За фасадом "всеобщего благоденствия"

Глава VII «Невидимый вор»

Если перелистать западные газеты и журналы за последние 10–15 лет, то сразу бросится в глаза огромное число публикаций по проблемам инфляционного роста цен. Эту тему не обошли своим вниманием и карикатуристы. Инфляция то сравнивается с многоголовой гидрой, то изображается рассвирепевшим львом либо другим кровожадным животным.

Действительно, на протяжении 70-х и 80-х годов стремительный рост цен превратился не только в важнейшую экономическую, но и в политическую проблему. В отличие от первых двух послевоенных десятилетий, когда стоимость жизни, измеряемая индексом потребительских цен, поднималась на 3–4 % в год, в последующий период цены стали «взбираться» на более высокую ступеньку не только каждый год, но каждый квартал и даже месяц. Инфляция из «ползучей» превратилась в «галопирующую», «двузначную». В результате за 1970–1980 гг. стоимость жизни в Великобритании и Италии повысилась в 5 раз, в США и Франции — в 3 раза, в ФРГ и Японии — почти вдвое. Не приостановился рост цен и в 80-е годы. Только с 1980 по 1985 г. индекс потребительских цен увеличился в капиталистическом мире на 37,7 %, а в Западной Европе — более чем в 1,5 раза. В отдельных странах рост цен оказался беспрецедентным для мирного времени. Так, в Исландии они повысились на 728 %, в Португалии — на 284, в Греции — на 256 % ¹.

Бесконтрольный рост цен свидетельствует о глубинных нарушениях в механизме капиталистической экономики. Корни этой чрезвычайно опасной болезни, как уже отмечалось, кроются в политике крупнейших монополий в сфере ценообразования, в огромных дефицитах государственного бюджета, вызванных огромными военными расходами, в валютно-финансовых неурядицах, время от времени возникающих в капиталистическом хозяйстве.

Инфляционный характер современного капиталистического ценообразования предопределен не только чисто экономическими факторами. Инфляция — естественный продукт социальной природы капитализма, она служит важным средством усиления внепроизводственной эксплуатации трудящихся. Монополистический капитал широко использует рост цен для наступления на насущные интересы трудового населения. В отличие от политики прямого давления на заработную плату, повышения налогов либо сокращения государственных социальных пособий, что, естественно, вызывает отпор рабочего класса, инфляция позволяет власть имущим изымать часть реальных доходов трудящихся более «незаметно», какое-то время не встречая организованного сопротивления.

Идеологи буржуазии пытаются представить рабочий класс капиталистических стран чуть ли не единственным виновником чехарды цен. Буржуазная пропаганда обвиняет рабочих в том, что они, требуя повышения заработной платы, увеличивают издержки предпринимателей, сокращают их прибыли и тем самым заставляют «командиров» производства поднимать цены на выпускаемую продукцию.

Однако концепция инфляционной спирали «заработная плата — цены», в которой наиболее ярко проявились классовая ограниченность и апологетический характер современной буржуазной экономической мысли, уязвима в своем исходном пункте. Трудящиеся требуют повышения заработной платы в условиях непрерывного роста дороговизны, что уже не может быть первопричиной роста стоимости жизни. К тому же, добиваясь увеличения номинальной заработной платы, рабочие в течение значительного времени несут существенные материальные потери. Дороговизна растет непрерывно, а ставки заработной платы «подстраиваются» под нее с большим опозданием. Нельзя забывать и о том, что полученные прибавки быстро сводятся на нет очередным витком роста стоимости жизни.

Итак, не требования рабочего класса и его профсоюзных организаций лежат в основе инфляционного роста цен. Напротив, развитие инфляции, порожденной внутренне присущими экономическому строю буржуазного государства противоречиями, заставляет рабочий класс вести энергичную политическую и экономическую борьбу в защиту своих коренных жизненных интересов.

