Закон Силы

Глава 12

Результат наших переговоров со старейшинами южных кланов горцев превзошел все мои ожидания. В течение следующей недели, по мере того как наше войско продвигалось вперед, в него постепенно вливались небольшие отряды горцев. Таким образом, когда мы встали лагерем перед последним переходом, наша армия в общей сложности насчитывала чуть больше девяти тысяч бойцов.

Наблюдая за тем, как к нам присоединяются грозные воины гор, на доспехах или щитах которых уже красовались небольшие рыжие росчерки, маркиз де Гонди, а также его сопровождающие все чаще бросали на меня странные взгляды.

Представитель герцога де Бофремона, граф де Брольи первым решил прощупать почву. На марше, выбрав удобный момент, когда рядом со мной никого из дворян не было, он подъехал на своей лошади и продолжил движение рядом со мной.

— Мессир, эти отметины, — негромко начал он, кивая на одного из легионеров, на плече которого виднелся рыжий росчерк. — Вы ведь понимаете, что это очень опасные игры?

— Опасные? — приподнял бровь я. — Позвольте полюбопытствовать — для кого?

— Прежде всего для этих людей, — ответил он. — А также их семей и их кланов. Думаете, его светлость герцог де Бофремон будет мириться с присутствием еще одной политической силы в этих землях?

— Разве эта земля не принадлежит этим людям? — обвел я взглядом мерно марширующих вокруг нас воинов.

— Эти земли принадлежат бергонским дворянам, — ответил он.

— Да? — удивился я. — И где же они? Почему я не вижу их знамен?

— Вы прекрасно знаете, что многие из них пали в битвах с аталийскими легионами.

А остальные сбежали в Вестонию или соседние герцогства и отсиживаются там, ожидая, чем все закончится, чтобы потом появиться и предъявить свои права на землю. Только вслух я этого не сказал, потому что меня все равно никто не поймет. Местные аристо живут по своим законам. К слову, я теперь тоже один из них.

— Кстати, хорошо, что вы вспомнили об аталийских легионах, — сказал я. — Вам не кажется, что, пока они не побеждены, как-то преждевременно говорить о политических силах в этих землях?

— Вы сомневаетесь в полководческом гении его светлости герцога де Бофремона? — попытался подловить меня граф де Брольи.

— Разве походом руководит его светлость? — ответил я ему вопросом на вопрос. — Мне ведь ясно дали понять, что главный военачальник — его высочество принц Филипп. Хм… При встрече я обязательно уточню у его светлости этот момент.

— Несомненно, его высочество является нашим лидером, — начал вилять граф. — Но он всегда прислушивается к словам своего дяди, который имеет богатый опыт в сражениях.

— Этот факт не может не радовать, — кивнул я, улыбаясь. — Не терпится удостовериться в талантах его светлости воочию.

— Вот увидите, враг будет разбит, — воодушевился граф. — Впрочем, доля правды в ваших словах есть. Враг силен, и нас ждет тяжелое противостояние.

Он продолжал сыпать пафосными лозунгами, при этом прославляя то герцога де Бофремона, то его племянника, а я перестал его слушать, потому что за последние дни изрядно устал от этого человека.

В назойливости он мог посоперничать с навозной мухой. Граф не переставал напоминать о нашем уговоре. Особенно был настойчив каждый раз после наших военных советов, где присутствовал маркиз де Гонди.

Пару раз я ловил себя на мысли, что готов отдать приказ Аэлире, чтобы та по-тихому его удавила, но я прекрасно понимал, что во мне в такие моменты просыпается частичка лисолюда. Тот финт с лисьим хвостом не был забыт. Приходилось в присутствии графа контролировать себя.

Впрочем, в одном он был прав. Эти игры с рыжими отметками начали перерастать во что-то более серьезное, причем происходило это без моего участия, поскольку я всячески игнорировал происходящее, стараясь не давать повода людям. Все сводилось к тому, что меня вынуждали вмешаться в этот процесс, возглавив его.

Все последние дни дворяне, приехавшие с маркизом де Гонди и впечатленные разборками с маркизом де Онжесом, которого вместе с его ближайшими соратниками я приказал посадить в тюремные камеры, что находились под цитаделью, пытались свести со мной знакомство.

