За стартовой чертой

ЗНАКОМСТВО СОСТОЯЛОСЬ, НО...

В 1973 году в Голландии впервые проводились международные отборочные соревнования чемпионата мира по ледовому спидвею. Гонщики, занявшие первые четыре места, получали путевки в полуфинал. Вместе с Александром Ивченко и Анатолием Суховым тренеры сборной команды СССР решили направить на эти соревнования и меня.

Волновался? Конечно. Впервые предстояло стартовать вместе с известными зарубежными гонщиками. Ответственность — огромная. С достоинством отстоять честь страны — такая задача была перед каждым из нас.

Чемпионаты мира по ледовому спидвею проводятся с 1966 года и надо сказать, что к тому времени чемпионами мира шесть раз становились советские мотогонщики (1966, 1968—1972 годы — Габдрахман Кадыров, 1967 год — Борис Самородов), только раз уступив первенство А. Швабу — спортсмену из Чехословакии.

Володя Пазников напутствовал:

— Главное — не робей. В соревнованиях с нашими сильнейшими гонщиками ты прошел хорошую школу. Бери пример с Кадырова. Тот словно забывает, что выступает в гостях. Чувствует себя везде уверенно и спокойно.

Ранним утром грузовик с мотоциклами и две новенькие «Волги» отправились из Москвы в Голландию. Путь предстоял не близкий. Бежала навстречу ровная лента шоссе, мелькали по обеим сторонам шершавые стволы деревьев. Около одного из пунктов ГАИ милиционер жестом показал, чтобы мы выехали на обочину и остановились. Не дожидаясь, пока водители выйдут из машин, постовой подошел к нашей «Волге»:

— Куда вы так торопитесь? — спросил.

— В Голландию!

— Оставьте шуточки, — сердито бросил он. — Как бы вам вместо Голландии не пришлось проехать со мной в отделение Госавтоинспекции.

Взял в руки документы, внимательно ознакомился с ними и бросил на нас удивленный взгляд.

— А я думал, вы шутите. Что же вас там ждет?

— В Голландии или в ГАИ? — в свою очередь пошутил кто-то.

— Я серьезно спрашиваю.

— Отборочные соревнования чемпионата мира по спидвею.

— Так вы гонщики. Сразу бы сказали. А то смотрю: несетесь, как угорелые. Думаю: надо их малость остепенить. Шоссе, конечно, не город, но и здесь необходимо чувство меры. Что ж, будем болеть за вас. Не подведите.

Он козырнул и отошел.

Наши «Волги» и грузовик продолжили свой путь.

Спидвей и за рубежом любят. Народу на стадионе с искусственной ледовой дорожкой, несмотря на плохую погоду, собралось много. Болельщики темпераментные. Шум на трибунах стоял невообразимый.

Гонки проходили при электрическом освещении. Дорожки были освещены хорошо, но со всех сторон била в глаза всеми цветами радуги реклама. Обстановка непривычная: шум, взрывы петард, в небе — брызги фейерверка.

Смотрю на ребят — у Саши Ивченко и Толи Сухова лица серьезные, сосредоточенные. Выглядят немножко скованными. Меня и самого чуточку дрожь пробирает.

У нас, в Советском Союзе, когда проводятся соревнования, как правило, стоит добротный морозец. Здесь же вдруг заморосил мелкий дождь. Он-то, кстати, меня и подвел. Я решил, что капли дождя будут попадать на очки и ухудшат видимость, и вышел на старт без них. Началась гонка. Скорость огромная, дождевые капли начали хлестать по глазам. Пришлось ехать чуть ли не вслепую, и заезд, который в другой обстановке мог бы спокойно выиграть, упустил. Это отбросило меня на четвертое-пятое места, которые поделил со шведом Ватманом. Толя и Саша выступили лучше. Сухов занял первое место, Ивченко — третье. Они оба завоевали путевки на полуфинал чемпионата мира. Судьбу четвертой путевки решал наш перезаезд — мой и Ватмана — чемпиона Швеции 1973 года. Толком и не помню, как он прошел. Знаю одно. Как вырвался вперед — так и ни о чем, кроме финишной черты, которую должен был пересечь первым, не думал. И победил.

Ребята потом шутили:

— Ты как с цепи сорвался. Бедный Ватман даже перепугался. Едет сзади, а сам оглядывается: как бы ты его на круг не обошел, да и не задел, обгоняя...

