Записки музыковеда 3

Глава 21. Там упоительный Россини

Джоаккино Россини. «Божественный маэстро, солнце Италии, расточающее свои звонкие лучи всему миру», как сказал о нем Гейне, и которого Пушкин назвал «Европы баловнем, Орфеем».

Кроме изумительной гармонии и красоты, которым отличается творчество Россини, оно сыграло особую роль в мировой оперной культуре. Родина оперы, Италия, всегда была путеводной звездой в развитии этого жанра. Но не так было, когда начинал творить Россини. Серьезная опера-seria безнадежно устарела, превратилась в ходульное зрелище, а комическая опера-buffa тонула в бездумной развлекательности. За 22 года своего оперного творчества Россини не только возродил и реформировал итальянскую оперу, но и оказал огромное воздействие на развитие всего европейского оперного искусства.

Россини родился 29 февраля 1792 года в Папской области, в семье бедного оркестрового музыканта и провинциальной оперной певицы. Со странствующей труппой родители беспрерывно кочевали, и будущий композитор с детских лет мог познакомиться с бытом и нравами итальянских оперных театров. И с детства же в натуре юного Джоаккино тонкая музыкальность, прекрасный слух и уникальная память соседствовали с пылким темпераментом, насмешливым умом и острым языком.

В 1806 г. после нескольких лет бессистемных занятий музыкой и пением, Россини поступил в Болонский музыкальный лицей. Там будущий композитор обучался игре на виолончели, скрипке и фортепиано, занимался у известного церковного композитора С. Маттеи по теории и композиции, увлеченное изучал музыку И. Гайдна и В. А. Моцарта. Из лицея Джоаккино вышел культурным музыкантом, хорошо овладевшим композиторским мастерством.

Уже в самом начале творческого пути стало понятно, что Россини рожден для музыкального театра. Первую оперу «Деметрио и Полибио» он написал в 14 лет. С 1810 г. композитор ежегодно сочиняет несколько опер разных жанров, постепенно приобретая известность в широких оперных кругах и завоевывая сцены самых крупных итальянских театров: Фениче в Венеции, Сан-Карло в Неаполе, Ла Скала в Милане.

1813 год окончательно определил одно из главных направлений оперного творчества композитора. В этом году были поставлены onepa-buffa «Итальянка в Алжире» и героическая опера «Танкред». Успех этих произведений был вызван не только превосходной музыкой, но и содержанием либретто, проникнутым патриотическими настроениями, столь созвучными национально-освободительному движению за воссоединение Италии, развернувшемуся в это время. Общественный резонанс, вызванный операми Россини, создание по просьбе патриотов Болоньи «Гимна независимости», а также участие в демонстрациях борцов за свободу Италии — все это привело к длительному негласному полицейскому надзору, который был установлен за композитором. Сам же он не был политически настроенным человеком, но испытывал живое участие к тому, что происходило в мире, и особенно к судьбе своей родины.

После «Итальянки в Алжире» и «Танкреда» творчество Россини быстро идет в гору и уже через 3 года достигает одной из вершин, причем в другом жанре, также составивившем одну из двух главных ветвей его творчества. В начале 1816 г. в Риме был впервые поставлен «Севильский цирюльник». Написанная молодым композитором в рекордно короткий срок, всего за 20 дней, эта опера стала не только высочайшим достижением комедийно-сатирического гения Россини, но и кульминационной точкой в почти столетнем развитии жанра оперы-buffa. На этой опере я хочу остановиться подробнее, потому что совсем недавно исполнилось 207 лет со дня ее премьеры. Через неделю после первой постановки Россини исполнилось 24 года, причем отмечал он эту дату день в день, так как год был високосным.

Интересно, что наряду c несколькими самыми великими оперными творениями (Мадам Баттерфляй, Травиата, Кармен) эта опера также с треском провалилась на премьере. Поначалу она называлась: «Almaviva, ossia L'inutile precauzione» («Альмавива, или Тщетная предосторожность»). Россини не захотел назвать оперу «Севильским цирюльником», хотя именно так называется легшая в основу пьеса Бомарше, потому что за тридцать лет до его творения в Петербурге была с успехом поставлена под этим названием опера Джованни Паизиелло. Россини отнюдь не желал причинять огорчение уважаемому и вспыльчивому автору более ста опер, которому было тогда семьдесят пять лет.

