За глупость платят дважды

Глава 9

Tiefe Brunnen muss man graben

wenn man klares Wasser will

Rosenrot oh Rosenrot

Tiefe Wasser sind nicht still

(Нужно выкопать глубокий колодец,

Если хочешь чистой воды.

Розово-алый, розово-алый -

В глубоких водах неспокойно.)

Rammstein — Rosenrot

Вторая горящая бутылка была брошена не с такой силой, как первая. Она запуталась в шторе и упала на пол, не разбившись. Языки пламени немедленно поползли по цветной ткани вверх. Крамм бросился к выходу, толкнул дверь, но она не поддалась. Похоже, кто-то подпер ее снаружи.

Шпатц сорвал с окна горящую занавеску и инстинктивно отпрянул в сторону. Пуля взвизгнула и выбила щепки из оконной рамы. Лужа пламени неотвратимо расползалась по полу. Шпатц оглянулся и бросился к Гретель, которая все еще стояла неподвижно, как статуя. Рванул женщину вниз, в стороу от огня, под прикрытие массивного гардероба. Взвизгнула еще одна пуля. Лангерман, казалось, вовсе не замечает происходящего. Взгляд его блуждал, губы кривились в горькой улыбке. Языки пламени начали медленно облизывать сползшее с кровати покрывало. Думать следовало быстрее. Дверь заперта, лезть в окно — значит сразу становиться мишенью неведомого поджигателя.

Крамм вдоль стены подобрался к окну и осторожно выглянул наружу. Сразу же грохнул выстрел. Потом еще один.

— Другой выход из дома есть? — спросил Шпатц у прижатой к стене Гретль.

— Через подпол, — она мотнула головой в середину комнаты, в то место, где пламя уже почти расправилось с домотканым половиком, обнажив металлическое кольцо и квадратный люк. — Другая дверь ведет в огород.

Упавшая рядом с окном бутылка взорвалась, расплескивая брызги пламени. Крамм отскочил в сторону, пытаясь стряхнуть со штанины налипший огонь. Снова грянул выстрел. Крамм выхватил из кобуры пистолет и неприцельно пальнул в окно.

Шпатц рванулся вперед, прямо в огонь. Схватился двумя руками за раскаленное кольцо и потянул наверх. Из распахнувшегося люка пахнуло могильным холодом. Не раздумывая, Шпатц кубарем скатился вниз по крутой лестнице. Закашлялся, сбивая пламя со своего костюма. Ага, вот и второй выход — короткая лестница и наклонный люк. Стараясь не шуметь, Шпатц отодвинул засов и приоткрыл дверь. Помедлил несколько мгновений. Осторожно выглянул наружу. К счастью, этот выход был скрыт за разросшимися кустами. Шпатц выбрался наружу, прижался к стене и выглянул из-за угла.

Незнакомый мужчина в темном костюме стоял к нему боком. В руках он держал бутылку с свисающим из горлышка фитилем. Шпатца он не видел, потому что в как раз в этот момент подносил к тканевой ленте зажженную спичку. Шпатц выхватил пистолет, выстрелил и немедленно спрятался обратно за угол. Расстояние было такое, что промахнуться он просто не мог. Правда, куда именно попала пуля, заметить не успел. Раздался нечеловеческий вопль, звук вспыхнувшего пламени и треск кустов, в которые, судя по всему, раненый рухнул. С другой стороны дома раздалось еще несколько выстрелов. Шпатц снова выглянул. Мужчина, которого он подстрелил, больше не кричал. Он лежал, повиснув корпусом на кусте сирени, языки пламени уже перебирались с его брюк к верхней части тела. Выстрелов больше было не слышно.

Шпатц двинулся вдоль стены к входной двери, подпертой поленом. Пистолет он держал перед собой, поводя стволом в поисках движения.

Из-за противоположного угла дома кто-то метнулся к дороге. Шпатц несколько раз выстрелил в том направлении, но, похоже, не попал. Взревел двигатель мобиля, взвизгнули колеса.

Шпатц вышиб ногой полено, подпирающее дверь, распахнул ее и бросился в жаркий чад горящего дома.

— Герр Крамм! — крикнул он, прикрывая лицо рукавом. — Выход свободен!

Из комнаты раздались звуки шумной возни, предостерегающий крик Крамма, громкий топот, крик, переходящий в визг и звук падающего тела. Шпатц бросился вперед. В центре комнаты, прямо посреди языков пламени в диком танце дергался охваченный огнем Лангерман. На его лице застыло неожиданное выражение безумного восторга, рот открыт и перекошен в визгливом хохоте. Шпатц убрал пистолет в кобуру и бросился на помощь Крамму, который пытался набросить на горящего Лангермана одеяло. В горле саднило, жар обжигал кожу на лице так, что казалось, что она сейчас вздуется пузырями и закипит.

— Где Гретель? — спросил Шпатц и закашлялся.

Крамм мотнул головой в сторону. Женщина лежала на полу неподвижно. Крамму наконец удалось обхватить Лангермана одеялом. Он начал теснить его в сторону выхода, стараясь не уронить. Шпатц бросился к Гретель. Женщина была без сознания, на виске — кровоточащий след от удара. Огонь уже начинал подбираться к ее ногам и подолу платья. Шпатц собрался с силами, подхватил ее под мышки и потащил к выходу, уже не обращая внимания на огонь вокруг. В голове крутилась только одна мысль — не потерять сознание от удушья и жара по дороге.

Ладони саднило. Кожа вздулась уродливыми волдырями, особенно на правой руке, именно ей он схватился за раскаленное кольцо. Костюм пострадал меньше, чем Шпатцу казалось. Впрочем, починке он в любом случае не подлежал. Лангермана удалось потушить не сразу, он очень сильно обгорел. Волос на голове не осталось, пальцы правой руки обуглились до костей, кожа на лице полопалась. Но он был все еще жив. Губы продолжали беззвучно шевелиться, взгляд блуждал, ни на мгновение не останавливаясь.

— Она хотела стащить Лангермана с кровати, когда ты открыл дверь, — сказал Крамм, пытаясь попасть рукой в карман. — Но он схватил подсвечник, стукнул ее по голове и бросился в огонь. Дико хохоча... Ну, ты все видел.

Крамму наконец удалось достать из кармана портсигар. А Шпатц подошел к телу, висящему на кусте. Его ноги успели сильно обгореть до того, как огонь был потушен. Но верхняя часть тела не особенно пострадала. Если не считать пулевого отверстия. Пуля попала в грудную клетку сбоку, выходного отверстия не было.