На первый взгляд кажется, что повышение стоимости жизни одинаково затрагивает интересы всех членов капиталистического общества. В действительности, как будет показано, господствующий класс сумел приспособиться к инфляции, свести до минимума потери, связанные с обесценением денежных знаков. А рабочие и служащие, единственным источником существования которых является трудовая деятельность, проигрывают от инфляции на всех этапах ее развития.

Рост стоимости жизни обесценивает заработную плату. Зачастую повышение цен становится причиной и абсолютного сокращения заработков наемных тружеников. Недаром инфляцию все чаще называют «невидимым вором». В результате инфляционного роста цен реальная заработная плата американских рабочих падала в течение восьми из последних 10 лет. Именно инфляция «ответственна» за снижение заработков английских рабочих в 1980, 1981 и 1982 гг., западногерманских — в 1981, 1982 и 1983 гг., французских — в 1985 г. и т. д.

Трудящиеся являются главными жертвами инфляции также и потому, что в отличие от буржуазии подавляющую часть своих доходов они тратят на текущее потребление — продукты питания, жилье, электроэнергию, а цены на них растут чрезвычайно быстрыми темпами. Так, с 1975 по 1985 г. продовольственные товары в развитых капиталистических странах стали дороже почти вдвое, а в Западной Европе — в 2,5 раза.

В 70-е годы в большинстве индустриальных капиталистических стран цены на товары первой необходимости, включая продовольствие, обгоняли общий показатель стоимости жизни, что стало дополнительным фактором ухудшения материального положения семей с низкими и средними доходами. Дело в том, что в бюджетах таких семей затраты на питание и другие товары повседневного спроса гораздо выше, чем в зажиточных. Так, по данным американского экономиста Р. Перлмана, доля расходов на продукты питания составляла у бедных семей 35 % их бюджета, у среднеоплачиваемых — 28 и только у богатых — 22 % ².

В 80-е годы темпы роста цен на продовольствие несколько «отстали» от общего повышения стоимости жизни. Это было связано с действием ряда временных факторов, в частности с превышением предложения над спросом. Немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что многие развивающиеся страны, испытывая острую нехватку валютных средств в условиях тяжелейшего финансового кризиса, в котором они оказались по вине империалистических держав, стремились максимально увеличить экспорт своих традиционных товаров, включая продовольствие. В результате цены на них снизились.

Однако замедление темпов роста цен вовсе не означает их абсолютного падения или хотя бы «замораживания». И в 80-е годы чехарда цен продолжалась. Только с 1980 по 1985 г. продукты питания вздорожали в капиталистическом мире почти на 40 %, в том числе в странах Западной Европы — более чем наполовину. При этом в отдельных странах их рост составил от 60–80 (во Франции, Италии, Испании, Норвегии, Швеции) до 200 % (в Португалии и Греции). Даже в наиболее благополучной (с точки зрения инфляции) стране — ФРГ продовольственные товары за первую половину 80-х годов подорожали почти на 20 %. Учет инфляции стал обязательным при планировании бюджета любой западногерманской семьи (см. табл. на с. 105).

Постоянно растущая интенсификация труда, нервно-психические, а для многих трудящихся и значительные физические нагрузки не позволяют им резко сократить потребление продуктов питания даже в условиях непрерывного роста цен. Влияние инфляции выражается чаще всего не в количественном «сжатии» потребления продовольственных товаров, а в «переключении» на более дешевые и часто низкокачественные продукты. Инфляция, таким образом, непосредственно отражается на качестве питания рядовых тружеников, не говоря уже о том, что рабочие и служащие бывают вынуждены ограничивать свои расходы на удовлетворение духовных и культурных потребностей, «экономить» на здоровье и т. д. Американский журнал «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» писал в этой связи: «Десятилетие растущих цен заставило миллионы потребителей не просто время от времени затягивать потуже пояса, но перейти к постоянной экономии на всех своих расходах» ³.

