За пределом. Том 3

Глава 121

Из центра я добрался к школе на автобусе, который представлял из себя едва ли не броневик — зарешёченные окна, везде металл, кроме сидушек, водитель за бронестеклом. Не хватало тарана на переднем бампере и бойниц для того, чтоб пассажиры могли отстреливаться от хулиганов. Я вышел на остановке, что располагалась практически в паре метров от школы, и почти сразу заметил, что здесь дежурит полиция.

Четыре машины. Даже сквозь лобовое стекло я видел, что полицейские были в касках и бронежилетах. Наверняка и автоматы где-то лежат. Таким образом департамент полиции охранял муниципальные здания от войны. Никто в здравом уме не станет при них или их самих штурмовать, так как это будет равносильно самоубийству. Сюда стекутся такие силы, что не поленятся прочесать все улицы и показать, что бывает с теми, кто переходит черту.

Я сразу постарался слиться с толпой, и это у меня почти получилось. Почти, потому что некоторые всё же узнали меня. То ли слухи, то ли кто-то из друзей рассказал, не знаю, но часть учеников точно знала, кто я. Они перешёптывались и тыкали в мою сторону пальцем, не сильно при этом скрываясь. Благо таких было немного, и они очень сильно терялись на общем фоне, чтоб привлечь своим поведением внимание.

Мой класс был наполнен весёлым гулом, и мало кто обратил внимание, когда я вошёл, посвятив себя разговорам. Мои подвиги с глистой были в прошлом, слухи о том, что я работаю на картель, повыветривались из голов одноклассников за лето, и теперь никому не было дела до Томаса Блэка. А кто знал обо мне, не спешил сильно распространяться. Как, например, Брюс или Ким, что даже не смотрели в мою сторону, а если им и случалось встретиться со мной взглядом, так сразу его отводили. Да, они работали на картель и знали, какое моё новое прозвище и кто я. Такие прозвища не за красивые глаза дают, и моя репутация и авторитет значительно подросли после вечеринки. Теперь я был им не по зубам и вообще вряд ли когда-нибудь буду.

Не о такой славе я мечтал, но если она помогает мне держать дистанцию и быть невидимкой в классе, как раньше, то отлично, я не против.

Но были и те, кого моя репутация не смущала. Те, у кого за спиной была всё та же сила.

— Привет, Том, — развернулась она ко мне.

— Привет, Стелла, — кивнул я, доставая школьные принадлежности. — С новым учебным годом тебя.

— Пф-ф-ф… подколоть решил, гений?

— Не подколоть, — достал я тетрадь. — Лишь поздравить тебя. Нечасто мы с тобой разговариваем просто так.

— Так я тебе нравлюсь? — улыбнулась она. Такие, как она, обладающие хищной красотой, не могут улыбаться мило. Красиво, да, но не мило. Из-за их улыбки кажется, что они тебя или подкалывают, или издеваются.

— Мне нравятся все красивые девушки, если уж на то пошло, — ответил я невозмутимо. — Как и любой парень, мне нравятся приятные девушки. Но это только внешне. Всё же хочется, чтоб тебя любили не за внешность, верно?

— Да ты прямо психолог, — фыркнула она. — Ты там что, книжки читаешь по психологии?

Прямо в точку, кстати. У меня было немало книжек по психологии, которые я читал.

Зачем?

Так я лучше понимал людей вокруг себя, их желания, их подсознательные стремления, причины поступков и, в первую очередь, самого себя. Говорят, что понимание людей приходит со временем и опытом. Начинаешь понимать то, что до этого не мог подметить. Буквально видеть, будто читаешь с листа, хотя раньше ничего подобного не замечал.

— Возможно и читаю, — кивнул я.

— Кстати, ты знаешь такую девчонку, Эллой зовут?

— Элла? Элла… Нет, не знаю. Хотя… — я задумался, припоминая кого-то. — У неё тёмно-синие волосы?

— Да, она, — кивнула Стелла, обнажив зубки. — О тебе спрашивала, интересовалась.

— Я должен радоваться?

— А ты гей?

— Нет, по девушкам.

— Тогда ты тут носом не крути, умник, — прищурилась она. — Или мы уже не твоего полёта типа?

— Во-первых, у тебя Бурый, так что уже не «мы», а «они». Во-вторых, причём здесь полёт? Я не обмолвился и словом, что они не моего уровня. Просто пока не интересуюсь.