Шпатц повернул его, чтобы рассмотреть лицо. Совершенно незнакомый мужчина. Лет, наверное, тридцати пяти. Светлые волосы, бакенбарды. Шпатц проверил внутренний карман пиджака. Аусвайс, ауслассунг... Герберт Штранберг, Билегебен. Ауслассунг выдан торговым домом «Аренберги-гетрайде». Еще раз посмотрел на лицо. Никаких ассоциаций. Обычное лицо обычного горожанина. На мизинце левой руки — массивный перстень с темно-синим камнем. В правом кармане пиджака — бумажник с небольшим количеством наличных. Посмотрел на Крамма. Тот покачал головой.

В доме с грохотом обрушились перекрытия. Пламя вырывалось в разбитое окно и дверь. Вдалеке завыла сирена пожарной машины.

Шпатц и Крамм вышли на ставшее уже привычным за время пребывания Аренберги крыльцо полицайвахты. В этот раз фрау Бенедикта оказалась столь любезной, что пообещала, что сама доставит их в гостиницу. Потому что их внешний вид не подходит для прогулок по улицам, даже в темное время суток. Шпатц понял, что чуть ли не впервые в жизни ему по-настоящему хочется закурить. Чувства и эмоции притупились настолько, что он пока был не готов обдумывать то, что произошло. Лангерман умер еще до приезда пожарной машины, не успев сказать ни единого слова. Гретель была жива, но в сознание не пришла. На вопрос «выживет ли она?» доктор отделался неопределенным фырканьем, пока обрабатывал обожженные ладони Шпатца. Водитель их такси был найден на своем сидении с простреленной головой. Кто и почему все это совершил — оставалось загадкой. Из троицы билегебенских заговорщиков в живых остался только Бенингсен. Выводов делать не хотелось.

Мобиль Бенедикты подъехал к крыльцу. Крамм открыл дверь и посторонился, пропуская Шпатца вперед. Тот забрался на заднее сидение, стараясь не касаться ничего обожженными ладонями.

— Прошу прощения за резкий тон, — не оборачиваясь проговорила фрау пакт Гогенцоллен. — Сожалею о вашем погибшем друге.

— Мы принимаем извинения, фрау пакт Гогенцоллен, — произнес Крамм. — Хотя и с трудом. Мы были жертвами нападения, а не организаторами поджога.

Шпатц промолчал.

— Надеюсь, что на этот раз вы ни о чем не умолчали, — мобиль двинулся с места. — Может быть, вы хотя бы намекнете, каких еще происшествий ждать в Аренберги.

— Для нас эти происшествия были даже более неприятным сюрпризом, чем для вас, — Крамм потер запястье, на котором отпечатался яркий след от наручника. Больше за всю дорогу они ни о чем не разговаривали.

— Что с вами произошло, герр штамм Фогельзанг?! — как только Манфред увидел Шпатца и Крамма, с него сразу же слетел сонно-безмятежный вид.

— Мы попали в небольшие неприятности, герр Манфред, — Шпатц хотел вежливо кивнуть и улыбнуться, но моральных сил не хватило даже на это. Фраза прозвучала сухо и гораздо холоднее, чем Шпатц хотел. — Прошу прощения...

Впрочем, Манфред и не подумал оскорбиться на неподходящий тон.

— Ваш ключ и письмо, — Манфред покосился на забинтованные руки Шпатца и протянула ключ и конверт Крамму.

— Письмо? — Крамм покрутил конверт в руках. — Здесь ничего не написано. От кого оно?

— Прислали с посыльным пару часов назад, — ответил Манфред. — На словах велели передать лично в руки Шпатцу штамм Фогельзангу. Но я подумал, что раз вы, герр Крамм, анвальт герра Шпатца, то передать его в руки вам не будет нарушением этого поручения.

— Благодарю вас, герр Манфред, — Шпатц кивнул и направился к лестнице. Очень хотелось сейчас лечь спать, а утром проснуться и понять, что пожар и жуткая смерть Лангермана ему всего лишь привиделась.

Шпатц пересек гостиную, открыл резную дверцу шкафчика рядом с окном и извлек бутылку шерри. Поставил на стол. Неловко взял рюмку, она выскользнула из его пальцев и покатилась по полу. Шпатц проводил ее задумчивым взглядом и потянулся за другой рюмкой.

— Вскрыть письмо, герр Шпатц? — спросил Крамм, устраиваясь в кресле и откручивая крышку бутылки.

— Почти уверен, что там что-то плохое, герр Крамм, — со второй рюмкой Шпатцу удалось справиться.

— Можем просто его выбросить, — Крамм пожал плечами. — Хотя нет, врожденное любопытство просто не позволит мне это сделать!

— Знаете, о чем я думаю, герр Крамм? — Шпатц замер, глядя как Крамм надрывает белую бумагу конверта.

— Надеюсь, не о судьбе того парня, которого ты подстрелил сегодня? — Крамм извлек из конверта сложенный вдвое лист бумаги.

— Конечно же, нет, — Шпатц поморщился. — Я думаю, что наше участие ни на что не повлияло. Что Вишеринг и Лангерман все равно бы погибли. Мы просто оказались свидетелями этой... гм... драмы. Могли их спасти. Но не спасли.

— У нас еще есть шанс предотвратить расправу над Бенингсеном, — Крамм пробежал глазами по написанному от руки тексту.

— Почему-то мне кажется, что как раз ему ничего не угрожает, — Шпатц осторожно взял обеими руками бутылку и наполнил рюмку.

— Не думаю, что он особенно нужен твоему дяде, — Крамм пожал плечами и еще раз перечитал текст. Поднял взгляд. — Допустим, он решил выслужиться перед Дедриком и сдал ему своих приятелей Вишеринга и Лангермана. Тот прислал по их душу головорезов. А теперь подумай, зачем ему может быть сам Бенингсен? Он же тоже сбежал, когда запахло жареным.

— Он мог с самого начала работать на Дедрика, — Шпатц одним глотком выпил содержимое рюмки и снова наполнил ее. — И приехал сюда только затем, чтобы следить, что эти двое не стали опасными. А когда заподозрил, что Вишеринг намерен раскрыть детали заговора Дедрика, отправил телеграмму, и...

— Может и так, — Крамм положил письмо на стол и наклонился за упавшей рюмкой. Поставил ее на стол и налил себе шерри тоже. — Только это все равно ничего не меняет.

