За пределом. Том 3

Глава 143

Я смотрел на тела перед собой, вдыхая запах пороховых газов. Хотелось отвести взгляд и в то же время смотреть на них, не переставая, словно получал извращённое удовольствие от боли, которую доставляет эта картина.

— Это было проще, чем казалось, — самодовольно произнёс один из парней, который был нанят в последней волне. Состоял в банде, которая распалась года два назад сама собой.

Но вот его реплика была лишней. Она будто оскверняла ситуацию, которая только что произошла на наших глазах.

Я молча подошёл к телам и присел перед ними.

— Подождите в коридоре, — тихо сказал я.

— Нам разве не надо возвращаться? — спросил другой. — Там же наши ждут уже, да и…

— Я сказал подождать в коридоре, — поднял я голос, показывая всю безапелляционность сказанных мною слов.

Я был уверен, что они сейчас переглянулись между собой и пожали плечами. Для них это были обычные глупые бандюки, которые согласились умереть вместо того, чтоб взять деньги. Они не поймут ничего, потому что… потому что не поймут. А я понимаю. Слишком хорошо всё понимаю, и оттого мне так больно.

Их шаги удалились в подъезд, и я остался один. Несколько минут у меня ещё было, и я мог отдать дань уважения слишком верным и честным близнецам, которые свято верили в то, что говорили и делали. Была ли это глупость или же то самое человеческое, о котором все говорят? Чёрт знает… Но я вижу итог.

Аккуратно поправил волосы Дусе. Её озорной детский взгляд потерял свою яркость. Я движением пальцев закрыл ей пустые глаза, после чего посмотрел на Пулю. Тот свесил голову, будто уснул. Их не спас даже бронежилет, который мог выдержать в некоторых ситуациях автоматную пулю. Я даже проверил пульс на всякий случай, но… нет, оба мертвы. И ведь даже руки не расцепили… так и держатся, сплетя пальцы.

— Жаль, что так вышло… — пробормотал я в пустую комнату, будто извиняясь. — Надо было вам согласиться, и всё. Жили бы себе спокойно дальше…

Я вздохнул, вставая, после чего развернулся и вышел из квартиры.

Расчёт был немножко на другое, а получилось всё через задницу. Самые опасные люди — это те, кто подчиняется человеческим эмоциям, а не логике. Самые проблемные и опасные, так как заденут тебя тем или иным способом.

В коридоре меня уже ждали. Пять человек, один из которых был Молчун. Взял на всякий случай ребят, которые имеют какой-никакой, но опыт в этом деле, оставив основной группе остальных. В основной группе и так были опытные товарищи, да и стволов хватало. А здесь всё-таки их мало, а ситуация могла случиться любая, потому решил взять поопытнее.

За это время мы успели набрать восемьдесят семь человек, включая меня самого. До сотни так и не дошли, что печально, но с другой стороны, это было уже немало. Вполне достаточно, что потрепать нервы другим, заявить о себе, припугнуть и заставить присоединиться.

Только вот…

— Где Джек? — спросил я, оглядываясь, когда вышел в коридор.

— Вниз как ушёл, так не возвращался, — ответил один из них.

— Ясно… Ладно, идёмте, — слегка расстроенно приказал я. После случившегося, как бы я ни пытался взять себя руки и думать о задании, мысли упорно возвращались к близнецам, сбивая с толку. Они занимали едва ли не всё моё внимание.

И в этом была моя ошибка.

Я поддался эмоциям вместо того, чтоб думать о более насущных делах. Например, почему Джек не поднялся обратно, а остался на улице. Он должен был убрать Француза и подняться обратно, так как важно держаться вместе. Если бы я думал об этом, а не о других, не столь важных сейчас вещах, не попал бы в просак.

Как бы то ни было, я спускался первым.

И едва открыл дверь из подъезда, как наткнулся на Джека, стоявшего около машины, на которой мы приехали.

За спиной которого стоял Панк.

Если бы я подумал головой, а не грустил по поводу близнецов, то, возможно, смог бы понять всё. Даже по тому, что Джек так и не поднялся или хотя бы не позвонил и не сказал, что всё сделал. Или что Француз уехал. Нет, он остался внизу по какой-то причине. И именно причина должна была меня смутить, однако я об этом даже не думал, за что и поплатился.