— Странный ты, — пробежалась она по моему лицу взглядом. — Другой бы радовался, что к кому сейчас ни подкати, любая согласится, а ты сидишь тут один опять.

— А ты заботишься обо мне теперь? — спросил я.

— Да нужен больно. Элла попросила, вот я и спросила тебя. Она, кстати говоря, с парнем своим порвала недавно. Буквально вчера.

— Не сказать, что мне это интересно, но буду знать, — меня немного забавляла эта тема с девушками, которые, видя более крутого парня, бросали своего прошлого и шли к нему. Эдакий переходящий приз, из рук в руки. Не считаю плохим, но выглядит забавно, учитывая то, что позиционируют они себя как свободных.

На днях читал про дома, и там девушки были в схожем положении. Не знаю, кем они считали себя, но в действительности были эдаким переходящим призом, подкупом, товаром, взяткой и всем, чем угодно. Только разница была в том, что здесь девушки делали это добровольно, выбирая себе место потеплее, а там у них не было особого выбора.

— Не хочешь подкатить к ней, она наверняка тебе не откажет? — продолжила Стелла.

— С каких пор тебя волнует моя личная жизнь, Стелла? — поинтересовался я.

— Ну она просто рассказывала о тебе, и меня посетила мысль, что вы неплохо бы смотрелись вместе. Вы же в клубе познакомились, да?

Её интересую я или моя репутация и авторитет?

— Это она просила тебя сейчас подойти ко мне и немного напомнить о ней? — подытожил я.

— Да, — не стала отрицать Стелла. — Она попросила. Так что, подкатишь?

— Нет, не заинтересован.

Пока не заинтересован. Буду честным, я совсем не против девушки. Тем более против красивой девушки. И будь время поспокойнее, я бы подавил волнение и подошёл бы к ней, но сейчас мысли совершенно не об этом. У меня голову занимает будущая сделка, а потом сбор команды. Я подхожу к края, с которого могу оступиться в любую секунду и умереть, и бегать за девушкой сейчас не лучшее время. Надо, пусть сама бегает за мной.

Но слово, даже пусть в мыслях, не воробей. Вылетит — не поймаешь. И будто кто-то меня услышал, этим же днём после школы встреча со мной у Эллы, если я правильно запомнил её имя, всё же состоялась.

Когда я уже выходил из школы, покончив с немногочисленными уроками, но получив многочисленные задания, и направлялся к выходу, меня нагнала та самая очень занимательная поклонница. Надо признаться, когда я её увидел, то сердце застучало немного быстрее. Не так, как когда в меня стреляют, конечно, но чуть быстрее нормы.

Она осторожно похлопала меня по плечу, будто трогая детонатор, который мог в любую секунду рвануть. Встретилась со мной взглядом и улыбнулась, будто смотря на добычу, и, отточенным движением руки поправив волосы, обратилась ко мне.

— Здравствуй, Томас, помнишь меня? — улыбнулась Элла ослепительно.

Да, это была она — одна из девушек, что грела мне кровать в клубе.

— Да, помню, — кивнул я. — Я имею хорошую память на приятных девушек, которых нахожу в своей кровати.

— Вот оно как, — протянула она, улыбнувшись и ни капельки не смутившись. Таких не смущают постельные темы. — У меня тоже хорошая память на таких парней, как ты. Жаль, что я не смогла тогда показать, насколько у меня хороша не только память. Но знаешь, я тебя совершенно случайно увидела, — ага, как же, — а тут у меня есть лишний билет в кино. Подруга отказалась, я вот ищу, с кем бы пойти. Никто не может, все заняты. Может… — красноречивее взгляда я ещё никогда до этого не видел.

Она знает, что я всё прекрасно знаю, и всё равно говорит это.

— Я твой запасной вариант?

— Ну что ты, самый первый.

Хотелось тогда уточнить, откуда она знает, что другие заняты.

— А парень твой?

— Ой, а ты не знаешь? Я рассталась с ним. И ты… кажется, тоже свободен, да? — невинно улыбнулась Элла. — Мы бы могли составить друг другу компанию.

