За горизонт

Глава 19

Прометей и Иван, впечатлённые находкой, позволившей прикоснуться к событиям давнего прошлого, вернулись к шару. Неожиданно собственное имущество пришлось отбивать у стаи непонятно как оказавшихся на этом удалённом от земли острове грызунов. Они были крупнее леммингов и чем-то походили на крыс.

Животные гибкими телами скользили между камней, фыркали на людей, пытающихся приблизиться к шару, либо пытались напугать короткими резкими выпадами. Видимо запах съестного вскружил им голову.

– А ну, пошли вон! – вскрикнул Иван и бросил в сторону грызунов камень.

Это немного проняло их. Животные ретировались. Их было не меньше двух десятков голов разных размеров. Похоже, в одной «банде» находились несколько поколений.

– Да ладно тебе, – остановил Ивана Прометей, – они забавные. У нас таких нет.

– И не надо. Корзину проверь.

Прометей полез в корзину, и спустя мгновение после того, как он оказался в ней раздался его возмущённый возглас:

– Эти твари прогрызли бурдюк со спиртом!

– Ну вот, от алкашей и здесь спасу нет, – усмехнулся Иван. – А ну…

Он замахнулся камнем. Острые мордахи попрятались за камнями.

– Не тронули ведь ничего, ни мясо, ни крупы, а? Топливо. Оно же воняет, зачем его грызть надо было? – возмущения Прометея доносились из корзины, в которой он скрылся с головой.

Рядом с корзиной стоял запах самогона, смешанный с едким запахом растворённого в нём мазута. Между камней блестели лужи не впитавшейся горючей жидкости.

– Насколько они сократили нам время полёта? – спросил Иван.

– Ни чёрта они ничего не сократили, – недовольно буркнул Прометей. – Сколько собирались лететь, столько и будем.

– Но мы же не сможем вернуться?

– Значит, не вернёмся. Я для себя этот вопрос продумывал. А ты сам виноват, что напросился.

– Прометей, ты это брось, ты это в сердцах сейчас говоришь.

Прометей взялся за край корзины.

– Иван, я вообще считаю, что вероятность нашей гибели в этом путешествии равна пятидесяти процентам, а ты хочешь, чтобы я успокоил тебя насчёт возвращения. Будь мужиком, не ной.

– Я мужик, – напомнил Иван.

– Ладно, прости, я действительно в сердцах от расстройства наговорил, – Прометей смущённо почесал ладонью под носом, размазав под ним жирную грязь от топлива. – Придётся больше не садиться, чтобы сэкономить.

– Я ничего, не в обиде. Не садиться, так не садиться, – Иван принял извинения друга.

За всё время их дружбы подобные вещи случались между ними не раз. Прометей иногда бывал несдержанным, но быстро отходил и долго чувствовал себя виноватым.

Прометей разжёг горелку и направил её в кольцо основания шара. Горячий воздух начал медленно раздувать его огромное тело. Прошло минут двадцать, прежде чем шар поднялся над корзиной.

– Забирайся, – пригласил Прометей друга.

Иван подпрыгнул, ухватился за верёвки, удерживающие шар и корзину, и ловко запрыгнул внутрь.

– Следующая остановка конечная, наберись терпения, – посоветовал Прометей.

– Да с тобой я столько терпения припас, что на пять таких путешествий хватит.

– Хорошо, моих извинений тебе недостаточно. Займись-ка расчётом нашего местоположения по солнцу, – Прометей решил проучить Ивана, заняв его сложным, требующим напряжения ума делом.

– Ты же знаешь, я лучше руками работаю, чем головой, – Иван взял в руки протянутый другом шаблон с вырезами, с нанесёнными на них значениями угла солнца над горизонтом, времени и направления сторон света.

– Потому что не тренировал голову, а я тебе даю такую возможность.

– Мы очень рискуем, доверяясь мне.

– Я перепроверю за тобой.