Быстрый, значительно опережающий даже средние показатели рост квартплаты (за 1980–1985 гг. она увеличилась в США на 40 %, во Франции и Великобритании — на 60–70, в Италии — на 100 %) усиливает для трудящихся материальные тяготы, вызванные инфляцией. Он приводит к тому, что рабочие семьи зачастую не могут подыскать себе удобное жилье, а многие вынуждены даже переселяться в менее благоустроенные, зато более дешевые квартиры. Сильное удорожание жилья происходит в то время, когда всевозрастающее число людей вообще не имеют крыши над головой, ищут пристанище в трущобах и ночлежках (подробнее см. главу XI).

Одной из непосредственных причин ухудшения материального положения трудящихся служит также резкое вздорожание медицинского обслуживания, которое на протяжении последних 20 лет является абсолютным «чемпионом» среди всех составляющих индекса стоимости жизни. Например, в США стоимость лечения с 1979 по начало 1986 г. возросла в 1,5 раза, в том числе пребывание в больнице — более чем на 60 %. Средний американский рабочий трудится целый месяц, чтобы оплатить счет доктора, больницы и медицинского страхования ⁴. Недаром журнал «Прогрессив» назвал медико-промышленный комплекс США «механизмом общественного разорения» ⁵.

Особенно страдают от повышения цен лица с фиксированными доходами, в первую очередь пенсионеры, студенты, а также живущие на различные социальные пособия — вдовы, многодетные одинокие женщины и т. д. Введенные в ряде стран надбавки к этим пособиям в связи с инфляционным ростом цен не компенсируют полностью обесценения доходов неимущих слоев капиталистического общества. К тому же существует значительный временной разрыв между фактическим повышением цен и моментом увеличения пособия. Обесценение в результате роста цен и без того мизерных доходов этих групп населения способствует распространению даже в самых богатых странах капиталистического мира такого явления, как бедность.

Продукты питания, жилье, отопление, электричество, а также медицинское обслуживание поглощают 60–70 % расходов среднеоплачиваемой английской семьи. При этом чем ниже ступень социальной лестницы и меньше доход семьи, тем доля расходов на приобретение самого необходимого повышается. Так, для 10 % наименее обеспеченных семей Великобритании этот показатель составляет уже 90 %. Именно поэтому дороговизна для неимущих семей растет гораздо быстрее, чем для состоятельных. В Великобритании с 1974 по 1983 г. стоимость жизни для 10 % наиболее богатых англичан увеличилась на 207 %, для 10 % беднейших — на 223 % ⁶.

Причем эти расчеты не учитывают того обстоятельства, что состоятельные семьи научились в значительной степени «гасить» негативный эффект инфляции, более того, они способны извлекать из нее немало материальных выгод. Обладая большими свободными денежными средствами, они имеют возможность помещать их в своего рода «страховые активы» — недвижимость, антиквариат, произведения искусства, драгоценные металлы, спрос на которые не снижается по мере повышения стоимости жизни. Подобное размещение капиталов позволяет состоятельным семьям пережить периоды ускорения роста цен с наименьшими потерями. В итоге инфляция способствует усилению монополии класса буржуазии на предметы с высокой и устойчивой стоимостью.

Современная «галопирующая» инфляция заметно «утяжеляет» налоговое бремя, которое несут широкие слои трудящихся. Причем если законодательное увеличение налогов вызывает открытое недовольство широких народных масс, усиливает трение между отдельными политическими партиями и политическими группировками, что в конечном счете ведет к обострению социальных противоречий, то инфляция позволяет проводить повышение налогов практически «незаметно».