Но у таких девушек плохо получалось улыбаться невинно. По моей градации красоты: хищные, милые, домашние и идеальные, она относилась непосредственно к хищной красоте. А у таких что не улыбка, то хищная. А такие у меня доверия не вызывают, как и умиления. Скорее настораживают и напоминают тех, кто тебя сожрёт, пережуёт и выплюнет, когда высосет из тебя все соки. С другой стороны, ты сам получишь от неё то, ради чего идёшь на сделку, и чаще всего это тело.

Я мог однозначно сказать, что Элла — сука. Стерва. Она не ставит парней ниже рангом во что-либо и цепляет только сливки. Других девушек, не равных себе, считает едва ли не мусором. Именно такие сбиваются в кучи лучших и потом стараются зацепить или красавчика, или сильного, или богатого. На других они смотрят может если только презрительно.

— Прости, но у меня дела, — покачал я головой. — Действительно дела, думаю, ты знаешь, какие.

— А-а-а… — протянула она и ни капельки не смутилась, приблизившись ко мне. — Я понимаю, Томми, — Томми, серьёзно? Мы теперь на такое перешли? — Тогда, когда освободишься, позвонишь? Я буду ждать.

Элла засунул листик в нагрудный карман с её телефоном, после чего подмигнула и, виляя своей попой, удалилась вместе с потоком к выходу. Признаюсь, что немного засмотрелся на неё.

Некоторые желали мою славу использовать во благо себе. Всегда будут такие люди — там, где одни видят опасность, другие видят возможности. Большие возможности. Главное — вовремя подсуетиться и занять вакантные места.

Я знал, почему Элла решила подбить под меня клинья, и не считал, что она что-то делала не так. Каждый крутится как может. Парни ищут получше работу, девушки ищут побогаче парней, не все, конечно, но всё же такие есть: всевозможные принцессы класса и королевы выпускного бала, которых природа не обделила красотой, а желания работать нет. В её глазах, особенно после той вечеринки, я, скорее всего, был молодым, свободным, но очень опасным уважаемым парнем. Едва ли не билет в… даже не знаю куда. В ад?

Возможно, она рассчитывала, что если свяжется со мной сейчас, то будет иметь некоторые преимущества в будущем. Вкладывайся раньше, чтоб потом получить больше. Да, всё ради денег. Элла делала ставку, рисковала и надеялась, что удача улыбнётся ей. Что я выбьюсь в люди и сам её вытащу.

Забавная градация у таких людей. Для них подняться выше — это выскочить за того, кто в клане или картеле. Не за добропорядочного человека, поднимающегося по карьерной лестнице, обычного, целеустремлённого, но тихого, а за крутого, дерзкого, плюющего на закон и других людей. Обычных они и за людей, наверное, не держат, считают лохами, которые горбатят спину за копейки.

Хотя я понимаю, что выросшим в таком месте, где картель едва ли не единственная власть, такое кажется вполне логичным. Не удивлюсь, если многие мечтают стать лейтенантом даже больше, чем мэром этого города.

Но номер я оставил.

Почему?

Потому что мне льстит это. Мне дала телефон красивая девушка. И пусть она это сделала ради денег, а не потому, что я ей нравлюсь, но кого это волнует? Это бизнес, не более. Практически обмен: тело на покровительство.

После школы меня ждала работа, где я вновь сопровождал Бурого, как раньше. Два бронированных автомобиля, охраны шесть человек и поездки по городу, чтоб он мог лично решить все дела.

На одном из дел пришлось поработать и мне.

Это был дилер. Тридцатилетний мужик, который практически слил запасы кокаина, передав товар покупателю, но при этом потеряв все деньги. И сейчас, побитый и привязанный к стулу, он со слезами смотрел на Бурого.

— Это… пиздец, хули ещё скажешь? — воздохнул он. — Полкило кокса… Ты, блять, понимаешь, что он не мог просто испариться? Ты долбоёб?

— М-м-м-м! — он не мог нам ответить, но сомневаюсь, что кто-то бы стал его слушать.

— Нахуя ты это сделал? Сука, ты думал, что никто не заметит, что товара становится меньше, чем его привезли? Ты нас за дебилов считаешь? Что мы не сможем соотнести количество полученных денег с тем, сколько ты продал? Или что за этим делом не следят?

— М-м-м-м…

— Я нихуя не понял, но видимо, ты себя таковым возомнил. Шрам, прострели ему ногу, чтоб он понял, что не все здесь дебилы, которые не умеют считать и соотносить.