Настроение у нас было хорошее — дело сделано, все трое в полуфинале.

Когда уезжали со стадиона, болельщики (а они не торопились уходить) проводили нас восторженными возгласами.

Позже не раз бывал за границей, но поездку в Голландию запомнил на всю жизнь. Там впервые пришлось пережить то высокое чувство ответственности, которое ложится на плечи советского спортсмена, который представляет нашу Родину за рубежом. Что может быть выше и почетнее этого! И как не отдать все силы борьбе, чтобы поддержать высокий престиж советского спорта. Испытываешь чувство предельной устремленности, отваги. Да, да — отваги!

По сути своей спорт очень драматичен, захватывающе напряжен. Журналисты, описывая соревнования, иногда используют высокие слова: «Героем дня стал...» Но это правомерно, ибо в спорте нередко совершаются подвиги, Занимаясь спортом, человек развивает не только мышцы, он воспитывает в себе волю и решительность, вырабатывает мужество, готовность в минуты соревнований выдержать самое неимоверное испытание.

Бывает в спортивной жизни так: все идет спокойно, тренировки чередуются с соревнованиями, удачи с поражениями. Штиль! А потом неожиданные порывы урагана, заряды тайфуна! Как ты встретишь бурю? Станешь пережидать в укрытии? Или пойдешь ей навстречу, отбрасывая мысли о нецелесообразности риска?

Настоящему спортсмену в трудную минуту хватит и тех нескольких секунд, и даже долей секунды, которые отпущены ему на выбор решения, ему хватит сил и упорства, чтобы не только выстоять, но и победить.

В одном из заездов Анатолий Сухов чуть задержался на старте и отстал, но уже на первом же вираже по большой дуге, не снижая скорости и тем самым рискуя оказаться за бортиком, обошел соперников и вышел вперед. Он рисковал, но, прежде всего, проявил завидное мужество. И наградой ему стала победа.

Гонщик должен мечтать об успехах. Должен стремиться быть на первых ролях. Плох тот спортсмен, который не мечтает стать чемпионом, не мечтает одолеть, превзойти своих соперников. Но одно дело мечтать и ничего не делать для этого, другое — идти к цели, преодолевая все трудности, преодолевая самого себя.

Не скрою, я мечтал о больших победах, мечтал стать первым. Сначала не получалось, но я знал, что получится, обязательно получится. И эта вера укрепляла силы, заставляла напряженно работать и работать.

После выступления в Голландии советских спортсменов пригласили на товарищеские соревнования в Италию. Наша тройка добиралась туда своим ходом, а Габдрахман Кадыров, Владимир Пазников прилетели самолетом.

Симпатичный итальянский городок Кортина д'Ампеццо встретил нас радушно. Местные болельщики еще помнили старты проходивших здесь VII зимних Олимпийских игр, в которых впервые участвовали советские спортсмены. Через два дня после торжественного открытия игр под звуки фанфар на пьедестал почета поднялась Любовь Козырева. Она первой среди наших олимпийцев, представителей зимних видов спорта, завоевала золотую олимпийскую медаль (в лыжной гонке на 10 километров). В тот же день на льду высокогорного озера Мизурина золотую медаль выиграл на дистанции 500 метров конькобежец Евгений Гришин, установив при этом мировой и олимпийский рекорды. Итальянские журналисты назвали его тогда «советской ракетой».

Было приятно, что в Кортина д'Ампеццо помнят о наших олимпийцах, и тем более хотелось выступить успешно — не уронить чести советского спорта, не разочаровать радушных итальянцев.

Пошли знакомиться с местом соревнований и были удивлены. Ледовое кольцо огорожено снежным валом, а трибун нет. Будем соревноваться без зрителей? Вряд ли. Итальянцы — темпераментные люди, они не лишат себя удовольствия посмотреть «эти сумасшедшие гонки». Посмотреть и горячо поболеть. Так и получилось.

В день стартов снежный вал оккупировали зрители. Им удобно — близко к дорожке. А нам каково? Совершили пробные заезды и поняли — надо быть осторожными: случись падение — не долго угодить не только в снежный вал, но и в неосторожных болельщиков, которые так и норовили сползти по валу поближе ко льду.

