За фасадом "всеобщего благоденствия"

Глава VI Тысяча причин не платить по труду

Уровень заработной платы всегда являлся одним из главных факторов, определяющих экономическое положение трудящихся. В современных условиях, когда в странах развитого капитализма подавляющая часть населения превратилась в работников наемного труда, роль заработной платы как основного источника существования возросла еще больше. Одновременно заработная плата образует важнейшую часть совокупного потребительского спроса, составляет немалую долю производственных издержек предпринимателей. В силу этих причин вопросы оплаты труда являются объектом постоянных столкновений интересов двух противоборствующих сторон — пролетариата и буржуазии.

На всех этапах развития капитализма работодатели стремились, «сэкономив» на заработной плате трудящихся, увеличить свои прибыли за счет рабочих и служащих. Улучшить экономическое положение трудящиеся могли только путем массовых выступлений в защиту своих прав. Результативность борьбы рабочего класса, всех трудящихся за повышение оплаты труда во многом зависит от общей экономической ситуации, особенностей социально-экономической политики государства, положения на рынке рабочей силы, степени организованности рабочего движения, способности профсоюзных организаций дать отпор хищническим устремлениям класса капиталистов.

50-е и 60-е годы были более или менее благоприятными для реализации экономических требований рабочего класса капиталистических стран. Относительно высокие темпы экономического развития, поддерживаемые политикой государства по стимулированию совокупного спроса, привели к увеличению валового национального продукта — «общественного пирога», который делится между классами.

Это дало возможность буржуазии пойти на уступки трудящимся в социальной сфере, в том числе осуществить некоторое, хотя и строго «дозированное», повышение уровня заработной платы. «Уступчивость» предпринимателей в немалой степени объяснялась ситуацией на рынке наемного труда в тот период: сравнительно низким уровнем безработицы, нехваткой некоторых категорий рабочей силы, прежде всего квалифицированной. В то же время «лояльность», проявленная классом буржуазии в отношении оплаты труда рабочих и служащих, была следствием усиления рабочего движения, ростом сплоченности и организованности рабочих организаций, повышения их боевитости. Именно в этот период во многих капиталистических странах складываются сильные отраслевые и национальные профсоюзные объединения, получает широкое распространение система коллективных договоров, призванная оградить интересы трудящихся от произвола предпринимателей. Для защиты своих экономических требований трудящиеся капиталистических стран активно использовали забастовки.

В первые два послевоенных десятилетия наметился такой новый момент, как ослабление зависимости динамики заработной платы от движения экономического цикла. Влияние экономических кризисов выражалось не в абсолютном падении, как это было в межвоенный период, а лишь в замедлении темпов роста реальной заработной платы.

Совершенно иная ситуация сложилась во второй половине 70-х и особенно в 80-е годы. Последнее десятилетие стало периодом существенного ухудшения экономического положения рабочего класса, всех трудящихся капиталистических стран. Это нашло свое выражение в резком снижении их жизненного уровня, в разгуле инфляции, в сокращении государственных социальных программ и как следствие этого — в усилении социального неравенства, обострении проблемы бедности.

В основе этих явлений лежат в первую очередь негативные тенденции в области заработной платы. В отличие от двух послевоенных десятилетий, которые характеризовались относительно высокой экономической конъюнктурой, уже в 70-е годы темпы роста реальной заработной платы трудящихся капиталистических стран резко замедлились ¹. Если среднегодовое увеличение реальной заработной платы рабочих обрабатывающей промышленности составило в США в 1950–1960 гг. 2,6 %, в 1960–1970 гг. — 2,7, то в 1970–1980 гг. только 0,2 %; в Великобритании — соответственно 2,8, 2,1 и 1,3 %; в ФРГ — 4,8, 6,6 и 2,7 %; в Японии — 4,0, 5,2 и 3,8 %. Еще более интенсивным был этот процесс в первой половине 80-х годов. За период экономического кризиса 1980–1982 гг. реальные заработки американских рабочих сократились на 4,5 %, английских — на 4,2, западногерманских — на 0,7 %. В разгар экономического кризиса, в 1982 г., снижение покупательной способности заработной платы было зафиксировано в девяти развитых капиталистических странах. Так, заработная плата американских рабочих в середине 80-х годов оказалась на уровне 1973 г.²

Негативные для трудящихся капиталистических стран тенденции в области оплаты труда на протяжении 80-х годов явились закономерным следствием новой социально-экономической стратегии, взятой на вооружение правящим классом. Этот курс, как уже отмечалось, сформировался под влиянием таких факторов, как экономические кризисы 1974–1975 и 1980–1982 гг., длительные структурные кризисы, издержки развития НТР с ее отрицательными социальными последствиями, прежде всего в виде непрерывного роста безработицы, и, наконец, безудержная гонка вооружений, ведущая к непроизводительной растрате ресурсов.