Я молча поднял пистолет и прострелил ему голень. Тот закачался на стуле, замычал во всю глотку, заливаясь слезами и дёргаясь. С ноги потекла кровь.

— Вот. Теперь ты видишь, что не все так тупы, как ты думал, — улыбнулся Бурый. — Все получают наказание за воровство рано или поздно. Руки мы, конечно, отрубать не будем, так как не звери, но всё равно есть немало способов заставить раскаяться.

Тот только что-то жалостливо мычал.

Бурый глянул на бойцов, что смотрели за этим наказанием.

— Ну а вы что скажете, друзья? Хули не следили?

— Босс, мы ни черта не знали! — начал оправдываться один из них. — Мы за улицами следили и за товаром! Но не следили, что он там делал с ним, как разводил и продавал. Как понять, что он продаёт налево и тырит? Мы бы сразу прищучили, если бы узнали об этом!

— Да? А может ты в доле? — прищурился он, и боевик заметно струхнул.

— Да какая доля, босс! Блять, пидором буду, в жизнь бы на такое не пошёл! Мне и здесь хорошо, а жадность фраера сгубила!

Бурый припугивал их, чтоб не расслаблялись. Даже застрели одного, другие бы и слова не сказали. Потому что боятся его и потому что им платят — две вещи, что связывают большинство по рукам и ногам, заглушая даже совесть и самоуважение.

— Никто ничего опять не видел, всем похуй, — вздохнул Бурый. — Шрам, тащи кретина на улицу. Панк, возьми канистру.

— М-м-м-м-м!!!

Я сделал, как он сказал. Знал, что сейчас будет, так как становился уже свидетелем подобного. В первый раз мне было плохо. Во второй неприятно, в последующие мне было всё равно. Смотреть на горящего человека или на костёр — это не играло для меня роли. Огонь везде был один. Привыкаешь — так работает человеческая психика, привыкая к подобному и защищая от стресса.

И мне не было их жалко — знали, на что идут. Если они кретины, то это не лечится. Как они не могли понять, что такое всплывёт, особенно в такое время? Раньше может и проскакивало, так как товара было много, время было спокойное и всем было плевать, но сейчас всё было на счету. И если человек предаёт, — а воровство у своих, по сути, этим и является, — он должен понимать, что будет в этой структуре за это.

Никому не была нужна эта показательная казнь, но и без неё было не обойтись. Остальные должны знать, что так будет с каждым, и бояться.

Но это не спасало. Этот уже был по счёту пятым, кто проворовался, и на подходе был ещё один, шестой. Все настолько расслабились или же думали, что война отвлекает внимание и никто не обратит внимания, что не стеснялись иногда утаскивать по целому килограмму. Конечно, не сравнить с пол-тонной, как у меня, но всё равно. К тому же, я не предавал — чтоб предать, надо быть верным кому-то, а я давно отбросил это, поняв, что меня едва ли не дважды бросили в пекло, как разменную монету, а потом могут выкинуть, как мусор.

К тому же, я понимал, что мне за это грозит, потому, даже поймай меня, вряд ли бы стал проклинать судьбу. Наверное, застрелился бы, чтоб не попасть в лапы того же Бурого, который сделал бы со мной что-нибудь похуже, чем просто сжёг живьём.

— С ума сойти… — пробормотал Бурый, глядя, как горит уже успокоившийся бывший дилер. — Просто отвернулись на войну, а они уже всё тут обворовали. И о каком доверии может идти речь?

— Ещё один остался, — напомнил Панк. — Давай быстрее, пока ему кто-нибудь об этом не рассказал, и он не смылся. К тому же, здесь недалеко стреляли, так что лучше не задерживаться.

— Бандосы? — спросил он.

— Наверное.

— А по оборотням что-то тихо, — заметил я, глядя, как труп превращается чёрную обугленную статую. — Может с ними стрелялись, а то слишком глубоко в территории для перестрелки с бандами.

— Не тихо, просто реже стали высовываться после вашей перестрелки, — сказал Бурый. — Зассали.

Или же не только мы их прижали, от чего оборотней стало меньше. Возможно, они действительно с кем-то ещё воюют. Ведь воюют же между собой дома, пока кланы решают, кому какая территория принадлежит, верно? И иногда они пересекаются. Здесь вполне возможно, что точно так же — мы сражаемся на своём уровне, а они на своём, и иногда получается так, что мы случайно пересекаемся.