— Это меняет будущее Бенингсена, — Шпатц стянул с себя закопченный и прожженный в нескольких местах пиджак и бросил его на пол. — Он или останется в живых и выслужится перед Дедриком. Или его труп тоже болтается где-то в петле с выпущенными кишками.

— Не думаю, что в петле, герр Шпатц, — Крамм с удовольствием выпил и откинулся на спинку дивана.

— Что вы имеете в виду, герр Крамм? — Шпатц вопросительно приподнял бровь.

— В петле был Вишеринг, Лангермана сожгли. Значит если Бенингсена тоже собираются убить, то он будет или утоплен или похоронен заживо, — Крамм снова взял письмо в руки.

— А... — Шпатц потер лоб тыльной стороной ладони. — Вы шутите, герр Крамм...

— Лишь отчасти, — анвальт коротко улыбнулся одними губами. — Все, что я успел узнать о Дедрике, намекает на довольно жестокий, но стильный почерк в делах возмездия предателям.

— Интересно, Хаппенгабену удалось скрыться от его гнева? — Шпатц снова посмотрел на бутылку. — Ладно, герр Крамм, я же вижу, что вам хочется поделиться содержимым этого письма. Что там написано?

— Оно от Майнера, — Крамм хмыкнул. — Он многословно и в красочных эпитетах сообщает, что думает о тебе, герр Шпатц. И еще — угрожает. Тоже довольно много и изобретательно. Обещает, что в скором времени от вервантской власти не останется и следа, и он, Майнер, обязательно приложит к этому все возможные усилия. И еще обещает лично тебе жестокую расправу в том случае, если ты приблизишься к его девушке.

— А... — равнодушно протянул Шпатц. — Значит можно выбросить эту бесполезную бумажку.

— С твоего позволения, я ее придержу, герр Шпатц, — Крамм сложил письмо и убрал обратно в конверт. — Ты же не хочешь сам его прочитать?

— Вашего резюме вполне достаточно, — Шпатц встал, поднял сброшенный на пол пиджак и принялся выкладывать на стол содержимое карманов — документы, бумажник, портсигар, спички... — А что вы собираетесь с ним сделать? Показать фрау Гогенцоллен?

— Нет, герр Шпатц, — Крамм встал и направился в свою спальню. Щелкнул замок портфеля. — Это относится к той части нашего задания, от которой ты сам попросил тебя оградить.

Шпатц промолчал, держа в руках портсигар. Снова захотелось закурить, но он не стал. Запах гари, который за время после пожара как-то притупился, снова шибанул в ноздри, и Шпатц принялся остервенело сдирать с себя обгоревшую одежду. Раздевшись до белья, он направился в ванную комнату и включил воду. Глядя как струя воды с гулом разбивается об металлическую поверхность, мысленно обругал себя за упаднический настрой. В сущности, какое ему дело до судьбы Вишеринга и Лангрмана? И уж тем более Бенингсена? Ни с кем из них он не был дружен, никто их не заставлял впутываться в заговор и строить козни. И в том, что с ними произошло, точно нет никакой вины его, Шпатца. Мог ли он спасти им жизнь? Ну... Он попытался.

Шпатц взял бутылочку жидкого мыла и наклонил над ванной. Тонкая жемчужно-белая струйка полилась в воду, укладываясь причудливым узором, растворяясь и превращаясь в пену со свежим лавандовым запахом. Шпатц посмотрел на себя в зеркало. На щеке — плохо стертые следы копоти. Волосы с правой стороны опалены, как и правая бровь. Кожа покраснела и шелушится. На левом плече вспух обширный кровоподтек. Когда и обо что он так ударился? Шпатц стал осторожно снимать с рук мягкие повязки. Кое-где бинт присох, и приходилось рывком его отрывать. Доктор сказал, что ничего страшного в его ожогах нет, могло быть и хуже. Дал с собой баночку мази и порекомендовал поберечься. Про ванну ни слова не сказал. В горле все еще першило, иногда волнами накатывал тошнотворный запах горелой плоти.

Шпатц забрался в ванну и погрузился в горячую воду с пенной шапкой по самую шею. Сквозь шум воды он услышал, что Крамм разговаривает с кем-то по телефону. Не стал прислушиваться. Просто прикрыл глаза.

— Герр Шпатц, — Крамм осторожно постучал в дверь ванной. — У тебя все хорошо?

Шпатц пошевелился и понял, что вода давно остыла, а пенная шапка превратилась в плоские кружевные узоры на поверхности.

— Все хорошо, герр Крамм, — Шпатц поднялся. — Я просто задремал.

Шпатц открыл глаза и сразу зажмурился. Яркий луч солнца пробивался через щель в шторах. В желудке отчетливо урчало, напоминая о том, что в суете вчерашнего дня они забыли поужинать. И пообедать. Шпатц посмотрел на подсохшие ожоги на своих ладонях и понял, что вчерашняя мрачная тоска отпустила. Мир снова обрел цвета и запахи. А мысль о кофе и бутербродах волновала сейчас, пожалуй, даже больше, чем печальная судьба Вишеринга и Лангермана.

Шпатц спустил ноги с кровати и прислушался. В гостиной раздались тихие шаги, потом скрипнул диван и зашелестели газетные страницы. Похоже, что Крамм уже проснулся. Шпатц встал, накинул халат и открыл дверь спальни.

— Доброе утро, герр Шпатц, — Крамм поднял глаза от свежего номера «Аренберги-цайтунг». — Точнее, уже почти полдень.

— Странно, что я не чувствую запаха кофе и свежей выпечки, — Шпатц демонстративно потянул носом. — Фройляйн Маргрет больше не хочет нас баловать?

— Видимо, у нее появились другие дела, — Крамм перевернул страницу. — Я перекусил часа два назад, но сейчас уже готов даже на завтрак в нашем ресторане. Вот только...

— Может быть, вызовем такси до марктплаца? — при мысли о пресной еде и жидком кофе аппетит Шпатца несколько угас.

В этот момент в дверь требовательно постучали. Крамм отложил газету и встал. Ни тени удивления или ожидания на его лице не появилось. По всей видимости, он кого-то ждал.

— Я не нанималась работать для вас курьером, Крамм! — неприятный визгливый голос. Возмущенные интонации. Это были совсем не те звуки, которые Шпатцу хотелось услышать. — Как я понимаю, никаких хороших новостей у вас нет?

Шпатцу не хотелось оборачиваться и смотреть на гостью. Но она уже ворвалась в гостиную и грохнула на стол объемную сумку.

