Задача - выстоять

Глава 12

Сколько бы я ни узнавал про магию от других людей, они все твердили, что на одном желании далеко не уедешь. Нужно знать заклинание, принципы работы с силой, да те же механизмы природы! Плюс только в типе способности. Он позволяет быстрее и экономнее использовать силу.

Именно поэтому воднику тяжелее даются простые воздушные заклинания. И в этом главное отличие меня от остальных. А меня моя магия слушается.

Я в одно мгновение формировал на руке несколько крошечных электрических шариков. Они ярко светились в полумраке коридора, то подпрыгивая, то зависая в воздухе.

Моей же основной проблемой было незнание основ. Я просто не представлял, на что способен! Оценили мою силу только Лискин и Кругликов, когда ошарашенно смотрели на проделанную мной дырку в полу.

Поступив в академию, я искренне надеялся, что мне про все это расскажут. Но поскольку у меня младший класс, нас учат только базовым, уже известным мне, вещам.

Придется все изучать самому. Но как? От этих размышлений меня оторвал Кунцев, непонятно откуда выскочивший.

— Леш, я тут подумал, — нерешительно сказал он, — нам нужно серьезно поговорить.

Ох, не люблю такие разговоры! Каждый раз, когда слышу эту фразу, ожидаю, что мне начнут выкручивать руки или втягивать в сомнительные дела. Но от Кунцева веяло таким букетом эмоций, что я, не моргнув глазом, согласился его выслушать.

Мы вышли на улицу, но вместо жилого корпуса, Дмитрий повел меня в дальнюю беседку.

— Тут никто нас не услышит.

Очевидно, что разговор действительно будет серьезный.

Снедаемый любопытством, я посильнее запахнул куртку от холодного ветра и присел на край деревянной лавки.

— Излагай, — сказал я.

Кунцев походил кругами, повздыхал и, наконец, открыл рот.

— После вчерашнего я много думал. По тот артефакт, про отца своего, про магию...

Я не торопил его, хоть мне и было безумно любопытно.

— Короче, я хотел рассказать тебе о том, что нашел в архиве семейной библиотеки. Я рассказывал тебе уже, помнишь?

Кивнув, я весь подобрался — он говорил про то, что обуздавший магию, сможет завладеть всем миром. И если захват этого самого мира меня не слишком интересовал, то вот как обуздать магию — весьма.

— Так вот, в том свитке сказано, что раньше, полторы тысячи лет назад или даже больше, маги были универсальные. Ну, могли любой тип магии использовать. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но оно не стоило таких усилий, как, например, сейчас. Потом случился какой-то выброс энергии, и количество потоков сильно уменьшилось, силы стало в разы меньше. Люди решили, что все сразу использовать стало слишком затратно, и бросились совершенствоваться в чем-то одном. Это и дошло до наших дней. Один маг — один тип способностей.

Кунцев замолчал, смотря поверх деревьев. Ветер трепал его волосы, отчего те встали вокруг его головы черным ореолом.

— И вчера я задумался, а что если мы и сейчас можем в эту самую универсальность? Просто не понимаем, как этого достичь.

— А в том свитке не указано, как маги прошлого это делали?

Дмитрий повернул голову, впившись в меня взглядом, и произнес:

— Об этом я хотел спросить тебя.

Ничем не выдавая свое волнение, я спросил:

— Давно ты знаешь?

— Скорее догадался. Ты старательно прятал это. Вычислил буквально по косвенным признакам.

— Расскажешь? — попросил я.

— Да рассказывать обо не о чем. Меня смутило поведение парочки в приемной. Слишком быстро они ушли, да и со мной ты действовал очень аккуратно. Если бы ты не разрушил мою ментальную защиту, я бы не сообразил.

— Я так за тебя испугался, что даже не обратил на нее внимание.

— Вот! Не обратил! А она у меня получается лучше всего! Поэтому я и начал этот разговор. У тебя, получается, две силы?

Я с минуту размышлял, сказать ему или нет, но потом все же решился.

— Четыре.

Лицо Кунцева сначала сильно вытянулось. Он неверяще смотрел на меня, а затем взлохматил волосы и упал на лавку напротив.

— Какие?

— Целительство и... — я нахмурился, — Дим, тут такое дело. Я прошу тебя никому не говорить о том, что я тебе сейчас скажу.

— Могу клятву принести. Я такое могу.

Я кивнул, и он вытянул руку.

— Обещаю хранить втайне то, что сейчас расскажет Алексей Вереховцев.