Корзина мягко оторвалась от земли. Встревоженные птицы закружили вокруг неё, не зная как реагировать на диковинный летающий объект. Остров уменьшался с каждой секундой. Прометей пытался найти взглядом могилу, но не смог. Она сливалась с местностью. Короткое путешествие по воздуху во многом изменило его представление о том, как земля видится сверху. Оказалось, что многое на ней глаз не может различить. Только ржавый остов корабля выделялся своей неприродной формой на фоне камней и воды.

Иван долго проверял свои расчёты. Прометей терпеливо ждал. Он знал на глаз, в какую сторону требуется лететь, но хотел, чтобы напарник тоже смог это определить.

– Север там, – Иван указал рукой.

– Верно, – согласился старший друг. – Теперь ловим ветер, который нас туда понесёт.

Кучевые и перистые облака оказались хорошим подсказчиком направления ветров. Чтобы понять, куда дует ветер на их высоте, можно было и не подниматься. Привыкший к наблюдениям ум Прометея быстро определил их полезность.

– И всё-таки, Прометей, как ты собираешься возвращаться? – поинтересовался Иван. Ему, как мужу и отцу семейства, нужен был отпуск, но никак не разлука.

– Если мы найдём поселение людей, то, я думаю, у них найдётся крепкий алкоголь для заправки наших баков. А если они не гонят его, то мы их научим и сами сделаем.

– Вот она, истинная цель нашей миссии – споить туземцев, – пошутил Иван.

– Мы можем не говорить им, что это можно пить. Покажем, как можно использовать спирт для освещения помещений, для антисептики, для создания таких горелок, – Прометей указал на горелку, шумящую вырывающимся из форсунки пламенем.

– А они нас за это научат ещё чему-нибудь, – размечтался Иван. – Так же, как те, из посёлка на горе.

– Да, главное, чтобы они были расположены к взаимовыгодному обмену.

– А с чего бы им зажимать свои знания?

– Я размышлял иногда о том, что могут существовать непримиримые посёлки рядом друг с другом, и что развитие в них может пойти иначе. Мы сразу расположены к гостям, а они, скорее всего, будут более подозрительны. Если наш визит покажется им целью разведать их силу и возможность сопротивления, то ждать от них можно чего угодно.

– А как понять, что они за люди?

– Не знаю. Возможно, у них будет много воинов и оружия, стены, возведенные для обороны посёлка или ещё что-нибудь, что покажется нам странным.

Иван задумался.

– Не знаю, Прометей, откуда ты набираешься таких мыслей. Не могу представить себе, из-за чего можно воевать между собой двум посёлкам. Еды – полный океан. Не хочешь рыбачить, лови себе оленей или кто там у них есть. Ведь есть же кто-то?

– Я и сам не понимаю, просто в книгах пишут, что войны между людьми были всегда, даже в те древние времена, когда людей было не так уж и много. Не как сейчас, конечно, но тоже немного.

– Не читай ты их, – посоветовал Иван выход из ситуации, – голову только забиваешь напрасными мыслями. Вот увидишь, если мы кого найдём, то это будут нормальные люди, а не дикари с мечами и копьями.

– Я тоже уверен в этом, но в отличие от тебя, не читающего книг, знаю, как может выглядеть посёлок, в котором люди привыкли к войне, а кто предупреждён, тот вооружён. Это тоже цитата из книг.

– Ладно, зануда, пичкай меня своими знаниями, всё равно делать нечего, – Иван поёжился. Начало холодать.

Перепад температур у поверхности океана и на высоте пары километров составлял градусов тридцать. Полчаса назад они находились в тёплом месте, пригреваемом солнцем, и вот уже руки начали дубеть от мороза. Прометей натянул рукавицы и шапку из оленьего меха. Иван уже сидел в полной экипировке, едва почувствовал падение температуры. Ветер никак не хотел направлять воздушного скитальца по нужному маршруту.

