За русский народ!

«ПО УКАЗКЕ НЕМЦЕВ СОЗДАВАЛИ ДИВЕРСИОННЫЕ БАНДЫ…»

В конце 1943 г. в СССР начался новый виток депортаций народов. Как уже говорилось, положение на Северном Кавказе было тяжелым еще до начала войны — в этом регионе, особенно на территории Чечено — Ингушской АССР, многочисленными были проявления антисоветского повстанческого движения. По некоторым данным, еще в 1940 г. Генштаб Красной Армии предлагал принять в отношении населения ряда регионов Северного Кавказа «специальные меры» в виде депортации361.

С целью борьбы с разросшимся после оккупации повстанческим движением в апреле 1943 г. из Карачаевской АО было выселено 673 члена семей «бандглаварей и активных бандитов». Однако этой меры советскому руководству показалось недостаточно. 12 октября 1943 г. был издан Указ Президиума ВС СССР и 14 октября 1943 г. — Постановление СНК СССР о выселении всего карачаевского народа в Казахскую и Киргизскую ССР. Эта мера была основана на утверждении, что «в период оккупации многие карачаевцы вели себя предательски, а после изгнания оккупантов противодействуют проводимым советской властью мероприятиям, скрывают от органов власти врагов и заброшенных немцами агентов, оказывают им помощь». 27 декабря 1943 г. Карачаевская АО была ликвидирована, а ее территория частично осталась в составе Ставропольского края, частично передана в состав Краснодарского края и Грузинской ССР. Всего было депортировано 59 506 карачаевцев, при этом 2543 карачаевца демобилизованы из армии324.

В декабре 1943 г. Президиум ВС СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) приняли решение «о ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР». Калмыки, в т. ч. из сопредельных с Калмыцкой АССР регионов, подлежали депортации в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области. Основанием для депортации было обвинение калмыцкого народа в бандитизме и сотрудничестве с гитлеровцами, в т. ч. сдаче в плен части воинов 110–й калмыцкой кавалерийской дивизии. Основанием для депортации стало обвинение калмыцкого народа в сотрудничестве с гитлеровскими оккупантами и «бандповстанческой» деятельности. Однако в Красную Армию в период Великой Отечественной войны было мобилизовано от 28 до 30 тыс. калмыков (19–20 % всей численности народа), из которых от 16 до 17 тыс. погибли363. Численность же военных коллаборационистов из числа калмыков была минимум в 4 раза меньше — от 3,5 до 7 тыс. чел.364. Число всех жителей Калмыкии (не только калмыков по национальности), сотрудничавших с гитлеровцами в гражданской сфере и впоследствии ушедших вместе с оккупантами, составляло около 3,5 тыс. чел.365. Таким образом, для утверждений о «массовом коллаборационизме» среди калмыков оснований не было. Бандитизм на территории Калмыцкой АССР также не был из ряда вон выходящим: за 1943 г. в этом регионе было зарегистрировано 16 «бандпроявлений», в то время как в Ставропольском крае за этот же период — 160, в Дагестанской АССР— 112 «бандпроявлений»366.

Некоторые исследователи видят причину депортации калмыков в «давней неприязни» И. В. Сталина к калмыцкому народу367, обосновывая такое мнение его словами, сказанными в апреле 1923 г.: «Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется гораздо хуже на нашей работе, чем ошибка в отношении Украины». На наш взгляд, отрицательного отношения к калмыцкому народу в этом высказывании не обнаруживается. Напротив, здесь подчеркивается значимость калмыцкого народа, что подтверждают другие слова Сталина: «Восточные народы… важны для революции, прежде всего»368. Такая позиция советского руководства была воспринята в среде калмыцкого народа. Бывший управделами СНК Калмыцкой АССР С. — Г. М. Манджиев говорил о депортации калмыков: «Эта мера явилась неожиданностью, ибо калмыцкий народ в восточной политике правительства играет важную роль как народ восточной расы»369.

