Южные рубежи

Глава 24 О том, как герой встает лицом к лицу с врагом, вязнет в формальностях и обесценивает шедевр

Три десятка то ли девочек, то ли девушек, чьей одеждой служили лишь золотые ошейники, узенькие белые топики и миниатюрные обтягивающие шортики того же цвета, плескались в большом мраморном бассейне с подсвеченной ароматизированной жидкостью, которая являлась скорее овеществленной магией, чем чем-то физическим. Во всяком случае, рабыни лет так двенадцати могли по ней бегать без всякой активной магии…А также погружаться в её глубины и дышать там без какого-либо дискомфорта. Малолетние украшения чьего-то гарема весело визжали и азартно плескались, перекидывая большой ярко раскрашенный мячик друг другу и стайке дельфинов, являющихся их оппонентами в игре, отдаленно похожей на водное поло. Арбитром служила какая-то странная пятиметровой высоты русалка, у которой острые уши, кожа шоколадного цвета, светящееся синим глаза и выставленный на всеобщее обозрение огромный бюст дополнялся рыбьим хвостом соответствующих габаритов. Земли под ногами не было и пола тоже – только роскошные пушистые снежно-белые ковры, по сравнению с которыми большинство постелей в которых когда-либо ночевал Олег выглядели не более чем грудой грязной дерюги. На изящные диваны и кровати, расставленные тут и там, смотреть чародей и вовсе не рисковал, поскольку сидеть или лежать на подобных произведениях искусства ему казалось почти кощунственным. Ярко светило солнце, прогревшее воздух до вполне комфортных двадцати градусов Цельсия, наплевав на тот факт, что загорать вообще-то не сезон. Шелестели листьями финиковые и кокосовые пальмы, которых вблизи Ростова-на-Дону раньше точно не было. В тени тропических деревьев дремали или бродили туда-сюда выпрашивая подачки тигры, львы, пантеры, ягуары, рыси и обычные кошки всех пород и расцветок, к которым хозяин данного места явно был неравнодушен. А вот одетые в нечто вроде удивительно консервативной униформы горничных служанки, казалось, возникали прямо из воздуха, чтобы подлить кому-нибудь из османских чародеев вина, подать сигару или выполнить иной их мелкий каприз. В замене предложенных всем посетителям данного места угощений, во всяком случае, они точно не участвовали. Висящие прямо в воздухе золотые блюда являлись сложными артефактами, которые самостоятельно обновляли свое содержимое, стоило лишь количеству выставленной там пищи хотя бы на четверть.

– Знаешь, Мстислав, я как-то иначе себе представлял пребывание в самом сердце вражеской армии, – заметил Олег, пристально изучая тонкую ажурную желтого цвета цепочку, которой османы фиксировали неподвижно своих самых важных и ценных пленников. Металл внешне напоминал обычное золото, однако прочность его была просто ошеломляющей. Чародей, усиливший свои мускулы при помощи магии, сжимал звенья достаточно сильно, чтобы у него потрескались кости…И ни капли их не деформировал. А ведь у изделия восточных мастеров напрочь отсутствовали какие-либо руны или активные зачарования. Все это имелось лишь у ошейника, который тоже представлял из себя то еще произведения искусства, на первый взгляд кажущийся не более чем экстравагантным украшением, но в сути своей являясь изощренным пыточным устройством. – Нет, я конечно слышал, что по сравнению с восточной роскошью, наши балы и прочие торжественные приемы – просто верх аскетизма. А уж сибаритство и избалованность высшей османской знати и вовсе вошла в легенды…Но это все как-то перебор!!!

– А что конкретно тебе не нравится? – Уточнил молодой волхв, отламывая ножку от жареной курочки. Лишившаяся конечности птица на леветирующем золотом блюде чуть заметно замерцала и, мгновение спустя, сменилась такой же, но целой. Чуть более крупной и посыпанной сверху ореховой крошкой. – Кстати, не стесняйся угощаться и наносить этим вред продовольственным запасам противника. Травить нас тут точно не будут. Использовать яд когда враг пришел к тебе по твоему же приглашению, и отбиться гарантированно не сможет – на востоке моветон…Вот зарезать могут, но это только если мы сами будем нарываться и попытаемся либо пленников отбить, либо турок открыто оскорблять начнем. По своему почину визирь нарушать соглашение о прекращении огня не будет, так как его вероломство испортит репутацию и султану, а в Османской Империи даже царедворца столь высокого ранга могут на кол усадить и за меньшее.