Я же в свою очередь делал вид, что охотно иду на контакт. Несколько раз даже приглашал маркиза де Гонди и остальных на обеды или ужины в своем шатре. При этом внимательно слушал их разговоры, чтобы быть в курсе, чем живет окружение герцогов.

Главное, что я понял, Бергония уже поделена между сторонниками Бофремона и Гонди. Причем об этом говорилось вполне открыто. К слову, тот же Гондервиль и его окрестности, согласно этим планам, оказывался в сфере влияния партии герцога де Бофремона, равно как и захваченная мной цитадель.

Я слушал этих людей, говоривших о победе над Золотым львом и разделе чужой страны, как о чем-то уже состоявшемся, и тихо недоумевал. Вся эта золотая молодежь была оторвана от реальности. Они щеголяли в парадных доспехах на дорогих скакунах, похоже, даже не подозревая о том, что их ждет впереди. Если армия, которую собрали герцоги, состоит из таких же деятелей, тогда Золотой лев сожрет их с потрохами и не подавится.

Но в свите маркиза де Гонди были люди и постарше. Явно имеющие опыт сражений. С большинством из них у меня сложились довольно доброжелательные отношения…

Мои размышления и болтовню графа де Брольи прервало появление одного из разведчиков. Он подскакал ко мне и сообщил, что передовым отрядом обнаружено подходящее место для лагеря.

Что ж, вот и последняя точка, где наше войско передохнёт после перехода. А дальше нас ждут легионы Золотого льва…

Нортланд. Ледяной Храм. Алхимическая лаборатория.

В центре одной из комнат алхимической лаборатории Ледяного храма на специальном приспособлении, прикрепленном к потолку, висело обнаженное тело человека в довольно странном положении. Туловище находилось под небольшим углом, руки и ноги были разведены в стороны, а голова задрана вверх.

Лицо, как и все тело человека, было обезображено мелкими порезами, которые при детальном рассмотрении складывались в какие-то неизвестные письмена и из которых сочилась густая дурно пахнущая черная жижа. Нос, а также губы и уши были отсечены, а глазницы зияли черными дырами. Но, как ни странно, этот несчастный был все еще жив, хотя и без сознания.

Вот уже неделю, проделывая на нем всякие алхимические опыты, человеку не давал умереть его мучитель. Тот как раз сейчас стоял в двух шагах от своего «испытуемого» и что-то внимательно разглядывал на его впалой груди.

Это был высокий мужчина лет тридцати с широкими плечами, безупречной осанкой и угловатым бледным лицом, которое, казалось, было высечено из мрамора.

Его темные длинные волосы сейчас были свернуты в пучок на затылке и заколоты двумя спицами, явно выкованными из теневой стали. В его глубоко посаженных двухцветных глазах, напоминавших два лилово-синих лазурита, читался неподдельный интерес. Брови, густые и выразительные, придавали его взгляду особенную пронзительность.

— В энергоструктуре истинного под номером триста шестьдесят два наблюдается небольшое смещение, — негромко продиктовал он и замолчал, продолжив созерцание только ему видимых процессов в организме испытуемого.

Его слова тут же начал записывать писарь из младших послушников Ледяного храма, стоявший чуть поодаль. Было видно, как слегка подрагивает перо в его пальцах, тщательно выводивших каждую букву. Несмотря на холод в лаборатории, на лбу у послушника выступили капельки пота. Закусив нижнюю губу, он старался не пропустить ни одного слова своего господина. Ибо тот был скор на расправу.

— Прочитай то, что уже написано, — после недолгого молчания приказал темноволосый мужчина.

Послушник проворно перебрал листы, исписанные аккуратным мелким почерком, и, отыскав нужный лист, тут же начал читать:

— Трансформация магического источника подопытного под номером триста шестьдесят…

Неожиданно его чтение было прервано громким ударом, а затем возгласом со стороны входной двери.