В большинстве развитых капиталистических стран действуют так называемые системы прогрессивного налогообложения, при которых по мере роста доходов доля налоговых изъятий возрастает. Это относится также к заработной плате. Добившись увеличения заработной платы, трудящиеся вынуждены отдавать уже большую часть ее в качестве налоговых платежей. В США при повышении в среднем на 1 % индивидуального дохода поступления от налогов в федеральный бюджет увеличиваются на 1,7 % ⁷. Более того, в результате роста номинальной заработной платы в ряды налогоплательщиков попадает определенная часть низкооплачиваемых категорий населения, которые ранее были освобождены от налогов. Если в начале 80-х годов самые низкооплачиваемые американские семьи, которые даже по официальным критериям попадали в категорию бедняков, не платили подоходного налога, то уже в 1984 г. им приходилось отдавать в федеральную казну 300–500 долл. ежегодно, а вместе с налогом на социальное страхование — свыше 1 тыс. долл.⁸ Таким образом, происходит постоянное расширение круга лиц, уплачивающих налоги. Проводимое время от времени государственными органами некоторое повышение необлагаемого минимума доходов может лишь в самой незначительной степени смягчить негативные последствия инфляции для трудящихся в сфере налогообложения. Например, в США повышение не облагаемого налогом минимума доходов в результате реформы 1986 г. будет практически сведено на нет вводимым подоходным налогом на пособие по безработице и временной нетрудоспособности.

В результате действия инфляции общие суммы, поступаемые в государственный бюджет в виде налогов с населения, постоянно растут. Это происходит несмотря на то, что в отдельные годы правительства ряда капиталистических государств пошли на некоторое снижение налоговых ставок. (В другие периоды налоговые ставки, наоборот, поднимались.) Законы о снижении налогов принимались в США в 1966, 1969, 1971, 1975, 1976, 1978 и 1981 гг. Однако сокращения общей суммы налогов, выплачиваемых населением, не произошло. Более того, доля подоходного налога в общей массе федеральных доходов США поднялась с 41,8 % в 1965 г. до 43,9 % в 1976 г. и до 50,8 % в 1983 г.⁹

В отличие от трудящихся, которые, уплачивая налоги, несут большие потери в результате инфляции, монополистическая буржуазия в значительной степени застрахована от убытков. Прибыли частных корпораций, независимо от их величины, обычно облагаются по единой твердо фиксированной ставке. К тому же немалая доля доходов капиталистических корпораций и наиболее богатых лиц не облагается налогом в результате использования различных лазеек в законодательстве. Только в 1983 г. 30 тыс. американцев с доходом свыше 250 тыс. долл. не уплатили ни цента подоходных налогов. Прекрасное знание воротилами крупного бизнеса всевозможных налоговых лазеек служит причиной такого на первый взгляд парадоксального факта, что суммы, отчисляемые в федеральную казну низкооплачиваемыми американцами (чей доход составляет менее 15 тыс. долл.), в 2 раза превышают налоговые поступления от миллионеров и мультимиллионеров ¹⁰.

Инфляция используется не только для увеличения доходов государства, но и для покрытия огромных бюджетных дефицитов, образующихся вследствие разбухания военных расходов. Благодаря инфляции государство, которое является, по выражению Ф. Энгельса, «идеальным совокупным капиталистом» ¹¹, имеет возможность оплачивать свой долг обесцененными денежными знаками.

Инфляция усиливает эксплуатацию трудящихся, увеличивая разрыв в доходах между богатыми и бедными также через механизм кредитной системы. Как бы ни были высоки расходы на текущее потребление, трудящиеся вынуждены сберегать определенную часть своих доходов. Это связано с увеличением в структуре потребления дорогостоящих вещей длительного пользования (холодильники, телевизоры, стиральные машины), а также с необходимостью отложить что-то на «черный день» в случае болезни или потери работы.

Сберегаемая доля доходов населения, или, как ее еще называют, норма сбережения, существенно отличается в разных странах. Она зависит от развитости системы социального страхования и вспомоществования, особенностей кредитно-финансовой сферы, в частности доступности потребительского кредита. В США норма сбережения составляет 5–6 %, в Великобритании, ФРГ, Франции — 8—14, в Японии — около 20 %. Естественно, эти данные относятся ко всему населению. У лиц с низкими доходами сберегаемая часть дохода намного меньше.