Несмотря такую предосторожность, приверженцы Паизиелло, вероятно, подстрекаемые им самим, сделали все, чтобы спектакль провалился. Представление шло под шум и деланый кашель. В сговоре, видимо, были и некоторые участники: так Альмавива «забыл» свою необходимую во время серенады гитару, дон Базилио зацепился за гвоздь и не мог тронуться с места; в довершение всего на сцену выбежала кошка и, ослепленная светом, с пронзительным криком заметалась в поисках выхода. Россини, сам дирижировавший спектаклем, тайком покинул театр. Но, он, конечно, сознавал свою силу, потому что когда примадонна, участвовавшая в спектакле, позже зашла, чтобы утешить его, она нашла его безмятежно спящим в постели.

Второе и последовавшие за ним исполнения оперы, состоявшиеся на той же неделе, прошли гораздо успешнее, и с тех пор она постоянно набирала свою популярность, ибо публика убеждалась, что опера Паизиелло не выдерживает никакого сравнения с россиниевским шедевром. Что же касается Паизиелло, то он умер спустя три с половиной месяца, так и не узнав, что творение Россини совершенно затмило его собственное. Над шедевром Россини до сих пор не властно время, опера пышет здоровьем и такой жизненной энергией, что с блеском выдерживает любое сравнение, даже с великим Вольфгангом Амадеем.

Вскоре она была поставлена в других городах Италии, а затем и на других сценах Европы, сделавшись одной из самых популярных в мире. В ней выступали крупнейшие певицы и певцы мира, от П. Виардо-Гарсиа, Дж. Рубини, А. Тамбурини, Л. Лаблаша до наших современников. В России «Севильский цирюльник» был впервые исполнен в Одессе в 1821 г. итальянской труппой с учатием П. Виардо (это был дебют замечательной певицы в России), А год спустя "Цирюльник" был поставлен русской труппой — в петербургском Большом театре. И в дальнейшем в этой опере блистали русские певцы: А. Нежданова (Розина), Ф. Стравинский (Бартоло), Д.Хворостовский (Фигаро), А. Пирогов, М. Рейзен (дон Базилио), С. Лемешев, И. Козловский (Альмавива). Но если выдающиеся русские певцы успешно соревновались с итальянскими в передаче основных партий, то вне сравнения был Ф. Шаляпин, определивший сценическую традицию роли дона Базилио. В 1947 г. опера была экранизирована в постановке режиссера М. Косты с Т. Гобби, Ф. Тальявини и И. Тайо в главных партиях; Розину играла И. Дженни, пела Л. Пальюги. Это был первый в мире полнометражный фильм-опера.

Увертюра вводит в обстановку забавных приключений. Изящные мелодии, темпераментная ритмика, стремительные нарастания полны огня, кипения жизненных сил. Инструментовка одновременно и красочна, и по-моцартовски прозрачна.

Сценическая же история отмечена острой наблюдательностью автора, его проницательностью в изображении общества в целом и человеческих характеров. На первом плане — безусловно главный герой. Он врывается на сцену с каватиной «Место! Раздайся шире, народ!». Итальянский музыковед и театральный критик Феделе д'Амико назвал эту каватину «беспрецедентным номером в истории оперы как по своему ритмическому и тембровому напору (оркестру принадлежит здесь значительная роль), так и по сложности конструкции, которая основывается по меньшей мере на шести различных темах, причем их вступление и возврат не подчиняются никаким традиционным схемам». Фигаро, этот цирюльник, который еще вдобавок и хирург, ботаник, аптекарь и ветеринар, а также самый ловкий сводник в городе — наследник старых остроумных и до предела раскрепощенных персонажей XVIII века. У него насмешливая маска, кипучий южный темперамент, он двигается без конца, говорит без умолку, исполнен здравого смысла и всегда прав.

Под стать Фигаро и другие персонажи оперы. Дон Базилио, учитель музыки, ханжа и лицемер, «важный и злокозненый противник браков»: он похваляется могучей силой клеветы в своей знаменитой арии. Рядом с ним — доктор Бартоло, капризный ворчун, выживший из ума молодящийся старик. Между ними — Розина, бедная жертва нравов и обычаев. Бедная? При необходимости она пускает в ход коготки и в обиду себя не даст. Ее освободитель — граф Альмавива, безупречный рыцарь, оказавшийся знатным дворянином. Впрочем, если присмотреться, в нем много самолюбования, а любви мало. Но он кумир девушек, красавчик, и не только высокое положение, но и настойчивость позволяют ему добиться своего. Публика по-прежнему любит всех этих героев.

И по выразительности характеров, и по эмоциональному богатству, и по виртуозной яркости вокальные партии оперы представляют настоящий рай для певцов. Недаром практически в каждой партии каждое поколение вокалистов давало целый ряд выдающихся исполнителей. Но и саму виртуозность Россини поставил на службу выразительности и психологического анализа. Даже трели и рулады Розины передают ее решимость утвердить свою волю.

