— Бабушка Агата? — удивилась я, спеша к двери, отталкивая Леодора с его протестами. — Что случилось?
Я отворила дверь, впуская бабульку внутрь. Леодор чувствовал себя очень неуютно и старался на бабушку не смотреть.
— Нече глаза прятать! Ты чо это? Впервые бабку видишь? — прищурилась на него бабулька. — Носки-то надел?
— Надел, — сквозь зубы выдавил принц, а я осела на кровать.
Он говорил, что в самом детстве спал с бабушкой и она заставляла его носить носки… Так это и была бабушка Агата?
— Ева, ты чевой-та побледнела-то? Детонька? — выглянула старушка из-за массивной спины принца. — Шо это с тобой случилося?
— Ничего, — дрожащим голосом отозвалась я, почему-то сильно стало клонить в сон.
— Значится так, — командирским тоном заявила Агата, уперев руки в бока и развернувшись к Леодору. — Папашка твой совсем от рук отбился! Взрослым себя почувствовал! Глядите-ка, всего-то полтинник стукнуло, а все сам да сам! Шо делать будешь с балом-то?
— Танцевать, — оскалился в улыбке принц, пока я старалась унять шум в ушах. — У меня нет вариантов.
— А сразу к бабке прийтить не мог? Кады такое приключилося? — сетовала Агата, наседая на Леодора. — Нет у ее приворота таких последствий!
— Откуда ты знаешь? — удивился Леодор, прищуриваясь на бабульку. — Ты, что ли, помогала делать?
— Я на тебя защиту ставила, дубина ты стоеросовая! — закатила глаза Агата, а у меня перед глазами поплыло. Во что же я вляпалась?! — И точно могу сказать, что она тут не при чем! У нее бы сил не хватило!
— Но ведь барон… Он же приворожился? — удивилась я, вспоминая счастливую графиню и барона.
— Десять лет назад он приворожился! Нравилась ему графиня! Только вот стеснительный он больно! От нее краснючий со всех ног улепетывал. А если поговорить подходила, так сразу морду такую делал, словно ее не знает. А сам чуть в обморок не падал! — усмехнулась бабка Агата. — Ты думаешь че? Я про дворцовые ынтрыгы здеся больше знаю, чем тама!
— Тогда в чем же дело? — нахмурилась я, силясь осознать, что происходит. — И что за реакция такая?
— А в том, что наш прЫнц ни на одну девку, кроме тебя, смотреть не может, — захихикала бабулька. — И Ымператорское достоинство в узелок завязывается. А что смотришь! Твой батя был еще тем «постелегреем». А потом да остепенился. До сих пор боится лишний раз на девку взглянуть. Раньше шорохался, а теперь шарахается.
— Ба! — рявкнул на нее Леодор и заметался по комнате.
Я стояла как громом пораженная. Я знала эти симптомы! Я слышала о них во дворце матери!