Принимая во внимание отсутствие у советского руководства предубеждения по отношению к калмыцкому народу, следует согласиться с мнением о скоропалительности и спонтанности решения о депортации калмыков. За две с небольшим недели до их выселения (8 декабря 1943 г.) было принято специальное постановление правительства, имевшее противоположное назначение, — о выделении средств для восстановления Калмыцкой АССР и оказания помощи калмыцкому народу370.

К 3 января 1944 г. было депортировано 93 139 калмыков, а также арестовано 750 чел. из числа «банд- пособников, пособников оккупантов, антисоветских элементов». 4105 калмыков было «изъято» из армии371. Депортация вызвала непонимание со стороны основной массы калмыцкого населения и руководства республики. В январе 1944 г. бывший зампредседателя СНК Калмыцкой АССР Д. Гахаев писал Сталину о том, что «абсолютное большинство сознательной части калмыцкого народа предано советской власти», поэтому «непонятно, почему Вы решили выселить всех калмыков, включая невинных? Разве нельзя было выселить и послать на принудительную работу 10–15 тысяч виновных?»372.

Следующими жертвами депортации стали чеченцы и ингуши. Решение о депортации этих народов, по некоторым данным, было принято 11 февраля 1943 г., однако Сталин и другие руководители государства высказались за то, чтобы подождать с этим шагом до изгнания гитлеровцев373. В октябре 1943 г. в ЧИАССР для изучения ситуации ездил замнаркома внутренних дел Б. З. Кобулов. В декабре 1943 г. были начаты подготовительные работы по депортации. 20 февраля 1944 г. в Грозный прибыл Берия, который 22 февраля 1944 г. встретился с руководством республики и высшими духовными лидерами, предупредил их об операции, намеченной на раннее утро 23 февраля 1944 г., и предложил провести необходимую работу среди населения. В результате было выселено 520 055 чеченцев и ингушей, а также арестовано 2016 чел. Во время депортации некоторые жители высокогорных аулов ЧИАССР смогли ускользнуть из сетей НКВД. Их обнаружение и депортация продолжались до лета 1944 г., а отдельные повстанческие проявления в горах Чечни, Ингушетии и Восточной Осетии регистрировались вплоть до 1947 г.

7 марта 1944 г. Президиум ВС СССР издал указ «О ликвидации Чечено — Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории», на основании которого был образован Грозненский округ (с 22 марта 1944 г. — Грозненская область), часть территории бывшей ЧИАССР отошла к Грузинской ССР, Северо — Осетинской и Дагестанской АССР. 29 апреля 1944 г. в районах Чечено — Ингушетии, отошедших к СОАССР, ингушские названия районов были заменены осетинскими. 19 июня 1944 г. Грозненский обком ЦК ВКП(б) принял решение о переименовании районов и районных центров и других населенных пунктов области (чеченские и ингушские названия были заменены русскоязычными)374. На территорию бывшей ЧИАССР были переселены мигранты — русские, украинцы, аварцы, даргинцы и осетины. В январе 1945 г. председатель СНК Дагестанской АССР А. Даниялов в докладной записке сообщил, что присоединение к ДАССР 6 районов бывшей ЧИАССР «было воспринято народами Дагестана как мероприятие, имеющее большое значение для республики», так как это позволило решить проблему малоземелья и перенаселенности в горах ДАССР. При этом желающих переселиться оказалось в несколько раз больше, чем нужно. Северо — Осетинский обком сообщил Сталину 20 июня 1944 г., что республикой «быстро осваиваются новые районы», отошедшие от бывшей ЧИАССР. Однако в целом на территорию бывшей ЧИАССР удалось переселить население, составлявшее только 40 % от числа депортированного375.

Планы по депортации балкарского народа в наказание за «предательство» и «неспособность защитить от немцев Эльбрус» родились у Берии в январе 1944 г. 2 марта 1944 г. Берия во время визита в Нальчик сообщил главе Кабардино — Балкарской АССР З. Д. Кумехову (кабардинец по национальности) о намерении выселить балкарцев, а их земли передать Грузии, чтобы та могла иметь «оборонительный рубеж» на северных склонах Северного Кавказа. Территориальные потери Кабарде предполагалось «компенсировать» землями Карачая и Черкесии376. Очевидно, такой «оборонительный рубеж» предполагался на случай, если бы какой- либо враг вновь подошел к Кавказскому хребту с севера, как это сделали гитлеровцы осенью 1942 г.