– Как назло, а? – сердился Прометей. – Нет ни одного ветра в нужную сторону. Будем подниматься ещё выше.

– Околеем, Прометей, – Иван испугался реальной перспективы замёрзнуть. Зная своего друга, склонного к крайностям ради достижения цели, ждать можно было чего угодно.

– Не околеем. Свалимся, где попало, хуже будет, – Прометей усугубил подозрения друга. – Я кое-что предусмотрел на этот случай. Помоги.

Прометей разгрёб вещи и вынул непромокаемый полог. Развернул его и начал накрывать им корзину сверху.

– Помоги, – попросил он Ивана.

Тому пришлось подняться, скрипя отсиженными коленками. Двигаться не хотелось. Тепло терялось, когда он выпрямлялся во весь рост. Иван не мог понять, какой будет прок от этого, если горелка находится выше, разве что начать активно дышать под пологом. В корзине, хоть её плетёный каркас и был защищён изнутри тканью в три ряда, гуляли сквозняки.

– Пригнись, – Прометей сам накрыл пологом корзину над Иваном.

Осталось открытым только место, где стоял он сам. Иван с интересом наблюдал за его действиями, теряясь в догадках. Тем временем Прометей снял с горелки раструб, состоящий из двух половин, разделил его и укрепил на ней другим образом, верхней частью вниз. Пламя, бьющее в шар, нагревало кольцо раструба, распространяя нагрев по всей детали. Часть его, оказавшаяся под пологом, становилась обогревателем.

До Ивана дошёл смысл действий друга.

– Теперь я понял, – произнёс Иван. – Умно.

Прометей сел на корточки и накрыл место над собой. В корзине стало сумрачно.

– Сейчас нагреется, – пообещал Прометей.

– Ты это сейчас придумал, или заранее? – Иван кивнул на половинки раструба.

– Заранее. Но в деле не опробовал. Некогда было, да и не думал особо, что понадобится, – Прометей дотронулся рукой до железа. – А! Горячая.

– Слушай, а так лететь даже уютнее. Как в балагане, только ничего не видно.

– Компаса будет достаточно, чтобы понять, куда нас несёт. Раз мы не собираемся больше садиться, то и не стоит искушать себя новыми открытиями. Я знаю точно, людей до материка мы не встретим. Здесь нет ни одного подходящего куска суши, чтобы поселиться. Да и климат слишком суров.

– Как скажешь, – Иван был рад, что их путешествие немного ускорится.

Тепло, идущее от железа, сделало маленькое пространство ещё более уютным. Прометей предложил перекусить. Иван с радостью поддержал его предложение. После обеда их потянуло в сон. Прометей проверил по компасу направление движения, убедился, что на данной высоте воздушные потоки дуют почти туда, куда им нужно, подкачал давление в бак и тоже прикорнул.

Проснулся он от ощущения опасности. Что-то с ним было не так, будто он перепил или находился в бреду из-за высокой температуры. Конечности с запозданием реагировали на команды, идущие от головы. Звук горящей горелки казался отстранённым, доносящимся издалека. Спящий перед ним Иван постоянно ускользал из поля зрения.

Прометей решил подняться. Ноги не слушались, а в голове забил колокол, наполняя её пульсирующей болью.

– Иван, Иван, – прохрипел Прометей. – Проснись.

Друг тяжело дышал через открытый рот. Даже в таком состоянии Прометей понял, что с ними случилось. Он не убавил пламя на горелке, и их подняло так высоко, что началось кислородное голодание. Он читал о нём, но мимоходом, считая, что до таких высот на их самодельном шаре не добраться.

Он сделал ещё один рывок и одним движением закрыл вентиль, подающий топливо к горелке. Шум пламени затих.

– Иван, Иван, проснись, – Прометей ткнул ногой в ногу другу.

Иван дёрнулся, закрыл рот и обвёл блуждающим взглядом корзину.

