За семью замками. Внутри

Глава 19

— Расскажи мне о себе.

Костя обратился к Полине, немного склонив голову, смотря довольно внимательно. Она не смутилась. Как ела неспешно, так и продолжила. Плечами пожала, пухлые губы дрогнули в усмешке, но она сдержалась.

Подняла взгляд от тарелки на Костю, ответила спокойным:

— Я уверена, что ты узнал обо мне всё необходимое прежде, чем встретиться. Не люблю повторяться.

Поймала усмешку в ответном мужском взгляде, вернулась к тарелке…

— А ты обо мне многое знаешь?

Мотнула головой, снова посмотрела. Отложила приборы наконец-то, несколько секунд молчала…

— Нет. Но я доверяю человеку, который тебя знает…

— Гавриле?

Не кивнула, не ответила, но сразу стало понятно — ему, конечно. Кому же еще?

И пусть Костя ненавидел, когда у него за спиной плетут интриги, тут, почему-то был уверен, интрига интересная. И не опасная.

— Что вас связывает? Вы любовники? Ты же не думаешь, правда, что я позволю… Если все сложится… Чтобы вы продолжали трахаться?

Полина чуть скривилась на последнем слове. Судя по всему, не привыкла, чтобы с ней так грубо сходу. Принцесса на горошине все же. Агата не кривится от такого.

— Мы не любовники. И ты можешь об этом не волноваться. Если ты возьмешь меня в жены, я не опозорю твое имя. Я буду примерной. Я умею играть. Просто хочу… Делать это по собственной воле. С выбранным собой же человеком.

— Так собой или Гаврилой? И почему выбор Гаврилы нравится тебе больше, чем выбор отца?

Костя продолжал задавать вопросы, Полина — еле-заметно кривиться. Наверное, надеялась, что совсем острые углы они обойдут. А всё потому, что действительно не знала Костю. Который только острыми и интересовался.

— Гаврила — мой… Друг. Детский. Я ему доверяю. Он знает мою ситуацию… Он предложил…

— Расскажи мне «свою ситуацию». Ты же за меня замуж хочешь, в конце концов. Не за Гаврилу… Хотя он не был бы против, думаю…

Костя вроде как съязвил, а вместо ответа получил намек на грустную улыбку, опущенный на мгновение взгляд. А потом снова в глаза.

— Я хочу свободы, Костя. Я очень устала.

— У тебя не будет свободы со мной. Ты будешь сопровождать меня, когда скажу. Будешь создавать видимость любящей и в меру любимой. Будешь руководствоваться моей волей. Не убеждай себя, что мы можем попробовать и у нас получится. Не получится. Я не собираюсь менять свою жизнь. И тебе подставлять себя не позволю. У меня будет свобода. У тебя ее не будет. Не обманывайся.

— Меня это устраивает. Я воспитана так, что подчиняться — не проблема. Я просто хочу сама решить, кому я буду подчиняться. Не надеюсь ни на верность, ни на семью. Не строю воздушных замков на твой счет. Я смирилась. Это всё не моё. Честно говоря, я просто хочу свалить из своей дурацкой семейки. Пусть сами разбираются, как хотят. Ты — достаточно сильный, чтобы позволить мне это сделать. Стукнешь кулаком — никто не полезет. Мне большего не надо.

— Надо было оставаться в Америке… Зачем вернулась?

Костя снова спросил, Полина снова хмыкнула.

— Кто бы мне дал остаться? Думаешь, я не хотела?

— Думаю, ты лукавишь. Ты хочешь не просто, чтобы к тебе не лезли. Ты хочешь жить не хуже, чем жила. И чтобы не лезли.

— Хочу. Это плохо?

— Нет. Просто честно обозначать это сразу.

— Зачем мне обозначать то, что ты и без меня понимаешь? Я не строю из себя жертву. Я не требую особого отношения. Я просто знаю, что мы можем помочь друг другу.

— А если я предложу отсюда смотаться в гостиницу?

Костя внимательно следил за реакцией. Она вроде как отсутствовала, но дьявол ведь в деталях… И судя по всему, Полина не испытала восторга. Думала не дольше секунды, но красноречиво. Взгляд был отрешенным. Дальше вздох.

— Предложишь — поедем. Это не проблема. Можем даже о ребенке договориться. Я здорова.