— Доброе утро, фройляйн Диммах, — сказал Шпатц как можно более нейтральным тоном.

— Не такое уж оно и доброе, Фогельзанг, — женщина осуждающе посмотрела на халат Шпатца. Сама она была одета в мужской брючный костюм. На шее — темный галстук, повязанный свободным узлом. — И не называйте меня фройляйн!

Шпатц пожал плечами, встал и направился в ванную комнату. Благовидный предлог не продолжать общение с этой неприятной дамой. Даже если она явилась по делу, то явно не к нему.

В шум воды диссонансом вклинивались нотки неприятного голоса Диммах. Крамма было не слышно, хотя он явно что-то ей отвечал. «Наверное, мне бы стоило проявить хоть какое-то любопытство?» — подумал Шпатц, доставая из шкафчика бритвенный прибор. Но любопытство не появилось. Зато в голову закралось беспокойство о Маргрет. Может быть, с ней что-то случилось? В желудке снова заурчало. Шпатц укоризненно посмотрел на себя в зеркало. «Признайся себе, — мысленно сказал он своему отражению. — По ее стряпне ты сейчас скучаешь гораздо больше, чем по ней, верно?»

Из гостиной снова раздались вопли на повышенных оборотах. Диммах была явно чем-то недовольна, о чем и сообщала Крамму в неразборчивых сквозь шум воды сообщениях. Шпатц, как раз собиравшийся закрутить кран, замер. Вообще-то собственная ванная, да еще и без необходимости экономить воду, пока еще не стала для него делом привычным. Поэтому обычно он старался без необходимости не расходовать воду сверх нужного объема. Но сейчас он предпочел изменить своим привычкам.

Мимо двери ванной прогрохотали шаги. Дверь хлопнула так сильно, что с потолка посыпалась пыль.

— И вам хорошего дня, фройляйн Диммах! — громко сказал Крамм. Шпатц его услышал исключительно потому, что тот стоял совсем рядом с дверью. С облегчением вздохнув, Шпатц закрутил кран. Еще раз посмотрел на себя в зеркало и стер остатки пены с лица полотенцем.

В ресторане сегодня было многолюдно по сравнению с другими днями. Было занято целых четыре столика. Впрочем, особенно респектабельной эта публика не выглядела. Невзрачные серые костюмы посетителей смотрелись довольно жалко на фоне роскошного, пусть и потрепанного интерьера. Прихрамывающий официант вышел из-за ширмы и направился к Шпатцу и Крамму.

— На первое — овощной суп с сосисками, на второе — жареная печень с капустой, — пробубнил он.

— А кофе и булочек нет? — с надеждой спросил Шпатц.

— Булочки были на завтрак, — вислые усы официанта стали казаться еще более унылыми. — Есть кисель. И чай.

— Чай, пожалуйста, — Шпатц вздохнул.

— А остальное?

— Давайте печень, — Шпатц поморщился. — А обычный хлеб же у вас есть? И сливочное масло?

— Маргарин, — официант повернулся к Крамму. — Вы будете суп?

— Боюсь, вы не оставили мне выбора, — Крамм развел руками. — Несите все. И чай. Кстати, а свежий номер Аренберги-нахрихтен у вас есть?

— На стойке у входа, — официант снова повернулся к Шпатцу. — Вам принести печень, хлеб и маргарин?

— Я передумал, — Шпатц вздохнул. — Несите весь ваш обед, как и моему анвальту. Маргарина не надо. Но если есть отдельно сосиски, можете их принести тоже. И чай.

Официант прохромал обратно за ширму. Крамм с газетой вернулся за стол.

— Кстати, герр Крамм, а что привезла фройляйн Диммах? — Шпатц повернулся к анвальту.

— Пока ты принимал ванну, мне пришла в голову одна идея, и я позвонил герру пакт Готтесанбитерсдорфу, — Крамм положил газету на стол. — Он внес некоторые коррективы, указал на одно слабое место, но согласился, что все может выгореть при определенных обстоятельствах. И пообещал утром прислать мне все необходимое.

— Мне кажется, или вы так многословно не ответили на мой вопрос? — Шпатц засмеялся. — Нет-нет, я понял, о чем речь. Я же сам просил не посвящать меня в детали. Это что еще за новости?

Шпатц взял газету со стола и развернул передовицу. Статью сопровождала фотокарточка, на которой два островитянина в белых накидках стояли над лежащим на земле телом. Шпатц быстро пробежал глазами текст заметки.

«Дорогие сограждане!

Редакция спешит уведомить вас, что вчерашний инцидент был не более, чем недоразумением. Ни о каком злом умысле или предательстве речи не шло и не идет.

Напоминаем, что вчера вечером по городу распространился слух, что некий гражданин совершил нападение на гостя из Карпеланы, в ответ на которое островитянин применил некие загадочные способности, схожие с виссенскими. Полицаи провели тщательное расследование и готовы сказать, что произошло на самом деле.

Некто Бельбе Вайсман выпивал в своей квартире после заката. Открыл окно, чтобы покурить, и, по неосторожности, выпал. В этот момент по улице проходили двое гостей из Карпеланы, которые постарались оказать упавшему помощь, но увы, он скончался еще до приезда докторов и полицаев.

Просьба ко всем, кто распространяет ложные слухи!

Немедленно перестаньте множить фальшь и панику! За повторение недостоверных сведений вас ждет штраф и исправительные работы!»

— Хм, глядя на фотографию, я подумал, что история куда более драматичная, — Шпатц отложил газету и посмотрел на официанта, толкавшего к их столику сервировочную тележку. — Странно, что об этом вообще написали, да еще и на первой полосе.

— Вот видишь, как вредно отвлекаться от задания на всякие заговоры из прошлого, — Крамм убрал газету на пустующий стул, освобождая место для тарелок. — Похоже, мы с тобой пропустили какую-то очень громкую историю.

— Они похищают людей, — тихо проговорил официант, выставляя перед Шпатцем миску мутного варева с кусочками овощей и нарезанными сосисками.

— Кто? — переспросил Шпатц, раскладывая на коленях салфетку.

— Эти чудища белоглазые с архипелагов, — не глядя на Шпатца, официант продолжал ставить тарелки на стол.

— О, вы знаете подробности! — Крамм оживился. — Расскажите же нам, мы сгораем от любопытства!

— В газете врут все, — официант выпрямился и тоскливо посмотрел в окно. — Мой племянник связался с одной из их девок. На свидания бегал, смотрел влюбленными глазами. Позавчера пошел опять и исчез. А когда его отец попытался связаться с этой девкой, то она выпучила глаза и сказала, что никогда не видела такого. И ничего о нем не знает.