В отличие от первых двух послевоенных десятилетий, когда решение экономических проблем связывалось с расширением совокупного спроса, во второй половине 70-х — первой половине 80-х годов основной упор был сделан на совершенствование структуры капиталистической экономики, повышение эффективности частнокапиталистического производства. Однако осуществить поставленные задачи монополистический капитал попытался прежде всего за счет широких трудящихся масс. В условиях структурной перестройки монополии при поддержке буржуазного государства развернули фронтальное наступление на социально-экономические права и завоевания рабочего класса. Одним из основных объектов нападок стала заработная плата. В этой области монополистический капитал поставил перед собой задачу резко снизить темпы прироста, а по возможности и «заморозить» реальные ставки оплаты труда, тем самым сократить издержки на рабочую силу, усилить ее эксплуатацию. Как откровенно писал орган американских деловых кругов журнал «Бизнес уик», «в современных условиях получение уступок в области заработной платы превратилось в стратегическую линию крупного бизнеса» ³.

Правящие круги развернули массированную обработку общественного мнения. На страницах журналов и газет политические деятели, бизнесмены, представители научного мира открыто обвиняли рабочих и их профсоюзные организации в обострении структурных проблем экономики, усилении инфляции и безработицы. Трудящихся призывали потуже затянуть пояса, пойти на сокращение своей заработной платы в интересах национального «возрождения», создания базы для дальнейшего процветания. Типичным образцом подобных рассуждений является выступление министра экономики ФРГ, который заявил в феврале 1983 г.: «Хозяйственная жизнь страны все еще отягощена бременем чрезмерно высокой заработной платы 70-х годов. Значительная часть безработицы вызвана тем, что рабочая сила стала слишком дорого стоить. Требуется время, чтобы исправить это положение, но начало уже положено в большинстве крупных промышленных стран. Подобную политику следует продолжить» ⁴.

Государственным деятелям вторили представители крупного бизнеса. Председатель правления «Дженерал моторз» — крупнейшей автомобильной компании США — запугивал рабочих: «Если мы не сократим наши расходы на выплату заработной платы, нам придется закрыть больше заводов и уволить еще больше рабочих» ⁵.

Можно говорить о формировании с конца 70-х годов активной» целенаправленной политики монополистического капитала по снижению заработной платы трудящихся. На защиту интересов большого бизнеса была поставлена государственная «политика доходов». Официальная цель этой политики — сдерживание, с одной стороны, роста цен, с другой — заработной платы. Однако на практике регулированию подвергаются преимущественно доходы рабочих и служащих. По сравнению с 70-ми годами арсенал средств давления на заработки трудящихся посредством «политики доходов» значительно расширился.

На протяжении 80-х годов во многих капиталистических странах вводились периоды «замораживания» заработной платы, устанавливались на чрезвычайно низком, явно отстающем от динамики цен уровне общенациональные «потолки» роста номинальной заработной платы. Одним из часто используемых элементов «политики доходов» стали жесткие ограничения повышения заработной платы государственных служащих и работников национализированного сектора экономики. Тем самым правящие круги капиталистических стран пытались сдержать рост оплаты труда значительной части занятых.

Большое значение для динамики заработной платы имеет уровень минимальной оплаты труда, устанавливаемый государством. В США, Канаде, Франции, Нидерландах, ряде других стран он носит общенациональный характер. В Великобритании, ФРГ, Италии, Японии закон о минимальной заработной плате действует для отдельных отраслей промышленности.

Принятие законодательства о минимальной заработной плате (50—60-е годы) явилось определенным завоеванием рабочего класса капиталистических стран, так как в известной степени были гарантированы мало-мальски сносные условия существования для низкооплачиваемых групп рабочих и служащих. Однако в 80-е годы материальное положение этих групп трудящихся значительно ухудшилось. Этому способствовал отказ ряда правительств производить регулярный пересмотр минимальных ставок оплаты труда по мере роста индекса стоимости жизни. Так, в США, несмотря на резкий скачок потребительских цен (на 34,9 % в 1981–1985 гг.), минимум заработной платы не претерпел никаких изменений. В результате реальная покупательная способность заработков 6 млн американских тружеников резко сократилась. К тому же правительственные органы, призванные следить за исполнением законодательства о труде, часто закрывают глаза на расширяющуюся практику предпринимателей по самовольному снижению заработной платы низкооплачиваемых трудящихся. Основными жертвами обмана со стороны работодателей становятся занятые неполный рабочий день, а также молодежь. В США практика недоплаты молодым рабочим и служащим получила даже законодательное закрепление. В середине 80-х годов вышел закон о существенном снижении минимальных ставок оплаты труда молодым людям, которые хотели бы поработать во время летних каникул. Используя его, предприниматели получили возможность в течение трех летних месяцев существенно снизить минимальную заработную плату и тем молодым людям, которые работают у них постоянно.