Усмехнулся, скользя взглядом по лицу. О ребенке он не собирался договариваться. И тестить её в номере тоже. Во всяком случае, сейчас. Но все равно забавно. Такая отчаянная. На все согласная.

— То есть тебе нормально, что я буду трахать тебя и параллельно еще кого-то под настроение?

Полина пожала плечами. Нормально, очевидно.

— Но ты должна понимать, что ответы сейчас должны быть актуальными всегда.

— Они будут. Я уже сказала — в моих планах нет влюбленности в тебя. Мне нужна защита. Статус. Деньги. Свобода в разумных пределах. Доверие в них же.

— А отца не жалко? Он же будет против, наверное…

— Во-первых, он не будет против, Костя. Разозлится, конечно. Удивится. Но он всегда и из всего извлекает выгоду. Все же понимают, что ты в родственниках — это рискованно, но выгодно. А во-вторых… Он много раз решал за меня. Он много раз делал вещи, которые, как я считаю, разрушали мою жизнь. Мне это надоело. Мне пытаются навязать человека, от мысли о котором у меня начинаются рвотные позывы. Но он… И его семья… Слишком нравятся и устраивают моего отца, чтобы отказаться от идеи просто потому, что мне не нравится. Я умею быть терпеливой. Но и у меня есть предел.

— Так может мне стоит бояться, что и со мной ты достигнешь предела? А потом что?

— Я знаю, что с тобой нельзя играться. С вами… Такими… Игры плохи. Я хорошо взвесила. Я не пришла бы, не будь готова… Ко всему, в принципе. Я просто правда устала. Я смогу быть хорошей женой. Я умею не нервировать. Я просто лучше буду не нервировать тебя, чем…

— Вы когда-то спали с Гаврилой?

Костя резко сменил тему. Знал, что Полина этого не ожидала. Думала, вопрос закрыт. Они перешли дальше. Оказалось же… Что не готова. Вскинула взгляд, чуть покраснела, опустила…

Дальше, в принципе, можно не отвечать.

— А вы странные.

Костя изрек, не ощущая ни жалости, ни сожаления. Друзья, блять. Детства.

— Ты можешь не волноваться насчет нас с Гаврилой. Это было очень давно. Это не имеет никакого значения. Мы слишком разные. Он просто мне помогает. По старой… Дружбе.

— Я бы на твоем месте усомнился, а такой ли он друг. Допускаю, что со мной тебе будет хуже, чем с отцом и выбранным тебе мажором.

Костя не пугал, говорил вероятную правду, но Полина снова отреагировала равнодушным передергиванием плечами.

— Думаю, мы договоримся, Костя. Я красивая. Я умная. У меня все хорошо с актерством и выдержкой. Я видела, что о тебе пишут. Понимаю, зачем тебе такая, как я. Мне не сложно будет помочь. Уверена, тебе точно так же не сложно будет дать мне немного свободы.

— А если твой отец встанет в позу?

— Не встанет. С тобой не посмеет. Он скорее попытается подмазаться в надежде на дальнейший лоббизм его интересов. Финансирование предложит, думаю. Ты разве против?

— Вот из-за этого-то ты меня не очень устраиваешь, Полина. Мне правда нужно приподнять рейтинг, а не опустить его, позволяя конкурентам разгонять еще и то, что я буду на ручном у твоего отца…

Костя сказал честно, немного склонив голову, Полина слегла скривилась… Вероятно, и сама это прекрасно понимала, но… Её по какой-то причине слишком понравилась идея Гаврилы, чтобы хотя бы не попробовать.

— Никто в жизни не поверит, что ты у кого-то на ручном, Костя…

Полина ответила негромко, смотря в глаза, Костины губы сами собой расплылись. Вот это было уже приятно. Что никто не поверит… Репутация, мать вашу.

