Забытое царство

Глава I МЕСТО

На крайнем северо-западе Сирии лежит равнина Амук, занимающая также значительную часть турецкой провинции Хатай. Эта широкая (около 30 миль в любом направлении) и плоская аллювиальная равнина отделена только линией низких холмов от большого плато, которое тянется через Алеппо к р. Евфрат. На юге равнина ограничена грядой холмов. На западе вершины гор Аманус круто обрываются у берегов Средиземноморья, на севере поднимаются покрытые снегом вершины Антитавра. Небольшая р. Африн с востока и р. Кара-Су с севера стекают в равнину, наполняя болота и озеро в центре равнины. На юге р. Оронт, берущая начало в Южном Ливане, течет по необычайно извилистому руслу и, повернув на запад в месте, которое, по крайней мере со времен крестоносцев, известно как Железный Мост, входит в долину, где спутники Александра построили город Антиохию, а затем, пробившись сквозь отрог Амануса, устремляется к морю сквозь аллювиальную равнину, которую она сама и намыла.

В настоящее время население этой весьма плодородной равнины невелико, так как она заслуженно имеет дурную репутацию самого малярийного района Сирии. Не будет преувеличением сказать, что с заходом солнца тучи комаров, поднимающихся с болот, закрывают небо. Но так было не всегда; даже само озеро сравнительно недавнего происхождения. Сегодня, когда мелиоративные работы, проводимые турецким правительством, понизили его уровень, вы можете, перегнувшись через борт вашей лодки и вглядевшись в прозрачную воду, увидеть руины домов и церквей, которые были построены, когда Антиохия была одним из великих центров христианства. Изменения произошли недавно. По-видимому, когда в VI в. н. э. в результате землетрясения была разрушена Антиохия, огромная скала обрушилась в расположенное на полпути между городом и морем глубокое ущелье, по которому текла р. Оронт, и запрудила сток трех рек, текущих по равнине Амук. Вся равнина, таким образом, превратилась в застойное озеро, на дне которого откладывался ил, приносимый тремя потоками, пока наконец вода не разрушила запруду и р. Оронт, проложив себе путь через затянутые илом пространства, смогла опять достичь моря. Но к тому времени стоявшие у реки строения Римской Антиохии были погребены под тридцатифутовым слоем грязи. В долине Амук реки Африн и Кара-Су нашли свой бесславный конец в болотах и озере.

Таким образом, в древние времена озера не существовало; на равнине было достаточно воды, но не было болот; здесь был здоровый климат и плодородные почвы, летний зной смягчался постоянно дующим со снежных вершин Тавра северо-западным ветром; словом, это была земля, благодатная во многих отношениях, Бесплодные сейчас, поросшие колючим кустарником склоны гор Тавра в ту пору покрывали густые леса, в которых произрастал кедр и другие деревья с твердой древесиной — одно из наиболее высоко ценимых богатств древнего мира. Приток р. Оронт, впадающий в нее ниже Антиохии, струился по гравийному дну, изобилующему намытым золотом. На морском берегу, в холмах к югу от устья реки имелась медная руда. Следовательно, здесь существовали залежи сырья, а само местоположение равнины Амук облегчало возможность их использования.

Этот чашеобразный клочок земли был перевалочным торговым пунктом для многих могущественных держав. В северном направлении по долине Кара-Су можно было подняться в Мараш и страну хеттов; на востоке, всего в 40 милях, лежал город Алеппо, оттуда путь вел по Евфрату в Вавилон, а переправившись через великую реку у Каркемиша, можно было попасть в Ниневию и Ашшур или, в северо-восточном направлении, к оз. Ван и земле первых мастеров железного дела. В южном от равнины направлении караванные пути вели через Сирию мимо Хамы и Хомса в Дамаск или через Палестину в Египет. Последним, но не менее важным, был морской путь. Удобная дорога по долине Оронта шла через горы к Средиземноморскому побережью, где устье реки образовало одну из немногих гаваней на этом скалистом и негостеприимном берегу, защищенную бухту, удобную для маленьких суденышек древнего мира. Далее к северу менее удобный, но более известный Бейланский проход вел к заливу Александретта, где имелось несколько подходящих мест для стоянки кораблей, и вдобавок еще вдоль моря шла дорога, по которой можно было попасть в широкую и плодородную равнину Киликии.

Столь благодатное место не могло не привлечь поселенцев, и нет ничего удивительного в том, что равнина Амук усеяна холмами. Их около двухсот, и каждый является древним городом, деревней или военной крепостью. Они относятся к различным периодам, но все достаточно ранние; многие из них, как свидетельствуют глиняные черепки, найденные на поверхности холмов, датируются доисторическим временем вплоть до каменного века. В глубокой древности это была густонаселенная область.