Даже никогда не унывающий Володя Пазников и тот возмутился:

— Издеваются что ли над нами! Тут не то что на мотоциклах гоняться — пешком по ледовому кольцу ходить будешь и то кого-нибудь зацепишь!

К счастью, все закончилось благополучно. Никто из гонщиков и зрителей не пострадал, хотя спортсмены, как и полагается, вошли в азарт и больше думали, как выиграть, чем об осторожности.

Первое место занял Габдрахман Кадыров, второе швед Вестлунд, третье — Владимир Пазников, четвертое — я.

После соревнований состоялась встреча с представителями местной мотоциклетной федерации. Итальянцы наговорили нам много теплых слов, приглашали снова побывать в их городе. Каждому участнику вручили памятные призы. Вручая мне кубок, представитель федерации вдруг громко засмеялся. Его земляки тоже добродушно заулыбались. Я не понял в чем дело, смутился, покраснел.

— Не смущайтесь, молодой человек, — сказал представитель, пожимая мне руку. — Нам особенно приятно вручать вам этот приз. Многие болельщики приняли вас за итальянца и особенно горячо желали вам победы...

Облегченно вздохнул. Вот в чем дело. Оказывается, произошла приятная ошибка. Хорошо, что итальянских болельщиков я, в общем-то, не подвел.

Потом еще долго у своих товарищей по команде ходил в «итальянцах». Ребята при случае вспоминали этот забавный эпизод и каждый раз начинали советовать мне, как соответствующим образом подстроиться под местный облик. «А уж в Сибири оставайся сибиряком», — шутили они.

Из Кортина д'Ампеццо наш путь лежал во Францию, в Гренобль, на полуфинал чемпионата мира. Отправились своим ходом: на грузовике — мотоциклы, на «Волгах» — гонщики.

Ехал на заднем сиденье рядом с Геннадием Петровичем Фоминым — общительным, открытым человеком. В дороге такой спутник просто незаменим. Он знал столько забавных и любопытных историй из жизни гонщиков, что оставалось только удивляться. «А помнишь...»— обращался он к сидевшему впереди Габдрахману Кадырову. И начиналась очередная новелла...

Именно в той поездке услышал я рассказ о дебюте за границей Бориса Самородова.

В 1963 году Федерация мотоспорта СССР внесла предложение в Международную мотоциклетную федерацию об организации официальных соревнований на Кубок ФИМ. По решению конгресса федерации пять первых этапов этих соревнований были проведены в нашей стране, а заключительные пять должны были состояться в Швеции и Финляндии. Самородов выиграл этапы гонок в Советском Союзе и ему предстояло продолжить борьбу за рубежом. Надо отдать должное шведам — долгое время они были сильнейшими в гонках по ледовой дорожке. И вдруг появился Самородов. Как потом рассказывали, перед его приездом в Швецию в Стокгольме появилась афиша с такими словами: «Человек, с которым нельзя бороться», «Русский «король льда» — на Королевском стадионе Стокгольма». Не менее громко раздавались и другие голоса: «Шведским гонщикам — былую славу», «Метеор» (так они почему-то называли Бориса) потерпит поражение», «Родина ледяных гонок еще не сказала последнего слова». Шведов лихорадило, а Борису все было нипочем. В городе Вестерос он выиграл все заезды. Предстояли старты в Стокгольме.

Напряжение достигло апогея. В день гонок Королевский стадион был забит до отказа. Шведов волновал вопрос: возьмут ли реванш их любимцы — чемпион страны Билли Андерсон, неоднократный чемпион мира в гонках по гари Ове Фундин, неукротимые Бьерн Кнутссон и Зедерман?

Жители этой скандинавской страны — большие знатоки ледовых гонок. Когда Борис появился на старте, не поверил своим ушам — стадион замер, словно предчувствуя что-то необычное. Надо сказать, интуиция не обманула болельщиков. Только того, чего они ожидали, не произошло. Снова все заезды выиграл Самородов. Но шведы не теряли надежды. Впереди был этап гонок в Гетеборге. Но и последние их надежды рухнули: через несколько дней наш спортсмен увозил на Родину кубок Международной мотоциклетной федерации.

Вот так Борис Самородов попал в «короли» — в короли льда! Это была его первая поездка за рубеж. Но он вернулся из нее с победой.