Когда Мстислав сообщил Олегу, что их посылают османам в зубы, и в самое сердце вражеского лагеря, то он сказал абсолютную правду. Правда, забыл упоминать некоторые нюансы, которые изрядно меняли дело. Во-первых, гости к врагу посылании не вольный отряд Коробейникова, а молодого волхва, ученика архимагистра Саввы. И не с минимальными силами и заданием устроить диверсию, своровать планы наступления или там перерезать всех турецких генералов, а скорее наоборот. В составе большой делегации, озабоченной спасением человеческих жизней и снижением градуса вражды, а именно обменом пленными. Причем провести данное мероприятие предложил именно командующий осадой визирь. Во время отступления из города в руки русских помимо дредноутов попало немало достаточно знатных пленников, которых подданные султана хотели бы вернуть, покуда их не отдали каким-нибудь чернокнижникам для ритуалов. На обмен же предлагались те из защитников отечества, которым не очень повезло в предыдущих боях вблизи Ростова-на-Дону или где-нибудь еще. Инициативу осман поддержали и в качестве представителя Дальневосточной армии решили послать Мстислава. Он являлся достаточно значимой персоной, чтобы вражеские предводители могли общаться с ним и даже торговаться без существенного урона своей чести…А если его горячие южные парни вдруг зарубят, то в штабе объявят минуту молчания в честь героя, но не больше. А уж молодой волхв, после не такого уж и давнего покушения испытывая повышенный уровень паранойи к окружающим, не нашел ничего лучше, чем включить в свою свиту старого знакомого и по совместительству целителя, оракула-самоучку, обладателя непревзойденного ментального сопротивления и, если верить упорным слухам, знатока темной магии. Который вдобавок был должен младшему магистру парочку одолжений. Собственно не такой уж и богатый выбор был у Мстислава. Османы соглашались допустить в свой лагерь для согласования условий не больше двух-трех десятков человек, из которых одаренными пятого ранга или выше могли быть, максимум, трое. Видимо опасались смертников, готовых ценою своей жизни поднять вражеский штаб на воздух. Одним из отправленных в гости к врагу младших магистров штаб в обязательном порядке назначил ученика архимагистра Саввы, вторым стал представитель генерала-губернатора, а третьим наблюдатель от церкви…Поворачиваться спиной к которому для служителя языческих богов явно было не самым умным поступком. Да и местным воякам выходец с Дальнего Востока не слишком-то доверял.

– В этом рукотворном оазисе на разную чушь тратится достаточно магии, чтобы еще раз весь османский осадной лагерь еще одним барьером укрыть. А то и двумя. Ну ладно, допускаю, что когда тут нет гостей, эту силу используют как-то по-другому, может быть даже с толком, – Олег тяжело вздохнул и оставил в покое обманчиво хрупкую цепочку. Сломать данный предмет без помощи инструментов он не мог…Во всяком случае, быстро. Дай ему кто-нибудь пару суток, и чародей попытался бы перетереть звенья. Слегка небритый мужчина в парадном мундире аэроманта и со слегка присыпанным пудрой фонарем под глазом, чьи вывернутые за спину руки фиксировались данными путами, несколько разочарованно вздохнул и посмотрел на чародея с выражением усталой обреченности, словно бы желая сказать: «Ну, я же тебе говорил». Выражать свои чувства яснее ему мешал охватывающий горло черный металлический ошейник, едва ли не светящийся от вложенного туда волшебства. Стоило лишь кому-нибудь из пленников открыть рот, пошевелить губами или даже попытаться начать корчить рожи, как их фигуры сначала застывали будто статуи, а потом начинали мелко дрожать. И судя по обильно льющимся из глаз людей слезам, процесс наказания являлся просто невероятно болезненным. – Но место?! Такое огромное пустое пространство посреди вражеского лагеря заставляет растягивать охранный периметр, и оно для каких-либо продуктивных целей использоваться не может ну никак! Чего-то я сомневаюсь, будто в пальмах есть замаскированные дупла для документов, превращающие эту рощу в штаб со слегка причудливым климат-контролем. Про сложности в содержании прямо на линии фронта кошек, дельфинов и прочих…Хм, любимцев, вообще промолчу.