— Ладно. Тогда слушаю твои предложения. Вы же с Гаврилой уже все распланировали, я уверен…

— Нам стоило бы начать иногда появляться где-то вместе. Как сегодня. Рестораны. Мы с отцом будем на следующей неделе в Хаятте. Его пригласили, я сопровождаю. Там же будет мой… Будущий жених. Я так понимаю, у тебя тоже лежит приглашение. Если бы ты приехал… Мы бы поулыбались, пофлиртовали. Это пофотографировали бы… Потом какой-то театр… Что-то такое… Если хочешь — как-то утром снимемся вместе, как выходим из гостиницы… Я отфотографирую букеты. Наполню Инстаграм загадочностью. Мне кажется, всё будет выглядеть очевидным и не вызовет подозрений. Свадьба — на твое усмотрение. Как скажешь. Я не претендую, но если нужно — отыграю. Дальше буду жить, где скажешь. Хочу открыть свое маленькое дело. Кондитерскую сеть. Звучит смешно, но я просто хочу заниматься десертами.

— Сладкоежка типа? — Костя не сдержался. Спросил с ухмылкой. И Полина, неожиданно, ответила ею же. И снова чуть покраснела.

— Сладкоежка. Меня не интересуют элеваторы и вагоны. Меня не интересует исполнение супружеского долга мужчине, который противен. Я хочу спокойно жить. Сыто. Счастливо.

— Я понял тебя.

Костя выслушал, откинулся на спинку стула, повернул голову к окну, задумался.

Полина ему понравилась. Она производила впечатление честного с ним, действительно подуставшего человека. Это не заставляло её жалеть. Но это импонировало. Впрочем, важен был и тот факт, что Гаврила ей доверял. Костя не сомневался, что он не будет крутить что-то за спиной шефа. Его долг — выше любых привязанностей. И раз Гаврила принял решение, что ему можно предложить Полину, все прекрасно взвесил.

Будет страдать — его проблемы. Красную линию не перейдет.

— Хаятт, значит?

Реагируя на вопрос Кости, Полина снова позволила губам дрогнуть в улыбке. Потом же взяла приборы, продолжила трапезу, так и не ответив.

Понятно было, что они как бы предварительно договорились. Дальше будут посмотреть…

— Куда мы едем? — Костя отвлекся от телефона, перевел взгляд на сидевшую рядом Полину. Сидевшую тихо и практически незаметно. Идеально так, как должно жене, которую он для себя рассматривал.

По результатам знакомства она тоже показалась ему подходящей кандидатурой. У неё правда свои мотивы. И они правда могут сойтись в сотрудничестве. Гаврила всё же шарит. Только вот…

Костя снова опустил взгляд на экран мобильного. Он зашел в переписку, в которой три дня — тишина. Он осадил Агату. Она замолчала.

Вероятно, обиделась. Вряд ли ждала от него извинений. Да и он не ждал. Скорее всего не знала, как себя повести по неопытности. Вот только сейчас зашел, чтобы написать — будет через полчаса… И почувствовал, что злится. Потому что это же вроде как она по нему сохнет. Сама говорила. Так какого хера…

— В гостиницу? — заблокировал, отложил мобильный, посмотрел снова на Полину, вздергивая бровь.

Она не поменялась в лице. Не выразила ни удивления, ни недовольства.

Сказала ведь в ресторане, что это не проблема. Значит, должна быть готова.

Не кивнула, закрыла на секунду глаза, снова открыла. В них — решительность. Не жертвенность. Не игривость. Она вся какая-то… Отрешенно-смиренная. И снова захотелось сравнить с Агатой. И снова разница очевидна.

Это — удобный вариант. То — прихоть. У каждой своя роль. У каждой своё место. Паззлы складываются идеально, кажется.

— Почему не к тебе домой? — Полина спросила, Костя хмыкнул.

— А вдруг не понравишься? Или ты так в себе уверена?

— Ты кого-то любишь? — Костя позволил себе очевидную грубость. Полина — первый за вечер неделикатный вопрос. За что получила новый долгий взгляд холодных голубых глаз, а потом спокойное:

— Себя.

Совершенно правдивое. Заставившее Полину усмехнуться в ответ. В этом-то она явно не сомневалась, но имела в виду, очевидно, другое.

— Женщину. Какую-то. У тебя есть кто-то… Важный?

— Зачем тебе эта информация? — Костя отвернулся к окну, задавая вопрос не чтобы отлинять от ответа. Реально интересно. Оба же понимают, что если он не захочет — ни слова лишнего не скажет. В этой игре правила тоже устанавливает он, хотя и сам нуждается в помощи Полины, но явно меньше, чем она нуждается в нем.

— Мне нужно знать, как себя вести, чего ждать, если…

— Никаких «если» не будет, Поля, — Костя впервые за вечер обратился вот так, Полина это заметила. — Не лезь, куда не надо.

