцеловал жену в макушку, а потом тяжело вздохнул и медленным, шагом пошел в то место, где ему каждый день приходилось страдать от не слишком-то приятной и однообразной работы, выматывающей и разум, и ауру. – От голода они там точно не умрут, пусть и разносолами питаться не будут, а когда война кончится, руки-ноги им восстановим…Сейчас, увы, такой возможности нет. Мне и так приходится по пятнадцать часов в сутках проводить в лазарете, управляя регенерацией наших раненных и тех одаренных, которые решили в команду «Тигрицы» завербоваться.

Большая война порождала огромное количество трупов…И немало тех, кому повезло чуть больше, хотя с последним утверждением новоиспеченные инвалиды согласились бы отнюдь не всегда. Военные госпитали исправно и бесплатно штопали пострадавших в боях, а лишившимся чего-то нужного предоставляли скидки как на услуги опытных целителей, способных вернуть потерянные органы или пересадить взятую у донора замену, так и на протезы…Но немало насчитывалось и тех людей, кто оказывался после выписки выброшен из рядов вооруженных сил, поскольку цена их приведения в дееспособное состояние заметно превышала стоимость нового рекрута даже с учетом обучения и повышенной востребованностью умеющих держать оружие профессионалов вот прямо здесь и прямо сейчас. Именно на эту категорию людей и нацелился Олег, намеревающийся восполнить потери в составе экипажа своего судна. Нельзя сказать, что у него совсем уж не было конкурентов. Монастыри охотно открывали перед опытными вояками свои двери, суля спасение души и внимание высокопоставленных клириков. Да и бояре привечали слуг, что будут с клинком в руке защищать своих благодетелей или убивать их врагов. Однако и первые, и вторые, как правило, требовали пожизненной верности. И брали лишь тех, кто им приглянулся. Да и жилось уже бывшим инвалидом в новом качестве почему-то не так уж и сладко, ибо считалось, что свою зарплату они получили авансом и сразу всю, а потому оказывались вынуждены работать иногда и в прямом смысле слова «за еду». В таких условиях опытный целитель, который был согласен ограничиться всего лишь контрактом на несколько лет, да притом обещающий выплачивать вполне достойное по местным меркам жалование, привлекал внимание…Особенно благодаря тщательно продуманной рекламе, распространяемой как вышедшими в город бойцами вольного отряда, так и нищими, нанятыми за груду мелочи. Олег даже мог позволить себе быть переборчивым, уделяя первоочередное внимание одаренным низших рангов и способным поспорить с ними в боевой эффективности ветеранам, которых некая могущественная магия задела можно сказать краешком и потому лишь искалечила вместо того, чтобы убить.

Минуты складывались в часы, пока чародей переходил от одного пациента к другому, контролируя рост новых тканей и подстегивая магией дальнейшее восстановление костей, мускулов, нервов и сосудов. В основном для регенерации потерянного использовались ресурсы организмов больных и это позволяло ему работать не с парой-тройкой инвалидов, нуждающихся в активной поддержке волшебством целителя, а с едва ли не целой сотней страждущих, каждый день радующихся паре-тройке сантиметров, на которые удлинились пеньки, оставшиеся от рук или ног. Травмы внутренних органов не то чтобы совсем отсутствовали, но те, у кого они являлись дейсвительно серьезными, по большей части погибли в первые несколько суток после сражения. Одни посетители лазарета являлись старожилами, кому особенно не повезло в бою, и потому они пока не вернулись в строй. Вторые, и куда более многочисленные, покуда находились в статусе новичков и числились на испытательном сроке. Третьи впервые попадались Олегу на глаза…И один из них, дождавшись пока чародей завершит свою работу, приподнялся на постели, схватив капитана корабля за руку пальцами, что по твердости мало уступали железу.

– Господин, Коробейников, подождите! – Зашептал он, сотрясаясь от постоянной дрожи и покачиваясь из стороны в сторону так сильно, что едва не падал с узкой корабельной кровати. Этот ведьмак, лишь совсем недавно бывший десятником гренадеров, являлся одним из немногих пациентов лазарета, который внешне был в полном порядке, но все равно оказался уволен в связи с инвалидностью. Посмертное проклятие умирающего османского колдуна смогло врасти в ауры убийцы и теперь регулярно «радовало» своего обладателя судорогами, болью и утратой чувства равновесия. Выдрать чужеродное включение энергетического тела, не убив пациента, обычные армейские целители не могли, а какой-нибудь главврач находящийся на уровне Олега оказался бы вынужден не один день по паре часов танцевать вокруг больного, буквально по крохам выдалбливая лишнее и тут же исцеляя пострадавшие участки. Магистр нужной направленности мог справиться минут за десять, но разве ж кого из них посмеют обеспокоить по такому незначительному поводу… – Я должен вам признаться…Я…Я шпион!

– Ничего страшного, такое с каждым может случиться. Главное, что вы нашли в себе силы озвучить эту проблему, с которой мы обязательно вместе разберемся. – Пожал плечами Олег, одновременно пытаясь перевести свой порядком уставший разум на новые рельсы и ловя шпиона, который затрясся в судорогах, стал свешиваться на левый бок и чуть не чебурахнулся с кровати на пол. Исцеление всегда вызывало у него приступы, но, по крайней мере, теперь они стали заметно слабее, и больше этот человек не пытался выгнуться так, чтобы сломать пополам собственный позвоночник. – Кстати, а давно это у вас?

– С той самой ночи после штурма. Я не хотел, но я был вынужден, понимаете?! Султан явился мне во сне, на троне и в окружении своих визирей. Мне надо было рассказать ему все! Все! И как лейтенант Аромов выдает солдатам дешевый самогон заметно винной порции, и чем нас потчевали на балу у его светлости графа Шерехова и, что находится на дне той синей табакерки, которая вон в том углу на столике стоит. А еще он обещал, что ни сабля ни пуля не тронут меня, если каждый день из апельсиновых косточек будет выложено слово «Левый» в моих ботинках, а бомбы и чары минуют тот дом, на крыше которого будут стоять жареные теплые голуби. Пожалуйста, господин Коробейников, распорядитесь, чтобы принесли апельсинов и дайте мне людей, чтобы начать охоту за птицами…

Олег понятливо кивал крепко удерживаемому в руках «шпиону», состояние которого с их последней встречи резко ухудшилось, дав весьма неожиданное осложнение в виде не то шизофрении, не то еще какого подтипа сумасшествия. Нет, конечно, в этом безумном мире было возможно всё…И что какой-нибудь сноходец или дух прикрывается образом османского султана, ради смеха или с неясной целью передавая этому человеку столь бредовые приказы, и что владыка одной из мировых свехрдержав действительно развлекается подобным образом…Но шансы подобного были крайне малы. С вероятностью в девяносто девять процентов пациент чародея попросту спятил не то из-за действия слишком медленно подтачиваемого проклятия, явно затронувшего не только ауру, но и мозг, не то от ужасов войны, не то по какой-то другой причине. И теперь с ним надо было что-то делать, вот только капитан корабля в упор не мог придумать, что.