За семью замками. Внутри

Глава 20

Вечер в Хаятте, обещавший быть довольно скучным, таким и получился. Во всяком случае, для Кости.

Он не поехал бы сюда, не реши всё же начать раскручивать тему с Полиной и женитьбой. А решил потому, что… Это разумно. Она действительно такая, как описывал Гаврила. Они правда могут друг другу помочь. Пусть занимается своими кексами. Он будет заниматься своим.

Удивительно, но Поля не вызывает в нем раздражения. Он не подмечает в её поведении нюансов, которые неизменно бесят в людях. И, с одной стороны, это могло быть следствием науки Гаврилы, который очевидно много о нем рассказал, а с другой… Вполне возможно, она сама такая — осторожная. Аккуратная. Внимательная. Абсолютно не импульсивная.

Сейчас, к примеру, стоит рядом с ним на террасе, прислонившись к прозрачному стеклянному ограждению, глядя в зал, наполненный людьми. Держит в руках бокал. Имитирует, что делает глотки.

Сам Костя стоит к залу спиной, смотрит на фонтан в сквере перед зданием, отдыхает от суеты…

— Всё нормально вроде бы, да? — услышав вопрос Полины, бросил быстрый взгляд на нее. Она была красивой сегодня. И в тот первый ужин выглядела великолепно, а сегодня ещё лучше. Будто специально, чтобы он в очередной раз убедился — это именно то, что нужно…

И он убеждался. Правда убеждался. Только вот… Почему-то не хотел. Всю такую красивую. Всю такую на всё готовую.

Костю определенно не тормозил тот факт, что она руководствуется никак не симпатией. Это вообще его никогда не волновало. Когда во всем городе каждая собака тебя знает, быстро привыкаешь к тому, что в первую очередь текут на твои бабки.

Мутная история из прошлого с Гаврилой, с которой они явно до конца так и не разобрались, Костю тоже не волновала. Не маленькие. Должны понимать, что в случае, если брак случится, у них больше даже шанса дыхнуть в сторону друг друга не будет. Он не потерпит. Значит, взвесили. Значит, готовы. Он этим голову забивать не будет.

Агата. Она бы не узнала. Костя легко мог ее обмануть. И это тоже его не останавливало. Но какой-то блок все равно стоял. И связан он явно был с Замочком.

Смотрел на Полину. Её блестящие волосы. Утонченный профиль. Пухлые губы. Длинную шею. Идеальную кожу. Чистую щеку. Вздымающуюся грудь… И хотел, блять, побыстрее к Агате. На свободу за семью замками.

— Более чем.

Ответил, снова отворачиваясь. Снова глядя перед собой.

Полина отыграла отлично. Они мило улыбались друг другу. Ненавязчиво, но довольно однозначно смотрели. Несколько раз пересекались. Вот сейчас на террасу вышел он, она как бы присоединилась.

Вокруг были другие люди. Они не могли слышать, о чем Полина с Костей говорят, но определенно подмечали, что делают это.

— Отец сказал что-то? — Костя спросил, Полина передернула плечами. Мол, сказал, но не волнуйся по этому поводу.

Правда Костя и не волновался. Отца она брала на себя. Он пообещал, что при необходимости может разок явиться на какой-то ужин. Полина поблагодарила.

В их… Семью… Лезть он не должен был. Впрочем, ограничивать свободу Полины в общении с родней, из лона которой она так настойчиво рвалась, Костя тоже не собирался.

В целом-то ему было абсолютно все равно, что о нем будут думать эти люди. Лишь бы доча отыгрывала хорошо.

— Ты бы видел лицо Никитушки…

Полина произнесла внезапно, Костя снова глянул на нее.

Девушка поднесла к губам бокал, сделала реальный глоток, его опустила, а сама посмотрела на Костю, поворачивая голову. На губах — вполне живая улыбка. В глазах — блеск.

— Кто такой Никитушка? — и ни то, ни то не тухнет под довольно хмурым ответным взглядом Кости. Он скользит от глаз до губ, смотрит на них… Красивые. И не хочет. И это даже злит немного. Ему не нравится эта поломка. Не потому, что именно Полина не привлекает, а потому, что… Он начал обращать внимание, что в принципе все больше смотрит сквозь. Ему это не свойственно. Он не верный придурок. Он потребитель красоты.