— Как скажешь.

Они снова замолчали. Снова ехали. Костя смотрел за окно, Полина — перед собой и иногда на него. Она не боялась, но наверняка немного нервничала.

А он даже удовольствие не получал из-за того, что вроде как продолжает испытывать её выдержку.

Ждал, что девушка даст заднюю. Но, судя по всему, она не собиралась. Только вот…

И он не собирался. Сегодня так точно.

— Адрес скажи.

Произнес негромко, перевел взгляд, встречаясь с ее — удивленным.

— Куда завезти.

— Ты передумал?

— Я не спешу. Или тебе пригорает?

Спросил, проходясь по силуэту. Первый взгляд не был обманчивым. Полина — очень красивая. И в целом-то, почему не совместить приятное с полезным? Костя не видел причин. За исключением одной. Поэтому…

— Нет. Просто… Ты не похож на человека, который меняет решение, значит…

— Значит я его не менял. Адрес скажи.

Полина сказала, водитель кивнул. Снова молчали…

В тишине подъехали к шлагбауму одного из хороших комплексов. Дальше — уже по нему… Костина квартира — неподалеку. В принципе, удобно. Хотя без разницы. Он же не собирается кататься к Поле на свиданки.

Им всё нужно делать быстро. А после свадьбы она очевидно переедет. Он просто не решил, куда. Насколько глубоко в свою жизнь собирается интегрировать сказку о семье. Идеальной. Такой, чтобы аж сахар на зубах.

Автомобиль остановился. Полина продолжала смотреть перед собой, ожидая. Костя же…

— Дай понять подобранному отцом мудаку, что ты в нем не заинтересована. Попробуем. Мне кажется, ты меня устраиваешь.

Это не звучало слишком уважительно. Да в принципе об уважительности речи не шло, но Полина улыбнулась почему-то, кивнула.

Дождалась, когда водитель обойдет, откроет дверь, поможет выйти…

— Доброй ночи, Костя. Спасибо за вечер.

Поблагодарила зачем-то, попрощалась.

Костя видел, что идет в сторону парадного, видел же, что к ней подходит человек. Не пытаясь ни прятаться, ни скрываться.

Гаврила кивнул машине, как бы шефу, Полина глянула с опаской…

Костя… Просто дождался, пока снова тронутся. Заботливый какой… Волновался походу о своей подруге детства.

Пока выезжали с охраняемой территории, Костя думал…

О вечере, о Полине, об ее отце и о том, что богатенькие невесты совсем зажрались…

Хотя разве же только богатенькие?

Снова грудную клетку начало царапать раздражение. Он снова взял в руки телефон.

— Мы дальше на Бродского.

Сказал, не поднимая взгляд, не сомневаясь, что водитель все услышал и взял в работу…

— Вас нужно будет дождаться? — уточнил, Костя вновь глянул в окно.

— Нет. Утром надо будет забрать.

Агата лежала на кровати в темноте, чувствуя какую-то странную, необъяснимую тревогу. Очевидных причин для нее не было. С Сеней она выяснила. С Костей… На паузе.

Она всегда знала, что он груб и может позволить себе откровенное хамство. Но раньше с ней — не позволял. И разрешать подобное она не хотела.

Сама, конечно, тоже молодец… В итоге нарвалась… Но если он надеялся, что бросится извиняться и умолять его приехать — хер. Во всяком случае, выдержки, чтобы сохранить паузу длиною в три дня, ей хватило. Пусть это и было очень сложно.

Ведь у Кости есть что-то, кроме Агаты. Есть миллион дел, чтобы отвлечься. А у нее…

Агата вздохнула, прижимая подушку к груди сильнее. Заводить плюшевое животное, чтобы обнимать его, самой же казалось глупостью. Но иногда хотелось. Иногда в грудной клетке становилось ощутимо тяжело. На протяжении этих трех дней — каждую ночь. А если прижать что-то с силой — вроде бы попускало. И сейчас тоже.

Она не ждала Костю. Она даже будто бы потихоньку смирялась, что вот как-то так всё и кончится. Не обязательно на сей раз. Вероятно, завтра она уже не сдержится — напишет сама. Он вероятно же приедет… Они переспят. Им будет хорошо.