– Не понимаю, где я? Не понимаю, – голос у него был как у пьяного, неприятный и резал слух до болезненного ощущения в ушах.

– Иван, потерпи, сейчас спустимся, и будет всё нормально, – пообещал Прометей, слыша свой голос со стороны. – Мы высоко поднялись.

– Ах ты, как всё кружится. – Иван медленно поднял руки к голове и обхватил её. – У-у-у, башка раскалывается. Проме… Прометей, что это за дрянь со мной происходит?

– Поднялись высоко… воздуха мало. Подожди немного, я отключил горелку.

Шум горелки, стих, но остался шум крови в ушах. Сердце гнало её с удвоенной силой, пытаясь накачать ткани тела кислородом. Прометей сдёрнул полог, будто тот ограничивал доступ к воздуху. Ледяной воздух тут же наполнил корзину.

Иван тёр лицо руками, открывал рот, как рыба на воздухе. Холодный воздух немного отрезвил путешественников.

– Мы что, чуть не загнулись? – спросил Иван.

– Ага, могли бы, если бы я ещё немного не хватился. Недостаток кислорода на большой высоте, – пояснил Прометей.

– Да? – Иван с усилием поднялся на ноги и посмотрел вниз.

Они находились выше кучевых облаков. Океан отсвечивал отражённым небом и золотой дорожкой от солнца в прорехах облаков. Несмотря на плохое самочувствие, зрелище заворожило Ивана. Спустя минуту к нему присоединился Прометей. В руках он держал свои приборы для определения местоположения и высоты.

– Шесть километров, приблизительно, – произнёс он после измерений. – Направление пока что на север, но уже скоро станет южным. Полюс рядом.

Шар начал снижаться. Самочувствие улучшалось, дыхание успокоилось, головокружение прекратилось, осталась только головная боль. Иван начал замерзать, но никак не мог прекратить любование видами, доступными только с большой высоты.

Нарождающиеся над океаном кучевые облака, похожие на замерший пар, приближались. Шар медленно погрузился в огромное облако. Путешественников окутал туман, наполненный матовым светом. Дышалось в нём, как в предбаннике в морозный день, когда пар успевает наполнить его во время открывания двери. Высокая влажность вызывала лёгкий спазм во время глубокого вдоха.

Корзина и всё имущество покрылись влагой.

– Прометей, что-то стало холодать, – намекнул Иван.

– Сейчас спустимся под облака, я снова разожгу горелку, – пообещал он.

Нижняя граница облаков была чёткой, будто облака лежали на невидимой твёрдой поверхности. Шар выскочил из неё, и сразу стало теплее. Прометей вновь проверил направление движения воздушного потока.

– Пока что движемся куда надо, – довольным голосом произнёс Прометей. – Будем держаться этой высоты.

– У тебя есть какая-нибудь трава от головной боли? – спросил Иван.

– Есть. Сейчас заварю, – он разжёг горелку, выставив несильное пламя, и прислонил к нему железный ковш с деревянной ручкой.

Вода вскоре закипела. Прометей бросил в ковш пучок сушёной травы и немного погрел воду, чтобы заварилось быстрее.

– Готово. Пей осторожнее, чтобы не обжечься. Мне кажется, из-за гипоксии снизилась чувствительность кожных рецепторов.

– Из-за чего снизилась? – переспросил Иван, наперёд зная, что забудет значение диковинного слова через час.

– Гипоксии. Это когда организм недополучает кислород.

– А-а-а, понятно, – Иван приложился губами к горячему металлу ковша. В нос ударил острый запах пахучей травы. – Пованивает.

– Пей, не бойся, не отравишься.

Иван подул и сделал маленький глоток. Горькая вяжущая жидкость растеклась по рту.

– У-у-ух, – его передёрнуло.

– Пей, скоро полегчает.