Пир, устроенный в честь обмена пленными, позволял полюбоваться и на тех, из-за кого данное мероприятие и произошло. То есть захваченных османами русских одаренных, стоящих по одному и небольшими группками тут и там в причудливом порядке, который почти наверняка чего-то означал. Простые солдаты, да и рядовые ведьмаки сюда не попали, их если и собирались обменивать, то видимо просто в соответствии с какими-нибудь списками… искусственно созданный кусочек южного рая притащили лишь тех, кто был как минимум подмастерьем, дабы визитеры могли воочию убедиться в их наличии и относительно приличном состоянии. Вот только ни поговорить с потенциальными спасителями, ни пошевелиться, ни ухватить чего-нибудь из шедевров кулинарии несчастные не могли, поскольку ошейники жестоко наказывали их за малейшее движение. Впрочем, пошевелиться толком у захваченных в плен одаренных тоже не получалось: мешали тонкие желтые цепи, одну из которых долго и упорно пробовал на прочность Олег. Путы не только фиксировали руки за спиной, но и спускались вниз, ограничивая подвижность ног и оставляя возможность передвигаться исключительно гусиным шагом. Вот и переминались бедолаги с ногу на ногу, взирая на окружающих людей грустными голодными глазами. Наскоро обследовав тех из них, на кого указал Мстислав, целитель не обнаружил ни у одного человека хоть сколько-нибудь опасных ран или запущенных болезней. Видимо османы не желали, чтобы бухнувшиеся в обморок и запачкавшие ковры кровью пленные нарушали регламент устроенного ими празднества, а потому подлечили свои трофеи. Ментальные же закладки, отсроченные проклятия или каких-нибудь спящих паразитов, если те вышли из рук мастеров своего дела которые никуда не спешили, целитель обнаружить бы при всем желании не смог. Не во время поверхностного сканирования так точно.

– Иная культура, со своими обычаями, что уж тут поделать? Если визирь, являющийся в этом месте голосом и рукой султана, не может позволить себе вести достойный его положения образ жизни, то значит, он беден и слаб, – развел руками молодой волхв. – А это мало того, что делает его мишенью для остальной аристократии османской империи, но и бросает тень на самого правителя…

– О да, милостивые господа, последние несколько столетий аскетизм в данной части света не в чести, оставаясь уделом бедняков, да некоторых особо радикальных фанатиков из числа служителей бога, которые, никогда не встанут выше главы какой-нибудь захудалой мечети в глухой деревне посреди никчемной пустыни. – Мстислав вежливо и, кажется, даже искренне улыбнулся подошедшей к ним брюнетке типично европейской внешности, самой примечательной деталью которой являлся огромнейший бюст, нагло попирающий собою законы природы и гравитации. Причем его можно было рассмотреть весьма детально благодаря тому, что выбранное сей особой в качестве одежды маленькое черное платье с подлом на уровне колен, глубоким декольте и вырезом во всю спину не только плотно облегало женское тело, но и весьма заметно просвечивало. Однако пусть её одеяние скрывало не намного больше, чем раздельные купальники плещущихся в бассейне малолетних рабынь, ошейника на шее данной особы не было. Более того, она сама его при желании могла тут надеть почти на кого угодно, доказательством чего являлась аура полноценного магистра. В глотке Олега, внезапно оказавшегося лицом к лицу с этой волшебницей, внезапно пересохло. И отнюдь не от вожделения. Просто он её узнал, поскольку они раньше друг друга видели…Недолго. Пока чародей не разрушил портал, ведущий в один древний тайник, запирая её внутри ловушки и отрезая протянутую руку. – Позвольте представиться, господа, я Мирабелла Грей, британский советник при дворе его светлости визиря Демисолиуса. Впрочем, возможно мы уже знакомы? Вы пробуждаете во мне некие смутные воспоминания, вот только подробности так и норовят ускользнуть…

– Да, миледи, мы раньше видели друг друга, пусть и мельком, – Мстислав осторожно поцеловал воздух над протянутой ему изящной женской ручкой. Вот только теперь движения утратили всю свою грацию и стали какими-то дерганными, а на лицо его медленно выползала гримаса искреннего удивления. Кажется, он далеко не сразу понял, кто перед ним. – Я имею честь быть одним из учеников архимагистра Саввы, во дворце которого вы гостили незадолго до…эм…