Однако именно мелкие вкладчики выступают основными кредиторами экономики, в то время как подавляющую часть займов получают состоятельные слои общества. И хотя мелким вкладчикам выплачивается определенный процент по депозитам, все равно они терпят убытки в результате обесценения своих вкладов в условиях инфляции. Этому способствует также то, что мелкие вкладчики вынуждены держать свои сбережения в форме более надежных активов, прежде всего государственных ценных бумаг, процент по которым ниже, чем по акциям частных предприятий. Акции и облигации трудящиеся приобретают в незначительных количествах. К тому же для успешной «игры» на рынке ценных бумаг нужна немалая осведомленность, иначе мелкие «инвесторы» рискуют потерять свои последние сбережения.

Что касается крупной буржуазии, являющейся основным заемщиком ссудных капиталов, то она выигрывает от инфляции, так как реальная стоимость ее долга уменьшается по мере роста цен. К этому следует добавить, что состоятельные слои капиталистического общества, используя свои значительные финансовые возможности и деловую осведомленность, помещают накопления в такие акции, цены на которые растут наиболее стремительно.

Таким образом, в условиях инфляции фискальные и кредитные системы становятся важными инструментами перераспределения национального дохода от трудящихся к господствующему классу.

Инфляция усиливает эксплуатацию простых тружеников не только в сфере распределения, но и непосредственно в сфере производства. Повышение издержек производства в результате раскручивания инфляционной спирали предприниматели стремятся компенсировать путем сокращения численности работающих, усиления интенсивности труда оставшихся рабочих и служащих.

Современная инфляция подрывает экономическое положение мелкого и среднего бизнеса. В США к этой сфере предпринимательства, дающей источник существования примерно 40 млн человек, относится 90 % всех частных фирм. Мелкие и средние производители в отличие от крупнейших компаний не могут в полной мере переложить на потребителя вызванный инфляцией рост издержек производства. Одновременно мелкий бизнес обладает гораздо меньшими возможностями для рационализации и модернизации производства, не всегда может быстро перестроить свое производство на выпуск новой продукции. Экономический кризис начала 80-х годов вызвал массовое разорение мелких, а отчасти и средних производителей. В 1985 г. по сравнению с 1979 г. только в шести ведущих капиталистических странах число юридически зарегистрированных банкротств (исключая слияния и реорганизации) возросло почти в 2,5 раза — с 58 до 140 тыс.¹² В тяжелом финансовом положении оказались и многие фермерские хозяйства. Частым следствием разорения сельскохозяйственных производителей стало пополнение ими рядов безработных.

Среди социальных последствий инфляции воздействие стремительного роста цен на безработицу занимает особое место. В системе взглядов буржуазных экономистов до недавнего времени безработица рассматривалась как путь к снижению роста цен. Экономическая действительность первой половины 80-х годов полностью опровергла подобную теорию. Ускорение темпов роста цен на протяжении последних 10 лет сопровождалось стремительным взлетом безработицы, количественные показатели которой достигли рекордного за весь послевоенный период уровня. Из альтернативы инфляции, как это хотели представить буржуазные экономисты, безработица превратилась в ее постоянного спутника. Способствуя усилению диспропорций в хозяйственном механизме, снижая уровень капиталовложений, инфляционный рост цен ведет тем самым к массовым увольнениям, препятствует созданию дополнительных рабочих мест. Негативное влияние на рынок рабочей силы оказывает усилившийся в результате инфляции процесс разорения мелких и средних компаний. Застой в потреблении, одной из главных причин которого является непрекращающееся обесценение денежных доходов, также способствует увеличению массовой безработицы.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что инфляция усиливает неустойчивость экономического положения широких трудящихся масс. Одновременно действие инфляционного механизма приводит к возрастанию социального неравенства, способствуя перераспределению доходов и сбережений трудящихся в пользу класса буржуазии. В периоды обострения инфляционных тенденций прибыли обычно значительно опережают рост трудовых доходов, а зачастую эти два показателя даже движутся в противоположных направлениях. Так, с 1980 по 1985 г. реальная заработная плата американских рабочих обрабатывающей промышленности сократилась на 3 %, а прибыли компаний частного сектора (после уплаты налогов) возросли на 77 % ¹³.