Крамм многозначительно посмотрел на Шпатца.

— А как же она не знает, если прислала ему в подарок эту самую белую тряпку?! — официант тоже посмотрел на Шпатца. — Их всех приняли здесь как дорогих гостей. А они шастают по улицам ночью, ловят одиноких прохожих и утаскивают к себе на корабль. Говорят, что они там проводят какие-то эксперименты. И все, кто за это время пропал, обратно не вернулись. А этих двоих застали как раз в момент похищения. На них напали, отбили этого вот парня, вот только он, когда в себя пришел, ничего рассказать не смог. Ничего не смог вспомнить. Вот в газете и придумали историю про выпивку, чтобы народ не баламутить. Так что вы осторожнее с ними будьте.

Официант взялся за тележку и покатил ее обратно к ширме.

— Любопытный выбор из двух источников информации, верно? — Крамм взял ложку и с недоверием посмотрел на тарелку с супом. — Оказывается, ты находишься примерно в не меньшей опасности, чем твоя Лелль.

— Может быть, дед просто выдумывает, — Шпатц отодвинул тарелку с супом и потянулся за куском хлеба. Даже чувство голода не сделало еду в местном ресторане аппетитнее. Он ткнул вилкой в кусок печени, поджаренный до состояния «подошва». Посмотрел на жиденький остывший чай. — Герр Крамм, может быть мы все-таки поедем завтракать в другое место? Или что-то из предложенных блюд все-таки внушает вам доверие?

Таксист остановил мобиль рядом с крыльцом и вышел, чтобы открыть багажное отделение. Шпатц стряхнул с рукава нового костюма почти незаметную пылинку. Собственно, необходимость купить новую одежду взамен испорченной, в конце концов смогла убедить Крамма отправиться в местный торговый анклав.

— Наши с тобой приключения, герр Шпатц, довольно дорого обходятся семейному фонду Фогельзангов, — Крамм выбрался из мобиля и забрал у водителя объемный бумажный пакет, звякнувший бутылками с пивом, и упакованный в тонкую ткань сверток с одеждой. Шпатц положил на водительское сидение несколько мелких купюр и тоже выбрался наружу. Посмотрел на свои ладони, затянутые в тонкие перчатки, и признал, что они действительно неплохо защищают. Хорошо, что поддался на уговоры продавца и купил несколько пар. Кроме того, они скрывали уродливые ожоги, которые с новым костюмом ну никак не сочетались.

Поднявшись в номер, Шпатц устроился на диване, выудил из пакета бутылку пива, открыл ее и с наслаждением сделал глоток. Крамм же принялся раскладывать по местам покупки.

— Ты кого-то ждешь, герр Шпатц? — Крамм вышел из своей спальни и тоже взял бутылку.

— Почему вы так решили? — Шпатц уже допил свое пиво и обдумывал, не взять ли еще бутылочку.

— Ты как будто прислушиваешься к шагам за дверью, — Крамм сел на кресло напротив Шпатца.

— Отсутствие Маргрет начинает меня беспокоить, — Шпатц встал. — Обычно она прибегала, стоило нам появиться в гостинице. Но она не появилась вчера и сегодня. Может быть, зайти к ней в номер и проверить, дома ли она? Может быть, у нее что-то случилось?

— И что мы сделаем, если ее не застанем? — Крамм сделал длинный глоток пива. — Поедем искать ее дом в трущобах?

— Так далеко мое беспокойство не простирается, — Шпатц усмехнулся и направился к двери.

— Ты хочешь прямо сейчас к ней зайти? — Крамм с неохотой встал.

— Не вижу причин откладывать, — Шпатц пожал плечами. — Если не проверить, то я буду все время возвращаться к этой мысли. — Кроме того, мне действительно нравилась ее стряпня.

Манфреда они нашли в его комнате на первом этаже. Он сообщил, что выделил Маргрет одну из комнат для прислуги на втором этаже. Ключ она ни разу ему не отдавала, так что он не знает, дома она сейчас или куда-то отлучилась. Блок прислуги второго этажа пустовал, так что в распоряжении Маргрет были собственная маленькая кухня и ванная комната, которой обычно пользовались все, кто там проживал.

Шпатц осторожно постучал в дверь, но никто не отозвался. Толкнул дверь. Она оказалась не заперта.

— Фройляйн Маргрет? — Шпатц шагнул в полумрак комнаты. Окна выходили на глухую стену, кроме того были плотно зашторены, так что свет сюда почти не проникал. — Вы здесь?

Замер. Подождал, когда глаза привыкли к полумраку. Почувствовал, что руки его холодеют. Вряд ли Маргрет по своей воле решила прилечь на полу за шкафом... Одна из ее красных туфель валялась посреди комнаты, другая — осталась на ноге. Платье разорвано на груди. Под головой расплылась бурая лужа уже засохшей крови. Распахнутые глаза смотрят в потолок. Рот приоткрыт, как будто она удивлена. Она была мертва, никаких сомнений.

— Похоже, что ее убили случайно, — Крамм указал на угол стола, испачканный кровью. — Возможно, толкнули. Или она сама неудачно отпрянула... Смотрите, герр Шпатц. Выглядит так, словно она кого-то впустила, потом он схватил ее за платье, она его толкнула, сделала шаг назад, потом у нее подломился каблук, и она упала вот сюда. А потом этот некто ее подхватил и положил чуть левее. Беспорядка нет, никто не пытался обыскивать комнату. Похоже, это случилось вчера вечером.

— То есть, если бы мы зашли к ней, когда вернулись, то она была бы еще жива? — Шпатц отвернулся. Не то, чтобы он испытывал к Маргрет какие-то особенные чувства, но живой она ему нравилась все-таки гораздо больше, чем мертвой.

— Может быть и нет, — Крамм осторожно обошел комнату. — Мы вернулись, когда уже было темно. В это время можно ходить только тем, у кого есть ауслассунг.

— Скорее всего, это был ее приятель, — Шпатц приоткрыл штору и внимательно осмотрел комнату. — Тот самый, который считал ее своей девушкой. Из птенцов гнезда Бенингсена.

Кроме валяющейся посередине туфли, здесь царил идеальный порядок. Вещи, которые ей выделил Манфред, были аккуратно выглажены и развешаны в шкафу. В тумбочке в идеальном же порядке стояли подписанные баночки со специями. На полочке рядом с дверью — три пары туфель на высоких каблуках. Узкая кровать покрыта простым домотканым покрывалом. Рядом со столом стул. На столе — потрепанный модный журнал.