– Моего сожжения, – кивнула британская волшебница, которую относительно недавно казнили в Москве. Причем с соблюдением всех необходимых для мероприятия такого уровня формальностей, призванных предотвратить возвращение вражеского мага из мертвых. И даже в присутствии самого императора, из-за чего данный процесс попал на первые полосы многих крупнейших газет мира. Однако же английский магистр ментальной магии и алхимии, очевидно, наплевала на все усилия русских священников и кудесников, раз стояла здесь и сейчас вполне себе живая. – Теперь понятно, почему вы кажитесь мне знакомыми. Ах, как я не люблю умирать, вот каждый раз воспоминания берут и путаются…

– Леди Мирабель! – Поприветствовал её на английском языке идущий мимо темнокожий чародей, слегка склонив голову и вызвав перезвон десятка колокольчиков, украшающих его завитую колечками бороду. – Прошу простить, что отвлекаю, но вы случайно не видели Махмуда Копье? Мы не успели вчера с ним доиграть шахматную партию, прежде чем его вызвали к визирю, дабы наградить за поимку так донимавших наши обозы русских егерей, но почему-то я сегодня нигде найти его не могу.

– О, думаю вы можете считать себя победителем, – отмахнулась англичанка. – Визирь наградил Махмуда лучшим жеребцом из своей конюшни, а после повелел обезглавить его, ибо ваш друг во время совершения подвига посмел принять облик своего господина, дабы стать приманкой. А это тяжелое преступление.

Словно бы разом потеряв интерес и к русским боевым магам, и застывшему подобно соляному столпу темнокожему волшебнику, английская волшебница развернулась, чтобы погладить неслышно подкравшегося к ней со спины тигра. Большая полосатая кошка, морду которой принялись чесать и безжалостно теребить пытаясь растянуть щеки в разные стороны, громко замурлыкала и тиранулась массивной башкой о голые ноги женщины, едва её не свалив и вызвав сначала негодующий вскрик, а потом вспышку довольного смеха и новый сеанс обнимашек. Закончились они тем, что волшебница просто уселась на спину полосатого хищника, свесив ноги на бок, а после погнала своего скакуна к группе высокопоставленных офицеров, которые сосредоточенно наливались вином, полностью игнорируя тот факт, что им вообще-то алкоголь пить религия не позволяет. Впрочем, окружающие им замечаний не делали, даже те, кто относился к духовному сословию османской империи. Впрочем, возможно они просто не имели ни малейшего отношения к мусульманам. Вообще состав присутствующих, как и их внешний вид, был удивительно разнообразен и ориентируюсь на одежду или, скажем, наличие оружия Олег бы далеко не всегда мог сказать, кто это перед ним. Например, в одном месте увешанный медалями здоровяк с переполненной жизненной энергией аурой подозрительно похожей на богатырскую, несущий за спиной огромнейший двуручный ятаган, с лезвия которого на окружающих смотрело отражение нескольких пар явно нечеловеческих глаз, почтительно поклонился какому-то лысеющему толстячку в синем халате с белой полосой поперек живота, что никак не мог быть кем-то выше подмастерья. А в другом сразу два обладателя точно таких же одежд и сравнимой магической мощи откровенно лебезили перед каким-то негром, носящим военным мундир со стилизованными изображениями якорных цепей и вроде бы ничуть не превосходящим их в магическом таланте.

– Похоже, теперь мы знаем, кто создал османам отравленную начинку для снарядов, которыми город обстреливали в последний раз. Хм…Учитель будет доволен. – После довольно долгого молчания изрек, наконец, молодой волхв, уставившись вслед удаляющейся волшебнице, одним своим существованием нагло попирающей известные Олегу законы логики. Магистры, по общему признанию и многократно задокументированным подтверждениям, могли вернуться из мертвых…При удаче. И если их жизненный путь прерывало что-то, опасное для тела, но не для души. Однако казнь, состоявшаяся в присутствии русского императора, просто не могла оказаться проведенной спустя рукава. По идее подготовкой смерти Мирабеллы Грей занимались те же специалисты, которым вменялось быть готовыми и к показательному уничтожению вражеских архимагов, если удастся тех скрутить. Однако, специализирующаяся на алхимии и менталистике волшебница каким-то чудом смогла вернуться из мертвых. И зная характер ведьмы, заслуженно обвиненной во Франции в военных преступлениях, а также безжалостно вырезавшей военную базу союзников-японцев, в божественное происхождение данного чуда как-то не верилось. Скорее уж оно проистекало откуда-то из нижних планов реальности, будучи оплачено дорогой ценой в виде чужих жизней и душ. – Эта ведьма тварь, каких мало, и увела у него на открытых аукционах много древних диковинок, но кажется, она ему чем-то действительно понравилась…