8—9 марта 1944 г. была проведена операция по выселению, было депортировано 44 415 балкарцев. Однако официально этот шаг был оформлен только 8 апреля 1944 г., когда Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиум ВС СССР издали решение «О переселении балкарцев, проживающих в Кабардино — Балкарской АССР, и о переименовании Кабардино- Балкарской АССР в Кабардинскую АССР». Территория КБАССР, прилегающая к Эльбрусу, была передана Грузинской ССР. Другие земли балкарцев были переданы малоземельным колхозам Кабарды.

В мае — июне 1944 г. угроза нависла и над кабардинцами: 20 мая 1944 г. Берия запросил у Сталина разрешение выселить из Кабарды 2467 «немецких ставленников и предателей». В обоснование этой меры Берия предоставлял Сталину информацию о заброске на Кавказ гитлеровцами агентов из числа кабардинцев в июле — августе 1944 г.377. Однако депортации кабардинского народа не последовало.

Как уже отмечалось, коллаборационизм был весьма распространен среди крымско — татарского населения. В период оккупации Крыма оккупанты совместно с коллаборационистами уничтожили около 92 тыс. чел. из числа местного населения (10 % населения Крымской АССР). Хотя на начало 1944 г. среди 3800 партизан Крыма было много крымских татар, считалось, что большинство из них были бывшими полицейскими, перешедшими к партизанам лишь за несколько дней до прихода Красной Армии. В то время как в материалах ЦШПД говорилось, что «разговоры о том, что крымские татары — враги советской власти» — это клевета, к апрелю 1944 г. руководство Крымского обкома ВКП(б) прямо обвиняло крымско — татарский народ «в пособничестве немцам», а в других документах отмечалось, что крымские татары «не приветствуют возвращение Красной Армии»378.

2 апреля и 11 мая 1944 г. Государственный комитет обороны издал постановления о выселении крымских татар из Крымской АССР в Узбекскую ССР, 29 мая 1944 г. — из Краснодарского края и Ростовской области в Марийскую АССР, Горьковскую, Ивановскую, Костромскую, Молотовскую и Свердловскую области РСФСР. Операция по депортации крымских татар была проведена с 18 по 21 мая 1944 г. 2 июня 1944 г. Берия предложил Сталину выселить с территории Крымской АССР проживавших там болгар, греков и армян. К 4 июля 1944 г. из Крыма было выселено 183 155 крымских татар, 12 422 болгарина, 15 040 греков, 9621 армянин, 1119 немцев, 3652 «иноподданных», а также «изъято» 7833 чел. «антисоветского элемента». 12 декабря 1944 г. по решению Политбюро ЦК ВКП(б) в Крыму были переименованы 8 райцентров и районов с татарскими и 3 — с немецкими названиями379. Советская пропаганда предпринимала усилия, чтобы доказать, что Крым — это исконно русская земля, т. к. «русские владели Крымом» со времен Киевской Руси380.

31 июля 1944 г. Государственный комитет обороны издал постановление «О выселении из пограничной полосы Грузинской ССР турок, курдов и хемшинов» (в Казахскую, Киргизскую и Узбекскую ССР). В обосновании этой меры отмечалась «связь населения родственными отношениями с жителями Турции, проявление эмиграционных настроений, занятие контрабандой, шпионаж». С 20 сентября по 15 ноября 1944 г. было депортировано 91 095 представителей этих этнических групп, а на их место заселено 70 тыс. хозяйств из малоземельных районов Грузии.