В 80-е годы в странах капитала произошло дальнейшее усиление социальной поляризации, углубление пропасти между богатыми и бедными. Так, в Великобритании с 1978/79 по 1981/82 г., когда наблюдается наиболее быстрый рост цен, доля 10 % наиболее богатых англичан в общей сумме доходов населения (после вычета налогов) увеличилась с 23,4 до 25,6 %, в то время как доля 10 % самых бедных англичан сократилась с 2,9 до 2,4 %. Такие же процессы характерны для других капиталистических стран.

Опубликованный в 1986 г. доклад Исследовательской службы конгресса США подтвердил углубление процесса социальной поляризации в крупнейшей стране капиталистического мира. В настоящее время 20 % богатейших американцев сосредоточивают в своих руках 43 % всех доходов по сравнению с 40 % в 1967 г. На долю беднейших 20 % населения приходится всего 5 % суммарного дохода (в 1969 г. — 6 %) ¹⁴.

Во Франции 10 % населения владеют 60 % национального богатства. Из них 340 тыс. семей сконцентрировали в своих руках ¹/₄ всего национального богатства страны. На противоположном полюсе 10 % беднейших французов лишены какой-либо собственности. А на 25 % бедных французских семей приходится лишь 8 % национального дохода страны ¹⁵.

Инфляция позволяет эксплуататорским классам извлекать для себя немало выгод. И все же в конце 70-х — первой половине 80-х годов борьба с инфляцией стала одной из главных задач экономической политики подавляющего большинства развитых капиталистических государств. Причем дело не ограничивалось только декларативными заявлениями. На «обуздание» непрерывного роста цен направляется целый комплекс мероприятий в области финансов, денежного обращения, кредита, валютных отношений, труда и заработной платы. Поискам путей «искоренения» этого явления были посвящены многочисленные встречи государственных лидеров на международном уровне. И противоречия здесь нет. До поры до времени практика государственно-монополистического хозяйствования позволяет оттягивать наступление наиболее разрушительных для господствующего класса проявлений современной инфляции. Это связано со сосредоточением в руках монополий контроля над значительной частью общественного богатства, что дает им возможность перекладывать издержки инфляционного процесса на «чужие плечи». Ускорение инфляционных тенденций усиливает пагубное воздействие стремительного обесценения денег на экономику. Непрерывный рост цен ведет к ущемлению интересов отдельных групп капиталистов, круг которых по мере развития инфляционных тенденций расширяется. Неконтролируемое, к тому же «асимметричное» движение цен на отдельные товары затрудняет внутрифирменное планирование, вносит в него дополнительный элемент неопределенности, поощряет спекуляцию на рынке ценных бумаг. Тем самым стихийные изменения общего уровня цен ухудшают общие условия хозяйствования внутри отдельных стран. А движение валют, обусловленное различиями в темпах инфляции в отдельных странах, обостряет валютно-финансовые противоречия капиталистического мира, мешает развитию международных экономических связей.

Негативное воздействие «галопирующей» инфляции на экономику, недовольство значительной части господствующего класса неконтролируемым ростом цен заставили буржуазное государство приступить к разработке и реализации антиинфляционных программ. Однако, проводя политику «стабилизации», государство стремится переложить все тяготы мероприятий по «оздоровлению» экономики на плечи трудящихся масс. Таким образом, в современных условиях негативные для трудящихся социально-экономические последствия инфляции выступают в первую очередь как результат централизованной государственной политики, внешне облаченной в форму программ «стабилизации».