– Не сомневаюсь, эта англичанка действительно умеет произвести впечатление, – Олег проводил взглядом наконец-то отмершего негра с колокольчиками в бороде и остро ощутил, что ему надо выпить. Возможно даже яду. Плен, закончившийся казнью, для Мирабеллы Грей начался как раз после их случайно встречи, поставившей крест на планах британской волшебницы. И жизни. Даже если она не притворялась, а действительно испытывала некоторые проблемы с памятью после чудесного возвращения из мертвых, то её становление врагом чародея было предрешено. Не сейчас, так чуть-чуть попозже, когда женщина восстановит события, случившиеся на одном крохотном японском островке посреди моря. Разузнать все об обстоятельствах собственной гибели было бы для неё в высшей степени разумным шагом. Как и показательная кара всем причастным. – Но сильно сомневаюсь, что тут имеет место ответная симпатия. Как ни крути, но из рук Саввы она отправилась прямиком на костер…Кстати, устроенный в честь обмена пленными пир конечно хорош, но когда уже к самим переговорам приступим?

– Дня через два, может три, восточная дипломатия дело тонкое и неспешное, – неуверенно пожал плечами молодой волхв, а после кивнул головой в сторону представителя церкви в ранге младшего магистра. Настоятель одного из храмов Ростова-на-Дону выглядел почтенным седобородым мудрым старцем с изборожденным глубокими морщинами лицом, который до сих пор не отправился на небеса лишь по той причине, что его анкету кто-то из ангелов умудрился потерять. Однако состоящая по большей части из золота ряса и парадный посох, казалось выточенный из огромного рубина, весили достаточно, чтобы сломать спину обычному старику. Да и движения у этого священнослужителя ни капли не выдавали старческой немощи, скорее уж заставляя Олега вспомнить о богатыре-монахе, явившемся слупить штраф с капитана «Тигрицы». В данный момент высокопоставленный монах плотно окопался в группе своих коллег мусульманского вероисповедания и о чем-то горячо с ними спорил. – Список тех пленников, которых мы можем отдать, находился у отца Игоря. Сейчас помощники визиря вносят туда свои пожелания и исправления, поскольку далеко не каждый захваченный нами османской колдун так уж сильно на родине нужен. Потом мы вернемся в город и хорошенько поломаем голову над перечнем наших, которых визирь готов обменять и составим пары из расчета голова на голову. Впрочем, денежная компенсация обычно тоже вполне уместна…

– Как-то очень много времени тратится на подобное мероприятие, – задумался Олег, неожиданно для себя увязший в бюрократических формальностях. Или в данном случае речь шла все-таки об османском этикете? В любом случае, чародей напрасно терял время, которое мог потратить на собственное развитие или иную полезную деятельность. – А не может быть так, что визирь просто зачем-то тянет время, перегруппировывая свою армию или подтягивая подкрепление, пока действует соглашение о прекращении огня?

– Может, – согласился молодой волхв. – Но мы занимаемся тем же самым, так что все честно и…Так, Олег, а теперь держи себя в руках, чего бы не произошло. Кажется, кто-то из осман решил показать, кто в доме хозяин и заодно попробовать нас на прочность!