Благо, понимание того, что происходит, пришло практически мгновенно. Я остановился в дверях подъезда и прежде, чем мои люди подошли ближе, громко сказал:

— Значит, решили подкараулить и устроить на меня засаду?

Этой банальной, как из дешёвых фильмов, фразы должно было быть достаточно, чтоб предупредить остальных не высовываться и не показывать себя. По крайней мере, показываться вооружённым людям в данный момент, когда десяток стволов смотрит в мою сторону, было плохой идеей. Именно десяток — даже оглядываться не имело смысла, так как наёмники, что расположились с другой стороны, не спешили прятаться. Видимо, исходили из логики, что важно всегда держать расстояние.

И мои люди поняли. Шаги в подъезде стихли, как если бы все они замерли на месте или там никого не было.

Отлично, пусть хоть так…

Учитывая, как повернулись обстоятельства, мне оставалось уповать лишь на то, что они примут верное решение. Неприятно осознавать, но моя жизнь сейчас зависела от действия других, от того, насколько правильно они рассчитают обстановку и что предпримут. Радовало лишь то, что там был Молчун, который имел какой-никакой, но опыт в этом деле и, возможно, мог принять верное решение в данной непростой ситуации. Благодаря этому шансы выжить и не словить пулю у меня были.

Я вышел, закрыв за собой дверь.

Панк стоял прямо за спиной Джека, приставив к его затылку пистолет. И выглядел Джек неважно, губы поджаты, лицо напряженно и вид такой, будто он сейчас расплачется. Но куда более интересным было лицо Панка: он буквально испепелял меня взглядом, демонстрируя лицом полный спектр омерзения к моей персоне.

— Привет, давно не виделись, Шрам, — прошипел он, вливая в каждое слово порцию яда. — Думал, что никто не поймёт, какой хуйнёй ты тут занимаешься? А ведь я же, блять, тебя ещё защищал! Тебя, ебаную крысу, которая мочит своих!

— Долго же до вас доходило, — резонно заметил я.

— Бурый в тебя ни капельки не верил, тупое ты чмо. Только вы отъехали с ребятами, как он отправил нас следом проследить, чтоб всё прошло гладко. Как вижу, прошло всё не гладко, — он внимательно посмотрел на закрытую дверь за моей спиной. — Где Пуля с Гильзой?

— Ты сам догадаешься или мне обязательно об этом говорить?

Его губы стали тоньше.

— Уёбище… Я бы тебя здесь пристрелил вместе с этим пидором, но уверен, что Бурый сам захочет поговорить с тобой после случившегося. Кто ещё с тобой?

— А ты видишь ещё кого-то? — задал я встречный вопрос.

— Не еби мне мозг, Шрам, иначе… — вместо слов он просто опустил пистолет и выстрелил Джеку в ногу. Тот вскрикнул и упал, как подкошенный, схватившись за икру, скуля и причитая. — Кто с вами ещё?!

— Никого нет.

— Врёшь, блять! — он вновь выстрелил Джеку в ту же ногу, заставив того уже расплакаться. — Я ему мозги сейчас нахуй вынесу!

— Мы сюда пришли вдвоём, — с нажимом повторил я.

— Тогда может ты мне скажешь? Давай же, соври мне, и я тебе нахуй угандошу!

— Мы… мы… мы вдвоём пришли сюда… — всхлипывая, ответил тот и получил пулю в ногу.

— Сколько вас здесь?!

— Два! — взвизгнул он, за что получил пулю в плечо.

— Сколько, сука!?

— Два! Мамой клянусь! — запищал Джек, валяясь на земле, держась за плечо и плача.

За время этой экзекуции все пешеходы просто растворились, а полиция удивительным образом не спешила приезжать. Видимо, сегодня у них выходной или же проблема с органами чувств. С другой стороны, полицию не трогало, когда мы убивали друг друга. Она бы вообще только обрадовалась, истреби мы подчистую самих себя, и даже бы закрыла глаза на такую бойню, не вмешиваясь.

В любом случае, я должен был отдать должное Джеку — он держался молодцом, даже когда пистолет был у самого виска. Возможно, понимал, что расскажи он всё, и шансов выжить уже не будет.

Панк переводил взгляд с меня на него, решая, насколько правдивы наши слова, после чего крикнул:

— Медленно, подняв руки, отошёл от подъезда! И только блять дёрнись!