Иван сделал ещё несколько глотков, пока у него не начался неконтролируемый рвотный рефлекс, как только жидкость касалась губ.

– Не могу больше, – он вернул ковш Прометею.

– Как ребёнок, – Прометей сделал несколько глотков, прищурился, скривил лицо и выдохнул: – Гадость.

Однако эффект от напитка не заставил себя ждать. Кожу головы закололо мелкими иголочками, вызывающими массирующий эффект. Он расслабил мышцы и боль ушла.

– Один минус у этого лекарства. – Прометей слил остатки отвара в походную деревянную бутылку.

– Какой?

– Двухдневный запор.

Иван рассмеялся. Деликатная проблема не показалась ему существенной. Расстройство желудка в их условиях доставило бы больше проблем.

– Это ничего, будет, чем заняться и о чём поговорить в ближайшее время. Кстати, а что там в бутылке гремело, мы так и не выяснили, – вспомнил он о найденной на острове бутылке.

– Точно, – Прометей вынул находку. Откупорил крышку и попытался снова вынуть предмет.

Видимо, от старости он потерял форму и не пролазил в горлышко. Пришлось применить шомпол, которым Прометей чистил сопло горелки. Он захватил предмет, и потянул его вместе с шомполом вдоль горлышка. Предмет захрустел, из бутылки посыпались кусочки пластика. Иван подставил руки. Даже ненужный пластик казался драгоценностью.

В руки Ивану упал расщепившийся предмет цилиндрической формы. Из него вывалился цилиндрик поменьше. Прометей заглянул в бутылку, убедился, что в ней пусто, отложил её в сторону и взял из рук Ивана артефакты. Его больше заинтересовал маленький цилиндр, похожий на скрученную бумагу, но завёрнутую в прозрачный когда-то пластик.

– Это послание, – произнёс он с благоговением. – Из прошлого.

Опасаясь, что с годами бумага истлела, Прометей обращался с находкой с крайней осторожностью. Пластик от прикосновения пальцев шелушился и облетал. Несмотря на прохладу, на лбу Прометея выступила испарина.

Он нашёл край свёрнутой бумаги и отделил его кончиком ножа. Бумага поддалась его усилиям без повреждений. Прометей вытер пот со лба и протёр глаза.

– Света не хватает. Иван, убери голову, загораживаешь, – попросил он друга.

– Пожалуйста, – Иван пригнулся.

Неожиданно кусок бумаги отломился, когда Прометей продолжил раскручивать цилиндрик.

– Пересохла, – Прометей засуетился, полез за пазуху и снял с ремня фляжку с водой. – Проверю на краешке, будет польза или нет.

Он смочил мокрым пальцем край записки и подождал, когда влага впитается. Затем потрогал.

– Хм, кажется, бумага стала не такой ломкой, – он смочил ещё и снова подождал.

Артефакт открывал свою тайну нехотя. Бумага за долгое время потеряла всякую пластичность. Она разваливалась от любого неверного движения. Для Прометея исчезло понятие времени. Он сконцентрировался на движении рук, как хирург, производящий ответственную операцию.

Ивану пришлось молча взять в руки измерительный инструмент, чтобы выяснить направление полёта шара. Ветер дул в нужную сторону. Иван бросил взгляд на «компас». Его значение расходилось с произведёнными им измерениями.

– Прометей, здесь кто-то не умеет измерять или твой компас врёт.

Прометей на мгновение оторвал от кропотливой работы голову и глянул на компас, затем на солнце.

– Поздравляю, мы рядом с северным магнитным полюсом, а значит, скоро пройдём и мимо географического, – произнёс он обыденно и снова занялся запиской. – Не обращай пока внимания на компас.

– Я так понимаю, миновав полюс, мы полетим на юг? – поинтересовался Иван.

– Ты верно понимаешь, это успех, – из уст Прометея любая похвала звучала иронично.

