За семью замками. Внутри

Глава 27

Они поменялись местами, выехав за черту города. Агата и дальше ехала бы за рулем, но Костя почему-то настоял. Пришлось подчиняться. Пришлось пересаживаться, пристегиваться, когда он снова не делает этого, чуть поворачиваться в кресле, следить за ним, потому что за однообразной дорогой уже не очень интересно…

То, что впервые вызвало в ней шквал эмоций, сейчас вдохновляло куда меньше.

Попробовав на водительском, на пассажирском уже не больно-то прикольно…

Но что поделать?

Тем более, что Агата понимала: и это развлечение тоже со времене приестся… Осознание неизбежности немного пугало Агату, заранее расстраивало.

Ведь пока в её жизни в принципе было одно «развлечение», с которым «приедание» вряд ли случится.

Гордеев Константин Викторович.

Тот самый, который пришел, увидел, победил. Влюбил в себя, не прилагая никаких усилий. Ехавший сейчас, нахмуренно глядя в освещенную фарами темноту лесной дороги…

Пока на горизонте снова не замаячили редкие огни. Пока Агата не напряглась слегка, чувствуя тревогу, пока он не начал замедляться перед шлагбаумом на пункте охраны…

— Кость…

Агата села ровно, следя за тем, как тот самый шлагбаум поднимается… А потом снова на Гордеева.

Ей казалось, они просто сделают круг почета и вернутся в столицу. Как всегда. Раньше они ни в один из окрестных поселков не заезжали. Тем более, охраняемый…

— Ты сама не устала бояться? — Костя скользнул по ее лицу взглядом, а потом снова на дорогу — заезжая на территорию, понемногу ускоряясь…

— Нет. Но мы не договаривались…

— Мы ни о чем не договаривались. Но я вроде бы не давал тебе оснований в себе сомневаться.

Следующий Костин взгляд был уже более долгим и более тяжелым.

— Куда мы едем? — достаточно красноречивым, чтобы Агата поняла — он не настроен сейчас ни на один из возможных вариантов ответа кроме как: «да, не давал». И он правда не давал. Но разве же это играет хоть какую-то роль, когда речь об абсолютно нерациональном страхе?

Не считая нужным грузить его подобными размышлениями, Агата просто спросила. Ждала, не дыша… Прокручивала и отбрасывала в голове пугающие варианты.

— Домой ко мне.

А услышав его ответ — почувствовала обрыв сердца. То ли на пассажирское сиденье, то ли под дно машины.

Агата закрыла непроизвольно приоткрывшийся рот, молчала несколько секунд, думала, как бы… Дать понять, что нет. Ни за что. Ни в коем случае. Не в этой жизни.

— О таком предупреждают, Костя…

В итоге сказала довольно тихо, опуская взгляд на раскрытые руки, которые держала на коленях.

Она не хотела скандала, но и запросто обрадоваться вдруг обнаруженной перспективе не могла. Испугалась и все тут. Там же люди, наверное. Там же… Ужасно богатый дом скорее всего. Ей будет плохо. Она будет чувствовать себя не в своей тарелке. Она… Не сможет расслабиться. Не дай бог, случится паническая атака. Это ужасно. И это убого. Не просто страшно — это одна из граней её уродства. Она этого не хочет…

— Я предупреждаю. Сейчас. У тебя есть минуты три, чтобы настроиться.

Он же своими ответами только усугублял. Хотя…

Агата почувствовала прилив злости. Вскинула взгляд на мужской профиль, захотела послать нахер. И его, и его тон. Но вместо этого отвернулась к окну, обняла себя руками, выдохнула сначала, потом вдохнула глубоко, закрыла глаза…

Расширение границ всегда происходит через преодоление. Агата уже поняла это. В теории смирилась даже. Да и опыт доверия Косте подсказывал, что он чаще всего не подводит. Но дом…

Его дом…

— Почему вдруг, Кость? — Агата спросила, снова поворачивая голову, почти сразу ловя новый Костин взгляд. Немного хмурый, но не злой. Больше задумчивый что ли…

Вот только ответить он не удосужился. Пожал плечами, вернулся к дороге. Проигнорировал, что Агата вздыхает, мотает головой, вжимает пальцы в плечи сильнее… Настраивается…

Когда Ауди подкатилась к высоким воротам, которые начали разъезжаться чуть загодя, сердце Агаты отбивало чечетку в горле. Она сидела неподвижно, глядя перед собой, чувствуя себя кроликов, застывшим перед удавом.

И открывающиеся ворота были чем-то похожим на пасть… Которая ее поглотит, не жуя.