Когда я дослушал эту историю, долго молча смотрел на бегущую под колеса ленту дороги. «Вот что значит сильный человек», — не покидала меня мысль.

Борис Самородов давно не выступает, но мне посчастливилось его видеть. Какой это был решительный и смелый гонщик по льду и по гари! Нелегко быть первым и зимой, и летом! Весь год за рулем мотоцикла — это трудно, очень трудно. Максимальное напряжение духовных и физических сил. Огромная любовь к спорту позволяла ему всегда быть в форме. Он был настоящим спортсменом, спортсменом до мозга костей, он не любил шаблона, не шел проторенной дорогой, все время искал что-то новое... А какой это человек! Всегда приветливый, улыбчивый, радушный.

...Дорога в Гренобль проходила через альпийский перевал. В самом начале подъема увидели какой-то броский знак и длинную надпись рядом с ним. Машины остановились. Мы вышли, чтобы попытаться расшифровать таинственную надпись. Помогли двое молодых ребят из местных жителей, которые немного понимали по-русски. Узнав, что мы мотогонщики и спешим в Гренобль, они объяснили, что знак и надпись предупреждают автомобилистов, что перевал рекомендуется преодолевать с девяти утра до пяти вечера.

Кто-то посмотрел на часы.

— Э-э, братцы, уже шестой час. Может, переждем до утра?

— Ты оставайся, а мы поедем, — перебил его Габдрахман. — Не для нас это написано, не по-русски. Кто у нас за рулем? Они, если попросишь, и на Эверест заберутся на машинах.

Уверенность Кадырова передалась остальным. Мы снова сели в машины и нетбропливо, осторожно начали подъем.

Местные крестьяне, узнав от ребят, с которыми мы разговаривали, что «русские себя не жалеют», только покачали головами, глядя нам вслед. В этих местах, как нам объяснили, не торопятся спасать, если кто упадет в пропасть. Знают, что бесполезно.

Когда стали подъезжать к перевалу, поняли, что предупреждали нас не зря. Все круче становилась узкая дорога, глубже каньоны. Дорогу от обрыва отделяло ветхое деревянное заграждение высотой чуть больше полуметра. Колеса машины катились у самой кромки. Чуть-чуть неверно поверни руль, и ветхая ограда полетит вниз, а следом — машина. На эти грустные мысли наводили и встречающиеся в заборчике широкие проемы. Неизвестно по какой причине они образовались, но нам-то казалось...

По-зимнему быстро темнело. Ехать стало труднее. К тому же начали появляться небольшие снежные заносы. Хорошо, что впереди шел грузовик с мотоциклами и пробивал дорогу, иначе легковым машинам пришлось бы нелегко.

— Если грузовик упадет, на дне каньона надо будет искать призовые места чемпионата, — сказал кто-то...

— Ну и шуточки, — сердито буркнул Габдрахман.

— Успокойся, Гена, все будет нормально. Не по таким дорогам приходилось кататься, — сгладил ситуацию Володя Пазников.

Он так и сказал «кататься», видимо, имея в виду наши ледовые трассы.

Начались туннели. Все вздохнули свободнее: из туннеля хоть в пропасть не свалишься.

В Гренобль приехали поздно ночью. Нас там, конечно, не ждали. Никому и в голову не могло прийти, что мы ночью отважимся преодолеть на машинах перевал через Альпы.

Служащие отеля, где мы остановились, смотрели на нас удивленными глазами и были очень любезны. А нам с дороги нужно было немногое: перекусить и отдохнуть. Что мы и сделали.

Утром собрались в номере руководителя делегации Геннадия Петровича Фомина.

— Положение такое, — сказал он. — По регламенту в финал от каждой страны попадает не более трех спортсменов. Двое из вас — уже в финале. Габдрахман Кадыров, как чемпион мира, и Владимир Пазников, как призер предыдущих чемпионатов. Остаются — Саша Ивченко, Толя Сухов, Сережа Тарабанько и Володя Кананович. Кто из вас попадает в финал, покажут соревнования. Сказанное для вас — не новость. Но напомнить не мешает. А сейчас — на тренировку.

Осмотрели, подготовили к гонкам машины и вышли на ледовое кольцо. Я чувствовал себя достаточно спокойно, но все-таки какая-то робость была. Может, поэтому на официальной тренировке ничем не блеснул. Лучше всех выглядел Александр Ивченко.