Государственные власти, прежде всего в лице арбитражных органов, все чаще вмешиваются в переговоры о заключении новых коллективных соглашений, откровенно отстаивают интересы предпринимателей во время трудовых конфликтов. В 1979–1980 гг. Национальное управление по трудовым соглашениям США (НУТО) решило в пользу предпринимателей 27 % жалоб со стороны профсоюзов, в 1981 г., в первый год пребывания Р. Рейгана у власти, — уже 60 %, а в первой половине 1985 г. — 65 %. Характеризуя позицию администрации и НУТО, председатель профсоюза машиностроительных рабочих США заявил в своем выступлении: «Федеральное правительство, вне всякого сомнения, стоит на стороне предпринимателей. Если предприниматели вынуждают нас начать стачку, а администрация Рейгана в лице НУТО не в состоянии установить нашу «вину», оно просто начинает тактику проволочек, откладывая рассмотрение нашего дела. А в это время предприниматели начинают кампанию по ликвидации профсоюза» ⁶.

Опираясь на всестороннюю поддержку государственного аппарата, монополии заняли жесткую позицию во время переговоров с профсоюзами о заключении очередных коллективных соглашений.

В современных условиях, когда в тактике государственно-монополистических кругов на первый план выдвинулась задача получения как можно больших материальных уступок от трудящихся, монополии пытаются «расшатать» сложившуюся систему коллективно-договорных отношений, снизить ее эффективность в деле защиты экономических интересов людей труда.

Для первых послевоенных десятилетий была характерна централизация заключения коллективных договоров. Типичным для большинства развитых капиталистических стран стало трудовое соглашение, охватывающее работников всей отрасли. В США эта система действовала в несколько видоизмененном виде, получив название «следование за лидером». При заключении очередного коллективного соглашения первым вступал в переговоры наиболее сильный профсоюз, действующий в данной отрасли, а результаты его переговоров с предпринимателями становились ориентиром для других профсоюзов.

В 80-е годы монополии при поддержке буржуазных правительств постарались перенести центр тяжести по ведению переговоров между профсоюзами и предпринимателями с отраслевого уровня на уровень отдельной фирмы либо даже предприятия. Тем самым была поставлена задача разобщить отдельные отряды трудящихся, получить важный рычаг усиления эксплуатации наемного труда. Как отмечал орган ЦК ФКП журнал «Кайе дю коммюнисм», «наступление на заработную плату происходит в более общем плане, и оно направлено на то, чтобы сосредоточить на предприятиях всю регламентацию, переговоры и решения, касающиеся занятости, продолжительности рабочего времени, оплаты труда и т. д. В самом деле, в рамках предприятия под прикрытием лозунга псевдосолидарности шантаж о взаимосвязи между заработной платой и занятостью проходит легче, чем в общенациональном масштабе» ⁷.

При ведении переговоров о новых коллективных соглашениях представители администрации «подкрепляли» свои требования о снижении заработной платы такими «аргументами», как угроза локаутов, замена работающих автоматами и роботами, временное закрытие предприятий.

Одновременно монополистический капитал попытался использовать в своих интересах объективные трудности, возникшие в 80-х годах в профсоюзном движении капиталистических стран. Массовые увольнения, особенно в отраслях, где сосредоточен костяк рабочего класса, — сталелитейной, автомобильной, судостроительной, способствовали сокращению численности профсоюзных рядов, ослаблению финансовой базы профсоюзов. В противоборстве классовых сил на первое место вышла проблема прекращения увольнений и создания новых рабочих мест. В вопросах оплаты труда многие профсоюзные организации заняли оборонительные позиции. Так, в США в 1980–1983 гг. почти треть рабочих — членов профсоюза, заключивших очередные коллективные соглашения, были вынуждены пойти на «уступки» в отношении заработной платы: согласиться на повышение ее на меньшую величину, чем это предусматривалось в ранее подписанных договорах — до «замораживания» (что в условиях инфляции означает падение реальных заработков), или даже на прямое сокращение ставок оплаты труда ⁸.

Давление на заработную плату трудящихся не ослабло и после выхода экономики США из полосы кризиса, ее оживления, а затем и подъема. К 1985 г. у 22 % рабочих, подписавших новые трудовые договоры, была сокращена заработная плата, причем у ¹/₃ — в течение всего срока действия соглашения (обычно 2–3 года) ⁹. Этот факт позволил журналу «Форчун» с удовлетворением констатировать, что «сдерживание заработной платы стало неотъемлемой чертой экономического ландшафта» ¹⁰.

Американские монополии, выступающие «пионерами» в области разработки и внедрения новых средств давления на трудящихся, в 80-е годы стали широко применять так называемую двухъярусную заработную плату. Предприниматели начали вводить значительно более низкие (на 20–40 %) ставки оплаты труда вновь нанимаемым рабочим, а зачастую и тем работникам, которые вернулись на свои рабочие места после временных увольнений. В 1984 г. пункт о «двухъярусной» заработной плате был включен в коллективные договоры, охватывавшие более 800 тыс. рабочих, а в таких отраслях, как автомобильный транспорт, торговля, коммунальное хозяйство, — в 17 % всех вновь заключенных коллективных соглашений ¹¹.