— Кейван! Ты здесь⁈

Послушник вздрогнул и слегка вжал голову в плечи. Писарю вдруг очень захотелось прямо сейчас оказаться как можно дальше от алхимической лаборатории и от обладательницы этого звонкого голоса.

Черноволосый мужчина лишь слегка поморщился и разочарованно вздохнул. Не глядя на писаря, он коротко бросил ему:

— Вон…

Послушник, тщательно скрывая радость и облегчение, стараясь не обращать на себя внимание влетевшей в лабораторию светловолосой женщины, бочком по стеночке, словно мелкий речной краб, попятился к выходу. Та, прищурившись, проводила побледневшего писаря заинтересованным взглядом, каким обычно смотрят волки на мирно пасущихся на лугу овец.

Наконец женщина, магический доспех которой был весь в грязи, а в мокрых волосах виднелись еще не растаявшие льдинки, развернулась и произнесла:

— Так и знала, что найду тебя здесь.

Темноволосый даже ухом не повел.

Уперев кулаки в бока и сверкнув двухцветными глазами, женщина брезгливо оглядела висящее тело.

— Тебе еще не надоело возиться с этими крысами?

— Зачем ты меня искала, Айсель? — спросил он, даже не взглянув в ее сторону.

— И вот так ты встречаешь свою сестру? — оскалилась она. — Которая, между прочим, последние полгода только и делала, что вылавливала истинных по дальним селениям.

Кейван обернулся. В его глазах загорелся огонек предвкушения. Так смотрит хищник, почуявший кровь.

— Для меня есть что-то интересное?

— Несколько первородных, — кивнула Айсель. — Как ты и просил… Сейчас прикажу, чтобы тащили их к тебе… Но сперва ответь на один вопрос. Ты тоже перестал ее ощущать?

— Да, — кивнул он, мгновенно поняв, о ком идет речь.

— Значит, мне не показалось… — задумчиво произнесла она и тут же громче добавила: — Тебя это не беспокоит?

Кейван пожал плечами и хмыкнул:

— А я должен закатить истерику? Тем более, что она так делает не первый раз. Или ты уже забыла?

— Да, но так надолго она еще не обрывала нашу связь…

— Значит, она охотится и экономит силы, — снова пожал плечами Кейван и нахмурился. — Только не говори, что вернулась из-за этого?

— Не только, — покачала головой она. — Скоро сюда прибудет войско Острозубого. Надо организовать ему достойную встречу. Кроме того, мне надоело болтаться среди гор и выслеживать этих крыс. Я хочу отдохнуть и развлечься. Кстати, тот смертный, что шмыгнул в дверь… Он тебе нужен?

Айсель кровожадно оскалилась, и ее еще миг назад человеческий рот трансформировался в звериную пасть, полную треугольных острых зубов, с которых по тонким губам потекла слюна.

— Можешь забрать его себе, — отмахнулся он, отвернувшись. — Все равно хотел от него избавиться. Он слишком громко дрожит и постоянно потеет. Это отвлекает.

Айсель хотела было покинуть лабораторию, но остановилась и произнесла:

— И все-таки, что будем делать, если Фрия не объявится?

— Немного подождем, — раздраженно буркнул Кейван. — Вот увидишь, она скоро даст о себе знать. Впрочем, как и всегда это делала.

— А если нет? — настойчиво спросила Айсель.

— Тогда тебе придется отправиться на юг, — произнес он. — Ты ведь этого хотела?

После его слов оскал Айсель стал еще шире, и она, развернувшись, двинулась на выход.

Бергония. Расположение аталийской армии. Шатер маршала Рикардо ди Лоренцо.

— Мессир, я хочу знать, как такое могло произойти?

Это первые слова, которые произнес герцог Фернандо ди Спинола, как только переступил порог походного шатра маршала Аталии.

Герцог, несмотря на свои преклонные годы, был еще в прекрасной форме. Под весом несомненно дорогого доспеха не сгибался и хорошо знал, с какой стороны держаться за меч.

Самый влиятельный вельможа северной Аталии прибыл в расположение аталийской армии во главе пятитысячного войска, собранного из его вассалов и наемников из свободных княжеств.