Нигде не было видно только ее сумочки. Никаких бумаг или документов. Возможно, их забрал убийца.

— Проклятье, — прошептал Шпатц и стукнул кулаком по стене. — Никаких соседей вокруг нет. Опрашивать кого-то, кто здесь живет, тоже бесполезно. Герр Манфред же сказал, что стены в гостинице толстые, можно сколько угодно шуметь, и никому не помешаешь. Разве что, сам Манфред видел того, кто к ней заходил... Надо спросить его. И еще попросить позвонить полицаям.

— Герр Шпатц... — осторожно проговорил Крамм.

— Если мы с вами позвоним полицаям, то, боюсь, фрау пакт Гогенцоллен начнет стрелять еще до того, как приведет к себе в кабинет.

— Герр Шпатц... — Крамм коснулся плеча Шпатца.

— Проклятье... — снова повторил Шпатц. — Кому понадобилось ее убивать?

— Герр Шпатц, послушай меня, — Крамм тряхнул Шпатца за плечо. — Давай не будем спешить с обращением к полицаям. И спрашивать у Манфреда ничего пока не будем.

— Что вы имеете в виду, герр Крамм? — Шпатц замер и посмотрел на своего анвальта.

— Давайте прикроем дверь и вернемся в наш номер, — сказал Крамм, показав Шпатцу ключ от комнаты Маргрет. — У меня появилась идея. И она позволит нам покинуть этот не очень гостеприимный город как можно быстрее.

— Я не понимаю, — Шпатц нахмурился. — Вы предлагаете оставить ее здесь? И никому не сообщать?

— Пойдем к нам, герр Шпатц, — Крамм потянул его к выходу. — И там я все тебе объясню...

Крамм тихо закрыл дверь, дважды повернул в замке ключ и направился к центральной лестнице. Шпатц шел следом. Потертая ковровая дорожка глушила звуки шагов, в коридорах и на лестнице никто не встретился. Захлопнув дверь своего номера, Шпатц облегченно перевел дух.

— Герр Шпатц...

— Герр Крамм...

Заговорили оба одновременно, и сразу же замолчали. Шпатц жестом предложил Крамму говорить первым, сел в кресло и достал из кармана портсигар.

— Прежде всего, мне очень жаль Маргрет, — осторожно заговорил Крамм, пристально глядя в лицо Шпатцу. — Но ее гибель предоставляет нам уникальную возможность выполнить наше задание. Я помню о твоей просьбе, но мне придется посвятить тебя в детали. Хотя бы в общих чертах.

— Оставьте, герр Крамм, — Шпатц чиркнул спичкой. — Я все-таки не невинная фройляйн из стадшуле. Как-нибудь справлюсь со своим душевным равновесием.

— Рад это слышать! — Крамм устроился на диване напротив Шпатца. — Наша с вами задача — доставить Лелль на доппель Готтесанбитерсдорфа так, чтобы никто не заподозрил, что она вообще была похищена. Сначала я обдумывал простое тайное похищение. Чтобы девушка пропала без вести, не оставив зацепок. Это было бы несложно, не будь она иностранкой под постоянным контролем. Она должна сообщать, куда отправляется и с кем. Так что или мы с тобой оба, или ты один в любом случае оказались бы под подозрением. А медикаментозный допрос легко вывел бы нас на чистую воду.

— Медикаментозный допрос — необязательная часть следствия, — Шпатц пожал плечами.

— Что-то мне подсказывает, что в этом случае розыск будет работать на максимальных мощностях, — Крамм криво усмехнулся. — В любом случае, планировать идеальное преступление — это с самого начала плохая идея.

— Согласен, — Шпатц кивнул. — Так каков план?

— Несчастный случай, — Крамм вскочил и быстрым шагом ушел в свою спальню, но быстро вернулся с портфелем. — Ты помнишь вчерашнюю записку от Майнера?

— В которой он мне угрожает? — Шпатц выдохнул клуб сизого дыма.

— Она-то и подсказала мне решение нашей головоломки, — Крамм извлек из портфеля конверт и положил его на стол. — Наш номер на третьем этаже. Высоковато, но добросить бутылку с горючей смесью на самом деле несложно...

— Подождите... — Шпатц замер. — Вы предлагаете мне оказаться жертвой мести?

— Ага! — Крамм широко улыбнулся. — Ты уже понял, что именно я предлагаю, верно? Ты приглашаешь Лелль в гости на романтический ужин, но в какой-то момент злоумышленники забрасывают в комнату несколько зажигательных бутылок. Просиходит пожар, в котором ты выживаешь, почти не пострадав, а на пепелище находят обгоревшее до неузнаваемости тело девушки. Маргрет и Лелль примерно одного роста, ведь так?

— А где будет в это время Лелль? — спросил Шпатц.

— Она будет без сознания ехать в вагене в сторону доппеля, — ответил Крамм.

— И мне лучше не спрашивать, как она окажется в этом состоянии? — Шпацт иронично изогнул бровь.

— Об этом я позабочусь, — Крамм подался вперед и хлопнул Шпатца по колену. — Твоя задача — назначить ей встречу и привести сюда в нужное время. Остальной инвентарь я беру на себя.

— А что помешает полицаям устроить мне медикаментозный допрос в этом случае? — Шпатц прищурился.

— Ты же будешь потерпевшей стороной, — Крамм хохотнул. — Нужно будет всего лишь изобразить на тебе достоверные травмы.

— Да уж... — Шпатц поморщился. Обожженные ладони все еще давали о себе знать. — Пожалуй, вы правы, стечение обстоятельств уникальное. Значит нам нужно переместить тело Маргрет, перегнать ваген в гостиничный двор, заготовить бутылки... Кстати, их совершенно необязательно кидать снизу, можно просто разбить стекло. Без сноровки можно попасть не в то окно.

— Верно, — Крамм кивнул.

— И еще кое-что... — Шпатц опустил взгляд и задумался. Между бровями пролегла складка. — В свете свежих сплетен, рассказанных нам сегодня герром официантом. Мы до сих пор не знаем, как далеко простираются способности Лелль. Например, той же Сигилд, чтобы превратить меня в скулящий от боли овощ, достаточно одного щелчка пальцев. А что если Лелль захочет забрать меня на корабль из Карпеланы?

— Риск есть, — Крамм вытянул из бумажного пакета бутылку пива. — Но тут уж ничего не поделаешь, у любого плана есть слабые места.