Монополии широко используют «двухъярусную» оплату труда в качестве средства раскола трудящихся, ибо в наиболее дискриминируемом положении оказываются молодые рабочие, а также представители национальных меньшинств. В то же время эта система оплаты способствует общему понижению заработков трудящихся. Дело в том, что одновременно предприниматели стимулируют быструю ротацию (перемещение) кадров, вводя различные программы досрочного вывода на пенсию рабочих, «перебрасывая» работников на другие предприятия с целью создания «новых», а значит, и низкооплачиваемых рабочих мест. Об этом прямо писал журнал «Форчун»: «Один из элементов новой стратегии (предпринимателей. — Авт.) состоит в том, чтобы не позволять постоянным работникам с большим стажем выполнять значительную часть работы» ¹².

Оказывая давление на заработную плату членов профсоюза, крупный капитал ставит своей целью не только снизить уровень оплаты труда значительной части работников, но и повлиять на заработки нечленов профсоюза.

Члены профсоюза в любой капиталистической стране составляют лишь определенную часть всех трудящихся — от ¹/₅ в США до ¹/₃ в странах Западной Европы. Однако величина и динамика их заработной платы оказывают часто непосредственное влияние на размер оплаты труда других групп занятых. Непосредственно в колдоговорах определяется заработная плата части служащих тех предприятий, где действует профсоюз, а также остальных занятых на предприятиях этой фирмы, если большинство работающих являются членами профсоюза. К тому же в 60-е и 70-е годы администрация предприятий, где не было профсоюза, опасаясь утечки квалифицированных кадров, была вынуждена «подтягивать» заработную плату своих сотрудников к профсоюзным расценкам. Немаловажной причиной такого «добровольного» увеличения заработной платы являлся страх работодателей перед объединением своих рабочих и служащих в профсоюзные организации. И хотя разрыв между заработной платой членов и нечленов профсоюза оставался существенным (например, в США в конце 70-х годов, по некоторым оценкам, он составлял 20 %), в целом эти два показателя изменялись параллельно.

В 80-е годы монополистический капитал развитых капиталистических стран, прежде всего американский, сделал все, чтобы свести разрыв в оплате труда членов и нечленов профсоюза до минимума. Причем это сокращение, естественно, планировалось не за счет «подтягивания» малооплачиваемых к более высокооплачиваемым, а, наоборот, путем резкого замедления роста, а по возможности прямого сокращения заработной платы членов профсоюза.

Другим важным инструментом снижения жизненного уровня трудящихся стала политика монополистического капитала в отношении так называемой подвижной шкалы заработной платы, или, как ее еще называют, системы индексации заработной платы. Введенная в практику коллективно-договорного регулирования в первые послевоенные десятилетия, она предусматривала повышение заработной платы в зависимости от роста индекса стоимости жизни, что в определенной степени защищало реальные заработки трудящихся от инфляции. В ряде западноевропейских государств — во Франции, в Италии, в странах Бенилюкса, в Дании — система подвижной шкалы действовала в общенациональном масштабе. В ряде других, прежде всего в США и Канаде, связь между ценами и заработной платой определялась в каждом конкретном коллективном договоре.

Однако не следует преувеличивать роль этой шкалы. В тех странах, где она существовала, ее действие распространялось лишь на ограниченную часть работников наемного труда, обычно занятых в промышленности и на государственных предприятиях. Кроме того, пересмотр ставок заработной платы не поспевал за ростом дороговизны. В США почти ¹/₂ коллективных соглашений, имеющих пункт о подвижной шкале заработной платы, предусматривала пересмотр ставок оплаты труда лишь раз в год, еще ^1/4 — раз в полгода. Степень защищенности трудящихся от инфляции снижали так называемые ловушки, т. е. пределы повышения заработной платы, которые могли быть значительно ниже реального увеличения индекса стоимости жизни. К тому же недостатки в методике подсчета официальных индексов потребительских цен не позволяют отразить в них действительные масштабы роста стоимости жизни.

В период экономического кризиса начала 80-х годов и в послекризисные годы монополистический капитал промышленно развитых стран попытался расшатать даже эту далеко не всеобъемлющую систему защиты заработков трудящихся от инфляции. В первую очередь предприниматели стремились добиться сокращения количества коллективных соглашений, имеющих пункт о привязке ставок оплаты труда к индексу стоимости жизни. А в тех коллективных договорах, где этот пункт сохранился, эффективность системы защиты доходов трудящихся от инфляции снизилась. Это проявилось в сильном отставании роста заработной платы от динамики индекса потребительских цен, в установлении новых, более низких «потолков» повышения зарплаты. Во Франции и Испании в результате правительственных декретов динамика заработной платы стала связываться не с действительным увеличением цен, а с прогнозируемым, который всегда оказывался значительно заниженным. Например, во Франции в 1984 г. реальный рост цен составил 9,3 %, а прогнозируемый официальными органами — только 5 %.