Ему удалось раскрутить цилиндрик полностью, и теперь он занимался разворачиванием листа, свёрнутого в несколько раз. Тут можно было так не осторожничать. На месте сгиба бумага ломалась, как Прометей ни пытался этого не допустить. К счастью это не делало текст нечитабельным. Через час лист бумаги, составленный из нескольких полос с серым текстом, по виду написанным графитовым карандашом, лежал перед Прометеем.

– Это же латиница, – расстроился Иван.

В школе их учили писать на кириллице, а латинский алфавит проходили мимоходом, просто для исторической справки.

– Самому удивительно. Я ждал, что записка будет написана на русском, либо китайскими иероглифами.

– А ты разберёшь, что здесь написано?

– Вряд ли. Я знаю, какая буква, какой звук означает, но значения слов не знаю. Если только что-то одинаково звучащее. Вот, например, здесь написано «Север», как на том саване. Значит что-то про ледокол. Не пойму, зачем надо было писать на латинице.

– Может, так было принято раньше? – предположил Иван.

– Вроде до катастрофы было такое. Язык, на котором разговаривали некоторые первые поселенцы с подводной лодки «Монтана», называли языком международного общения. Жаль, что он не сохранился до наших дней.

– А где-то наш не сохранился.

Прометей посмотрел на Ивана, словно тот произнёс гениальную фразу.

– А ведь ты прав, зараза. Там, куда мы направляемся, скорее всего, разговаривают на этом языке. Они-то нам и прочтут.

– Ну, что сказать, я не только руками могу искусно владеть, но и головой иногда выдаю неплохие результаты.

– Молодец. Теперь на одну причину найти людей у нас больше.

Прометей просиял. Низкое полярное солнце, катающееся по горизонту, отразилось в его глазах, наполненных счастливым ожиданием.

Шар уже несколько дней летел на юг. Не строго, как того хотелось его пассажирам, но неотвратимо. Без посадок топлива расходовалось меньше, и всё равно Прометей сокрушался, глядя, как сокращаются его запасы. Ему хотелось, чтобы их хватило до любого человеческого поселения. Ни пешего, ни водного варианта путешествия он не предусматривал и не был готов к ним. В особенности к водному.

Океан находился во власти морских обитателей. Сверху хорошо были видны группы огромных китов, выпускающие водные фонтаны. Млекопитающие двигались не спеша, солидно, и среди них часто находились детёныши. В противовес им на глаза попадались стремительные дельфины-белухи, группами в пару десятков особей спешащие по своим дельфиньим делам.

На редких островах попадались колонии моржей и тюленей, занимающих всю прибрежную полосу. В центре островов, как правило, жили птицы, выглядевшие сверху как подвижные пёстрые пятна. Однажды рядом с шаром в течение часа кружилась огромная птица, держась на некотором удалении. Она почти не махала большими крыльями, планируя на них кругами.

Прометей, пока она не улетела, волновался, ожидая, что пернатый хищник примет шар за враждебный объект и нападёт на него, разрывая когтями ткань. К счастью, птица не стала этого делать. Видимо, шар улетел далеко от зоны её влияния и перестал представлять интерес.

Поволноваться за исход путешествия заставил ещё один случай. На этот раз погодный. День не предвещал ничего плохого с утра, но к обеду на высоте примерно в полтора километра сменился ветер. Шар понесло на восток. Прометей по своим приметам проверил направления движения ветров на разных высотах и по волнению океана определил, что нужный ветер находится внизу.

Они спустились примерно до высоты трёхсот метров. У поверхности моря ветер был сильным. Корзину раскачивало, канаты скрипели, пламя горелки металось, не попадая в кольцо. И вдруг ветер затих. Буквально за одну минуту.

Иван первым обратил внимание, что горизонт с той стороны, куда они двигались, посерел. В приближающемся фронте, похожем на грозовой, не сверкали молнии.

– Это туман, – решил Прометей. – Ничего страшного.

