За семью замками. Внутри

Глава 7

Агата лежала на кровати, обнимая руками подушку. Смотрела на экран открытого ноутбука, немного хмурясь…

Рядом — на постели же — стояла глубокая тарелка с попкорном, но даже он не особо спасал…

— Бред какой…

Не выдержав, девушка потянулась к крышке, захлопнула без жалости, слышала, что из динамика еще несколько секунд продолжают разноситься звуки разговора, а потом все замирает, погружая комнату в тишину.

Она включила сериал. Такой, чтобы для девочек. Она же девочка, в конце концов, и даже романтичность ей не чужда, вот Костю она, к примеру, действительно же романтизирует. Непозволительно просто. Но это…

Не для ее слабых нервов. Слишком неправдоподобно сладко. Слишком не похоже на то, как бывает в жизни. А ведь даже она — сознательно вычеркнувшая себя из общества — понимает, что в реальности все не так.

С тех самых пор, как она отправила Косте фото и видео, прошло пять дней. Они один раз созвонились, чаще переписывались.

Больше Костя пока ничего не просил. Агата тоже. Ночью помогла себе разрядиться, представляя, что он делает то же самое, думая о ней. А утром немного пожалела, что сделала такой смелый для себя шаг.

Получается, сама расширила границы их общения. Чуть ли не впервые сама.

И понимала, что сделала это отчасти из страха, что Костя психанет. Сам развернется и уйдет.

Понимала и злилась. Потому что это ведь он ей написал когда-то… Это же он был в позиции заинтересованного, а она… Как бы позволяла собой интересоваться. А теперь все немного не так.

Теперь звонков ждет она. Теперь нуждается она. Теперь у нее все внутри узлом завязывается от его: «Замочек». Притворно ласкового.

Он действительно один за другим отщелкивал ее замки. Забирался все глубже в мысли. И она все это позволяла. А его раскусить пока так и не смогла. Ни кем работает. Ни спит ли с кем-то… А он же наверняка спит…

И это почему-то отзывалось болью. У Агаты, которая давным-давно научилась ко всему дермищу в этой жизни относиться по-философски.

В частности к тому, что дрочить мужик может на кого-угодно. И кого-угодно другого при этом трахать.

С одной жить. С другой переписываться. О третьей мечтать.

Впрочем, это не особенности мужиков. Это общечеловеческая правда жизни.

И лучшее, что можно сделать, это поступить со своими околоромантическими заскоками так же, как с крышкой ноутбука — захлопнуть, закатив глаза. Зафутболить в дальний угол. Вспомнить, зачем она связалась с Костей и что изначально вопрос наличия у него потенциальных тёлок Агату абсолютно не интересовал. Но сейчас…

Даже смешно становилось, когда она пыталась сформулировать вопрос, который хотелось задать, а потом требование, которое выставить…

«Костя, скажи, пожалуйста, а у тебя кто-то есть? А то я тут решила, что хочу как-то пригласить тебя, чтобы ты помог мне разобраться с одной ма-а-аленькой проблемкой. Но у меня есть одно условие: не трахай какое-то время никого, пожалуйста. Дай мне почувствовать себя принцессой. И потом еще какое-то время тоже трахай только меня, пожалуйста».

Реакция Veni будет однозначной: он просто рассмеется. Любой бы рассмеялся. Потому что очевидно: условия привык ставить он. И вряд ли бросится исполнять её ради такой чести…

В конце концов, это же она пытается решить свою проблему. А он развлекается. Ему легче. Для него вокруг существует куча и куча Агат. И если он действительно недурен — трудности с их охмурением вряд ли испытывает. Она вот, к примеру, только слушая его, уже готова ловить оргазмы. Скорее всего, не только она. Поэтому…

Надеяться можно в лучшем случае на смех. В худшем на то, что покрутит пальцем у виска.

Хотя она ведь с самого начала ждет этого момента.

Когда-то казалось, что ждет спокойно, сейчас — уже напряженно.

Он стал для нее ценным. Она больше не уверена, что когда все оборвется — ему наскучит — сможет убедить себя достаточно быстро и достаточно безболезненно, что это и к лучшему… Что не так уж он ее интересовал.

Ей не хотелось, чтоб как в фильме. Но очень хотелось, чтобы с Костей. Но пока даже попросить фото в ответ Агата не рискнула.