По телу прошла дрожь, Агате пришлось зажмуриться и мотнуть головой, чтобы немного успокоиться…

И тут же дернуться, потому что ее кожи на бедре коснулись мужские пальцы. Костя смотрел внимательно. Кивнул, как бы спрашивая, она вообще как…

И пусть в этот момент можно было снова разозлиться и всё же послать, потому что не исполняй она его прихоть, было бы в разы лучше, но Агата даже попыталась выдавить из себя улыбку.

Спросила:

— Ты же сам живешь, правда? — с огромной надеждой…

Костя сначала снова тронулся, заводя машину во двор, потом только ответил.

— В доме есть персонал. Но ты с ним не встретишься.

И если на первом предложении чувство дискомфорта поползло по позвоночнику, то на втором Агата дробно кивнула, очень на это надеясь…

Он оставил машину под навесом на дороге, ведущей в гараж, явно предназначенный не для одного автомобиля. Приборная панель погасла, Костя открыл дверь, вышел…

Под аккомпанемент громкого дыхания в абсолютно бесшумном салоне Агата следила, как он обходит автомобиль, открывает ее дверь, выставляет ладонь, ждет…

Агата скосила взгляд, в голове мелькнуло шальное: перебраться на водительское и свалить, пока ворота не закрылись… Задом она сдавала ужасно, но кто не рискует — остается трезвым и грусным. А то и пережеванным.

Чтобы не сорваться, пришлось себя одергивать. И в очередной раз решаться…

Она вложила руку в Костину ладонь, сжала с силой, почувствовав под ногами бетон плит…

Костя потянул в сторону дома, Агата засмотрелась…

Он был двухэтажным. С огромными окнами. Очень красивым. В её вкусе. Хотя… Разве могли быть сомнения?

От гаражей к порогу вела гравиевая дорожка. Камни трещали под ногами, Агата крутила головой, чувствуя, что Костя держит уверенно. Будто фиксирует на случай, если она попытается дернуться, сбежать.

Но она быстро просекла — без шансов. Во-первых, высокий забор. Во-вторых, огромная территория. В-третьих… Потому что Агата внезапно почувствовала, что темные, пугающие, таинственные окна ее манят…

Дом казался холодным и пустым. Её это привлекало. Так же, как привлекал его хозяин — вопреки. Здравому смыслу и инстинкту самосохранения самой осторожной в мире девочки за семью замками.

Они поднялись по ступенькам, Костя потянул на себя дверь, параллельно подталкивая Агату зайти первой.

Она вскинула взгляд, по-прежнему немного испуганный, Костя кивнул, ничего не говоря, но будто делясь уверенностью…

Достаточной, чтобы Агата сделала шаг внутрь…

В темноту. Тишину. Прохладу.

Глаза привыкали к темноте, по предплечьям и плечам снова шли мурашки, за спиной слышался звук закрывающейся двери. Больше — ни единого. Разве что еле-различимое гудение вентиляционной системы.

Вокруг — много пространства. Очень-очень много.

Настолько, что можно припарковать крошку-Ауди посреди первого этажа и это не сделает его менее просторным или более загруженным.

Агата остановилась в нескольких шагах от двери, оглядываясь, Костя не спешил приближаться — смотрел на нее.

Она чувствовала. Она всегда чувствовала.

Чего ждет сейчас — не знала. Да и чего от себя ожидать — тоже.

Поражалась только, что ей… Не тревожно. Ей… Нравится. Всё.

Вплоть до намека на хвойный запах. Вероятно, где-то стоит аромадиффузор.

— Пить будешь?

В следующий раз Агата вздрогнула, когда услышала вопрос из-за спины. А потом шаги. Следила, как Костя ее обходит, углубляясь в помещение.

Идет туда, где вроде как кухня…

Но не такая, как обычно в среднастатистических квартирах. Без кучи кастрюль и половников. А просто большой стол, вокруг которого высокие табуреты. Череда шкафов. Костя открывает один — в нем загорается свет. Это холодильник.

Поворачивается к Агате, смотрит, чуть вздернув бровь…

— Колу? Вино? В баре виски есть. Еще что-то… Воды? Поесть?

Задает череду вопросов, а Агата только и может, что мотать головой, потому что в горле пересохло.

Он достает жестяную баночку, с пшиком открывает, ставит на угол стола. Вторую, тоже открыв, подносит к губам, начинает пить…

Агата же снова смотрит, не в силах с места сдвинуться.

Так, будто могла только на буксире. А теперь…

Будет стоять, пока не попросят на выход.

Только вот…

Услышала странные звуки — словно скребущие…

Рефлекторно перевела взгляд туда, откуда исходили. Оказалось — там лестница… И по ней спускается…

— Бой, свои.

Костя прекратил пить, повернулся, сказал громко и довольно жестко. Настолько, что пес, а это был он, пусть и сошел бы за лошадь, будто притормозил.