16 июня 1944 г. состоялась первая после 1941 г. депортация из Прибалтики — было выселено 323 члена семей «бандглаварей и активных бандитов» из Литвы, а также 320 главарей и членов повстанческих групп. В ночь с 5 на 6 февраля 1945 г. были выселены 673 немца и лица без гражданства из Риги, которые были отправлены эшелоном в Коми АССР «для трудового использования». Массовая депортация из Прибалтики была проведена в 1948 г. (операция «Весна»).

Депортация семей «оуновцев» планировалась уже с начала 1944 г., еще до освобождения территории Западной Украины. К концу июля 1944 г. было депортировано 10 517 чел. В Молдавии с 1944 г. началось выявление и ликвидация «вражеских элементов» (кулаков, бывших помещиков, торговцев, политических деятелей и членов их семей). Депортация таких «элементов» была проведена в июле 1949 г.

Депортации подверглись приверженцы секты «Истинно — православные христиане» из Воронежской, Рязанской и Орловской областей. Основанием для этой меры было то, что наиболее активные из них перешли на нелегальное положение, остальные — не платили налогов, не принимали советских документов, не отпускали детей в школу381.

Переселенные финскими оккупантами в Финляндию ингерманландцы не были возвращены в места исконного проживания (Ленинградская область). 19 ноября 1944 г. было издано постановление Государственного комитета обороны о переселении их в другие регионы России382.

Всего за годы Великой Отечественной войны с исконных мест проживания в СССР было переселено: немцев — 949 829 чел., чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев — 608 749 чел., калмы

Депортация латышей. Июнь 1941 г.

ков — 91 919 чел., крымских татар, болгар, греков и армян — 228 392 чел., турок — месхетинцев, курдов и хемшинов — 94 955 чел., «немецких пособников» и фольксдойче — 5914 чел. В последние годы войны и после нее было депортировано: членов семей оуновцев — 100 310 чел. (1944–1947 гг.), членов секты «Истинно — православные христиане» — 1502 чел. (1945 г.), членов семей повстанцев из Литвы — 49 331 чел. (1945–1948 гг.)383.

Положение депортированных («спецпереселен- цев») на новых местах проживания было тяжелым. Депортация привела к резкому росту смертности среди репрессированных народов: в 1944–1946 гг. умерло 23,7 % чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев, 19,6 % крымских татар, греков, болгар и армян, 17,4 % калмыков, 14,6 % турок — месхетинцев, курдов и хемшинов384.

Население районов, в которые осуществлялось выселение, в частности Казахской ССР, первоначально относилось с пониманием значимости этой меры в целях «внутренней безопасности в условиях военного времени». В то же время в ряде регионов, например в Киргизской ССР, отмечалось грубое отношение к депортированным, недоверие, оскорбления в их адрес, отказ в предоставлении необходимой помощи, хотя «основная масса депортированных работала добросовестно»385.

Закономерно, что депортированные народы восприняли насильственное переселение резко негативно. Среди чеченцев и ингушей были распространены антирусские и антисоветские настроения, бегство из мест поселения, переход на нелегальное положение, среди калмыков — антирусские и повстанческие настроения386. Советское руководство опасалось возобновления повстанческой активности среди депортированных народов. В 1945 г. НКВД Казахской ССР издал для служебного пользования ориентировку по бандповстанческому движению в Чечено — Ингушской АССР387. Среди депортированных велась агентурная работа с целью предотвращения повстанческих выступлений. Уже к июню

1944 г. только в Казахстане из числа депортированных было арестовано 204 чел. за «антисоветскую деятельность», бандитизм и «терроризацию местного населения». С усилением повстанческих и иных уголовных проявлений в среде депортированных изменилось к ним и отношение со стороны населения Казахстана, которое открыто высказывалось: «К нам прибыли бандиты»388.

Среди прочих негативных аспектов депортации народов — массовое задействование для этой цели военнослужащих, техники, железнодорожных составов, которые были нужны на фронте. В акциях по депортации приняли участие 227 212 военнослужащих войск НКВД, а также 98 325 сотрудников органов госбезопасности и милиции.