В искусственной роще появились новые пленники, но если Олег хоть чего-то понимал в логике, то это были отнюдь не те, кого решили добавить к своеобразному обменному фонду. Скорее уж данных людей отправили на убой. Не меньше полусотни чернокожих здоровяков с бычьими головами тащили на длинных и толстых черных цепях не слишком-то чистых и порядочно избитых и лихорадочно дергающихся людей в обрывках русской военной формы. Причем на одного человека приходилось сразу по два минотавра, куда более впечатляющих габаритов, и то нелюди едва справлялись, поскольку одаренные упирались из всех имеющихся сил, а их у чующих близкий конец волшебников всегда имелось намного больше, чем у простого человека. Даже если те не могут активно пользоваться своим даром, подавленным то ли оковами, то ли закаченной в волшебников алхимической отравой. И двое из этих новых лиц были Олегу знакомы, причем достаточно неплохо! Сначала они примерно в одно время проходили подготовку в стенах Североспасского магического училища, а потом некоторое время за компанию куковали в пустыне, куда часть русской армии выбросило из-за пространственного катаклизма во время биты при Иркутске. Семейная пара из отличающегося редкостной упертостью шамана-зверолова и начинающей некромантки шагала обнявшись и вроде бы не проявляя особой непокорности…До того момента пока они совместными усилиями не дернули одну из цепей так, чтобы она проскользнула по коврам и снова оказалась натянута точно между ног быкоголового громилы. Споткнувшийся минотавр повалил супругов, поскольку весил слишком много, но и сам плюхнулся носом вниз прямо в мягкие ковры. Правда, поднялся он оттуда с негодующим то ли рыком то ли мычанием буквально молниеносно и без малейшего ущерба, кроме морального, однако добиться большего результата в текущей ситуации представлялось маловероятным.

– Дамы и господа! – Взявший слово низкорослый пузатый бородач, очевидно, являлся тем самым визирем, который и командовал осадой. А кто еще сможет заставить замолкнуть всех пленников одним движением руки, превратив их в неподвижно стоящих болванчиков с остекленевшими глазами и будет на подобном мероприятии сидеть в паланкине, который на вытянутых руках подняли над собою повыше восемь обнаженных эльфиек, да еще и с большой короной на голове? В этом мире подобные головные уборы надевали лишь те, кто имеет на это право…А то ведь не входящему в клуб венценосцев моднику голову оторвут и все правители мира хором согласятся, что так и надо. Состоящий из двух перекрещенных мертвенно-черных обручей головной убор спереди был абсолютно гладким, но над центром затылка почти на полметра вверх поднимался один единственный тонкий и постепенно сужающийся сегментированный зубец, подозрительно напоминающий телескопическую антенну. И Олег был готов поклясться своим правым глазом, что на голове архимага, скорее всего являющегося полновластным хозяином одного из царств османской империи, не какой-нибудь новодел, а древняя реликвия, помнящая еще войну Атлантиды с Гипербореей. – Словами не передать, как я счастлив лицезреть всех вас здесь сегодня! Отрадно видеть, что вы почтили мое скромное жилище своим присутствием и, чтобы оказать честь гостям, позвольте продемонстрировать работу одной маленькой безделушки, на которую меня вдохновили последние ночи, тишину которых то и дело разрывал грохот разрывов, предвещающийся чью-то несомненную гибель. Узрите же, сё – Ворон Власти!

На вскинутой вверх руке визиря, говорившего кстати на русском языке не то в честь почтения к гостям, не то чтобы пленники могли оценить всю красоту его речи и проникнуться своей горькой судьбой, с небольшой вспышкой возникла птица, состоящая из множества маленьких металлических перьев, скрепленных между собою черным дымом. Глаза создания пылали недобрыми красными углями и, если бы Олег увидел что-то подобное в дикой природе, он бы обязательно уничтожил подобное создание от греха подальше.

– Как грохот пушек предвещает гибель, пусть и не неся сам по себе ни малейшей угрозы людям, так и слова моего творения обрывают судьбы тех, кто недостоин и слаб. – Визирь слегка шевельнул рукой, и сорвавшаяся с неё птица заметалась между пальмами, выписывая в воздухе ошеломительные пируэты, а иногда словно размываясь в пространстве, чтобы пролететь через какую-нибудь пальму или вообще возникнуть в другом месте. Но пару раз он явно специально задевал деревья своими раскинутыми в разные стороны крыльями, срезая ими толстые стволы с той же небрежностью, с которой парикмахерская бритва проходит через клок волос. Олег оценил маневренность этого магического беспилотника в десять баллов из десяти возможных. Даже Святослав, который летал как дышал, вряд ли бы смог увернуться от творения архимага или же догнать его в небе. – Спой же, мой птенчик! Не стыдись!