Глянул на хозяина, позволил себе издать неопределенное «ммм?», потом повернул голову уже в ее сторону. Судя по всему, реагируя на шевеление.

Потому что Агата потянулась ладонью ко рту. Слишком он был огромный… И слишком красивый. Понятно даже в темноте.

— Божечки…

Девушка не сдержала восторженный тихий выдох, чувствуя, что снова подрагивает, но уже не от страха, а потому что… Это собака. У Кости есть собака. Такая… Невероятная собака.

— Можно я…

Ноги сами сделали несколько шагов в сторону пса, Агате пришлось усилием воли себя тормозить. Отрываться от Боя, смотреть на Костю…

Который кивнул, поняв не заданный до конца вопрос. Снова принялся пить, следя за тем, как Агата идет к лестнице, а Бой делает несколько шагов к ней…

Она осторожно тянется ладонью к морде, он в ответ тянется носом, нюхает… Поворачивает голову к Косте, потом снова смотрит на Агату… Фыркает…

И это, очевидно, можно расценивать, как согласие познакомиться.

В грудной клетке Агаты снова разливается восторг, она тянется уже к собачьему лбу, ведет, сминая уши, по шее до холки…

— Какой ты хороший… Какой ты гладенький…

Шепчет, подключая вторую руку. Скашивает взгляд на Костю, когда слышит, что он хмыкает…

И пусть надо держаться, но Агата не может — показывает Косте язык, продолжая нахально наглаживать его пса… Прекрасно знает ведь, что Гордеев хочет сказать. Что она снова, как с тачкой, все внимание не тому…

Но как же она может иначе, если тут такой пес?

— А он умеет? — продолжая выглаживать Боя, который постепенно, судя по всему, входил во вкус, Агата спросила у Кости, который успел подойти к окну, остановиться у него, следя за Агатой уже оттуда.

— Он всё умеет.

Получив ответ, улыбнулась, опустилась на колени, оказавшись лицом к морде, вытянула правую руку, глядя в слегка растерянные собачьи глаза, спросила:

— Дашь лапу?

А потом с восторгом, расплываясь в улыбке еще более широкой, следила, как Бой поднимает свою тонкую длинную, тормозит… Тоже смотрит на Костю, будто спрашивая: ты не уточнил, это просто «свои» или им еще и подчиняться надо?

Вероятно, по взгляду хозяина Бой понял, что делает всё правильно, подчиниться было бы неплохо… Поэтому поднял лапу еще выше, чтобы тут же опустить мягкие, слегка шершавые подушечки в раскрытую ладонь, вызывая в Агате неожиданно сильный детский восторг.

— Умница какой! Замечательный!

А потом издал уже довольное «ммм», принимая заслуженную похвалу.

Любования с Боем могли длиться и длиться, если бы Костя в какой-то момент не скомандовал псу «место, Бой»…

Очень не вовремя. Так показалось и догу, и Агате.

Но ни дог, ни Агата не рискнули ослушаться.

Первый только протянул грустное «ммм», отходя, Агата вздохнула, поднимаясь с пола, отряхивая колени для виду, зная, что на них ни намека на пылинку. Это Костя. В его доме не может быть иначе.

Он так и не зажигал свет, но глаза Агаты окончательно привыкли. Тем более, что тот самый свет отлично проходил через окна…

Окна-окна-окна…

Столько окон…

И днем тут наверняка столько света…

И столько места…

И свой двор…

И свой пес…

И…

Это было идеально. Настолько, что хотелось себя ущипнуть. Но вместо этого Агата подошла к хозяину, привстала на носочки, приоткрыла губы, не касаясь, но дразня его дыханием. От Кости вкусно пахло колой. Даже слюна начала выделяться… Или это потому, что он так близко…

Тянется сам, целует, вжимает её в свое тело, привычным движением сминая ягодицы… Позволяет зарыться в волосы и потягивать…

А когда Агата пытается отстраниться, чтобы глотнуть воздух, не дает — тянется следом. Не отпускает. Ни губы, ни кожу.

Снимает руки, берется за пуговицу на ее шортах, расстегивает, дальше — молнию…

Агата понимает, что сейчас он, скорее всего, подтолкнет в сторону дивана, но Костя удивляет…

Отстраняется сам, смотрит в лицо несколько секунд. Глаза. Губы. Шея. Вниз на майку, под тканью которой отчетливо видны соски. Потом снова в лицо, улыбается, сглатывает…

— Поплавать хочешь? — а потом задает внезапный вопрос, пробираясь под ткань, поглаживая живот. Нежно. Мягко. Так, как она гладила Боя недавно. Только вряд ли это вызывало у пса те же эмоции, что и у Агаты. Ведь в ней… Мочилово бабочек. Они рубятся, распанахивая друг друга в хлам. Поле брани усыпано обрубками крыльев и трупами павших. Но их становится все больше… Просто крылатый зомби-апокалипсис.