На ладони появился магический знак, вспыхнул и тут же растаял. Я в первый раз видел, как это происходит.

— У меня есть способности к темной магии, — выпалил я и с вызовом посмотрел на Кунцева.

Тот ошалело распахнул рот и закашлялся.

— Что?! Как?!

Он вскочил, снова закружил по беседке. От него пришла яркая волна эмоций. Недоверие, шок, страх.

— Я не знаю, как это работает на самом деле, — я дернул плечом, отгораживаясь от его реакции, — но тут, наверное, нужно рассказать всю историю. Ритуал показал, что я полный ноль. Неодаренный. Вообще. Ни капли магии. Отец отправил меня сюда, так сказать, подальше от чужих глаз и позора. Сам знаешь, что про таких детей говорят. А потом на меня напал маг с электричеством. Через какое-то время оно появилось и у меня.

— А менталка? — затаив дыхание спросил Кунцев.

Я скривился. Каждое воспоминание отзывалось болью.

— На меня воздействовали, чтобы выведать тайны семьи, — Дмитрия передернуло. — И тот, кто эти сведения очень хотел узнать — темный маг — напал на меня и отца. Сейчас Николай Александрович в столичной больнице в целебном сне. Прогнозы плохие.

— А ты?

— А я, получается, обзавелся новой способностью. Она никак себя не проявляет, к счастью. Как я понимаю, темных здесь не особо любят.

— Это да. И откуда здесь вообще темный маг, — он потер лицо. — Точнее, нет. Не так. Их не жалуют, потому что другие.

— В смысле?

— Ну мы же все светлые. А они — темные. Непорядок. Надо ненавидеть, — он криво улыбнулся. — На самом деле, многие из них сходят с ума от своей силы. Она пожирает их сознание, сущность. После нескольких прецедентов, громких настолько, что даже до той стороны гор докатилось, их стали опасаться. Да еще придумали кучу баек. Сделали из них каких-то демонов.

— Но один же из них сидит в башне императора!

— Это да, и дальше этой самой башни не пускают. Нормальная такая темница. С комфортом, — он пожал плечами. — А четвертая какая?

— Целительство.

— Тебя хотели залечить до смерти? — хихикнул Кунцев.

Я был рад, что он, узнав про мою темную силу, не бросился в панике бежать куда глаза глядят. Крепкий парень.

— Нет, — смутился я, — я когда пытался осознать свои силы, то понял, что они появляются, только если кто-то искренне желает мне зла. То есть в обычных соревнованиях или случайно, я новую способность получить не могу. Поэтому пришлось идти на обман.

— Как это? — не понял Дмитрий.

— Я внушил целительнице желание убить меня.

Кунцев присвистнул и оглядел меня с ног до головы.

— Судя по тому, что я вижу, у тебя получилось.

— На тот момент я жалел, что решил так поступить. Чуть не умер! Она меня отравила! Никому не пожелал бы испытать такое.

— Рисковый ты парень. Слушай, а чего тогда Новикову не дал себя ударить водой?

— Они обычные хулиганы, зла мне не желают. Решил, что так будет лучше. Демонстрация силы и все такое.

— Мне теперь такие новости нужно переварить. Ты мне мир вверх тормашками перевернул.

— Не забывай, ты дал клятву никому об этом не рассказывать.

— Тут забудешь! — он на меня посмотрел так, что я на миг засомневался в своем разуме. — Она ж мне мозги расплавит, если я это сделаю.

— А так только менталисты могут?

— Тут слова нужные знать надо, — он серьезно на меня посмотрел, но я видел, как уголки его губ дрожат, скрывая улыбку. — Да всем доступно это заклинание. И зачем тебе целительство?

— Отца вылечить.

— Ты же сказал, что он в столице. Думаешь, там спецов нет? Они-то поопытнее тебя будут.

— Но это темная магия! Если я пойму, как с ней работать, да еще вместе с целительством, то я смогу его вылечить!

— Если так, то да. А как ты будешь темную-то изучать? Запретная же тема. Даже книг толком нигде не найти.

— Расскажи мне еще про свиток. Может там есть что-то интересное на эту тему.

— Мне нужно будет домой съездить под каким-нибудь благовидным предлогом. Стащу этот свиток и вместе почитаем. Да и просто покопаюсь в отцовской библиотеке, там столько всего можно найти! — он стукнул кулаком о ладонь. — А поеду прямо завтра с утра. Сейчас же напишу отцу.

Он похлопал себя по карманам и вопросительно на меня посмотрел:

— У тебя конверты для магической почты есть?

