Бледный рассвет брезжил на горизонте, когда Мендес въезжал на свалку Гордона Селлза. Несмотря на ранний час, здесь, словно в улье, вовсю кипела жизнь.
Работали команды из двух округов и одна из Государственного бюро судебной экспертизы. Помимо трейлера здесь были и другие постройки — повсюду громоздились наполовину разрушенные гаражи и сараи, под завязку забитые машинами, их деталями и всевозможным мусором. Позади всего этого металлолома стоял ветхий сарай с двадцатью — тридцатью свиньями, которые сидели чуть не на головах друг у друга. Как будто это место было недостаточно отвратительно и без них.
Мендес шел дальше в поисках Диксона. В час следственная группа соберется, и участники расскажут о том, что найдено во время поиска.
Он шел по полю, уставленному старыми автомобилями, а утренняя роса мочила его ботинки и пропитывала края брюк. У первых рядов машин собралась толпа полицейских, и сорока или пятидесяти добровольцев в поисково-спасательных ветровках. Все были напряжены, словно ожидая чего-то.
Фотографы и съемочные группы полудюжины телестанций делали репортаж о событиях, а другие репортеры, стоя перед ослепительными переносными осветительными лампами, вещали напрямую с места событий для зрителей первых утренних новостных программ в Лос-Анджелесе, Санта-Барбаре и еще бог знает где.
Джейн Томас и Стив Морган стояли в потоке яркого света с Петаль, сидевшей у ног Джейн. Диксон стоял позади съемочной группы, скрестив руки на груди. Мендес подошел к нему.
— Как видите, — говорила Джейн Томас блондинке с микрофоном, — организован наземный розыск, который в скором времени развернется в полную силу. Я призываю всех зрителей, кто может помочь, присоединиться к поисковой группе. О Карли Викерс ничего неизвестно целую неделю. Необходимо, чтобы мы сделали все возможное, чтобы найти ее.
— Как я понимаю, ваш центр назначил вознаграждение, — сказала блондинка.
— Да, Томасовский центр для женщин объявил, что любого, кто что-либо знает о местонахождении Карли или сможет помочь в поимке того, кто ее похитил, ждут десять тысяч долларов.
— Организована горячая линия…
— Как она? — тихо спросил Мендес.
— Ей лучше, когда она чем-то занята, — сказал Диксон. — Она попросила всех женщин на горячей линии помочь с организацией расклейки плакатов и доставки еды и воды для поисковиков.
Репортер представил Стива Моргана. Тот говорил о важности Томасовского центра для общества и о профессионалах — таких, как он сам, — которые не жалели своего времени и сил для центра.
— Хоть бы они не нашли там трупа девушки, — сказал Диксон.
— Вероятность обнаружения ее живой уменьшается с каждым днем, — ответил Мендес.
— Но это не невозможно. Может, Селлз — если он тот, кто нам нужен, — решил, что надо покалечь на дно, и припрятал ее до поры до времени. Может, эта девушка нравится ему больше, чем предыдущие, и он решил поберечь ее.
Мендеса это не убедило, но он промолчал.
— Селлз ничего тебе не сказал? — спросил Диксон.
— Он сказал мне пойти подальше, но, спорю, вы ожидали услышать иное.
— Какой-то кошмар, — разочарованно протянул Диксон. — Я переехал сюда, чтобы убежать от этого сумасшествия.
— Плохо бывает везде, босс.
Уже рассвело, и можно было обходиться без света. Сразу за автомобилями было зеленое поле — трава выросла, когда неделю назад здесь прошел дождь. Повсюду возвышались раскидистые дубы, которыми славилась эта местность. Живописное место, где хотелось устроить пикник, а не обнаружить труп.
— Вы говорили с Фарманом? — спросил Мендес.
— Да.
— И как?
— А как ты думаешь? — осведомился Диксон. — Отправил его просиживать штаны в офисе. Он злой, как черт. Но у меня нет выхода. Я не могу никоим образом компрометировать расследование. Когда дело дойдет до суда, я не хочу, чтобы адвокат сказал, что к расследованию у нас был привлечен один из возможных подозреваемых.
— Мы должны считать его подозреваемым?
— Нет, конечно, нет.
— Его жена связана с Томасовским центром.
Диксон посмотрел на него.
— Каким образом?
— Она секретарь в «Квин, Морган и компания».
