За стартовой чертой

СЧАСТЛИВЫЙ ЛЕД МОСКОВСКИЙ

Сколько раз до этого я бывал в Москве, полюбил этот город, его энергичных, общительных жителей. Но в 1975 году впервые предстояло оспаривать здесь звание чемпиона СССР.

Центральный стадион «Динамо» стал ледовой ареной очередного первенства страны. И не случайно, ибо через месяц именно на его дорожках должны были состояться финальные соревнования чемпионата мира. Спортивные руководители решили дать возможность нашим сильнейшим гонщикам опробовать трассу перед главными стартами сезона.

В день состязаний к стадиону потянулись люди. Я не предполагал, что чемпионат может вызвать такой интерес у москвичей. Но оказалось, что столичные болельщики ничуть не хуже наших, новосибирских, разбираются в гонках по льду. И хотя среди претендентов на награды не было их земляков, трибуны живо и доброжелательно реагировали на успех каждого участника.

Московский лед оказался счастливым для новосибирцев. Мы выступали словно в родных стенах — уверенно, азартно и лихо. На первое место, которое, в конце концов, досталось мне, претендовали также Валерий Распопин и Вячеслав Дубинин, которые заняли соответственно второе и третье места. Да, весь пьедестал почета чемпионата страны на этот раз оказался новосибирским.

Гонщики — люди сдержанные. Мы после победы не прыгаем в объятия друг друга, как футболисты после забитого гола. Подойдет после заезда товарищ, похлопает по плечу, по-мужски крепко пожмет руку и скажет: «Молодец!» Разве этого мало? Тогда на стадионе «Динамо» нас, молодцов, было трое.

Меня радуют успехи товарищей, как и товарищей — мои успехи. У нас нет зависти друг к другу. Гонщики в чем-то одинакового уровня, мы хорошо понимаем, что в равных условиях побеждает тот, кто сумел полностью проявить в данный момент свои лучшие качества и спортивный характер.

Я не раз проигрывал своему другу Владимиру Пазникову. Думаете, не хотел выиграть? Хотел, да еще как! Но он оказывался сильнее. Не помню, чтобы у меня проскользнула хотя бы нотка зависти или, хуже того, отчуждения. Мы всегда оставались друзьями, мы помогали друг другу готовить машины к старту, мы искренне болели друг за друга.

Друзья — соперники... Именно такими и должны быть отношения людей в спорте. Но это вовсе не значит, что они должны добровольно уступать другу очки, которых не хватает кому-то из них для достижения собственной цели, как я, по глупости, поступил в начале своего спортивного пути. Делячество и спорт — несовместимы.

Один из журналистов как-то меня спросил:

— Почему вы стремитесь выиграть каждый заезд? Даже тогда, когда очков набрано столько, что уже никто не догонит?

— А зачем мы выходим на старт? — вопросом на вопрос ответил я. — Для того чтобы бороться за победу. Покататься в свое удовольствие можно и на тренировке. Соревнование требует полной отдачи сил. Всегда! Поэтому не ждите от меня проигрышей по личным соображениям.

— Немного резковато, хотя я слышал — у вас железные нервы.

— Гонщик не машина. Сколько бы ни внушали людям обратное. И у гонщика, конечно, есть нервы. Может быть, нервы бывают такие, что можно веревки вить, только у гонщиков таких не встречал. Известный голландский конькобежец как-то даже сказал: «Уверен: если перестану нервничать, перестану быть чемпионом. Нервы означают чувствительность. Именно обостренная чувствительность помогает побеждать. И в то же время мешает. Все логично». В спорте человеческие эмоции не исчезают, а обостряются в минуты борьбы. Не только через труд, смелость, решительность, но и через колоссальное нервное напряжение лежит дорога к победам и наградам.

Почти сразу же после окончания первенства страны надо было ехать на полуфинал чемпионата мира в Гренобль. «А если не ехать?» — подумал я. Как стране-организатору заключительной части чемпионата нам полагалось дополнительное место в числе финалистов. Если наше спортивное руководство разрешит занять эту «вакансию», можно не ехать в Гренобль, а серьезно потренироваться, досконально изучить динамовскую дорожку в Москве. С предложением обратился к новому тренеру сборной команды страны Сергею Александровичу Старых. Тот сказал:

— Подумаем. По-моему, разумно, — и уехал в ЦК ДОСААФ СССР. Вскоре получил известие, что нашу просьбу удовлетворили.

Зима в Москве стояла не очень холодная. Город, как всегда, жил торопливой, деловой жизнью. Сначала поражало, когда видел, что человек, выйдя из метро, бегом бежал к троллейбусу или автобусу. «Зачем им зимние пальто, дубленки, шубы? — думал я. — По улицам ходить почти не надо. В Сибири — другое дело, там морозы куда крепче». Но потом узнал, что и в Москве морозы бывают чувствительные, а добираться до работы многим ее жителям приходится больше часа. Сказываются масштабы большого города.

Остановился в гостинице «Украина», которая занимает одно из высотных зданий столицы. Его тонкий шпиль словно упирается в небо. Когда выдавалось свободное время, любил бродить по набережной Москвы-реки. Закованная льдом, она напоминала мне о детских путешествиях с сестренкой на берега реки Китой в родном городе Ангарске.

Дни проходили в тренировках и в работе с мотоциклом. В машине всегда найдешь, что подправить, доделать.