Антиинфляционные программы, принятые на протяжении последних 10 лет в отдельных капиталистических странах, различаясь по масштабам и длительности, имеют одну общую черту — все они включают в себя ту или иную форму контроля за заработной платой. Установление общенациональных «потолков» повышения заработной платы, а в отдельные периоды (как, например, во Франции в 1982 г.) и «замораживание» ее на длительный срок, введение ограничений на рост заработной платы государственных служащих, изменения в практике индексирования — все это подрывает материальное положение широких трудящихся масс. Государственные органы, активно вмешиваясь во взаимоотношения труда и капитала, защищают интересы предпринимателей в периоды трудовых конфликтов, обусловленных стремлением трудящихся сохранить свои реальные доходы в результате непрекращающегося роста стоимости жизни.

Наступление монополистического капитала на жизненные интересы рабочих и служащих под предлогом борьбы с инфляцией ведется и по другому направлению. Проводимая под флагом сбалансирования бюджетов политика «жесткой экономии» государственных средств, выделяемых на социальные цели, затрагивает преимущественно такие жизненно важные статьи, как ассигнования на здравоохранение, образование, социальное обеспечение, жилищное строительство, защиту окружающей среды и т. д. По данным Бюджетного управления конгресса США, в результате изменения американской администрацией порядка получения различных видов социальной помощи федеральные ассигнования на эти цели только в 1982/83 г. были сокращены на 7 %. В наибольшей степени (на 60 %) пострадали ассигнования на программу обеспечения занятости, на продовольственную помощь детям из бедных семей (28 %), на программу продовольственных талонов (13 %). Только в 1984 г. расходы на продовольственные талоны были сокращены на 2 млрд долларов ¹⁶. Республиканская администрация, изменив критерии отбора тех, кто получал денежные дотации по самой крупной программе вспомоществования — «помощь бедным семьям, имеющим детей», лишила материальной поддержки 280 тыс. таких семей. В 1985 г. расходы на эту программу были урезаны на 3 млрд долл. Такое же сокращение запланировано на 1985–1987 гг.¹⁷

В ФРГ политика «социального демонтажа», проводимая правительством Г. Коля, выразилась в сокращении государственных взносов в больничную кассу, уменьшении на 32 % пособий по материнству работающим женщинам. К заметному отставанию размера пенсий от роста стоимости жизни привели введенные федеральным правительством в 1984 г. изменения в системе индексации пенсий. Отрицательное влияние на уровень жизни западногерманских трудящихся оказали такие правительственные меры, как повышение взносов на медицинское страхование и страхование по старости, отсрочка повышения заработной платы государственным служащим, сокращение размера пособий по безработице. Всего за первую половину 80-х годов бундестаг одобрил и принял около 250 налоговых и социальных мероприятий, ухудшающих положение рабочих и служащих, и в первую очередь живущих на различные пособия по социальному обеспечению. По имеющимся подсчетам, рабочие и служащие ФРГ уже лишились почти 59 млрд марок ¹⁸.

В Великобритании правительство тори под флагом борьбы с инфляцией ввело налоги на пособия по безработице и болезни. Серьезно снижают жизненный уровень беднейших слоев населения такие правительственные мероприятия, как увеличение взносов трудящихся по системе социального и медицинского страхования, сокращение количества семей, получающих пособие на детей.

Один из путей экономии в области бюджетных расходов правительства многих капиталистических стран видят в сокращении размеров и ужесточении условий получения пособий по безработице. По сведениям профсоюзов США, в 1985 г. удельный вес безработных, получающих пособие, сократился до 25 %, а величина его — до 30 % средней заработной платы рабочего обрабатывающей промышленности. Ухудшению положения безработных в США и целом ряде стран Западной Европы будет способствовать введенный налог на пособие по безработице.