– Может, поднимемся? – Ивану не хотелось лететь в тумане.

– Смотри на облака, они двигаются на нас быстрее приближающегося тумана. Нас отнесёт назад, а назад нам совсем не надо.

– Как скажешь, ты здесь главный, – Иван на самом деле успокоился.

Туман густел постепенно. Прометей поднял шар, чтобы он двигался почти по верхнему краю его границы. Она же оказалась местом, где потоки воздуха «тёрлись» друг о друга. Верхушка туманного фронта была подвижной. Клубы тумана образовывали вихревые воронки, в которые не хотелось попадать.

– Думаю, они не только здесь бывают. Они есть на любой границе, где встречаются ветра, особенно имеющие разную температуру. Просто здесь их видно.

Ивану показалось, что его умный друг пытается убедить в этом самого себя, чтобы было не так страшно. Некоторые вихри выглядели опасно, и приближаться к ним не было никакого желания. Понимал это и Прометей, но как человек изучающий природу по большей части эмпирическим путём, желал убедиться в этом лично.

Случай скоро ему представился. Шар потянуло в воронку, появляющуюся прямо на глазах. Ветер затягивал его прямо в центр, ускоряя по кругу. Прометей загасил горелку и ждал, чем закончится его сомнительный опыт. Ткань шара затрепало, забило о канаты, выбивая из него горячий воздух. Как результат, подъёмная сила истощилась прямо на глазах, и шар втянуло в серую мглу.

Прометей кинулся к кресалу, чтобы разжечь горелку, но отсыревший камень высекал едва видимые искры. Иван выхватил из рук впавшего в ступор Прометея каменный брусок и вытер его о внутреннюю часть рубахи.

– Открывай, – приказал он другу открыть вентиль.

Прометей, будто он ходил в подмастерьях у опытного мастера, послушался. Открыл вентиль на одну четверть. Иван высек хороший сноп искр и с первой попытки запалил пламя. Дальше Прометей знал, что делать. Он добавил огня, чтобы успеть набрать достаточно тёплого воздуха до встречи с поверхностью океана.

Вскоре наступила полная дезориентация в пространстве. Было такое чувство, будто шар стоит на месте, не двигаясь ни вверх, ни вниз, ни куда-либо ещё. Ивана начало подташнивать из-за того что непривычный к отсутствию ориентиров организм начал испытывать морскую болезнь.

– Прометей, давай уже взлетим повыше, я не могу смотреть на этот туман. Мне всё время кажется, что мы переворачиваемся вверх дном.

– Уймись, Иван, там наверху может быть ещё опаснее. Терпи. Сядь на дно корзины и накройся тряпьём, чтобы не видеть. Я скажу, когда можно будет выбираться.

– Меня от неизвестности будет тошнить ещё сильнее.

– Тогда терпи, пока туман закончится.

– А если он, как на материке, везде?

– До материка ещё далеко. Это какая-то природная аномалия.

– Я не знаю, что такое аномалия, но звучит не очень обнадёживающе. Как капкан на медведя, который забыли, куда поставили.

– Обещаю тебе, всё будет хорошо. Смотри на пламя горелки, поможет.

Иван уставился на жёлтое пламя. Ему и в самом деле полегчало. «Живое» пламя напомнило ему домашний уют и покой, позволив отвлечься от серой мглы за стеной корзины.

Неизвестно, каким чутьём Прометей определял высоту шара над уровнем моря. Время от времени он выключал и включал горелку, балансируя между океаном и верхней границей тумана. Прошло часов десять или больше, как показалось Ивану. Он успел выспаться за это время, проголодаться и уснуть ещё раз.

Прометей будто не замечал течения времени, постоянно что-то проверял, записывал, рассчитывал. Для Ивана полёт на шаре казался развлечением, но для его друга он был любимым делом, способом познания мира, нирваной, заставляющей позабыть обо всём остальном.