Шпатц неспешно прогуливался по Маритим-штрассе. Торопиться было некуда, до встречи с Лелль оставалось еще несколько часов. Правда, погода не располагала к долгим прогулкам, но оставаться в номере не хотелось. «Грязную» часть подготовки Крамм взял на себя, Шпатцу же оставалось только ждать и приводить себя в нужное состояние душевного равновесия. Чтобы Лелль не заподозрила ловушку.

Порыв ветра швырнул в лицо ледяные капли. Шпатц поежился, кутаясь в плащ, и надвинул шляпу на лицо. Огляделся по сторонам, в поисках хоть какого-нибудь заведения, в котором можно было бы спрятаться от непогоды. Вздохнул, вспомнив Мейнштрассе в Билегебене, с ее многочисленными пивными, кондитерскими, ресторанчиками и магазинами. Главная улица Аренберги же была в этом смысле почти пустынной. Можно было повернуть обратно, и через два квартала будет книжный магазин, но это все-таки не то. Сейчас хотелось выпить кружку горячего вина со специями, а не полистать книжки...

В подворотню Шпатц свернул почти от безнадежности. Дождь усилился, а ветер норовил сорвать с головы шляпу. Укрывшись под аркой облицованного серым камнем дома с вычурными светильниками, Шпатц заглянул во внутренний двор. Над одной из дверей обнаружилась скромная вывеска «Абендессен». И, очевидно для неумеющих читать, название было продублировано схематичным рисунком тарелки с поднимающимся над ней паром. «Неужели?» — подумал Шпатц, а ноги, тем временем, уже несли его к двери. Возможно, заведений в Аренберги гораздо больше, чем казалось сначала, просто все они были надежно укрыты от множества глаз во внутренних дворах.

За дверью была лестница вниз. Их недр подвала пахнуло уютным теплом и аппетитным запахом жареного с луком мяса. Шпатц пригнулся, чтобы не задеть головой низкий дверной проем и спустился вниз.

Интерьер заведения был непритязательным — сводчатое помещение обычного для подобных зданий подвала было никак особенно не оформлено. Похоже, здесь просто снесли перегородки, когда-то делившие его на отсеки-хранилища для жителей дома, и поставили несколько простых столов. Кухня, откуда доносились аппетитные запахи, скрыта за ширмой. Часть столиков размещены в уединенных нишах. Похоже, что основной наплыв посетителей совсем недавно закончился. Девочка лет десяти в светло-сером платье и фартуке убирала со столов грязную посуду.

— Добрый день, милая фройляйн! — Шпатц снял шляпу и вежливо кивнул. — В этом заведении можно пообедать?

— Я никогда вас здесь не видела, — девочка смерила Шпатца серьезным взглядом. — Вы живете где-то по соседству?

— Почти, — Шпатц улыбнулся. — В гостинице в нескольких кварталах. Но у нас ужасный повар, а из вашего подвальчика так вкусно пахло, что...

— Сейчас я позову отца, — девочка взяла со стола стопку тарелок и направилась в сторону ширмы. — Кажется, еще что-то осталось. Садитесь пока где-нибудь.

Шпатц еще раз осмотрел зал. Ниша с правой стороны подвала была занята, там чинн обедала семья с двумя детьми-подростками. Остальные столики были свободны. Шпатц тоже выбрал столик в нише. Снял плащ и повесил его на спинку соседнего стула. Постарался устроиться поудобнее на неудобном стуле.

— Доброго дня вам! — голос раздался из-за спины. Шпатц невольно вздрогнул и обернулся. Невысокий полноватый мужчина в фартуке приблизился к его столу совершенно бесшумно. Улыбчивое лицо, разбегающиеся от глаз морщинки, светлые волосы, стриженные коротким ежиком. И некоторое фамильное сходство с девочкой. Очевидно, это и есть отец, за которым она уходила.

— Я случайно увидел вашу вывеску и решил зайти. У вас можно пообедать, или заведение только для своих?

— Когда-то так и было, — хозяин улыбнулся. — Я очень люблю готовить, и предложил соседям устроить в нашем подвале такое местечко. Но еда всегда остается, так что гостей мы тоже угощаем.

— Это замечательно! — Шпатц хлопнул ладонью по столу. — От запахов вашей кухни я просто исхожу слюной! Вы не представляете, как плохо готовит повар в нашей гостинице!

— К сожалению, не могу предложить вам особого разнообразия...

— Я не особенно притязателен. Уверен, ваше фирменное блюдо окажется выше всяческих похвал.

Хозяин кивнул и удалился за свою ширму. Семья из соседней ниши закончила свою трапезу и покинула заведение. Серьезная девочка вышла из-за ширмы и убрала посуду, коротко глянув на Шпатца. Звякнул колокольчик над входной дверью, и в подвал вошел мужчина в темно-синем плаще. Шпатц сначала посмотрел в его сторону лишь мельком, потому что его больше волновал собственный обед, чем еще какой-то посетитель. Но потом гость снял шляпу, и Шпатц с удивлением узнал в нем Ансгарда пакт Гогенцоллена. По уверенной походке, которой тот направился к нише, в которой недавно обедала семья, Шпатц сделал вывод, что Гогенцоллен здесь далеко не впервые.

— Герр пакт Гогенцоллен! — Шпатц приветливо махнул рукой. — Какая удивительная встреча!

— Герр штамм Фогельзанг... — он нерешительно остановился в середине зала.

— Не составите мне компанию? — Шпатц улыбнулся одними губами и еще раз прокрутил в памяти их последний разговор. После пожара, погубившего Лангермана, ему как раз хотелось задать несколько вопросов этому аристократу.

— О, конечно, с удовольствием! — Гогенцоллен направился к столу Шпатца, на ходу снимая плащ. — Не ожидал вас здесь увидеть! В этом доме живет одна моя приятельница, кстати, вы с ней тоже знакомы, такая рыжеволосая фройляйн, я видел, что вы разговаривали на моем приеме... Каждый раз, когда я оказываюсь поблизости, я обязательно захожу к герру Мюллеру. Вы уже успели попробовать его фирменное мясо?

— Мой обед должны вот-вот принести, — Шпатц внимательно смотрел на лицо Гогенцоллена. Тот был многословен, говорил гораздо быстрее, чем обычно, и совершал множество суетливых движений руками. Явно нервничал. — Вы чем-то озабочены, герр пакт Гогенцоллен?