Рикардо прекрасно понимал, зачем герцогу понадобилось трясти своей мошной и на старости лет снова взяться за меч. Его единственный сын и наследник мертв. Герцог жаждал мести.

Маршал со скорбным лицом принял убитого горем отца, но внутренне довольно потирал ладони. Этот упрямый идиот Уго ди Спинола очень удачно и главное — вовремя сложил свою буйную голову. Теперь осталось правильно распорядиться неожиданно приплывшим в его руки ресурсом. Уже только за то, что старый герцог притащил с собой длинный обоз с припасами, Лоренцо был готов его расцеловать.

— Я сам теряюсь в догадках, мессир, — пожал плечами маршал. — До меня дошли крайне противоречивые сведения. Будто бы три тысячи наших всадников, которыми командовал наш доблестный маркиз ди Спинола, были разбиты тремя тысячами вестонских пехотинцев.

— Я уже слышал об этом! — повысив голос, нахмурился герцог ди Спинола. — Это наглая ложь и грязные выдумки ветонских менестрелей. Такого просто не может быть! Где это видано, чтобы пешие побеждали рыцарей?

Маршал, не меняя обеспокоенного выражения лица, внутренне потешался над этим напыщенным болваном, сын которого был его точной копией.

«Еще как может… Твой идиот сынок умудрился проиграть битву бывшим крестьянам и висельникам».

Но вслух он с готовностью произнес:

— Полностью с вами согласен, мессир! Это просто слухи, не более. Да еще и совершенно неправдоподобные. Иначе, кому взбредет в голову поверить в то, что три тысячи всадников могли проиграть битву наемным лучникам, а также двум когортам легионеров, одна из которых, кстати, была набрана из всякого отребья, приговоренного к смерти и каторге? Пф-ф… Это вымысел чистейшей воды. Наверняка войско вашего сына угодило в какую-то хитрую ловушку. Мои разведчики говорят, что за вестонцев воюют горцы. Вот в то, что это они помогли устроить подлую западню, я охотно поверю.

После слов маршала в глазах герцога ди Спинолы загорелся огонек. Видимо, только что Рикардо озвучил вполне внятное объяснение гибели маркиза ди Спинолы и его трехтысячного отряда. Наверняка «слухи», распускаемые недоброжелателями герцога, выставляли его сына не в самом лучшем свете. Ведь это же настоящий позор — бесславно погибнуть от рук каких-то простолюдинов, да еще и бывших каторжников.

— Мессир, — проговорил старый герцог. — Мое сердце жаждет мести! Я должен покарать убийц моего сына и восстановить честь моего рода! Поэтому я готов двинуть мое войско навстречу этому сброду.

Маршал изобразил глубокую задумчивость, а сам мысленно потирал ладони.

— Хм… — после недолгого молчания, наконец, проговорил он. — Я сам отец и прекрасно понимаю ваши чувства, мессир. Поэтому готов пойти вам навстречу.

Лицо герцога ди Спинолы просияло.

— И даже усилю ваше войско одним легионом, — продолжил маршал. — Кроме того, вы — не единственный, кто изъявил желание наказать этих негодяев. Его высочество принц Адриан, которому ваш сын был лучшим другом, принял решение отомстить вестонцам и грязным горцам. Правда, сперва вам придется добить остатки войска маршала де Клермона. Но с ними вы непременно легко справитесь.

Герцог ди Спинола, расправив плечи и горделиво приподняв подбородок, коротко произнес:

— Мессир, я не забуду об этой услуге.

Они обменялись короткими поклонами, и герцог покинул шатер маршала.

— Ну, что скажешь? — хохотнул герцог и сел за стол.

Из тени в углу шатра показалась фигура Тони Наппо, его преданного слуги и секретаря.

— Ваша светлость, не перестаю восхищаться вашими талантами. Благодаря этим перестановкам, вы сможете выставить больше легионеров против армии герцогов де Гонди и де Бофремона.

— Да, — кивнул Золотой лев и мечтательно посмотрел в потолок. — И когда я их разобью, между мной и троном Вестонии больше никого не окажется. Вряд ли Карл сможет собрать еще одно войско. Наверняка к моему приходу он уже отправится в Бездну…