Она проглотит, он не станет повторять.

Но однажды оба устанут. Или кто-то один. Она снова останется одна. К этому нужно быть готовой…

А она… Не была.

Тяжело вздохнув, Агата вжалась в подушку коленями, вдавливая её же плотнее в грудь.

Услышав звук дверного звонка, замерла. Сердце ускорилось, глаза распахнулись. Рука потянулась к телефону, она посмотрела время — немного за полночь. Стало страшно. Сразу много мыслей. Но самая главная… И самая желанная… Чтобы звонок не повторился.

Но, к сожалению…

В дверь снова позвонили, Агата снова замерла… Закрыла глаза, сделала два вдоха, сглотнула… Понимая, что отсиживаться в спальне нет смысла, Агата встала, пошла к двери, вытирая вспотевшие ладони о ткань штанин. Убеждала себя, что это скорее всего какой-то пьяный, перепутавший квартиру сосед и ей ничего не угрожает.

На худой конец, приперлась Каролина… И даже это уже не казалось Агате ужасом.

Стыдно было признаться, но всё то время, что она шла по коридору, держалась, чтобы не вернуться в спальню, не набрать Костю и не попросить приехать, потому что страшно…

Это было бы ужасной глупостью. Он бы высмеял за такой беспонтовый способ помириться, наверняка послал бы взрослеть, сделал бы больно своим недоверием. Поэтому ему звонить нельзя. На него нельзя рассчитывать. Как бы ни хотелось, нельзя. Она нашла не защитника. Возлагать на него ложные ожидания бессмысленно.

Чувствуя, что это тоже доставляет боль, Агата делала шаг за шагом в сторону двери.

Там снова звонили. Вжали палец в звонок и держали. Ей стоило бы злиться, но вместо этого становилось тревожней…

Агата подошла, посмотрела в глазок, когда сердце билось уже где-то в районе гланд… А потом с шумным выдохом опустилась на пятки, чувствуя вроде бы облегчение… А на самом деле, как от кончиков пальцев на ногах до макушки несется волна слабости. Это был Костя. У которого есть ключи.

Какого-то хера решивший позвонить.

Костя, который… Вызвал в ней новую волну. Сначала гнева, потом… Тепла.

Он приехал.

Агата открывала замки на автомате, не зная даже, что скажет или сделает первым. Просто… Открывала, сдерживая улыбку.

— Ты потерял ключи? — стоило увидеть его, Агата спросила, как самой казалось, спокойно, чуть вздернув бровь. В ответ получила долгий взгляд, скользящий от лица вниз, осязаемый будто, и обратно…

Затормозивший на шее, губах, вернувшийся к глазам…

Вслед за волнами слабости и тепла, по телу мурашками пошло желание. То, которым сквозило от него.

— Это называется вежливость, Агата. Веж-ли-вость. Слышала когда-то?

Костя спросил, склонил голову, смотрел, ждал…

Агата понимала: он не будет извиняться. Не за этим пришел. Но пришел ведь… Значит, она для него важна.

И даже от звука его голоса после перерыва в общении девушку пробрало до костей. Низкий. Тихий. Вибрирующий. Родной… И не столь важно, что он говорит. Ёрничает, конечно, подтверждая статус скотины.

Ничего не ответив, она открыла дверь шире, отступая, проявляя гостеприимство в ответ на вежливость.

Следила, как Костя заходит в квартиру, сам замыкает ее, оборачивается…

Снова смотрит на нее, подходил, приближается своим лицом к ее, чуть горбясь…

Агата приоткрывает губы, но он их не касается — только дразнит дыханием, а еще обволакивает… Своим запахом и силой, на которую она конкретно подсела.

Да, он тот еще мудак. Но она ему, кажется, всё готова простить. Только бы…

— Рычать будешь еще? Возмущаться может? Имеешь что-то против моих ебаных указаний? — Костя спросил, задевая своими губами ее. Накрывая ягодицы ладонями — немного ткань, немного кожу — вжимая в себя. Агата прошлась руками по плечам, обнимая за шею…

— Не имею… — шепнула, их губы наконец-то полноценно встретились. Оба улыбались при этом.

Костя подхватил, Агата оплела бока ногами, тут же оказавшись выше. Получив больший доступ, почувствовав эйфорию. Будто не в буквальном смысле оторвалась от земли, но и еще немного в переносном.