Пусть душу грели его слова о том, что он скоро захочет увидеть ее вживую, но страх все равно присутствовал.

Сопровождал Агату постоянно. Иногда утомлял. Иногда придавал сил.

Иногда один отвлекал от другого.

В чем дело, она понимала. Слишком много времени для раздумий. Слишком мало движения. Но в ее случае с этим никак не справиться. Это нормальные люди отвлекаются, развлекаясь. Она же может позволить себе разве что мелодраму (которую досмотреть сил нет), не то, чтобы очень вкусный попкорн и самоубеждение.

«Все будет хорошо, Агата. Все будет хорошо, малыш. Мы со всем справимся».

Когда-то это очень ей помогло.

Агата перекатилась на бок, спустила ноги с кровати, села…

Мусор нужно было вынести еще вчера, но она отмахнулась. Поленилась. Решила отложить.

И сегодня тоже можно отложить, но а вдруг… Хоть это немного отвлечет, а еще отнимет минут пятнадцать у времени, которое она все равно проведет в ожидании? Она очень соскучилась по голосу Кости. Он писал, что много работы. Занят. А она ждала… Как собачонка. Послушно и отчаянно сильно.

Девушка натянула джинсы, толстовку, распустила волосы, закрывая щеку, набросила на голову капюшон, положила мобильный в задний карман, взяла в руки собранные мешки, обулась…

В принципе, на улице было уже достаточно тепло, чтобы выйти просто в футболке, но Агата так не выходила. При любой погоде — в капюшоне.

И это ведь тоже чертова сложность и чертов компромисс. Потому что так угол обозрения меньше. Так еще сложнее разобрать, что происходит у тебя за спиной. Так ты еще больше напоминаешь гребанную истеричку, которая то и дело озирается. Но иначе она просто не вышла бы.

А нюхать вонь гниющих банановых шкурок — не лучшее, что может быть в жизни даже такой, как она. Поэтому…

Агата открыла три замка, выдохнула, ступая на лестничную клетку.

Люди всегда вызывали в ней реакцию. Уединение возвело встречу с ними из неприятной, но неизбежной нормы, в полноценное событие.

Поэтому сейчас, когда Агата поняла — на пролете выше того, где расположена ее квартира, стоит мужчина и курит, по рукам пошли мурашки.

Тут же захотелось отступить назад в безопасную квартиру. Закрыться. Переждать.

И посрать, что человек подумает. Главное, что ей так будет лучше. Но…

Нельзя скатываться в полный дурдом. Иногда себя надо преодолевать. Поэтому Агата все же вышла, пытаясь держать мужчину в поле зрения, но не делать это навязчиво.

Она понятия не имела, рядом с кем живет. С соседями не знакомилась и не собиралась. Понимала, что куривший у окна мужчина скорее всего просто жилец сверху.

Чувствовала, что он поглядывает на нее с любопытством. Пыталась унять распространяющуюся от груди по телу тревогу. Замкнула, проверила ручку, скользнула по нему быстрым хмурым взглядом, развернулась, побежала по лестнице вниз, чутко прислушиваясь и понимая, что спина напряжена.

Кто-то сказал бы, что Агата дерганная, а она… Просто действительно не переносила, когда посторонний находится у нее за спиной. И лифтами поэтому не пользовалась. Лучше подкачать ноги пробежкой по лестнице, чем переживать микроинфаркт, находясь в замкнутом пространстве с незнакомыми людьми.

Спустившись на первый, Агата толкнула дверь подъезда, вышла во двор…

Уже сумеречный. По прекрасному безлюдный.

Где-то на площадке еще доигрывают дети, но она достаточно далеко, что радует.

Лавка у подъезда пустует — вероятно, где-то начался жизненно-важный сериал.

Кое-где припаркованы автомобили, а дорога к мусорным контейнерам чиста.

Агата всегда старалась выходить или ранним утром, или вот так, как сегодня, попозже.

Не ночью — ночью страшно, но вечером.

Приблизилась к бакам, забросила пакеты, отошла, отряхивая руки, хотя могла бы и не делать этого…

Вскинула взгляд на вполне себе звездное небо, втянула носом воздух, пахнущий цветением…

По идее, ей бы тут же вернуться к себе, дело то сделано, но она решила немного выждать.