Стадион «Динамо» готовился к приему участников финала. Особенно старательно работали заливщики льда. Им, понятно, хотелось, чтобы столичная ледовая дорожка оставила в памяти гонщиков добрый след. После тренировок на кольцо выезжали снегоочистители, а затем выходили со шлангами ледовых дел мастера. Стадион без зрителей всегда производит несколько странное впечатление. Тишина — уши режет. Я иногда, выходя на лед, закрывал глаза и пытался представить, что будет здесь в дни гонок. Но ничего не получалось. Тишина не позволяла этого.

Во второй половине февраля появились первые участники чемпионата мира. Жизнь на стадионе оживилась. Четкая организаторская работа динамовцев чувствовалась во всем. Гонщики из-за рубежа не переставали удивляться, как на неспециализированном стадионе можно все так досконально продумать. Места для машин — пожалуйста, инструмент для механиков — под руками, чашку чая — будьте добры. «Истинно русское гостеприимство», — отмечали они. Приехали и гонщики сборной команды СССР. Тоже остановились в «Украине». Мне теперь было веселей, а ребята со всеми вопросами обращались ко мне, как к ветерану-динамовцу.

Гонки были назначены на 22—23 февраля. К тому времени я прослужил в армии уже семь лет и мне, безусловно, хотелось отметить День Советской Армии и Военно-Морского Флота успешным выступлением на соревнованиях.

И вот пришло время вступить в борьбу за титул чемпиона мира. Москвичи устроили красивое, праздничное торжественное открытие чемпионата. На трибунах — тысячи зрителей. Были среди них даже новосибирцы, которые приехали за нас поболеть.

Перед стартами больше всех волновался, наверное, Сергей Александрович Старых. Он как наставник сборной команды СССР держал свой первый экзамен.

— Ребята, — напутствовал он, — на родной земле вы должны выступить только хорошо.

Мы и сами понимали, что от нас ждут главной победы. Точнее, от кого-то из нас.

В кругу болельщиков

Я не мог не испытывать некоторой тревоги, но в целом чувствовал себя достаточно спокойно и уверенно. Московский лед порадовал месяц назад, не должен подвести и в эти дни.

В первый день соревнований не только не подвел, а основательно обнадежил. Выиграл все пять заездов, и после каждого трибуны провожали меня громким скандированием: «Мо-ло-дец!» Эти же слова услышал от старшего тренера ЦК ДОСААФ СССР Геннадия Петровича Фомина, от Сергея Александровича Старых и товарищей по команде. Кстати, все наши гонщики выступили хорошо. По пятам за мной шел Владимир Цыбров из города Луховицы Московской области и молодой гонщик из Владивостока Сергей Казаков.

Судьба чемпионской медали решилась на второй день в заезде, в котором участвовала вся наша тройка. Было тепло. Лед мягкий. На четвертой дорожке, по которой я стартовал, он оказался еще мягче, так как был ближе к снеговому барьеру. Я знал об этом и потому к стартовой черте подъехал чуть раньше соперников, чтобы выбрать место с более жестким льдом. Колеса при взятии старта здесь не должны были особо пробуксовывать.

Моя предусмотрительность оказалась не напрасной. Мотоцикл рванулся на дистанцию, как хороший конь. Сразу захватив лидерство, не уступил его никому. Попытки Володи и Сергея достать меня ни к чему не привели. Вторым был Цыбров, третьим Казаков. В таком же порядке мы и заняли места на пьедестале почета. За два дня не проиграл ни одного заезда.

Чемпион мира! Впервые удалось завоевать это высокое звание. И что было особенно приятно — в столице нашей Родины!

Кто-то из болельщиков после последнего заезда пробрался в закрытый парк и вручил мне букет гвоздик.

— От новосибирцев. Порадовали вы нас.

Болельщики... Кто заставляет их приходить в зимнюю стужу на стадион, кто требует, чтобы они, ежась от холода, притопывая на морозе замерзшими ногами, стояли на трибунах, отмечали в блокнотах окоченевшими пальцами набранные нами очки и подбадривали нас. Преклоняюсь перед этими людьми. Без них нет в спорте жизни. А мы иной раз забываем об этом. Кому-то трудно, помахав рукой, ответить на приветствие зрителей, кто-то не считает нужным даже повернуться в их сторону, проезжая мимо трибун, или ответить на вопрос незнакомого любителя спидвея. А ведь ничего, кроме «спасибо», болельщики не заслужили. Спасибо вам от всех спортсменов: известных и неизвестных, прославленных и начинающих. В наших успехах есть и ваша заслуга.

Много теплых слов и поздравлений довелось услышать после чемпионата. С благодарностью вспоминал своих первых наставников — Эдуарда Казимировича Маркевича, Александра Ивановича Попова, Олега Павловича Ярового. Они помогли мне пройти нелегкий, но славный путь к высшей ступени пьедестала почета чемпионата мира.

Много лет шел к этой победе, много сил и труда вложил. Во имя чего? Действительно, во имя чего спортсмен выкладывается до конца, перешагивая, казалось бы, через предел своих физических и моральных возможностей?

«Во имя победы! Во имя победы! — ответил на подобный вопрос известный советский спортсмен Игорь Тер-Ованесян. — Спорт велик, потому что он дает человеку радость взлета, помогает поверить в себя, проявить себя в борьбе, потому что он показывает, какое могучее по духу существо — человек...»

Сказано сильно и исчерпывающе.

В Новосибирске меня встретили как героя. Даже неловко было. В аэропорту собрались люди, к трапу самолета подали автомашину. Впрочем, понять новосибирцев было можно — впервые их земляк стал чемпионом мира в любимых ими гонках по льду. И я отбросил ложную скромность. Главное в моей победе не я, а победа. Так почему бы мне не разделить радость вместе с земляками!

Они говорили: «Наш чемпион!»

Я говорил: «Наша победа!»