Об ухудшении материального положения трудящихся в результате изменений в системе индексации свидетельствуют данные по США. Если во второй половине 70-х годов рост дороговизны компенсировался на ²/₃, то в начале 80-х годов — всего лишь наполовину ¹³.

Те же процессы характерны для большинства западноевропейских стран. В Италии летом 1984 г. под нажимом конфедерации промышленников правительство провело через парламент законопроект, который санкционировал дальнейшее ухудшение для рабочих и служащих условий индексации заработной платы.

Таким образом, снижение жизненного уровня наемных тружеников осуществлялось и путем разрушения механизма регулирования заработной платы, благодаря которому рабочий класс мог в известной мере нейтрализовать рост цен.

Представители монополий, оказывая давление на заработную плату трудящихся, пытаются убедить рабочих, что материальные жертвы с их стороны необходимы для экономического роста. По их мнению, якобы высокие расходы на рабочую силу тормозят темпы развития экономики, препятствуя оживлению инвестиционной деятельности, понижают размер прибыли, что в итоге способствует росту инфляции и безработицы.

Уступки рабочих в области заработной платы действительно привели к сокращению предпринимательских затрат на рабочую силу. С конца 70-х годов увеличение этих затрат сначала замедлилось, а затем они стали сокращаться в значительной мере за счет снижения темпов роста номинальной заработной платы. Если в 1973–1982 гг. темпы роста удельных расходов на рабочую силу в целом по семи крупнейшим капиталистическим странам составили 9,7 %, то в 1983–1986 гг. они были уже в 3 раза ниже. В отдельных странах, например в Японии в 1982 г., в США, Японии, ФРГ в 1983 г., произошло прямое сокращение расходов на рабочую силу, что явилось одним из факторов улучшения финансового состояния крупного бизнеса, быстрого роста прибылей.

Однако улучшение условий функционирования частного бизнеса не привело к сколько-нибудь существенному рассасыванию безработицы. В США в подавляющем большинстве отраслей, где рабочие были вынуждены пойти на снижение ставок оплаты своего труда, произошло значительное сокращение числа рабочих мест: в меднодобывающей промышленности — на 51,3 %, в сельскохозяйственном машиностроении — на 43,2, в металлургии — на 41,2, в производстве строительного оборудования — на 44, в алюминиевой промышленности — на 24,1, в металлообработке и производстве отдельных видов резинотехнических изделий — на 20 % ¹⁴.

Подобная ситуация характерна и для западноевропейских стран. По свидетельству английского журнала «Нью сосайети», в 1981–1983 гг. в Великобритании наблюдалось снижение заработной платы неквалифицированных и полуквалифицированных рабочих, занятость среди которых сократилась на 10 % ¹⁵.

Действительность середины 80-х годов наглядно продемонстрировала, что материальные жертвы, понесенные рабочим классом, не привели к существенному улучшению положения на рынке труда. В целом по капиталистическому миру численность безработных стабилизировалась на чрезвычайно высоком уровне. Армия «лишних людей» в 1986 г., в фазе экономического подъема, превысила 28 млн человек. В отдельных странах, в том числе во Франции и Италии, кривая безработицы упорно продолжала ползти вверх. Многие миллионы трудящихся остаются на положении полубезработных.

В этих условиях профсоюзы капиталистических стран активизировали свои усилия по защите материальных интересов простых тружеников. В США в середине 80-х годов несколько снизился удельный вес коллективных соглашений, в которых предусматривалось «замораживание» заработной платы. Целый ряд профсоюзных организаций отвергли планы предпринимателей по введению «двухъярусной» системы оплаты труда. Повышения реальных ставок заработной платы добились и трудящиеся западноевропейских стран. В 1985–1986 гг. среднегодовой темп прироста реальной заработной платы рабочих обрабатывающей промышленности ФРГ, Великобритании, Италии составил 2–3 %.

В обстановке усиления борьбы рабочих и служащих за повышение уровня оплаты труда руководители большого бизнеса стали изыскивать более замаскированные способы снижения расходов на рабочую силу. Рупор деловых кругов США газета «Уоллстрит джорнэл» писала в этой связи: «Компании, получающие большие прибыли, сознают, что им придется повысить заработную плату своим рабочим и служащим. Поэтому они ищут другие пути сокращения издержек на рабочую силу» ¹⁶.