— Да, есть, конечно, — я рассмеялся, — пошли в комнату, выдам тебе и бумагу, и конверты, и даже ручку.

— Спасибо, я всегда знал, что на тебя можно положиться.

***

Кунцев уехал утром, на секунду лишь заглянул ко мне, чтобы попрощаться. А я решил еще поваляться в кровати и, наконец, отдохнуть от всех событий. Когда еще у меня будет такая возможность?

Через час, когда все трещины на потолке были изучены, я решил встать и отправиться в столовую. Если я правильно помню, то там еще продолжается праздничная кормежка в честь наших гостей из “Железного острова”.

Вспомнил про эту академию и сразу перед глазами всплыл образ Меркулова. И что директору от меня нужно было? Неужели, у них там не хватает боевых магов, что решили пацана взять аж из младшего класса?

“Так, стоп! А с кем я разговаривал в прошлый раз, когда приезжал с Круликовым?”

Я даже с шага сбился на полпути к столовой. Тот офицер был высокий, крепкий и с сединой. И фамилия у него была Аверин, а не Меркулов. Тогда кто из них кто?

Поискав глазами учеников в форме академии, я наткнулся взглядом на очень знакомую ярко-рыжую шевелюру.

— Дмитрий Михайлович, — вкрадчиво начал я, — категорически вас приветствую.

Марков вздрогнул, во все глаза уставился на меня, потом сообразил, кто перед ним и бессовестно заржал.

— Привет, Алексей. Миленько у вас тут.

— Как у императора за пазухой, — бодро ответил я.

— Ага, пока снег не выпадет. Надеюсь, что мы уедем раньше.

— Огневику непогода нипочем, — мой голос стал серьезным. — Слушай, я что хотел спросить, как вашего директора зовут?

— Хочешь к нам перебраться? По возрасту еще не проходишь, — хмыкнул он, внимательно меня разглядывая.

— Пока только узнаю информацию. О вас легенды слагают — лучшие боевые четверки империи!

— Ха! Мы такие, да. Аверин у нас директор. Только он с нами не поехал. Сам понимаешь, там, как и везде — кот из дома, мыши в пляс. Помню, как мы умудрились разнести часть казармы, когда он был в командировке. Влетело нам тогда по самые... — он растянул губы в улыбке, и я понял, что он ни о чем не жалел, — уши надрали, наряды раздали, на хлеб и воду посадили. Наш Николай Петрович поразительным образом умудрялся появляться в нужном месте за минуту до драки. Способность, что ли, у него такая. Мы так и не поняли.

— Сурово у вас там. Пожалуй, подожду немного. Через пару лет вернусь к этому вопросу.

— Надумаешь — обращайся. Замолвлю за тебя словечко.

— По рукам!

Попрощавшись, Марков вернулся к своим друзьям, а я задумчиво побрел в главный корпус, из которого уже доносились ароматы еды.

И все же, кто такой Меркулов?

Насильно выпихнув из головы эти мысли, я посвятил свое время невероятному сливочному супу. Нужно отдать должное здешним поварам — у Анисия так вкусно не получалось.

Закончив с обедом, я решил зайти к Эдуарду Львовичу. Он был доволен моим отказом и хотелось бы знать, почему.

Его я нашел на крыльце. Он оглядывал двор хозяйским глазом, щурясь от ветра.

— Доброго дня, Эдуард Львович, можно вас спросить?

— Алексей, здравствуй, конечно. Слушаю внимательно.

— А кто такой Меркулов?

— Станислав Данилович? Директор “Железного острова”. Он вроде представился, когда я вас познакомил.

— Но ученики говорят, что их директора зовут Николай Петрович Аверин.

— Хм, — он нахмурил брови и пригладил покрытые легким инеем усы, — постой-ка, а ведь вы правы, ваше сиятельство. Вот сказали, и я сразу вспомнил.

Он выглядел слегка сбитым с толку.

— Тогда кто же это был? — задумчиво потянул он.

— Кажется, это был ментальный маг.

— Пойдем в кабинет. Быстро, — директор даже перешел на ты от волнения.

Едва мы зашли в кабинет, Кохтенберг запер дверь, огляделся и полез в сейф. Он прятался в книжном шкафу за муляжом собраний сочинений Жуковского. Через минуту директор вытащил небольшой мешочек и вытряхнул себе на ладонь крупный бирюзовый камень.

Положив его ровно между нами, Эдуард Львович сказал:

— Так нас никто не услышит, — он сел в кресло и сложил руки в замок. — Алексей, скажите, почему вы решили, что это ментальная магия?