Компас указал Прометею на изменение направления полёта шара. Пришлось разжечь горелку и подняться выше, к огромному облегчению Ивана. Туман светлел, и вот шар с путешественниками поднялся над огромным океаном, позолоченным низким солнцем. Его поверхность еле заметно волновалась под потоками ветров.

– Это похоже на вид с горы, – Иван имел в виду посёлок, обнаруженный ими на плато.

Зрелище действительно напоминало знакомый вид, по причине чего хотелось верить, что берег суши находится совсем близко. Прометей сверился по шаблонам и компасу, отмерил на карте, срисованной с карты в музее подводной лодки, расстояние от последней контрольной точки.

– Если я не ошибаюсь, то у нас ещё два дня до материка, – произнёс он.

– Хотелось бы, чтобы ты ошибся.

– Два дня ничего не решат.

– Я понимаю, но на два дня раньше, звучит лучше, чем двумя днями позже. У меня уже начал развиваться страх, что земли не существует. Только океан или туман.

– Я читал, что у моряков, плававших во времена деревянных парусных кораблей, тоже бывали приступы психического расстройства из-за долгого пребывания в море.

– Я не псих, но уже на грани, – усмехнулся Иван.

– Не мне советовать отцу троих детей тренировать терпение, но другого посоветовать не могу.

– Терплю я, терплю. Если ты проснёшься, а меня здесь нет, значит, терпение закончилось, – пошутил Иван.

– Вот молодец. Терпение и чувство юмора помогут нам справиться с любой проблемой.

– Ага, ты ещё скажи, что дети научили меня терпению, а жена – чувству юмора.

Прометей рассмеялся от души.

– Я даже уверен в этом.

– Подлец, – Иван в шутку пнул Прометея.

Тот вытер глаза от выступивших слёз.

– Ох, не скучно с тобой. Кстати, ты выспался, а меня клонит в сон. Вставай на вахту, а я вздремну часиков шесть.

– Летим по стрелке? – спросил про компас Иван.

– Да, строго на юг.

Прометей укрылся с головой, чтобы свет не мешал спать, и вскоре захрапел. Иван поднялся на ноги и встал к борту, направленному в сторону полёта. Туман редел, рвался клочками. Под ним проглядывала поверхность океана. Когда выпадало время дежурить, ничего не делая, кроме наблюдения, Иван предавался мыслям о семье. Он скучал по детям, по жене. В сознании мелькали их образы и голоса, а также представлялись моменты встречи. В такие минуты душа рвалась на родину, а все планы по поиску новых поселений казались не такими уж важными.

Иван заварил над горелкой чай и потихоньку отпивал его прямо из железного ковша, обжигая губы. Прямо против солнца появилась стая птиц. Свет мешал разглядеть их. Иван неплохо разбирался во всей пернатой фауне, обитающей на Новой Земле и островах близ архипелага. Стая, заинтересовавшись шаром, сделала несколько синхронных манёвров около него. Иван присматривался к птицам, но не смог их узнать. Их умение двигаться, как по команде, было ему незнакомо. А ещё он удивился, откуда они могли взяться так далеко от берега.

Неожиданное предположение заставило его внимательно разглядеть океан внизу. Иван не увидел островов, как ожидал, но вдалеке ему показалось, что он видит зубчатые очертания материка. Они неясно проступали сквозь дымку, подсвеченную солнцем. Иван не стал будить Прометея сразу, решив убедиться в этом наверняка. От нетерпения он закружился на одном месте, притоптывая и стуча пальцами по краю корзины.

– Дно выбьешь, – не открываясь, произнёс разбуженный Прометей. – Продрог что ли, или приспичило?

Теперь Иван был уверен, что зубцы на горизонте являются горами. На вершинах самых высоких из них искрился белый снег.

– Прометей, кажется, мы куда-то долетели.

– Куда? – Прометей откинул с лица тряпку.

– Я не знаю, посмотри сам.