— Мой потенциальный жених. Доронин. Когда я попросила не приближаться ко мне больше — не поверил. Усмехался. А сейчас уже не улыбается. Волком смотрит. На тебя…

Полина снова улыбнулась. И Костя тоже в ответ позволил губам дрогнуть. Да уж… С внимательностью правда какая-то проблема… Он никаких волчьих взглядов не заметил. Или Поля просто преувеличила.

— Хоть покажи, чтобы я знал.

Костя предложил, Полина улыбнулась шире. Снова отвернулась, глядя внутрь через разделявшие зал и террасу панорамные окна. Кивнула куда-то, Костя повернул голову сильней, проследив в направлении.

Какой-то мужик смотрел в их сторону. Костя не ручался, что видел их хорошо — все же в помещении свет куда ярче, чем на террасе, но скорее всего это был он.

Сбитый. Круглощекий. Бородатый в меру. Наверное, где-то его ровесник. Около тридцатки с виду. Но скорее всего приглашен, потому что сын и занимает какую-то формально высокую должность в отцовском бизнесе.

Здесь таких — целый перевернутый грузовик. Куча элитного молодняка, которому предстоит спариться по родительской воле. Для того и выгуливают.

И если думать об этом, он даже мог бы понять отчасти «усталость» Полины и желание прыгнуть замуж за него. Чувствовать себя выставочным экспонатом — вряд ли дико приятно… Но у всего есть цена. И у красивой жизни тоже. Поэтому жалости ни она, ни другие такие же «детки» не вызывали. Всегда есть альтернатива. Просто она часто требует куда больше усилий.

— Такое…

Костя отвернулся, Полина улыбнулась опять.

— Говнюк, а не «такое»… Он девочку изнасиловал. В клубе. Его папаша отмазал. Деньгами рот заткнули и вроде бы вопрос решен. А мой отмахивается. Мол, все же знают, какие в этих клубах девочки… Сама дала, а потом вой подняла. Тебе чего бояться? А я не боюсь… Я брезгую. Ему все руку подают… Противно.

Костя скривился, потом снова глянул на «Никитушку». Он никогда не тешил себя иллюзиями относительно того, что прячется за идеальными фасадами богатых домов. Слышал множество историй. И эта — вполне в духе.

Таких часто отмазывают. Деньгами и связями. Себя убеждают, что всё дело в «не таких девочках», в том, что «только дебилы ночью шастают по переходам». Что с кем не бывает, «наркотики ведь так быстро затягивают»…

Окружают себя такими же лицемерами и дружно осуждают остальных… Тех, что победнее… Нищебродов.

И Костю непременно осуждали бы, в спину плевали, если бы не боялись. Но понимание, что не смеют, не доставляло удовольствия. Он все равно таких ненавидел. Наверное, куда больше, чем просто неудачников.

— На кого ни посмотри, везде говнюки какие-то…

Полина произнесла тихо, Костя усмехнулся.

— А ты балованная, Полина… Гаврила тебя не устраивает — бедный, хотя я-то ему хорошо плачу. Наркоман бывший. Босота, да? Говнюки породистые тебя не устраивают… Брезгуешь. А я же тоже… И говнюк… И бедным был… Детдомовец. Повадки у меня знаешь какие? Матерюсь. Не уважаю никого, кроме себя. Хочу психовать — психую. И хер я клал на то, какие неудобства это доставляет окружающим.

— Я выбираю меньшее из зол…

Поля парировала, Костя хмыкнул. В этом они совпадали. Он тоже выбирал меньшее из зол. Самое удобное.

— Что там у нас по плану еще? Свалить хочу. Устал тут.

Не считая нужным развивать тему, Костя кивнул, задавая вопрос.

Полина еще несколько секунд скользила взглядом по залу через стекло, потом повернулась к нему. Уже не головой — всем телом. Сделала маленький шаг. Потом еще один.

Костя не двигался. Следил за приближением… Прислушивался к себе… Не чувствовал ничего…

От нее вкусно пахло дорогими духами. Чем-то с вишневым и ореховым намеками. Она была очень женственной. Наверняка безумно приятной наощупь. Наверняка и трахать ее — очень приятно. Но, сука, не хочется…

Полина приближалась, Костя позволял. Ее пальцы скользнули по его руке, ладонь накрыла обратную сторону его ладони. Она сделала ещё полшага.