Предприниматели начали широко экспериментировать с «новыми» системами заработной платы, «новыми» формами занятости, вводить различные новшества в действующие в рамках отдельных предприятий системы дополнительных выплат. Так, все более широкое распространение получает «индивидуализация» ставок. Под последней подразумевается установление для каждого отдельного работника «своей» зарплаты вне зависимости от тарифных разрядов. По данным консультативного органа Франции в области заработной платы, только 18 % всех предпринимателей практиковали в 1982 г. индивидуальную заработную плату, в 1984 г. — уже больше половины, причем если в начале 80-х годов подобная система оплаты труда распространялась преимущественно на инженерно-технических и административных работников, то в середине текущего десятилетия уже на 10 % предприятий она действовала и в отношении рабочих ¹⁷.

«Индивидуализация» заработной платы якобы призвана способствовать улучшению учета вклада каждого отдельного работника, степени его компетентности и ответственности. Однако на деле она означает полный произвол предпринимателей. Они получают возможность поощрять «лояльных» работников, оказывать давление на «непокорных» рабочих и служащих, прежде всего на профсоюзных активистов, и, самое главное, «незаметно» снижать заработную плату своим сотрудникам. Как указывал журнал французских коммунистов «Кайё дю коммюнисм», «распространение индивидуальной заработной платы основано на двух причинах, которые являются чрезвычайно притягательными для предпринимателей, — все больший беспорядок в отношении шкалы заработной платы и установление последней на низших ступенях» ¹⁸.

Еще один путь сокращения расходов на рабочую силу предприниматели видят в замене кадровых рабочих временными либо частично занятыми. Эти категории работников, обычно не организованные в профсоюз, представляют особенно благодатный объект для эксплуатации. Они получают более низкую, чем основная масса трудящихся, заработную плату (в расчете на каждый отработанный час), практически лишены различных дополнительных выплат, других социальных благ.

В большинстве капиталистических стран работающие по временным соглашениям и частично занятые образуют все большую долю рынка труда. За 1973–1983 гг. численность частично занятых увеличилась во Франции на 100 %, а работающих полный рабочий день — только на 0,2 %, в Канаде — соответственно на 50 и 18 %. В ФРГ, Нидерландах, Швеции, Великобритании за тот же период полная занятость сократилась, тогда как частичная выросла соответственно на 65, 45, 37 и 22 % ¹⁹. В США в 1985 г. уже 18,3 млн человек, или около ¹/₅ всех людей наемного труда страны (по сравнению с 13,2 млн в 1978 г. и 9,3 млн в 1968 г.), работали на условиях частичной занятости.

Не менее быстро растет численность работающих по временным соглашениям, причем если в недалеком прошлом использование их труда было связано с какими-то авральными ситуациями, в периоды «пиковых» нагрузок на производстве, то сейчас все чаще это происходит при работе предприятия в обычном ритме. Журнал «Форчун» не без иронии назвал эту категорию занятых «постоянными временными работниками».

В особенно бесправном положении находятся временные работники в Японии. Они получают заработную плату, составляющую 50–70 % от уровня зарплаты «постоянного» работника, лишены значительной части льгот, предоставляемых на уровне компании.

Юридическое узаконение во многих странах временного трудового договора, возможность заключать краткосрочное соглашение на выполнение конкретных работ в значительной степени сняли преграды для развития «черного рынка» рабочей силы. На нем отсутствуют какие бы то ни было нормы регулирования условий труда и уровня оплаты, не имеют влияния профсоюзы, не действует система социального обеспечения.

В США, где роль государства в социальной сфере гораздо меньше, чем в странах Западной Европы, негативное влияние на материальное положение трудящихся оказывает политика крупных монополий по свертыванию программ медицинского страхования и пенсионного обеспечения, действующих на уровне отдельных фирм. В 1984 г. 15 % вновь заключенных коллективных договоров имели пункт, который предусматривал сокращение доли компании в финансировании этих программ, а в 1985 г. такой пункт содержался в 63 % всех вновь заключенных коллективных соглашений. Политика «экономии», проводимая монополиями, включает и такие элементы, как сокращение продолжительности оплачиваемых отпусков по болезни и праздничных дней. Например, коллективное соглашение, подписанное в 1985 г. объединенным профсоюзом рабочих алюминиевой промышленности и компанией «Кайзер», предусматривало сокращение продолжительности оплачиваемого отпуска, отмену трех праздничных дней, увеличение доли трудящихся в финансировании программы медицинского страхования.

Говоря о материальном положении трудящихся капиталистических стран, необходимо указать на значительные различия в оплате труда отдельных категорий работников. Так, заработная плата на крупных и средних предприятиях (на основе сведений от которых, кстати, и строятся официальные общенациональные расчеты заработной платы) обычно гораздо выше, чем на мелких. Например, в Японии этот разрыв достигает 50 % ²². Нами уже отмечался факт более низких почасовых ставок оплаты труда занятых неполный рабочий день.