Классический приём, когда человека в целях безопасности просят выйти на открытое место, где он будет на виду. Поэтому я тянул время. Тянул его, как мог, так как отойди от подъезда, и меня скрутят, быстро повяжут, забросят в багажник и увезут. А Джека просто грохнут, и всё. И поминай как звали.

— И о чём же он со мной хочет поговорить? О том, на кого я работаю? — спросил совершенно спокойно я, обведя улицу взглядом и остановившись на Французе, который буквально прожигал меня взглядом. Я был просто уверен, что он до этого момента злорадствовал, а сейчас начал беспокоиться.

— Об этом и поговоришь с ним, уёбок. А теперь отошёл от подъезда!

Панк так хотел взять меня живым, что был не готов расстрелять как предателя. Я, по правде говоря, не чувствуя для себя угрозы, поступил бы точно так же. Возможно, понимал, что с моей помощью можно раскрыть всех, кто в заговоре против Бурого. Я был едва ли не единственным ключом к этому, и он скорее прострелит мне локти и колена, чем отправит на тот свет и потеряет возможность раскрыть всех. А может он просто хотел, чтоб меня запытал Бурый.

Но при всём при том в этот самый момент до Панка что-то дошло. Я буквально увидел, как он поменялся в лице, глядя мне в глаза. Как в его взгляде промелькнуло понимание, пусть и не полное. Такое иногда бывает, ты смотришь, видишь что-то странное, и тебя осеняет — почему?

Хотя, учитывая тот факт, что я только что пытался сократить их команду в два раза, такой вопрос должен был возникнуть у него самым первым.

— Ты чо замыслил, гандон? — насторожился он, однако именно таких озарений мне и не надо было. Поэтому я просто перевёл стрелки.

— Замыслил? — усмехнулся я. — Я много чего замыслил, Панк, много чего. Но почему бы тебе не спросить об этом самого Француза?

— Не понял?

— Так раскинь куриными мозгами и пойми. Как я мог это каждый раз проворачивать один? Как Француз был со мной чаще всех в паре и ничего не заметил? Или эти разговоры по душам, почему они ничего не принесли, и я был как бы чист? Да-да, он мне рассказал об этом. А знаешь почему? Нет? — я выдержал театральную паузу, с ухмылкой последнего уёбка смотря на него как на дебила, который прошляпил прямо перед носом самое очевидное. — И кстати, как ты думаешь, как Фиеста догадалась о моём приходе? Помнишь? Самый недовольный из нас, кто всё сомневался в решении Бурого? Кто её предупредил?

Что я делал? Я, пытаясь оттянуть время, разжигал в этом кретине огонёк недоверия и любопытства, желания выяснить, насколько мои слова правдивы. От моих слов бледнел здесь только Француз.

— А хочешь более железные доказательства моих слов, чтоб не словить в машине пулю от своего французского товарища?

— Какое, блять, доказательство? — спросил он, но я-то видел, что да, он хочет узнать. Потому что он украдкой быстрым взглядом посмотрел на Француза, обернувшись.

— Запись, — невозмутимо ответил я. — У меня в кармане. Я сейчас медленно вытащу телефон из правого кармана и включу её. Очень медленно, чтоб ты видел это и не нажал на курок.

С этими словами медленно я полез за телефоном. Очень медленно, но не потому что боялся, что мне пристрелят, а потому что тянул время и ждал, пока Молчун что-нибудь предпримет. Вытащил телефон, выбрал нужный плейлист и нажал «Play». Громкости было не то чтобы много, но достаточно, чтоб услышал Панк.

Послышались наши с Французом голоса:

— Фиеста знала о заказе до того, как ты позвонил?

— Нет.

— Ты знал, что она работает на других?

— Нет.

— Ты её надоумил напасть на меня?

— Нет, Фиеста сама решила. Я лишь предупредил, что за ней отправили тебя убить её. Я не знал, что всё кончится для тебя так. Думал, что она просто убежит.

— То есть ты позвонил ей сразу после обсуждения, кто пойдёт на дело, так?

— Ты и так знаешь, что да.

— Ты знал же, что делаешь это за спиной Бурого, Француз, и всё равно позвонил. Почему? Ты же веришь ему.