– Карр! – Творение архимага камнем рухнуло вниз, чтобы усесться на пушистый ковер в паре метров от пленников, которых минотавры как-то незаметно успели освободить от части цепей. Теперь те не давали им разбежаться в разные стороны, но все-таки оставляли относительную свободу движений. Впрочем, получившие относительную свободу люди данному факту радоваться не спешили, сбившись в кучу и подняв готовые к бою кулаки. – Вырви свое сердце! И сожри его!

– Ааа! – Человек, на которого был устремлен взгляд птицы, чьи глаза буквально заполыхали изнутри, носил обрывки формы военного инженера. И он громко завопил от боли, когда его руки легли на его же грудь, раздирая сначала ткань поношенного мундира, а потом и прятавшуюся под ней плоть. Но не остановился и даже отпихнул в сторону товарищей по несчастью, которые попытались его остановить. Казалось, силы бедолаги минимум удесятерились, поскольку свои собственные ребра он сокрушил с такой легкостью, словно они были гнилыми рейками. И вырвал собственное сердце, а потом, уже падая, попытался поднести его ко рту, но лишь мазнул им по щеке, прежде чем застыть навеки.

– Дамы и господа, без сомнения, я создал истинный шедевр, от глаз которого не спасут ни мощные щиты, ни личная сила, ни намоленные реликвии! – Визирь радостно улыбался, напрочь игнорируя тяжелые взгляды, которыми его буравили многие представители русской делегации. Олегу даже стало на секундочку любопытно, зачем именно османский царедворец устроил этот спектакль, способный если не сорвать обмен пленными, так еще больше ухудшить отношение между ним и русскими одаренными, хотя казалось бы, куда уж больше. Он красуется перед своими подданными? Получает удовольствие от страданий обреченных? Пытается запугивать вражеских офицеров зрелищем кровавой расправы над их товарищами по оружию? А еще больше чародея интересовало, как именно работает магия колодовского ворона. С вероятностью в девяносто процентов он использовал менталистику, но вот её ли одну? – Однако…Возможно, мне все-таки не стоит радоваться раньше времени? Не желаете ли вы помочь испытать его? Можете на этих ничтожных червях, а можете и на себе. Я даже подарю смельчаку всех невольников, которые не успели пригодиться…Ну, если он выживет, конечно.

– С вашего позволения, я рискну, о великий визирь. – Олег мысленно обозвал себя идиотом с неоперабельным героизмом головного мозга, но шагнул вперед. Обречь на смерть два десятка одаренных, среди которых были его хорошие знакомые, чародею мешала совесть. Вдобавок утереть нос хоть кому-нибудь из владык этого мира хотелось уже давно, а когда еще попадется враждебный архимаг, который не испарит наглого выскочку одним движением брови, и которому можно вставлять палки в колеса пользуясь полной поддержкой государства. А еще у разносторонне образованного боевого мага был план. И выдающаяся сопротивляемость ментальному давлению. – Как вы там говорили? Пой, птенчик, не стыдись…

Похоже, творение визиря было как минимум отчасти живым, поскольку действиям русского чародея оно откровенно обрадовалась. Глаза сотканной из магии птицы вспыхнули багровым огнем, и на разум волшебника словно обрушилась невидимая гора, заставившая его покачнуться и впасть в некое подобие транса или, возможно, лихорадочного бреда, когда тело вроде бы и ощущается, однако не слушается или слушается, но из рук вон плохо. Впрочем, не подчинялось оно и тем командам, которые раз за разом пытался прокаркать сейчас шедевр османского архимага, раз за разом разевавший свой клюв. Гримаса изумления и раздражения медленно наползала на лицо владыки какого-то там южного царства, похоже пришедшего к выводу, что грош цена его творению, раз то ничего не может поделать с ничем особо не примечательным русским боевым магом, который слегка покачивается и мотает из стороны в сторону головой, однако превращаться в покорную воле твари марионетку даже не думает. Олегу же приходилось тяжело, но он боролся с обрушившейся на его разум ментальной мощью. Боролся и побеждал. И сильно помогал его успехам тот факт, что никаких команд от Ворона Власти чародей попросту не слышал. Опытный целитель может многое сделать со своим телом: остановить кровь, переложить часть функций организма на непредназначенные для этого органы, наполнить мускулы силой, придать тканям прочность хорошего дерева…На то, чтобы силой мысли разорвать в клочья барабанные перепонки и физически разомкнуть слуховые нервы, у чародея ушло секунды две. И когда он подал голос и выступил вперед, то уже был глухим, словно пень.