Накануне соревнований ночь провел беспокойно. Закрою глаза и снится, будто выхожу на старт. Один соперник обходит меня, второй, третий... А я ничего не могу сделать, голова кружится, ничего не вижу, а машина бесшумно еле-еле ползет по дорожке. Просыпаюсь, включаю свет, беру со стола журнал -г-не читается. Мысленно опять возвращаюсь на стадион.

Утром меня разбудил Володя Пазников.

— Железные нервы у тебя, — похвалил он. — Спишь, как в теплую летнюю ночь на сеновале. Поднимайся, ребята уже собираются на завтрак.

Встал, умылся, оделся, а голова тяжелая. Пройдет, думаю. И верно, началась предстартовая суета — обо всем забыл.

В первом же заезде ждал сюрприз. Жеребьевка распорядилась так, что в одном заезде со мной стартовали Саша Ивченко, Вестлунд и Шебом. И Саша, и я понимали, что именно сейчас может решиться вопрос о том, кто из нас продолжит борьбу в финале.

Начал заезд хорошо. Выиграл старт и ушел вперед. Три круга — лидирую. Остается совсем немного. Перед очередным поворотом решил пройти часть его на высокой скорости по большой дуге (внешней дорожке), а потом прижаться к внутренней бровке, чтобы никто уже не смог проскочить вперед. Только сделал «карман» (просвет между гонщиком и внутренней бровкой) и начал срезать угол, чтобы приблизиться к внутреннему краю дорожки, как, смотрю, под меня нырнул швед Вестлунд. Скорость большая, чувствую, что меня не обойти. Но Вестлунд тоже не хочет уступать. Сбрось шведский гонщик газ, уступи дорогу, как положено по правилам, ничего бы не произошло. А он, видно, решил меня запугать. Короче говоря, наши пути пересеклись, и Вестлунд ударяет в заднее колесо моего мотоцикла и падает. Я тоже не вписываюсь в поворот, врезаюсь в стенку ограждения из тюков с соломой. Колесо заклинивает, лечу через мотоцикл и со всего маху — плечом об лед. Подняться сразу не могу — ключица как в тиски зажата и рукой не могу пошевельнуть. Вижу, подъезжает на мотоцикле Габдрахман. Помог подняться, посадил на машину и отвез в закрытый парк.

— Что с тобой?

— Плечо. По-моему, ключица не в порядке.

— Сейчас в госпиталь отвезут. Мы навестим. Держись!

Подъехала медицинская машина, меня положили на носилки и увезли.

В госпитале (почему-то мне сказали, что это именно госпиталь), куда меня доставили, народу оказалось предостаточно. В день соревнований многие жители из окрестностей Гренобля решили поехать на стадион. Конечно, в первую очередь, любители мотоспорта на своих мотоциклах. Гололед сделал свое дело — аварии, травмы, пострадавшие. Нагрузка на плечи медперсонала легла солидная. Полтора часа пролежал в приемной. Мимо меня проходили медсестры, врачи, больные — никто не обращал внимания. Признаться, такого отношения не ожидал. Но мысли были заняты другим. Все вспоминал несуразный заезд. И понесло же меня на большую дорожку! Прижмись к бровке — ничего бы не случилось. Боль пройдет, плечо заживет, но ведь обидно! Первый раз участвовал в полуфинале чемпионата мира, первый раз получил возможность на таком высоком уровне продемонстрировать свое мастерство и вот результат — лежу на носилках.

Какие только мысли не приходят в голову, когда проигрываешь. Можно было винить во всем Вестлунда — не ударь он меня в заднее колесо, заезд закончился бы нормально. Но Вест-лунд тоже пострадал и лишился финала. Наверное, проклинает себя за неосмотрительность. Виноват и я. Опыта у меня еще недостаточно. Надо знать стиль и почерк основных соперников, их характер, тогда не ошибешься в сложной ситуации. Да, недаром бытует поговорка: «Первый блин комом». Вот и я свалился с мотоцикла на лед, как на горячую сковородку. «Но не получилось же комом первое выступление за рубежом у Бориса Само-родова!» — находил я новый повод упрекнуть себя.

Наконец доктора обратили внимание и на меня и прервали горькие размышления.