Кстати, о партии Розины. В оригинале композитор решился на невиданно смелый шаг — он поручил ее не сопрано, а меццо-сопрано. Однако долгое время, в силу привычки и из-за того, что меццо-сопрано обычно не обладают такой легкостью и подвижностью, как высокие голоса, Розину пели сопрано. И лишь в 1964 году во время гастролей Ла Скала в Москве впервые за долгие годы публика услышала партию Розины в оригинальном виде, в исполнении потрясающей меццо-сопрано Фьоренцы Коссотто. Теперь эта практика все более распространяется. Здесь Каватина Розины представлена в исполнении несравненной Чечилии Бартоли.

Эта кареглазая брюнетка с по-итальянски красиво очерченным профилем и лучезарной улыбкой родилась в Риме. С детства ей довелось встретиться с театральным закулисьем: оба родителя были оперными певцами, а мать, кроме того, стала первой ее наставницей в вокале, и первой определила голос дочери: колоратурное меццо-сопрано. Так начался путь Чечилии к званию «синьора Совершенство» и к тому, чтобы стать самой высокооплачиваемой и востребованной певицей нашего времени. В юности, правда, она больше увлекалась фламенко и игрой на таком не женском инструменте, как тромбон, чем пением.

Если есть магия имен, то это в полной мере относится к Бартоли. Ее назвали в честь Св. Цецилии, которая у католиков считается покровительницей музыки и музыкантов. И профессиональное образование она получила в римской Академии Санта Чечилия. Часто говорят, что тем, что ее имя засияло яркой звездой, Чечилия обязана двум счастливым случаям. Действительно, в восемнадцать лет она появилась на телевидении, чтобы исполнить с Катей Риччарелли знаменитую баркаролу из «Сказок Гофмана» Оффенбаха, а с Лео Нуччи — дуэт Розины и Фигаро из «Севильского цирюльника». В тот момент великий дирижер Риккардо Мути был у телевизора. Он пригласил ее на прослушивание в Ла Скала, но счел, что дебют на сцене легендарного миланского театра был бы для юной певицы слишком рискованным. Они вновь встретились в 1992-ом году на постановке моцартовского «Дон Жуана», в котором Чечилия исполнила партию Церлины.

А годом позже певица произвела фурор на парижском концерте, посвященном памяти Марии Каллас. На этот раз у телевизора оказался Герберт фон Караян. Прослушав арии из опер Моцарта и Россини, Караян заявил о своем желании ангажировать ее в Высокой мессе Баха на знаменитом Зальцбургском фестивале. Но я думаю, не будь этих случаев, были бы другие. Ведь такие певицы рождаются раз в столетие.

В дальнейшем карьера Бартоли развивалась стремительно: лучшие оперные сцены мира, переполненные концертные залы, работа с самыми знаменитыми дирижерами. Некоторые из них — Баренбойм, Тибоде, Ливайн не только сопровождали пение Чечилии со своим оркестрами, но и удостаивали ее высшей чести: выступали пианистами-аккомпаниаторами на ее сольных концертах.

Замечено, что Чечилия Бартоли охотнее выступает зв рубежом, чем у себя на родине (в том числе — неоднократно в России). Этому есть объяснение. Италия — страна певцов, здесь конкуренция, часто сопряженная с завистью, очень велика. Чечилию не раз упрекали в усиленном пиаре своей особы. Скажу на это: было бы что пиарить! Редкостной красоты голос, безупречная вокальная техника, природный артистизм, необыкновенное обаяние. Исключительно ровное, выверенное на всем огромном диапазоне звучание (в арии Констанцы из оперы Вивальди «Гризельда» от соль малой октавы до ми бемоль третьей), безупречное голосоведение. Смело возьмусь утверждать, что нет другой певицы, которая сумеет так, как Бартоли нанизать на одну нитку длиннющую фразу на одном дыхании и так, как она, в стремительном темпе четко проартикулировать все мельчайшие длительности.

Ее репертуар исключительно нестандартен. Она возродила к жизни оперные арии Вивальди, как метко говорили, «изменила Моцарту с Сальери», записав целый альбом его арий. Но и у Моцарта Чечилия поет не три-четыре самых известных оперы, а «Милосердие Тита» и «Идоменей», а в опере «Так поступают все женщины» она спела по очереди все сопрановые партии — Дорабеллы, Деспины и Фиордилиджи, создав незабываемые образы совершенно не похожих друг на друга героинь. Она постоянно в поиске новых, неизвестных произведений. Интересным замечанием по этому поводу поделилась со мной Л.В. Кириллина, которая, несмотря на свое звучное имя, с трудом проникла в архив Мариинского театра: абсолютный монарх Гергиев никого не пускает туда. Но Чечилию Бартоли, правда, пустил. Среди архивных находок Бартоли есть две особенно интересные: «Нина» — опера композитора Паизиелло и «Семеле» Марина Мереса.