Результатом подобной политики стало дальнейшее углубление социальных противоречий капиталистического общества. Оценивая курс рейгановской администрации, руководство профсоюзного объединения Американская федерация труда — Конгресс производственных профсоюзов (АФТ — КПП) отмечало в «Программном заявлении», подготовленном к предвыборным съездам республиканской и демократической партий США, что основной отличительной чертой социальной политики правящего класса на современном этапе является несправедливость, а главная цель этой политики состоит в том, чтобы «сделать сильных еще сильнее и лишить слабых защиты» ¹⁹.

Буржуазные теоретики и представители правящей элиты, разрабатывающие рекомендации по ограничению роста цен, закрывают глаза на такую важную причину инфляции, какой являются военные расходы государства, поглощающие колоссальные материальные ресурсы. В США только с 1980 по 1985 г. прямые военные расходы (в ценах 1980 г.) возросли на 60 млрд долл., составив астрономическую цифру — 204 млрд долл. На военные цели расходуется почти 27 % федерального бюджета, а их доля в ВНП составляет 6,4 %.

Эскалация расходов на военные приготовления — явление, характерное и для других стран НАТО. Суммарные расходы этого агрессивного блока с 1971 по 1985 г. увеличились (в постоянных ценах) в 1,5 раза, достигнув 332 млрд долл. (в ценах 1980 г.). Только за период с 1980 по 1985 г., когда правительства большинства капиталистических стран, используя неоконсервативные рецепты «оздоровления» экономики, приступили к свертыванию социальных программ, военные ассигнования подскочили почти на 30 % ²⁰.

Поскольку военные приготовления финансируются через государственный бюджет, это ведет к его постоянно растущему дефициту, которое правительство опять-таки пытается покрыть за счет повышения цен и увеличения налогов — прямых либо косвенных. Тем самым происходит дальнейшее раскручивание инфляционной спирали.

При разработке антиинфляционных мероприятий игнорируются и такие важнейшие причины вздорожания жизни, как использование монополиями различных лазеек в налогообложении, искусственное взвинчивание цен, монополизация рынков отдельных товаров и т. д. Вводимые в отдельных случаях, как крайняя мера, «замораживание» цен, установление более жесткого контроля над денежной массой, повышение процентных ставок и другие меры оказываются малоэффективными. Крупный капитал находит различные способы саботажа невыгодных ему пунктов антиинфляционных программ, используя при этом интернационализацию хозяйственной жизни, механизм неценовой конкуренции и т. д.

Нежелание правящих кругов капиталистических стран воздействовать на первопричины инфляционного процесса приводит к тому, что государственная политика, направленная на сдерживание роста цен, оказывается недостаточно эффективной. Использование арсенала антиинфляционных средств привело к середине 80-х годов лишь к некоторому замедлению роста цен по сравнению с «рекордными» 70-ми. Однако это было достигнуто в первую очередь за счет «жесткой» экономической политики, результатом которой стала массовая безработица. Немаловажную роль в замедлении инфляции сыграл и такой фактор, как понижение импортных цен, прежде всего на нефть и другие виды природного сырья. Но, как писала газета «Уолл-стрит джорнэл», «нет ни одной страны, где цены действительно снижаются. Речь может идти лишь о некотором замедлении инфляционного процесса». Среднегодовые темпы роста потребительских цен, составившие в странах ОЭСР в первой половине 80-х годов 8 %, почти в 3 раза превышали соответствующий показатель 60-х годов, не говоря уже о том, что целый ряд развитых капиталистических стран продолжало буквально лихорадить от неконтролируемого роста стоимости жизни. Так, в 1985 г. при общем увеличении цен в странах развитого капитализма на 4,6 % индекс потребительских цен вырос в Португалии и Греции на 20 %, в Новой Зеландии — на 16, в Италии, Испании и Швеции — на 8–9 %.

Ухудшение материального положения широких трудящихся масс в результате «замораживания», а в отдельные годы прямого падения реальной заработной платы, продолжающийся рост цен внесли существенные коррективы в динамику и структуру потребительских расходов населения капиталистических стран.