— Наблюдал похожее и даже подвергался воздействию, — скривился я. — А почему тогда этот Меркулов просто не представился Авериным?

— Так, Николая Петровича все знают. Людей вокруг постоянно много, думаю, сохранить в тайне это имя он бы не смог. А вот заморочить голову мне и Нюрочке — вполне.

Он задумчиво потер переносицу, собираясь с мыслями. От него веяло беспокойством.

— И кому же вы понадобились, Алексей Вереховцев?

— Самому интересно.

— Ладно, — он хлопнул ладонью по столу, — разберемся. Но гляди в оба. Гости уедут завтра, можно будет выдохнуть.

— А как же раненые?

— Иван-то? Алевтина Юрьевна успеет поставить его на ноги, — его лицо моментально разгладилось. — Она у нас молодец.

— Я заходил к ней сегодня, смотрел, как она работает с силой.

— Интересуешься целительством? Одобряю. Давно думаю выделить ей часы, чтобы обучала молодежь хотя бы азам первой помощи, — он на мгновение прикрыл глаза и продолжил. — Озадачили вы меня, ваше сиятельство. Направить бы письмо в охранку с приметами этого Меркулова, — Эдуард Львович вздохнул. — Но сам постараюсь что-нибудь узнать. А вас попрошу об этом не распространяться.

Я кивнул и поднялся. Директор убрал камень в мешочек и спрятал его обратно в сейф.

— Кстати, — Кохтенберг окликнул меня у самой двери, — может быть, вы занимаетесь индивидуально с Филиппом Александровичем? В свободное от учебы время?

Идея дополнительных уроков с учителем по боевой магии меня сразу заинтересовала.

— Нюрочка составить тогда расписание, сможете к вечеру его уже получить. И еще раз напоминаю, будьте осторожны.

***

Я вышел на крыльцо и вдохнул холодного воздуха. Еще неделя, другая и снег начнет сыпать как из рога изобилия. Созерцание редких снежинок не могло меня отвлечь от мыслей о Меркулове. Да еще, как назло, у меня не было запланировано никаких дел. Не возвращаться же обратно в комнату!

И тут я вспомнил, что хотел написать Горлицкому. Он-то должен знать, как обезопасить артефакт от его неприятной силы.

Приняв решение, сразу слетел со ступенек, но тут на меня выскочил наш воздушник — Романовский. Я его запомнил по вчерашнему выступлению.

Он учился в старшем “В” и обладал яркой внешностью — ярко-синие глаза, точеное лицо аристократа, русые, постоянно лохматые волосы.

— О! Младший! Прошу прощения за мою неосторожность, — он вежливо склонил голову. — Задумался. После комнаты медитаций я всегда такой.

— Принимаю ваши извинения, — я кивнул в ответ. — А что за комната?

— Ты еще там не был? — он удивленно дернул бровями. — Иди мимо столовой, там будет табличка. И почему младшим так мало говорят про медитацию? Это же важно!

Последние слова он сказал себе под нос, отходя от меня. Я пожал плечами и направился в указанную сторону.

Еще Вяткин говорил о пользе дыхательных практик, а тут нам, действительно, толком ничего про это не рассказывали. Может, это будет в следующем семестре?

Зал для медитаций выглядел, как длинное прямоугольное помещение со множеством дверей. Мне даже вспомнился коридор в здании администрации — один в один. Только красной вытертой дорожки не хватало для полноты картины.

Возле самой двери сидел пожилой мужчина в очках.

— Добрый день, — обратился я к нему, — я бы хотел заняться медитацией.

— Конечно, конечно, — вскинулся он и вытащил из-под стола тетрадку. — Имя и ваш класс.

Я назвал ему данные, и он выдал мне ключ от одной из комнат. Глянув на номер, усмехнулся — двенадцатый. В камере с такими же цифрами я занимался с Лискиным.

За дверью оказалась довольно аскетичная обстановка. Здесь буквально ничего не было. Кроме толстого ковра бежевого цвета.

Пожав плечами, я снял ботинки с курткой, уселся в самом центре комнаты и прикрыл глаза.

Медленно вдохнуть. Задержать дыхание. Коротко выдохнуть.

Сознание неохотно поддавалось моему сопению и чтобы окончательно очистить разум, пришлось повторять весь цикл раз десять.

Наконец, все получилось. Перед внутренним взором проявились потоки магии — все четыре вида. Яркая электрическая, упругая ментальная, бледно-зеленая целительская и угольная темная.

Вот она меня сейчас интересовала больше всего.