Одну особенность искусства Ч.Бартоли подмечает американская писательница и психолог Ким Чернин в книге "Чечилия Бартоли. Объяснение в любви".

Чечилию Бартоли даже неловко называть певицей. Она отрицает всё, чем гордятся певцы: форсирование голоса, от которого должны дрожать хрустальные подвески на люстрах, эффектные позы, бесконечно длинные ноты (ферматы). Она вся в движении, вся переливается и искрится, музыкальная ткань трепещет».

И еще одно качество Чечилии Бартоли: она невероятная труженица. Еще мать научила ее постоянно прислушив аться к внутреннему «музыкальному инструменту», ежедневно работая над его «настройкой». Правда, когда Чечилия поет, этот труд внешне не заметен. Она все делает легко и непринужденно, она подвижна, как ртуть. Ее эмоциональность и темперамент — предмет зависти подруг по оперному цеху.

По словам М. Л. Ростроповича:

Эта женщина — о! где мои пятьдесят лет? Звуки ее голоса сводят с ума! У нее фантастическая виртуозность и магнетизм Консуэло.

В «Севильском цирюльнике» композитор демонстрирует и великолепное мастерство ансамблей. Можно вспомнить в этой связи слова, которые позднее скажет Ж.Оффенбах: «На музыку положены ситуации». По сложности и разнообразию применения ансамбля трудно найти что-то равное финалу I акта.

Россини щедро использовал в музыке народную песенную и танцевальную мелодику, жанрово-бытовые формы. Опера богата ритмами танца — от сальтареллы до вальса. В финале проходит даже мелодия русской народной песни «Ах, зачем было огород городить»

Гениальная музыка «Севильского цирюльника» открыла новые пути в истории жанра, в ней сочетаются дерзкая буффонада, лирика, драматизм, искрящееся веселье и сатира. На место масок старой оперы пришли живые люди. О Россини заговорил весь мир.

«Севильский цирюльник» распространил славу композитора за пределы Италии. Своим кипучим весельем, искрящимся остроумием, пенящейся страстью стиль оперы освежил искусство Европы. «Мой „Цирюльник“ с каждым днем пользуется все большим успехом, — писал Россини, — и даже к самым заядлым противникам новой школы он сумел так подлизнуться, что они против своей воли начинают все сильнее любить этого ловкого парня». Особенной поддержкой опера Россини пользовалась у европейской художественной и научной интеллигенции. Под обаянием россиниевской музыки находились Делакруа и Бальзак, Мюссе и Гегель, Бетховен, Шуберт, Глинка. И даже К. М. Вебер и Г. Берлиоз, бывшие оппонентами Россини, не сомневались в его гениальности. «После смерти Наполеона нашелся еще один человек, о котором все время толкуют повсюду: в Москве и Неаполе, в Лондоне и Вене, в Париже и Калькутте», — так писал о Россини Стендаль.

В 1821 году Россини женился на Изабелле Кольбран, великолепной певице (и, конечно, меццо, к которым композитор испытывал особое расположение) — ей Россини поручил главную роль в прошедшей с блеском в Неаполе своей новой опере-seria "Елизавета, королева Англии". Это творение явилось значительным новшеством — здесь Россини впервые сопроводил все речитативы звучанием оркестра вместо клавесина, усилив тем самым сквозное музыкальное развитие.

Изабелла Кольбран

Постепенно композитор вообще теряет интерес к onepe-buffa. Вскоре за "Цирюльником" еще последовала замечательная «Золушка». Но появившаяся в 1817 г. «Сорока-воровка» уже выходит за пределы комедийного жанра: это музыкально-бытовая реалистическая драма.

С этого времени в творчестве Россини наступает черед опер героико-драматического содержания. Вслед за «Отелло» появляются легендарно-исторические произведения: «Моисей», «Дева озера», «Магомет II».