Костина голова была немного склонена, Поля приподняла подбородок.

Смотрела в глаза, улыбалась, тянулась губами…

— Ты так смотришь, будто убьешь сейчас…

Пошутила шепотом, Костя еле-заметно усмехнулся.

Задумался походу…

Она затормозила за мгновение до встречи губ…

Захоти он — мог бы закончить начатое. Прижаться.

Но это не обязательно. Понятно, зачем она это делает. Создает кадр.

— Тебя подвезти куда-то? — Костя спросил так же — в губы. Наверняка щекоча дыханием её нежную кожу.

Поля закрыла на мгновение глаза, сглотнула, начала медленно отстраняться.

Сначала лицо, потом шаг назад, потом сняла руку, снова повернулась спиной к парапету, уперлась в него ягодицами, посмотрела в зал.

— Нет. Я добуду с отцом. С ним прокачусь. Наверняка захочет поспрашивать…

— Как хочешь… В конце недели в ресторан какой-то заедем. Гаврила организует, нас там поснимают. Начнем разгонять.

Костя сказал, Полина кивнула.

— Кость…

Обратилась, когда он оторвал руки от поручня, ясно было, что собирается уйти.

Затормозил, кивнул, как бы спрашивая…

— У тебя же есть кто-то… Я чувствую… Ты меня не хочешь совсем.

— То есть ты просто хочешь, чтобы я тебя изнасиловал, а не этот розовощекий? — Костя спросил без излишней деликатности. Увидел, что Поля стушевалась, но не сильно. Она правда неплохая актриса. И держать себя в руках умеет. Глотать оскорбления. Держать лицо. Важный навык.

— Я не понимаю, зачем тебе я. Не хочу, чтобы всё накрылось, если она…

— Будет много вопросов — я тоже задумаюсь, зачем мне ты. Хорошего вечера.

Костя ответил, развернулся, вышел с террасы в зал. Оттуда, время от времени кивая, и даже вроде как улыбаясь выборочно, в сторону гостиничного холла и к выходу.

В автомобиль на заднее.

Стукнуться затылком о подголовник, выдохнуть, будто реально устал…

Подумать немного, пока водитель выруливает, куда ехать-то дальше…

Домой. В квартиру. К Агате. Просто… Снять кого-то, чтобы успокоиться и убедить себя же, что никакого сбоя и излишней замороченности. Что всего лишь показалось…

Или покататься.

Или с ней покататься…

Костя открыл глаза, покрутил в руках телефон, зашел в контакты…

— Алло, — Агата ответила почти сразу. Произнесла будто испуганно. Будто не ожидала. Хотя это и ясно. Они уже сто лет не созванивались.

— У тебя есть час, Замочек.

Костя сказал, слушал, что она молчит. Уверен был — сидит сейчас за ноутбуком или на кровати, застыв, смотрит перед собой, переваривает, предполагает.

— На что у меня есть час? — потом же мудро заключает, что все её предположения — до жопы, потому что он непредсказуем, а значит легче спросить.

— Надеть красивое платье. Каблуки. С волосами что-то сделать. Губы накрасить. Что вы там делаете, когда хотите выглядеть охуенно?

Ждал ли он, что Агата заразится энтузиазмом, получив вот такое предложение? Конечно же нет. Она снова молчала. Снова размышляла.

— Костя… — сказала негромко, явно собираясь отказать… — Ты знаешь, я не выхожу… Если ты хочешь…

— Меньше текста, Замочек. Ты либо мне доверяешь и делаешь, что я сказал, либо я не трачу на тебя свое время.

Молчание стало еще более напряженным. Она наверняка всерьез сейчас размышляла о том, чтобы всё же предложить ему не тратить, но…

— Успокойся, Агата. Людей не будет. Покатаемся просто. Вдвоем. Я гарантирую твою безопасность. Ты же сто лет город не видела, правда? Я тебе покажу. Собирайся…

— Хорошо…

Она сказала тихо. Слабым голосом. Она явно испугалась, но не спорила.

Костя отнял трубку от уха, скинул, скомандовал ехать домой. Чтобы там переодеться, сесть в другую тачку, вернуться в город…

И выветрить из легких душный воздух этого снобьего мероприятия, чтобы вдохнуть пьянящую свободу.

Костя пригласил ее на свидание.