Это очень дискомфортно и волнующе…

Почти так же, как его слова.

На которые Агата отвечает неопределенным движением головы. Просто элементарно не зная, в чем суть предложения. Ночью в реку она не полезет, если есть где-то поблизости.

Если это намек на то, что ей бы в душ… То она воспользовалась перед выходом. Всегда так делала. Хотела думать о том, как ей хорошо с Костей, а не волноваться насчет собственной чистоты и состояния кожи.

Мягонькая. Вкусненькая. Голенькая. Все должно было только так, где бы их ни настигла страсть. А она настигала… Да практически везде. Будто затянувшийся медовый месяц, которого у неё никогда не будет.

— Идем…

Усмехнувшись в ответ на это Агатино неопределенное, Костя снова взял ее за руку, снова потянул. Вел за собой вглубь дома, не чувствуя сопротивления, пока Агата не увидела ведущую вниз лестницу… В темноту… В неопределенность… В подвал будто…

Остановилась, как вкопанная, схватилась свободной рукой за перилла, замотала головой, когда Костя обернулся…

— Я не пойду.

Сказала серьезно и убедительно, как самой казалось, только вот…

— Задрала бояться своей тени уже, успокойся.

Костя бросил раздраженно, поднялся вверх со ступеньки, на которую успел встать, отцепил ее руку, забросил Агату на плечо… Вроде как уже привычно… Начал спускаться…

Вероятно, было не очень удобно — потому что Агату сковал ужас, она будто деревянной стала. Вероятно, они сейчас были во вполне реально рисковом положении — навернуться ведь здесь нефиг петь, но…

Костя — счастливчик.

Спустился, пронес по для Агаты совершенно непонятному, а для Кости очевидно знакомому коридору, щелкая включателями довольно тусклого света.

Поставил на пол только, когда они оказались в еще одном очень просторном помещении с особенной акустикой. И освещением. Потому что…

— Это… Пиздец…

Агата обернулась, окидывая взглядом, понимая, что у него еще и бассейн.

Потом снова на Костю, который успел стянуть футболку, теперь снимал джинсы.

Наклонился, поднял голову, ожидаемо самодовольно реагируя на удивление в Агатиных глазах.

— Это бассейн.

Съязвил, выпрямился, оставшись в одних боксерах. Сделал несколько шагов к Агате опять, пробегаясь взглядом по ней, горяча щеки и мысли, поддел майку, вверх потянул…

Поцеловал опять… Помял опять — на сей раз грудь, которая ещё в комнате так требовала его прикосновений…

Резким движением стянул шорты вместе с бельем, вырывая из девичьего горла вскрик неожиданности.

— Иди…

Кивнул в сторону воды, ясно давая понять, что сейчас не надо ни про отсутствие купальника, ни про отсутствие еще чего-то…

Надо делать, как говорит…

И чувствуя, что кровь бурлит, бабочки продолжают херачиться, а мысли носятся в голове, стучась о черепную коробку, получая каждая свое личное сотрясение, Агата делала. Шла уже босыми ногами по теплой мозаичной плитке, глядя, словно завороженная, на бликующую, еле-заметно волнующуюся воду глубокого изумрудного цвета. Не потому, что сама такая, а потому что такой цвет выбран для оформления помещения…

Агата остановилась у самого борта, посмотрела вниз…

Увидела свое слегка искаженное отражение. Через секунду — такое же мужское… Костя тоже был уже совершенно голым.

Почувствовала, что Костина рука вжимается между ее лопаток… Он начинает поглаживать, но ясно, что сейчас толкнет…

Агата готовится к этому… Но не получает. Костя скользит пальцами вниз, накрывает ягодицы, поглаживает и их — по очереди… Тянется к её щеке носом, ведет по скуле, задевает мочку…

— Ты хоть плавать-то умеешь?

— Умею…

— Доплывешь первая до противоположного борта — тачка твоя. Я — остается у меня. Плюсом бонусный минет. Погнали.

Костя сказал, чувствуя, как Агата расплывается в улыбке, а потом резко убрал руку, сложил обе над головой, прыгая раньше, чем даже гипотетически успела бы она.

Вынырнул ближе к центру бассейна, обеспечив себе непозволительную фору, обернулся, потряс мокрой головой, видя что Агата так и стоит, глядя на него ошалело…

Улыбнулся ей, подмигнул, ждал…

— Так нечестно! — вот этого писклявого и ждал.

А потом, смеясь, начал грести в сторону своей неизбежной нечестной победы, пока Агата, забыв на азарте о страхе, ныряет следом, чтобы героически ему честно просрать.