Одним из негативных последствий для трудящихся структурной перестройки экономики, развернутой монополистическим капиталом с конца 70-х годов, стала ликвидация в таких отраслях промышленности, как автомобильная, металлургическая, судостроительная, большого числа рабочих мест, требующих высокой квалификации и, следовательно, сравнительно хорошо оплачиваемых. Создаваемые новые рабочие места оказались сконцентрированными в отраслях, где средние ставки заработной платы значительно ниже, прежде всего в сфере услуг. Так, в США в 1984 г. средняя заработная плата рабочих и служащих, занятых в сфере услуг, на треть отставала от соответствующего показателя для обрабатывающей промышленности. На протяжении последних 10–15 лет разрыв в оплате труда в этих двух сферах экономики увеличился. Если в США в 1970 г. средняя заработная плата в торговле и услугах составляла 72 % от средней заработной платы в обрабатывающей промышленности, то в 1986 г. — только 62 %, а в финансовых учреждениях — соответственно 85 и 74 % ²³. Углубление разрыва в оплате труда обусловлено всевозрастающим использованием в сфере услуг работающих неполный день, более низким в целом уровнем квалификации занятых в этом секторе хозяйства, слабой степенью их организованности в профсоюзы, наличием большого числа мелких и мельчайших предприятий.

Тенденция к росту в американской экономике удельного веса низкооплачиваемых профессий сохранится и в будущем. По прогнозам Бюро статистики труда США, в ближайшие 10 лет опережающими темпами будет увеличиваться занятость среди рабочих и специалистов, связанных с проектированием, разработкой, установкой, наладкой и обслуживанием электронно-вычислительной техники. Однако наибольшее число новых рабочих мест (в абсолютном выражении) займут представители таких низкооплачиваемых профессий, как швейцары, сторожа, кассиры, секретари, продавцы, медицинские сестры и официанты ²⁴.

Разница в оплате труда по отраслям и профессиям в значительной степени обусловлена объективными экономическими и историческими особенностями воспроизводства отдельных категорий рабочей силы. По-иному обстоит дело с искусственно поддерживаемыми различиями в оплате труда.

Среди дискриминируемых групп трудящихся самую значительную категорию составляют женщины. За два последних десятилетия не было недостатка в законодательных актах, закрепляющих принцип равенства в оплате труда между работающими женщинами и мужчинами. В 1975 г. была выпущена директива ЕС о сближении законодательства государств — членов Сообщества, касающегося равной оплаты за равный труд. Законы о равной оплате труда мужчин и женщин были приняты в Нидерландах (1976 г.), в Австрии (1972 г.), в Дании (1976 г.), во Франции (1983 г.), в Великобритании (1984 г.). В США подобный закон был принят еще в 1964 г.

Однако в каждой из этих стран, как и в любом другом капиталистическом государстве, вопрос о дискриминации женского труда не теряет своей остроты. По данным Бюро статистики труда США, в 1985 г. средненедельная заработная плата американок составляла всего лишь 64 % заработной платы мужчин, а с учетом частично занятых — 57 %. Отсутствие существенных положительных сдвигов в оплате мужского и женского труда в странах ЕС констатировала в своем специальном документе Комиссия европейских сообществ. Как и десятилетие назад, в большинстве западноевропейских стран женщины получают в среднем ²/₃ заработной платы мужчин. Наибольший разрыв сохраняется в Японии, где он достигает свыше 40 %.

Более низкий уровень оплаты женского труда отчасти является следствием неравенства женщин в области получения образования и профессиональной подготовки, а отсюда и в уровне их квалификации, сосредоточения женщин на менее оплачиваемых рабочих местах, в частности в сфере конторского труда, торговле, бытовом обслуживании. Однако только эти факторы не в состоянии объяснить существующий разрыв в заработной плате. Более низкая оплата женского труда в немалой степени связана с прямой дискриминацией на рынке рабочей силы. Исследование, проведенное американскими экономистами, показало, что женщины, имеющие одинаковую с мужчинами профессию, получают меньше своих коллег: заработок женщин-программистов составляет 80 % заработка мужчин, инженеров — 81, адвокатов— 76,3, преподавателей в колледжах и университетах— 78,6, рабочих-сборщиков — 70, контролеров и дефектовщиков — 65,3, торговых работников — 55,3 % ²⁵.

Дискриминация в оплате женского труда, ухудшая положение миллионов тружениц, приносит крупные дополнительные прибыли предпринимателям. Ежегодная прибыль британских монополий в результате такой дискриминации женщин составляла в первой половине 80-х годов 1,2 млрд ф. ст., а американских — 63 млрд долл.²⁶

Приведенные данные касаются занятых в учреждениях и компаниях. Еще более высокая степень эксплуатации существует в надомничестве и в так называемой подпольной экономике, т. е. в различных мастерских, лавочках и даже на мелких предприятиях, открытых без ведома властей. Во Франции в начале 80-х годов надомницы получали по крайней мере на 20 % меньше, чем работающие на предприятии, причем это было зачастую ниже общенациональной минимальной ставки. Несмотря на существование закона о надомном труде, этим категориям занятых не оплачивались дополнительные часы работы, отпуска, пособия по частичной безработице и т. п. Совсем мизерной является заработная плата женщин, занятых в «подпольной экономике».