— Всего лишь неожиданностью нашей встречи, герр штамм Фогельзанг, — мужчина устроился на стуле напротив Шпатца и сцепил пальцы в замок. — Я все еще немного робею в вашем присутствии.

— Отчего же? — Шпатц иронично приподнял бровь.

В этот момент из-за ширмы показлся хозяин с двумя большими тарелками в руках. На одной возвышалась гора ароматных кусочков жареного мяса, покрытая стогом жареного лука. На другой тарелке — нарезанный крупными ломтями свежий хлеб. Он поставил еду перед Шпатцем и повернулся к Гогенцоллену.

— Вы будете обедать или подать только чай и штрудель? — спросил он.

— Только чай, пожалуйста, — отвтил Гогенцоллен. — Я просто заскочил на минутку, погреться. Ужасная погода сегодня!

Шпатц взялся за вилку, решив сначала поесть, а уже потом задавать вопросы, которые крутились у него на языке. Мясо не обмануло его ожиданий, снова всколыхнув воспоминания про Билегебен и подвальчик фрау Вигберг.

Некоторое время они молчали. Шпатц с удовольствием поглощал мясо, и с не меньшим же удовольствием наблюдал, как его собеседник все больше нервничает. Обжегся горячим чаем, уронил на пиджак кусок яблочной начинки штруделя, торопясь побыстрее с ним справиться.

— Я вынужден просить прощения, — Гогенцоллен попытался подняться. — Я немного тороплюсь...

— Не спешите, герр пакт Гогенцоллен, — Шпатц отложил вилку и удержал его за рукав. — У меня есть к вам пара вопросов.

— Может быть, мы отложим этот разговор на более подходящее время? — в глазах Гогенцоллена мелькнул страх.

— Сейчас время самое подходящее, — Шпатц выпрямил спину, откинул в сторону полу пиджака, чтобы стало видно кобуру пистолета. — Так что вынужден настаивать.

Заискивающая улыбка сползла с лица Гогенцоллена, губы его побледнели. «Не слишком ли?» — подумал Шпатц. Но вспомнил пламя, охватившее фигуру Лангермана и сжал губы.

— Кому еще вы сказали адрес герра Лангермана? — спросил Шпатц.

— Что? — глаза Гогенцоллена забегали. Он вцепился пальцами в стол. — Я не понимаю, что вы имеете в виду, герр штамм Фогельзанг...

— Давайте я освежу вашу память, герр пакт Гогенцоллен, — медленно произнес Шпатц. — Мне показалось, что вы нервничали, когда я расспрашивал вас про доктора Вишеринга. Мне еще тогда хотелось выяснить, почему, но к сожалению, мы торопились. Теперь я жалею об этом. Так кому еще вы сказали?

— Герр штамм Фогельзанг... — Гогенцоллен замер и побледнел еще больше.

— Это очень простой вопрос, — голос Шпатца стал еще холоднее. — Но, возможно, от него зависит ваша жизнь. Я все равно узнаю, кто именно устроил это покушение, с вашим ответом или без него. Во втором случае ваше имя окажется в списке заговорщиков. Вы знаете, что именно происходит с заговорщиками, работающими на виссенов?

— Виссенов? Что вы такое говорите?! — голос Гогенцоллена сорвался почти на визг. Он откашлялся и постарался взять себя в руки. — Я ничего об этом не знаю...

Шпатц молча сверлил взглядом испуганное лицо Гогенцоллена. Про виссенов он немного приврал, конечно. Впрочем, работать не Дедрика — это немногим лучше. Вряд ли, конечно, этот холеный аристократ работает на Дедрика. Скорее всего, он просто кому-то проболтался. Просто по глупости или потому что на него надавили. Шпатц медленно подвел руку к кобуре и расстегнул ее. Кроме них двоих в зале никого не было.

— Мне повторить вопрос еще раз? — Шпатц улыбнулся одними губами.

— Я... Ладно, я все расскажу, как было! — Гогенцоллен сцепил руки. — Несколько дней назад ко мне пришел Гем. Мы никогда не были друзьями, он просто однажды писал статью про мои приемы в своей газете. Я не ожидал его увидеть, честно. Как расспрашивал меня про Вишеринга. Сказал, что хочет сделать ему сюрприз и написать о нем статью, они вроде как дружили. А потом... — Гогенцоллен сдавил свои пальцы так, что они побелели. — Уже в дверях он сказал, что с этого момента я буду рассказывать ему про любые дела доктора, иначе меня ждут очень серьезные неприятности. Слово «серьезные» он выделил особенно. Я сначала хотел просто выпроводить его, но... В общем, я счел угрозу убедительной.

— И вы сказали Бенингсену адрес еще до того, как сообщили его мне?

— Да...

— Тогда еще один вопрос.

— Я больше ничего не знаю!

— Где живет Гем Бенгингсен?

Гогенцоллен молчал.

— Герр Гогенцоллен, какой вам смысл скрывать это? — Шпатц пожал плечами. — Я легко могу узнать это в другом месте, вы всего лишь сэкономите мое время...

— Уферштрассе, четыре, квартира в мансарде, она там одна без номера.

— Уферштрассе? — Шптац прищерился. — Это где-то здесь, совсем рядом?

— Следующая улица, — голос Гогенцоллена звучал глухо. На Шпатца он не смотрел.

— Благодарю, — Шпатц встал, застегнул кобуру и взял со стула свой плащ.

— Что со мной теперь будет? — Гогенцоллен поднял глаза.

— Ничего, — Шпатц накинул плащ на плечи, надел шляпу. — Хорошего дня, герр пакт Гогенцоллен!

Шпатц быстро пересек подвал и вышел на улицу. Дождь усилился, ветер чуть не сорвал с головы шляпу. Пришлось даже придерживать ее рукой. Шпатц торопливо шел по улице, гадая, что именно он увидит дома у Бенингсена. Остывающий труп? Или компанию головорезов, который прислал в Аренберги Дедрик? Он свернул на Ульфштрассе и дошел до четвертого дома. Не сразу сообразил, что в мансарду можно подняться только по внешней лестнице. Хорошо еще от дождя и ветра ее хоть немного защищало стоящее рядом с домом раскидистое дерево. Шпатц поднимался по узким ступенькам, представляя, как этот путь проделывает толстяк Бенингсен. Вот и дверь в мансарду. Потертая, деревянная. Похоже, этот дом знавал и лучшие времена. Осторожно постучал, держа руку на расстегнутой кобуре. Дверь скрипнула и приоткрылась. Не заперто. Шпатц решительно шагнул внутрь.