Диксон нахмурился и помрачнел.
— Я спросил его насчет штрафа, который он выписал Карли Викерс. Говорит, что не помнит ее, поэтому ничего не сказал нам.
— Он не помнит, что остановил женщину, которую мы теперь ищем? — спросил Мендес. — Мы все таращились на ее фотографию в течение двух дней. Мы ищем десятилетнюю «шеви нова» золотого цвета. Он остановил этот самый автомобиль с этой самой женщиной за рулем — и не помнит этого?
Диксон вздохнул и потер виски.
— Я знаю. Дурацкое оправдание. Но не вижу оснований для его молчания. Фрэнк выписывает по десятку штрафов каждый день. Это часть его работы.
— За что он остановил ее?
— За езду на скорости двадцать девять миль в зоне, где разрешено двадцать пять.
— Вот осел, — сказал Мендес. Но это так похоже на Фармана — все по правилам, никаких исключений. — Какое время значится на штрафе?
— Пятнадцать тридцать восемь.
— До приема у зубного. Это хорошо.
Согласно их хронологии, Фрэнк не был последним, кто видел женщину. Хотя это маловажно. У Фармана нет судимости. Никто не подумает принять его за преступника. Единственное, что все осложняло, это факт, что отрезанный палец Лизы Уорвик принес в школу его сын.
Любой нормальный адвокат использует его, чтобы посеять зерно сомнения. А что, если паренек не подбирал палец на месте преступления? Что, если он нашел его дома, копаясь в вещах отца?
Очернять полицейских — любимое занятие адвокатов. Они найдут кого-нибудь, кто слышал пренебрежительные высказывания Фрэнка о женщинах — это нетрудно, ведь всем известно, что он закоренелый шовинист. Они изучат каждый штраф, когда-либо выписанный им, и разработают схему притеснения женщин. Они привлекут Энн Наварре и заставят ее рассказать, что, вероятно, Фрэнк избивает своего ребенка и склонен к насилию.
Мендес так и видел, как Фрэнк лупит своего сына за то, что тот прогулял уроки, но разве это неправильно? Он и сам помнит пару хороших трепок, которые ему задавали, когда он был еще мальчишкой. Может, благодаря этому у него мозги встали на место. Фарман, конечно, задира, но могли он бесчеловечно расправиться с женщиной? Это он-то, Мистер Закон? Не-ет…
Диксон вздохнул и покачал головой.
— Может, Селлз признается сегодня.
А может, свиньи начнут летать, подумал Мендес, возвращаясь к своей машине мимо свинарника.
Через час группа из шести следователей и Винс Леоне встретились в конференц-зале, который теперь преобразовался в оперативный штаб. Фотографии перевесили с маленькой доски на отдельно стоящую пробковую в одном конце комнаты. Расписание разместили на большой доске.
Мендес взял маркер и дописал в ту строку, где был указан день исчезновения Карли Викерс: 15.38 штраф от Ф. Фармана.
В графу «четверг» написал: палец Л. Уорвик у Д. Фармана.
Подошел Леоне, ткнул в запись о штрафе и вскинул брови.
— Да, — сказал Мендес. Он окинул взглядом своего наставника. — Хорошо выглядишь сегодня. Даже цвет лица изменился.
Винс просиял.
— Я провел чудесный вечер — спасибо, что спросил.
— Я не спрашивал, — раздраженно ответил Мендес. — Избавь меня от подробностей, прошу тебя.
— Еда была отменная. С мисс Наварре очень приятно обедать. Мы разговаривали о ее учениках. Я проводил ее до машины, потом прогулялся до заднего двора офиса дантиста.
Мендес решил оставить свидание в покое и сразу перешел к делу:
— Да? И что ты там обнаружил?
— Пустующее здание по соседству имеет большую подъемную дверь, в которую легко проедет грузовик. Не вызывает сомнений, что с вечера и до наступления темноты там можно было спрятать человека.
— Я не представляю дантиста убийцей, — сказал Мендес. — Единственное, что у нас есть против него, так это то, что он видел Викерс последним. Но девушку с улицы мог сцапать кто угодно. А машины оказались у Селлза.
— Ну, а что твоя интуиция тебе говорит насчет Гордона Селлза?
Мендес повел плечами, будто ему физически некомфортно оттого, что приходится отстаивать правоту теории о Селлзе.