Ей стало легко.

— Так бы сразу, Замочек.

Костя шел в спальню, позволяя целовать себя, как Агате хочется. Он не был агрессивен. Но был полон желания. Опустил у кровати, следил, как она расстегивает его пиджак…

— Ты в костюме…

Замерла на секунду, посмотрела в лицо.

— Потому что с работы.

Костя ответил, Агата выдержала паузу… Это снова было мгновение, созданное для того, чтобы либо усомниться, либо спросить, либо…

Опустить взгляд, стянуть пиджак с плеч, взяться за узел галстука. Расслабить, снять через голову, снова бросить на пол, чувствуя кощунственность собственных действий, ведь эти вещи явно были созданы не для такого пренебрежительного отношения.

Но думать об этом долго не получается. Потому что Костины пальцы поддевают её майку, Агата поднимает руки, Костя тянет вверх неспешно…

Оголяющаяся постепенно кожа становится гусиной, а еще очень чувственной даже до прикосновений…

Майка падает на пол. Агата сглатывает, следя за тем, как Костя скользит взглядом с лица вниз, задерживается на груди, наклоняется к ней, сжимает губами сосок правой, а рукой сминает левую, ведет большим пальцем по ареоле…

Дальше легко кусает с одной стороны и одновременно щипает с другой, делает это достаточно неожиданно и ощутимо, чтобы Агата вздрогнула, чувствуя, как в промежности простреливает из-за любимого сочетания — на грани боли и удовольствия…

Костя же усмехается, отстраняется дует, снова прижимается губами, облизывает, потом целует левую, дальше накрывает оба полушария руками, продолжает мять, лаская вершинки большими пальцами, а лицом приближается к ее лицу. Целует. Дразнит языком, прикусывает губу, оттягивает, отрывается. Смотрит в ее лицо, когда Агата вниз, ведь он спускается рукой по животу, ныряет под шорты, минует белье, располагается по-хозяйски, начинает гладить. Сходу чувствует, что она готова, почти сразу проникает пальцами. Ловит губами первые тихие стоны.

Такой строптивой вроде как… И такой податливой… Мучает её недолго. Ровно до момента, когда Агата начинает дышать чаще, пытается раскрыться сильнее. Но Костя не хочет давать ей быструю разрядку. Поэтому достает руку, усмехается, когда Агата разочарованно охает, сильнее впиваясь в его плечи, чтобы не пошатнуться, потеряв одну из точек опоры.

Костя приседает, сдергивает с Агаты остатки одежды, ждет, пока она переступит, а сам целует живот под пупком. Отрывается, смотрит на кожу, потом вверх — в глаза. Пьяные-пьяные. Потом еще раз целует — чуть ниже. Видит, что Агата дрожит. Целует третий раз.

Поднимается, расстегивает манжеты рубашки, ремень, пуговицы, кивает на кровать, следит, как Агата опускается, когда он избавляется от лишнего на себе.

Она сначала разводит ноги, чувствуя возбуждение от собственной открытости и его взгляда, а потом снова оплетает ими, когда уже голый Костя подползает, давит своим весом на её тело и членом на вход.

Агата открывает рот, впуская его язык. Сжимает плечи. Он толкается, она принимает, выдыхая с нескрываемым наслаждением. Они замирают. Снова усмехаются синхронно.

— Скучал, прикинь? — Костя говорит, продолжая улыбаться, Агата сильнее сжимает его плечи. Закрывает глаза, отдается ощущениям, чувствует, что он не ждет ответа, просто начинает двигаться в ней, сначала медленно, понемногу ускоряясь.

Чувствует, что в ней зарождается сразу два источника тепла. Один — там, где обычно, он напрямую связан с его движениями в ней. Второй — в грудной клетке. Новый. Необычный. Там, где три дня жила тревожившая тяжесть.

Не сомневается, что он никогда в жизни не говорил никому вот эти слова. Испытывает из-за этого необъяснимый трепет.

Знает совершенно точно, что на сей раз кончит так, как еще ни разу не кончала.

Не потому, что они пробуют новую позу.

Не потому, что после перерыва.

Не потому, что снова на адреналине или без резинки.

А потому, что она тоже очень по нему скучала. И как же хорошо, что он приехал…