В результате экономической дискриминации сохраняется более низкий уровень оплаты труда национальных меньшинств и иностранных рабочих. В США негры, пуэрториканцы, а также мексиканцы, иммигранты из других развивающихся стран сосредоточены в отраслях экономики, где средняя заработная плата наиболее низкая. Так, большинство занятых в обрабатывающей промышленности негров сконцентрировано в «старых» отраслях, переживающих в настоящее время период серьезной структурной перестройки, — автомобильной и сталелитейной. А вот в новейших, быстро растущих отраслях (электронная, аэрокосмическая промышленность) удельный вес негров среди работающих незначителен. К тому же основная часть трудоспособного негритянского населения занята там, где требуется более низкий уровень образования и профессиональной подготовки, что также ведет к значительному разрыву в оплате его труда по сравнению с белым населением страны. В настоящее время средний доход негритянской семьи составляет чуть более половины дохода белой американской семьи. Этот разрыв за последние 10 лет изменился в сторону увеличения.

Одной из дискриминируемых групп трудящихся капиталистических стран являются иностранные рабочие. Они выполняют самую тяжелую, зачастую и опасную для здоровья работу. Так, 60 % иностранных рабочих ФРГ заняты неквалифицированным трудом. Заработная плата большинства из них не превышает минимальных ставок. И чтобы хотя бы как-то свести концы с концами, они вынуждены соглашаться на длительные сверхурочные работы. Типичным является положение, сложившееся на заводе компании «Кенуре плэстикс» (Великобритания), где рабочие, в основном выходцы из стран Азии, работают по 60, а то и более часов в неделю.

Хозяева предприятий, широко использующие труд иностранных рабочих, фактически обкрадывают их, взимая с работающих непомерно высокую плату за предоставляемое жилье, открывая специальные магазины, в которых товары реализуются по завышенным ценам. 200 рабочих-марроканцев вместе со своими семьями живут в специальном бараке, построенном хозяевами французского металлургического предприятия «Пеньяройя — Кюльман» в г. Сен-Дени. Каждая семья, в которой обычно бывает 5–6 детей, живет в одной комнате, лишенной каких бы то ни было удобств. В доме нет ни канализации, ни горячей воды.

Однако на рынке труда в развитых капиталистических странах существуют не только дискриминируемые группы работников. В любой из этих стран имеются занятые, которые по оплате труда находятся в привилегированном положении. Речь идет о «высшем эшелоне» власти капиталистической экономики. По данным американского журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт», ежегодное жалованье высших управляющих в 50 из 202 крупнейших американских корпораций превышает 1 млн долл., а для остальных колеблется от 700 до 900 тыс. долл., причем помимо основного жалованья они получают до шести видов различных денежных вознаграждений. Одновременно представители «верхнего эшелона» экономической власти пользуются растущим числом дополнительных льгот — машинами, частными самолетами, бесплатными юридическими консультациями, советами по прибыльному размещению своих капиталов и т. д.

Призывая рабочих пойти на материальные жертвы, руководство монополий постоянно увеличивает вознаграждения высшим управляющим. Только в 1983–1984 гг. жалованье управляющих 202 крупнейших американских компаний подскочило на 26 %. А многие менеджеры получили гораздо более весомые прибавки. Так, вознаграждение председателя правления компании «Кока-Кола» в 1984 г. было увеличено почти на треть, а главы торговой компании «Эй энд Пи», владеющей сетью продовольственных магазинов, — на 40 %. Даже редакторы журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт», где приводились эти данные, были вынуждены заметить, что «такое повышение не идет ни в какое сравнение с динамикой заработной платы не только рабочих, но и среднего руководящего звена фирм». Повышению жалованья управляющих не смогло помешать даже кризисное состояние, в котором оказался в первой половине 80-х годов целый ряд американских компаний. Так, прибыли «Чейз Манхэттен» снизились в 1984 г. на 17,8 %, а вознаграждение председателя правления увеличилось на 6 %, достигнув внушительной цифры — 820 тыс. долл.

В результате разнонаправленного движения заработной платы рабочих и жалованья высших управляющих разрыв в их доходах в текущем десятилетии существенно возрос. Если в 1979 г. он составлял 29 раз, то в середине 80-х годов — уже 40 раз.

Таким образом, 70-е и 80-е годы характеризуются ухудшением материального положения широких трудящихся масс. Резко снизились темпы роста, а в отдельные годы произошло абсолютное падение реальных заработков рабочих, увеличился слой низкооплачиваемых трудящихся, возрос разрыв в оплате труда различных профессиональных и половозрастных групп населения. Все эти негативные для трудящихся тенденции в области оплаты труда усугубились в результате обострения инфляционных процессов.