Пусть мужчина докурит и свалит. Да и ей ведь надо гулять, наверное. Вот она и прогуляется…

До скамейки. Сядет, прислонится к спинке, окинет двор новым взглядом…

Квартира отцу досталась от его родителей. В старом доме. Со старыми жильцами. Здесь никто не собирался ничего облагораживать. Менять. Красить или чистить. Здесь не было консьержа. Здесь систематически выкручивали лампочки и ломался кодовый замок. И чинили его только после того, как в подъезд снова заберется какой-то наркоман и начнет дебоширить.

Будь у Агаты много-много денег, она предпочла бы жить не в этом тухлом местечке, а где-то за городом. В доме. Таком, чтобы тихий-тихий. Защищенный-защищенный. Можно с собакой. Она хотела себе собаку, но понимала — без шансов. С ней нужно гулять. А она еле собирается, чтобы выйти раз в три дня и выбросить мусор. Слишком много стресса для нее. А вот если бы был дом…

А в нем двор…

И может даже где-то речка…

Или бассейн. Прямо на цокольном…

Было бы чудесно. Агата любила плавать. Она вообще многое любила. Просто страх побеждал любое стремление.

И в итоге как-то так получилось, что смысл ее существования свелся к тому, чтобы пересиживать, переживать, затаиваться…

Иногда в голове возникал закономерный вопрос: а зачем? В чем ценность жизни, сводящейся к существованию? Но Агата одинаково не готова была как что-то менять, так и отказываться вот от такой жизни. Просто плыла. Не загадывала. И не заглядывала. Как-то оно будет…

Костя — это вообще практически первая реальная попытка выйти из зоны комфорта с тех самых пор, как она в эту зону наконец-то попала. И вполне возможно, последняя, если эксперимент окажется неудачным. Но пока…

Агата вскинула взгляд на окна своей квартиры, потом глянула на часы — мужчине была дана нормальная фора. Должен был справиться.

Поэтому она встала, пошла снова в сторону подъезда.

В лицо ударил сильный порыв ветра. Настолько, что пришлось зажмуриться, отплевываясь от собственных волос. А потом замедлить шаг, придерживая капюшон на голове… Развернуться, переждать, принимая новый ветреный «удар» спиной.

Агата почти сразу застыла, осознавая, что сердце снова ускоряется. Она всегда чувствовала устремленные на себя взгляды.

И сейчас на нее тоже смотрели. Не так, как в подъезде — вскользь, а пристально. Адресно. На капоте одной из припаркованных во дворе машины присев, устроился молодой мужчина в спортивном. Курил. Смотрел. На пассажирском сидел другой. Агата видела его лучше некуда, потому что окно открыто, он держал в руках фотоаппарат, щелкал… Её.

Тут же стало страшно, практически затопило, Агата снова перевела взгляд на первого. Который на капоте. И сама не сказала бы, на что надеялась, но он не развеял страх. По-прежнему смотрел на нее. Сделал затяжку, выпустил дым. Усмехнулся. Подмигнул…

И это будто спустило курок ее выдержки.

Это сто миллионов раз могла быть просто случайность, но Агата не умела с собой справляться. В такие моменты она снова начинала ненавидеть людей. Яростно. Бояться их. Особенно мужчин.

Игнорируя ветер, Агата развернулась, понеслась к подъезду, дергала дверь по-истеричному, еле открыла, зато потом взлетела по лестнице птицей, чтобы рядом с квартирой почувствовать новый обрыв сердца, увидев все того же мужчину на том же месте… Он больше не курил. Но тоже смотрел на нее, когда она трясущимися руками открывала двери, юркала внутрь…

Замыкаясь, Агата дышала тяжело, как марафонец.

Но чего точно в ней не было — так это усталости. Сначала тянула, а потом толкала комод, будто баррикадируясь. Осознавая, что ей глубоко посрать и на пол, на котором останутся царапины. И на то, что ее поведение для кого-то может выглядеть смешным.

Просто посрать.

Она… Боится. Она не хочет бояться.

Когда дело было сделано, колени стали слабыми, Агата сползла по стенке на пол, вжала основания ладоней в глаза…

Чувствовала вибрацию в заднем кармане. Знала, что это наконец-то звонит Костя… Больше некому… Видимо, разгребся со своим авралом.

И ей бы радоваться, но даже ему ответить Агата не могла. Ей нужно было успокоиться.