Объяснялись мимикой и жестами. Когда спросили: «Где?», показал на плечо. Доктор что-то записал на листочке бумаги, вызвал сестру, и меня повели в рентгеновский кабинет. «Просветили» всего — с ног до головы. После небольшой паузы «законсервировали» плечо упругим пластырем, доктор вручил мне какие-то бумаги и, изобразив ладонью летящий самолет, на ломаном русском языке сказал: «На-та та-мой».

Понял — лечиться буду дома. Меня снова посадили (именно посадили, а не положили) в машину и через несколько минут мы были на стадионе. Соревнования закончились. Прошел в закрытый парк. На меня никто не обратил внимания.

Наконец увидел Анатолия Сухова.

Зимой получать цветы особенно приятно

— Что у тебя? — спросил он.

— Насколько я понял — перелом ключицы.

— Не самое страшное.

Заметил, что Толя был непривычно мрачный.

— Как выступают ребята? Где Володя Пазников?

— Пошел по твоим стопам. Зашивают рану в госпитале. Да нет, не опасно.

— А Ивченко?

— Там же. Упал, разбил очки и кусочек стекла врезался в роговицу глаза. Тоже в госпитале.

Невеселым был итог полуфинала.

На следующий день уезжали домой. Сели на автомашины, поехали в аэропорт: меня нужно было срочно отправить домой — лечиться. У Александра Ивченко и Владимира Пазникова травмы оказались легкие.

В гренобльском аэропорту было безлюдно. Что случилось? Оказалось, бастуют авиаработники, и самолеты не летают. Пришлось ехать в ФРГ и оттуда лететь в Москву.

В столице долго не задержался, сразу же отправился в Новосибирск, где меня ждали врачи. Все необходимые меры были приняты, и я почувствовал себя гораздо лучше.

Когда плечо зажило, снова сел на мотоцикл. Гренобльский урок пошел на пользу. Усвоил на деле — гонку надо вести смело, но не безрассудно. Как говорится, нет худа без добра. Ошибок я стал делать все меньше и меньше. Это заметили не только тренер, но и спортсмены. Именно тогда Валерий Федорович Хайкин как-то мне сказал:

— Пойми! Ты давно почувствовал в себе силы бороться на равных с именитыми мастерами. Особенно когда стал чемпионом страны. Но твоя победа была результатом всплеска, могучего взрыва энергии, если хочешь, таланта. Чтобы успех стал явлением постоянным, постоянно нужны мастерство и опыт. Они идут к тебе, но идут через годы неудач. Это неудачи роста. Помнишь пословицу: «За одного битого двух небитых дают»? Это как раз о нашем брате...

Финал чемпионата мира 1973 года проходил в западногерманском городе Инцеле. Бороться за золотые медали приехали Габдрахман Кадыров, Борис Самородов, Владимир Пазников и Анатолий Сухов. Вместе с ними запасным отправился Александр Ивченко.

В Инцель со всей страны съехались любители гонок по льду. Все билеты на соревнования были проданы. Если за год международные конькобежные соревнования собирают 8—10 тысяч почитателей, то ледовый спидвей собирает 30—40 тысяч на одни гонки. В 1972 году, когда в Инцеле проводились полуфиналы, бургомистр города обратился после соревнований в спортивный совет Баварии за разрешением на строительство дополнительных трибун.

Соревнования закончились блестящей победой советских спортсменов, занявших все призовые места. Пятикратный чемпион мира Габдрахман Кадыров в шестой раз завоевал звание чемпиона мира. Чемпионат был знаменателен и тем, что серебряную медаль на нем выиграл сорокадвухлетний спортсмен, заслуженный мастер спорта Борис Самородов, с которым соперничал Габдрахман в начале своего спортивного пути и который затем передавал свой опыт чемпиону, готовил его к соревнованиям. Учитель и ученик, Они оказались достойны друг друга. После чемпионата мира на приеме у председателя ЦК ДОСААФ СССР трижды Героя Советского Союза маршала авиации Александра Ивановича Покрышкина Габдрахман Кадыров первым среди героев чемпионата назвал Бориса Самородова.

Бронзовую медаль завоевал в Инцеле мой земляк и одноклубник Владимир Пазников.

Радовался за наших гонщиков и все-таки жалел, что не смог вместе с ними бороться за награды чемпионата.