— С ним что-то не так. Но судили его за педофилию. А эти жертвы — взрослые женщины.
Леоне, удовлетворившись ответом, кивнул.
— И возвращаясь к дантисту: да, кто угодно с улицы мог сцапать эту девушку. И кто угодно мог запихнуть ее в то пустующее здание. Там на двери висячий замок.
Мендес обдумал версию. Карли Викерс едет к дантисту, Фарман ее тормозит. «Почему вы так быстро едете?» — спрашивает он. Она отвечает, что едет к дантисту… Очевидно, о том, куда она направляется, знал Крейн, знали в центре, в парикмахерской…
Вошел Диксон и проинформировал группу, почему Фрэнка Фармана пришлось отстранить отдела. Никто не знал, как реагировать.
— Так получилось, что он выписал штраф Карли Викерс в тот день, когда она исчезла, — сказал Диксон. — Он заполнил все как полагается, не пытаясь ничего скрыть, и указал время: 15.38. Это за час до исчезновения мисс Викерс.
— Его сынок разгуливал с отрезанным пальцем мертвой женщины в кармане, — сказал детектив Гамильтон. — Паршивое выходит дело.
— У его сына проблемы с поведением, — закрыл тему Диксон. — Офицер Фарман до особого распоряжения переведен на административную должность. У нас уже есть подозреваемый. Давайте сосредоточим наши усилия на Гордоне Селлзе.
— Что дал обыск? — поинтересовался Мендес.
— Пока ничего, что позволило бы установить связь с кем-либо из жертв, — сказал Диксон. — Его трейлер — это свалка опасных отходов биологического происхождения. На исследования образцов уйдут месяцы.
— Он не сказал ничего, что обличало бы его, — сообщил Мендес. — Он не идет на контакт — мягко говоря.
— Долго ты его вчера допрашивал? — спросил Винс.
— Шесть часов. Мы с Хиксом менялись.
— Он не попросил адвоката?
— Нет, — сказал Хикс. — Не доверяет государственным защитникам. Говорит, прошлый сдал его с потрохами.
— И правильно сделал, — произнес Диксон. — Как такую мразь вообще можно защищать — это за пределами моего понимания.
Все засмеялись. Ничто так не поднимает настроение копам, как потеха над адвокатами.
— Он сидел, — проговорил Винс. — По какому основанию?
— Его обвиняли в изнасиловании трех двенадцатилетних девочек, но доказали только один эпизод. Селлз загремел за развращение малолетних и за хранение порнографии, — сказал Мендес. — Ему светило от восьми до двенадцати. Отмотал по полной от звонка до звонка: мать жертвы приходила на каждое слушание о досрочном освобождении.
— Он проявлял насилие? — спросил Леоне. — Использовал оружие?
— Каждый раз угрожал потерпевшим ножом.
— Изнасилование как таковое имело место?
— Его конек — оральный секс, но у него было двенадцать лет, чтобы подумать как следует.
— Видимо, сказался стаж: надоело за двенадцать-то лет свой зад подставлять каждому мужику в камере, — сказал Траммелл. — Ополчишься тут на баб.
— Это все так, — согласился Винс. — Но такие, как Селлз, обычно не меняют окраску. Его заклинило на двенадцатилетних девочках задолго до того, как он попался, — наверное, с подросткового периода. Его влечет к девочкам-подросткам, которых можно легко запугать и контролировать. Для растления малолетних много мозгов не надо.
— Считаешь, он не тот, кто нам нужен? — обеспокоенно спросил Диксон.
— Судя по тому, что вы мне рассказали, наш убийца не педофил. По моему мнению, вам нужен человек старше тридцати, образованный, умный, у которого есть своя система. Думаю, он пользуется уважением или занимает какой-либо ответственный пост, либо эти женщины были знакомы с ним лично. Пока что все выглядит так, что потерпевшие просто исчезли — ни шума, ни свидетелей. Это говорит о том, что они отправились с ним добровольно, не считая его опасным.
— Или он ловко и проворно обездвижил их, — возразил Диксон. — Выследил и схватил в уединенном месте. Без свидетелей.
— Возможно, — согласился Винс. — Но судя по тому, что он выставил тело Лизы Уорвик на всеобщее обозрение, этот убийца жаждет внимания. Ему нужна публика. Признание его заслуг. У него есть амбиции. Он может даже включиться в поиск Карли Викерс, пойти на похороны Лизы Уорвик. Такое участие — это упоение властью.