Депортации народов внесли нестабильность в национальные отношения в СССР, породив среди массы населения Советского Союза слухи о возможной депортации других народов, в частности карелов, эстонцев и даже украинцев (вспомним выступление Хрущева на XX съезде КПСС). В Киргизии ходили слухи, что взамен ввезенных на территорию республики депортированных все «европейское» население Киргизии переселят на Кавказ389.

Последствием депортации народов было не только их помещение в непривычную среду обитания, но и распыление среди коренного населения Казахстана, Средней Азии, Сибири и других регионов, ликвидация национально — территориальных образований, стирание этнонимов, передача исконных мест проживания другим народам. Перекраивание этнической и административной карты страны привело к негативным последствиям, проявляющимся до сих пор (осетино — ингушский конфликт, крымско — татарская, турко — месхетинская и другие проблемы).

Истинные причины депортаций народов СССР до сих пор не имеют единой трактовки. Советское руководство официально обосновывало депортацию следующим образом (на примере чеченцев и крымских татар): «Многие чеченцы и крымские татары по наущению немецких агентов вступали в организованные немцами добровольческие отряды и вместе с немецкими войсками вели вооруженную борьбу против частей Красной Армии, а также по указке немцев создавали диверсионные банды для борьбы с советской властью в тылу, причем основная масса населения Чечено — Ингушской и Крымской АССР не оказывала противодействия этим предателям Родины»390.

Современные исследователи в качестве причин депортаций указывают, во — первых, политические, в том числе устрашение присоединенных к СССР в 1939–1940 гг. народов; во — вторых, возмездие главному противнику и его союзникам в связи с началом войны (депортация этнических немцев, финнов и др.); в — третьих, наказание за «пособничество» врагу во время оккупации (депортация народов Северного Кавказа и Крыма); в — четвертых, «превентивные меры» — избавление ряда народов от «соблазна совершения предательства»; в — пятых, военно — стратегические меры391.

По мнению ряда исследователей, депортации народов имели своей целью решение национального вопроса, так как они были направлены на «запланированную ликвидацию многонационального состава империи, ассимиляцию малых народов в российском этническом море», создание «некоего интернационального, т. е. межнационально единого народа, названного Сталиным «новой, социалистической нацией»» с целью «всех сравнять, смешать, снивелировать и создать единую, а значит, покорную общность». Усматриваются также «прогрузинские настроения» Сталина и Берии, которые хотели «предоставить Грузии приоритетную роль на Кавказе, заселить грузинами земли депортированных народов»392.

По нашему мнению, депортации народов имели целью возмездие главному противнику и его союзникам, развязавшим войну (этнические немцы, финны и др.), наказание за «пособничество» врагу во время оккупации (народы Северного Кавказа и Крыма), а в целом носили военно — стратегический характер.

В частности, следует принять во внимание «турецкий фактор», который был на слуху уже в период депортаций. В среде депортированных было широко распространено мнение, что их выселили, «боясь нападения Турции» (чеченцы и ингуши, март 1944 г.), или даже потому, что Турция уже «начала войну против СССР» (турки — месхетинцы, декабрь 1944 г.)393.

Заключенный 18 июня 1941 г. договор о ненападении между Турцией и Германией способствовал достижению Турцией ее основной внешнеполитической цели — сохранению положения вне войны. 25 июня 1941 г. Турция объявила нейтралитет в со- ветско — германской войне. Однако ее политика на начальном этапе войны определялась не столько договорами и обязательствами, сколько положением на советско — германском фронте. Уже в сентябре 1941 г. Германию посетил один из лидеров пантюркистского движения генерал К. Нури — Па- ша, который неофициально информировал гитлеровское руководство о притязаниях Турции на Кавказ, Крым, Среднюю Азию, а также Ирак, Иран и Сирию. В 1942 г. Германии практически удалось склонить Турцию на свою сторону. В августе 1942 г. руководители Турции информировали Берлин о своей заинтересованности в судьбе ряда советских территорий и о своем желании принять участие в решении этого вопроса. Турция сосредоточила у границ СССР 26 дивизий394.