Когда холмов слишком много, археологу нелегко решить, какой же из них даст наилучшие свидетельства, если поставлена цель проследить историю равнины Амук и в особенности ее международные торговые связи. Поздние исторические периоды нас не очень интересовали не только потому, что о них достаточно известно, но и потому, что культурный обмен, который повлиял на развитие ближневосточной цивилизации (если таковой и в самом деле имел место), должен был начаться рано. Таким образом, то, что происходило после 1200 г. до н. э., находилось вне сферы наших непосредственных интересов. Поэтому можно было исключить те холмы, которые были связаны с римским и исламским периодами, ибо работа по расчистке их верхнего слоя означала бы излишнюю затрату труда и средств. Так как нас интересовала история культуры, мы отвергли и те из холмов, форма которых более подходила военной крепости, чем гражданскому поселению, но даже и после этого выбор оставался нежелательно широк.

Атчана, «Иссохший холм», был выбран потому, что он имел подходящую форму и размеры, лежал на прямой дороге между Алеппо и Средиземным морем, возможно на перекрестке этого пути с дорогой север — юг, из страны хеттов в Сирию, но, главное, потому, что он был расположен очень близко ко входу в Антиохийскую долину и, таким образом, контролировал дорогу к морю и, по всей вероятности, был связан с гаванью в устье реки. Наконец, благодаря своему местоположению на пути восток — запад, близко к предгорьям, город мог держать под контролем всю восточную торговлю кедровой древесиной с гор Амануса. Очевидно, что, так же как Египет, получавший древесину из ливанских лесов (бревна доставлялись морем из финикийских гаваней), Месопотамия, страна столь же безлесная, как и Египет, в большой степени зависела (о чем говорят древние тексты) от северных лесов Амануса, откуда бревна волоком доставляли к ближайшему берегу Евфрата и затем сплавляли по реке к месту назначения. И только через равнину Амук шла дорога, по которой такого рода доставка была возможна; это была самая короткая дорога к реке и единственная, не имеющая крутых подъемов и спусков; если бы кто-нибудь задался целью получить контроль над этой весьма важной торговлей, он выбрал бы именно то место, на котором расположен холм Атчана.

Если допустить, что на территории долины Амук когда-то находилось государство, то, даже ничего не зная о его истории, можно с полной уверенностью утверждать, что столица этого государства была на холме Атчана. Поэтому раскопки этого холма скорее, чем других, могли дать нужную историческую информацию. Исходя из этого, я отказался от любезного предложения моего друга Клода Проста, французского инспектора древностей, начать раскопки соседнего холма Тайинат, где незадолго до этого была обнаружена сирийско-хеттская резьба VIII в. до н. э., и попросил разрешения начать раскопки Атчаны и ее гавани, маленького холма Шейх-Юсуф в устье р. Оронт.

О работе в гавани Эль-Мина я расскажу ниже. Здесь же достаточно упомянуть, что, к несчастью, все следы раннего поселения были смыты в море, когда река меняла свое течение, и, хотя впоследствии мы получили доказательства существования здесь порта Атчаны по крайней мере с XVIII в. до н. э. и далее, все, что нами здесь было обнаружено, датируется гораздо позднее 1200 г. до н. э., т. е. периодом, как я уже говорил, находящимся вне пределов наших интересов. Неловко признаться, но результаты этих раскопок оказались одними из самых интересных. Атчана, где наши ожидания были во многих отношениях более чем вознаграждены, не относилась к особенно раннему периоду истории долины Амук, это было сравнительно позднее поселение, возникшее в начале бронзового века, незадолго до 3000 г. до н. э.; для полноты картины потребовалось раскопать рядом два небольших холма, которые хранили свидетельства периода позднего неолита.

За семь сезонов работы в Хатае раскопки велись в четырех различных местах, результаты раскопок позволили нам воссоздать более или менее полную картину исторического развития области с начала IV тысячелетия до н. э. вплоть до времени Александра Македонского (конец IV в. до н. э.). Это не просто внутренняя история маленького, существовавшего когда-то на территории современной Северной Сирии государства. Так как это пограничное государство входило в соприкосновение с великими империями Ближнего Востока, последние сыграли немалую роль в его истории. Изучение Алалаха важно тем, что проливает свет на политику и экономику восточносредиземноморских государств. Благодаря своему географическому положению эта местность и в древности, и в наши дни часто меняла «хозяев» и отличалась пестротой населения. Когда мы начинали свою работу, это был Александреттский санджак, северосирийская провинция под управлением Франции; в 1939 г. мы обнаружили, что находимся в автономной республике Хатай; в последующие годы это была уже Турция[2]. Наш старший рабочий Хамуди и два его сына Яхья и Алави были сирийцы из Джерабли (древний Каркемиш), несколько других рабочих — арабы, много было турок, а самыми многочисленными были алавиты, последователи языческой религии, до сих пор существующей на Средиземноморском побережье[3], было также несколько курдов, несколько греков-христиан православного вероисповедания, потомков древних византийцев, и небольшое количество армян. Такое смешение рас и религий типично для Хатая с самых древнейших времен.