— За исключением отрезанного пальца, в месте захоронения Лизы Уорвик было чисто и аккуратно. Резаные раны, нанесенные на тело, расположены в определенной закономерности. Ваша жертва номер один — Паулсон — имела такие же намеренно нанесенные порезы. Но вы говорите, что Гордон Селлз не так устроен. Он живет в хибаре, в сельской местности, подальше от людей, не привлекая внимания.
— Но у него нашли машины обеих девушек, — заметил Диксон.
Он выглядит, как загнанная лошадь, подумал Мендес. Нет сомнений, что он измотан не меньше остальных, даже больше — учитывая его личные отношения с Джейн Томас. Она, должно быть, давит на него, чтобы он ускорил расследование. Мендес видел, что Леоне приходит к тем же выводам, изучая его босса.
Винс поднял руки.
— Шериф, я уважаю ваш авторитет. На вас давят, и у вас есть синица в руках в виде Селлза. Но мое чувство долга не позволяет мне согласиться с вами. Я не подхалим. Я говорю то, что знаю, исходя из своего опыта, — сказал он. — Это не значит, что парень может быть исключением из правил. Я всего лишь говорю то, в чем уверен. Он попался на машинах. Держите его. Но я бы очень рекомендовал вам поискать подозреваемых в других направлениях.
Диксон вздохнул, кивнул и потер лицо руками.
— Кто-нибудь еще хочет высказаться?
— Что касается планов Лизы Уорвик насчет отдыха — там ничего интересного, — отчитался Гамильтон. — Но, судя по отчету телефонной компании, она часто звонила в «Квин, Морган и компанию». В день исчезновения она звонила туда два раза.
— Она бесплатно представляла в суде интересы женщин из центра, — сказал Мендес. — Морган занимается большинством семейных дел. Я думаю, она могла на него запасть. Из него слова не вытянешь. С его женой я пока не общался.
— Стив Морган чист, как младенец, — сказал Диксон.
— Это тот парень с фотографии? — спросил Траммелл.
— Ну да, — ответил Мендес.
— Я наконец-то переговорил с ее соседкой, — продолжил Траммелл. — Носатая старая ведьма. Она сказала, что видела человека, который посещал Лизу Уорвик иногда поздно вечером. Соседка не спит в это время, потому что у нее ишиалгия, как она объяснила. Я показал ей фото. Она не может поклясться, что это именно тот человек, потому что всегда было темно, но думает, что это может быть он — рост и комплекция совпадают.
— Когда она его видела в последний раз? — спросил Мендес.
— Точно она не знает — по-моему, она прикладывается к бутылке из-за своей болезни, — но вроде накануне исчезновения Уорвик.
Диксон выругался себе под нос.
— Тони, поговори с Морганом еще раз.
— Мы взяли рабочего из Томасовского центра, — сказал Хикс. — Отрицает причастность к похищению машин, но подруга мисс Викерс заявила, что он положил глаз на Карли, а той это не нравилось.
— Он отсидел пять лет в Васко за кражу машин…
— Гордон Селлз сидел там же, — напомнил Мендес.
— Лайл заявляет, что с Селлзом там не встречался, хотя на свалке Селлза бывал.
— А у Лайла еще было обвинение за изнасилование подружки? — уточнил Диксон.
— Да, добавил себе шесть месяцев.
— Он у нас? — спросил Диксон.
— Задержан за чудовищное количество нарушений правил дорожного движения. Но если в машинах нет его отпечатков, дальше держать его будет не за что. Оплатит свои долги и будет таков.
— Поговорите с ним, — сказал Диксон. — Если ничего не выяснится, вышвыривайте к чертовой матери. Гамильтон и Стюарт, поспрашивайте в офисе Питера Крейна. Пока что это единственное место, где Карли Викерс видели в последний раз. Траммелл и Итон, обойдите все дома в радиусе полумили от Гордона Селлза.
Мендес повернулся к Леоне.
— Идешь со мной? Заеду в школу переговорить с сыном Крейна и Вэнди Морган насчет того, знают ли они, откуда Фарман взял тот палец.
— Нет, — ответил Винс. — Надо позвонить в Квонтико. Но передай привет мисс Наварре, — добавил он с самодовольной улыбкой.
— Непременно, — Мендес закатил глаза, — первым делом.