Агата сидела на кровати, глядя перед собой.

У нее, нахрен, свидание. С Костей. Через десять минут он подъедет, маякнет и она должна будет спуститься.

Она.

Агата Рамзина.

В платье. На каблуках. С укладкой, пусть и на скорую руку. Со стрелками на глазах и блеском на губах. Что успела.

Что смогла сделать, сдерживая дрожь в руках.

Весь тот час, который Костя ей вроде как дал, Агата действовала на автопилоте, абсолютно не в состоянии собрать мысли в кучку. Но это и хорошо, наверное. Потому что иначе точно испугалась бы, а так…

Страшно сказать, но будто бы предвкушала.

Она.

Агата Рамзина.

Предвкушала «выход в свет»…

Только перебравшись в столицу, она еще совершала вылазки, но с каждым месяцем и годом их становилось все меньше. В итоге же… Сейчас Агата попыталась вспомнить, когда в последний раз бывала где-то далеко от дома. Оказалось, ездила в клинику на консультацию по шлифовке. Только вот… Не смогла. Развернула такси и погнала домой, увидев, как многолюдно у входа.

Она натуральным образом отвыкла. Оказала себе же медвежью услугу. Потому что, живя в родном городе, хочешь или нет, постоянно была окружена людьми, а закрывшись за семью замками, с одной стороны спасла свою душу от постоянного разрыва в клочья, а с другой обрубила пути к щадящей адаптации и интеграции на новом месте.

Но Костя пообещал, что гарантирует ее безопасность, а значит… Ей правда нечего бояться.

И если вокруг не будет людей, кроме него, то…

К горлу подкатывало волнение и предвкушение. Перед глазами проносились картинки… Сердце билось гулко… Ладони мокли. Губы дрожали…

Потому что она всего этого хотела. Очень-очень хотела. Она хотела жить, просто… Не могла. Слишком боялась.

Когда телефон зазвонил, Агата вздрогнула, схватила, подходя к окну…

Конечно, под подъездом стояла машина. В темноте разглядеть детали было сложно, но Агате показалось, что в горле пересохло… Потому что очень красивая. Низкая. Спортивная…

— Алло… — Она сказала, слыша тихий гул мотора в трубке…

— Готова? Спускайся.

— Кость, я… — Агата и сама толком не сказала бы, что хотела попросить. Скорей всего просто еще раз услышать это «я гарантирую твою безопасность», но Гордеев не дал.

— Я жду три минуты, Агата. Время пошло.

Костя скинул, Агата поняла, что ей одновременно хочется ругаться… И смеяться.

Потому что он знает, как нужно бороться со страхом. Берешь и делаешь. И она тоже должна…

Взять себя в руки. Взять в руки клатч… Положить куда… Зачем-то… Несколько купюр наличкой, банковскую карточку, айдишку, повесить на плечо. Подойти к зеркалу, осмотреть себя спереди, повернуться боком…

Она надела свое любимое платье. Для особого случая, который не мог наступить в ее жизнь. Просто не мог… И наступил.

Ультракороткое черное шелковое. С лямками-цепочками. Тонкое-тонкое. Настолько, что невооруженным взглядом видно — белья на ней нет. Не в облипку, не сковывающее движения, но если двигаться неосторожно — то видна будет задница.

Можно было бы взять с собой что-то на плечи… Но там тепло… И там Костя… И его машина. Будет выглядеть глупо. Скорее всего не понадобится.

Волосы Агата оставила распущенными. В уши вставила длинные тонкие сережки. Ей казалось, получилось красиво. Не пошло. Не стыдно. Нарядно.

— Иди уже, дура…

Агата отругала себя же, отворачиваясь от зеркала.

Специально игнорировала щеку. Пыталась не смотреть. Чтобы… Не струсить. Потому что впервые собиралась выйти без капюшона.

Не боялась никого встретить в подъезде — всё же час ночи, а значит все ее престарелые соседи наверняка мирно спят. Но сам факт… Сам факт будоражил.

Затормозив перед дверью, Агата выдохнула, улыбнулась снова, начала открывать…

Потом замыкала снаружи, осознавая, что и это тоже впервые за долгое-долгое время… И кажется абсолютно нереальным.

Она.

Агата Рамзина.

Оставляет квартиру посреди ночи, чтобы… Покататься по городу.