— Я не поверил сначала, что это Фиеста. Не поверил, что она сдавала, и подумал, что Бурый ошибается. Под такие обвинения мог попасть каждый, и даже он.

По сути, это ничего особого не значило, однако Панк был слишком на нервах, чтоб понять это. Ему было достаточно услышать, что Француз позвонил Фиесте — предательнице, и предупредил её. Он медленно повернул голову к нему, и я был уверен, что отдаст приказ вязать и его тоже, но в этот момент грохнул выстрел.

Откуда-то сверху позади нас раздался выстрел, и в это же мгновение половина головы Панка, повёрнутой к Французу, просто лопнула.

А потом разразилась перестрелка между моими людьми и наёмниками. Просто шквал огня тут же обрушился на дом позади меня, откуда раздавались куда более скромные ответы из калашей. Но меня это не волновало. Я бросился на землю сразу же, как голова Панка разлетелась, как спелый арбуз, забрызгав стоящий позади Rolls-Royce.

Очереди проходили и по машине, решеча её без зазрения совести. Вся улица превратилась в поле боя, и единственным местом, где я мог спрятаться, был тот самый Rolls-Royce, который решетили буквально насквозь. Потому я просто полз, не смея поднимать голову. Подполз по-пластунский к Джеку и похлопал его по здоровому плечу.

— Ты как? — сквозь стрельбу громко поинтересовался я.

— Хуёво… Сука… как же, блять, больно, — прошипел он.

— Нам надо уходить, Гурман, давай. Потерпи немного.

— Легко сказать!

— Не легко, поверь. Я знаю, о чём говорю, однако лучше потерпеть пару минут, чем сдохнуть.

Я бросил взгляд на Панка, у которого отсутствовала верхняя часть макушки. Его один глаз смотрел куда-то вверх, пока второй косился на нос. Доигрался, в конечном итоге. Но если мы не поторопимся, то точно станем следующими.

— Ползком! — сказал я громко, перекрикивая стрельбу. — Давай ползком!

Под огнём мы поползли обратно к подъезду, как меня когда-то и учил покойный Гребня. Главное — не поднимать голову. К тому же, нас от глаз наёмников, которые остервенело поливали дом свинцом, но не пытались взять штурмом, прикрывала машина. Добравшись до двери подъезда, я кое-как заполз внутрь и буквально втащил раненого Джека.

Быстрый осмотр показал, что кровотечения сильного нет, однако в ближайшее время играть ему как в волейбол, так и в футбол не удастся.

— Куда теперь? — спросил он, шипя от боли.

— Соединимся с другой частью команды. Они должны были уже закончить.

— Да, должны были… — поморщился Джек. — Поможешь подняться?

Я аккуратно подставил ему плечо, после чего мы поднялись на второй этаж. Где-то здесь, на этаже, отстреливались наши. А ещё очень скоро сюда приедет полиция. Одно дело, когда бандиты устраивают небольшие перестрелки, а другое — когда начинают подобные боевые действия, так ещё и в жилых массивах. Они могут простить многое, но не это.

— Наши на какой частоте, чтоб связаться с ними?

— Держи мою рацию, — передал мне её Джек. — Отходим?

— Да, отходим, пока нас не повезли в участок на радость Бурому.

Я нажал на кнопку.

— Парни, сматываем удочки и отступаем.

— Как? — раздался вопрос сквозь помехи.

— Через первый этаж во двор и там угоним машину у кого-нибудь, чтоб уехать. Все живы?

— При мне Костика завалили. Полбашки в труху, — сказал кто-то. Я даже не представлял, кто такой Костик, но мог сказать, что одного мы не досчитаемся.

— Окей, кто ещё?

— Я жив… сука… Я жив, Молчун через стенку стреляет. Птаху ранили, причём сильно, я не знаю, жив он или нет.

— Я понял. Тогда я сейчас соберу трупы, а вы пока отстреливайтесь.

— Патронов почти нет! Мне только пальцем стрелять остаётся!

— Тогда стреляй пальцем! Надо забрать трупы, без моей команды огонь не прекращать! — и отключился от эфира, после чего посмотрел на Джека. — Гурман, держи, — я бросил ему шприц. — Вколи в ногу, пройдёт боль.

— Это морфин? — с сомнением посмотрел он на него.

— Опиум. По сути, то же самое. Коли, а я пока трупы заберу.