В 1820 году грянула первая итальянская революция, жестоко подавленная австрийскими властями. Россини с неаполитанской оперной труппой уезжает на гастроли в Вену. Венские триумфы еще больше укрепили европейскую славу композитора. Вернувшись на короткий срок в Италию для постановки «Семирамиды» (1823), Россини отправляется в Лондон, а затем в Париж, где живет до 1836 года. В Париже композитор возглавляет Итальянский оперный театр, привлекая для работы в нем своих молодых соотечественников; перерабатывает для Grand Opera оперы «Моисей» и «Магомет II» (последняя шла на парижской сцене под названием «Осада Коринфа»); пишет по заказу Opera Comique изящную оперу «Граф Ори»; и наконец, в августе 1829 г. ставит на сцене Grand Opera свой последний шедевр — оперу «Вильгельм Телль», оказавшую огромное влияние на последующее развитие жанра итальянской героической оперы в творчестве Беллини, Доницетти и Верди. За 22 года композитор создал 37 опер.

Последовавшее за этим оперное молчание гениального маэстро современники называли загадкой века, занимаясь всевозможными домыслами. Сам же композитор впоследствии писал: «Насколько рано, едва созревшим юношей, я начал сочинять, настолько же рано, раньше, чем кто-либо мог это предвидеть, я бросил писать. Так всегда бывает в жизни: кто рано начинает, должен, согласно законам природы, рано кончить».

Однако и перестав писать оперы, Россини продолжал оставаться в центре внимания европейской музыкальной общественности. Весь Париж прислушивался к меткому критическому слову композитора, его личность как магнит притягивала музыкантов, поэтов, художников. С ним встречались и гордились этим общением Вагнер и Сен-Санс, Лист показывал итальянскому маэстро свои сочинения, восторженно отзывался о встрече с ним В. В. Стасов.

В последующие за «Вильгельмом Теллем» годы Россини создал величественное духовное произведение «Stabat mater», глубоко впечатляющую «Маленькую торжественную мессу». Он также издал оригинальное собрание вокальных произведений под названием «Музыкальные вечера», где находилась и его знаменитая «Неаполитанская тарантелла».

С 1836 по 1856 годы Россини, окруженный всяческой славой и почестями, жил в Италии. Там он руководил Болонским музыкальным лицеем и занимался педагогической деятельностью. В годы «оперного молчания» все сильнее проявлялась другая склонность Россини, не связанная с музыкой. Впрочем, как сказать. Композитор называл высокую кулинарию и прекрасную музыку «двумя деревьями одного корня». И в его остроумном последнем сочинении — цикле из 237 фортепианных пьес, носящем шутливый заголовок «Грехи старости», одна из 14 тетрадей, «Четыре закуски и четыре десерта», целиком посвящена кулинарии.

Кулинария стала подлинной страстью Россини в последние годы жизни. Министры, послы и аристократы мечтали попасть на его роскошные приемы, где хлебосольный и остроумный хозяин предлагал изысканные блюда собственного сочинения. Винный погреб Россини был полон вин: от бутылок раритетной мадеры до белого вина из Йоханнесбурга, которым его снабжал князь Меттерних, и от марсалы до портвейна из запасов короля Португалии Луиша I, фанатичного поклонника композитора. Его друг барон Якоб Майер Ротшильд как-то прислал маэстро потрясающий виноград из своей оранжереи. Россини ответил с иронией, что, мол, благодарен, но не испытывает особой нужды в «вине из пилюль». Ротшильд намёк понял и послал другу своего прославленного «Шато-Лафита». Даже сохранившиеся письма с курортов, где лечился Россини, полны подробных описаний обедов, ужинов и рецептов продегустированных им блюд и вин. Однажды на вопрос одного из друзей, почему он больше не пишет опер, маэстро ответил: «Сейчас вы отведаете приготовленного мной соуса и навсегда забудете о моих операх!». Существует множество рецептов блюд, названных в честь прославленного композитора. Россини составил несколько поваренных книг. Но что самое неожиданное — оперный гений отметился и в современной массовой кухне: в Пезаро, на его родине, подают весьма смелое новшество — пиццу «Россини» с яйцами и майонезом.

Турнедо Россини

Джоаккино Россини умер 13 ноября 1868 года в Париже. После заупокойной мессы, на которой присутствовало около четырёх тысяч человек, огромная траурная процессия направилась на кладбище Пер-Лашез. Впереди шли два батальона пехоты и оркестры двух легионов Национальной гвардии, исполнявшие Траурный марш из «Сороки-воровки», молитву из «Моисея» и отрывки из духовных произведений великого композитора.

Спустя 12 лет после смерти композитора его прах был перенесен на родину и захоронен в пантеоне церкви Санта-Кроче во Флоренции рядом с останками Микеланджело и Галилея.

Все свое состояние Россини завещал на благо культуры и искусства родного города Пезаро. В наши дни здесь регулярно проходят россиниевские оперные фестивали, среди участников которых можно встретить имена крупнейших современных музыкантов.