Однако в сентябре 1942 г. турецкое правительство стало высказывать разочарование ходом боев на Северном Кавказе и под Сталинградом. Президент Турции М. И. Инёню, открывая 1 ноября 1942 г. заседание меджлиса, заявил, что Турция будет по — прежнему соблюдать строгий нейтралитет. Хотя позиция правящих кругов Турции до конца ноября 1942 г. еще вызывала у советского правительства серьезные опасения, после разгрома гитлеровцев под Сталинградом вопрос о вступлении Турции в войну на стороне Германии более не возникал. В первой половине 1943 г. нейтралитет Турции стал склоняться в пользу союзников. Весной и летом 1944 г. правящие круги Турции пытались всеми мерами демонстрировать лояльность в отношении СССР395. Таким образом, в период депортаций народов Кавказа и Крыма, по нашему мнению, угроза вступления Турции в войну на стороне Германии уже перестала быть актуальной и не могла быть — прямой причиной принятия решений о депортациях.

Однако депортация народов Кавказа и Крыма могла быть обусловлена не только «турецкой угрозой», но и любой другой гипотетической угрозой стране с южного направления, так как советское руководство могло считать некоторые национальные группы врожденно враждебными к СССР. Поэтому оно депортировало население, которому не доверяло, с границы и стратегических зон СССР, что устраняло угрозу повстанчества на этих территориях и сводило на нет возможность шпионажа и саботажа в среде этого населения.

Спорным вопросом является такая причина депортаций народов, как извлечение экономической пользы. По мнению одних исследователей, депортации «предоставили советскому правительству рабочую силу для развития экономики Сибири, Казахстана, Центральной Азии и других слабо населенных территорий»396. Другие исследователи не согласны с этим мнением, считая, что советское руководство после «кулацкой ссылки» осознало, что «труд спецпереселенцев не столь экономически эффективен, как труд заключенных»397. По нашему мнению, извлечение экономической пользы из депортаций народов очевидно (направление депортированных в «трудовые колонны» и пр.), но оно не могло быть основной причиной осуществления депортаций.

Обоснованность депортаций народов в некотором аспекте также является спорным вопросом. Известно, что современное право не признает коллективного наказания. Поэтому с юридической точки зрения наказание группы лиц за преступление, которое совершила часть членов этой группы, является неправомерным. Наказание по признаку этнической принадлежности вовсе является преступлением против человечности398. Однако в отношении депортированных народов Кавказа публицист И. В. Пыхалов призывает рассматривать данный вопрос в контексте региональной специфики, так как «родившиеся и выросшие на Кавказе Сталин и Берия совершенно правильно понимали психологию горцев с ее принципами круговой поруки и коллективной ответственности всего рода за преступление, совершенное его членом». С этим вопросом тесно связано обоснование рядом исследователей «коллективного наказания» народов как «меньшего зла» в виде альтернативы тотальным репрессиям в отношении конкретных коллаборационистов. Известный публицист С. Г. Кара — Мурза считает, что такие репрессии вылились бы в этноцид. В качестве примера приводятся крымско — та- тарский и чеченский народы, значительная часть мужчин из числа которых могла подвергнуться обвинению в бандитизме и предательстве и получить наказание в виде смертной казни или длительного заключения. Поэтому, по мнению С. Г. Кара — Мур- зы, депортация как «тип наказания, тяжелый для всех, был спасением от гибели для большей части мужчин, а значит, для этноса». Аналогичной точки зрения придерживается И. В. Пыхалов, утверждая, что «с точки зрения формальной законности кара, постигшая в 1944 г. чеченцев и ингушей, была гораздо мягче той, что полагалась им согласно Уголовному кодексу» за массовое дезертирство, бандитизм, укрывательство диверсантов. И. В. Пыхалов считает, что депортацию народов можно определить как «гуманное беззаконие»399. На наш взгляд, тезис о депортациях народов как о более мягкой альтернативе тотальным репрессиям, равнозначным этноциду, можно рассматривать только гипотетически. Как известно, «история не терпит сослагательного наклонения».