Запретный мужчина

Глава 30

Сестра Цецилия сидела, перебирая четки, и подле нее сидела молчаливая Амаранта. Хулито убежал рисовать. Слова матери поразили его, но вокруг было столько всего интересного и неизвестного, что обилие сиюминутных впечатлений постоянно отвлекало его, не давая сосредоточиться на сказанном матерью.

А поскольку и Амаранта, и сестра Цецилия постоянно твердили ему: «Мы ждем твою матушку», то Хулито постепенно привык к этому как к данности и уже не задумывался ни о чем. Перемена должна была наступить, но пока альбом его заполнялся рисунками; Хулио словно спешил до отъезда зафиксировать все красоты здешнего пейзажа. Пытался он рисовать и мать, которая часами сидела неподвижно, погруженная в размышления, и наброски эти выходили особенно удачными.

Трудно описать состояние Амаранты, она как будто бы и впрямь умерла и теперь медленно накапливала другую жизнь. Заново училась молиться, и к ней возвращались впечатления детства, когда ее рано умершая мать горячо молилась Пресвятой Деве и учила молиться совсем крошечную Амаранту.

Но занимали ее мысли и о прожитой жизни, и о будущем Хулио — они текли единым неразрывным потоком, и порой Амаранте было трудно даже сказать, о чем она думает.

Вспоминался ей и Алонсо, но она тут же отстраняла от себя эти воспоминания привычной фразой:

— У него будет то, чего он хотел, он сможет жениться на этой женщине.

Потому что, как ни странно, Амаранта теперь испытывала перед мужем чувство вины. Болезненное напряжение нервов, в котором она жила все последнее время, оставило ее, и стало очевидно, что она, возможно, преувеличивала враждебность Алонсо к себе. Задним числом Амаранте казалось чудовищным и то решение, которое она едва не осуществила. Но Господь остановил ее вовремя, и все запутанные проблемы разрешились сами собой.

— Он женится на этой женщине, — произнесла Амаранта вслух, даже не заметив этого.

— Не женится, — ответила ей сестра Цецилия.

Ее поразительная способность читать чужие мысли уже не удивляла Амаранту, но все-таки она каждый раз вздрагивала, получая ответ на самое сокровенное.

— На этой, — повторила Цецилия, — не женится. Она жадная к чужая, он об этом знает. Ты еще научишься его жалеть, поймешь, что он заблудился и страдает. Ты еще будешь ему в помощь. А сейчас и он прозревает, как и ты. Обоим вам больно, но боль эта неизбежна.

Разговор их прервался нежданным шорохом, обе они повернули головы и стали всматриваться в заросли кустов, сквозь которые вилась тропка.

Да, им не почудилось — шаги становились все громче, громче. И вот на поляну вышла женщина, высокая, рыжеватая. Амаранта сразу узнала ее, только на лице женщины теперь не было страдания и скорби.

Амаранта встала и пошла ей навстречу.

Они сближались медленно, жадно вглядываясь в лицо друг друга. Потом обнялись и заплакали.

— Благослови вас Господь, — сказала Цецилия, — поговорите, а я пойду за Хулито. Когда пора будет, мы с ним придем.

И ушла, оставив женщин наедине.

Они сели рядом, как две сестры. Амаранта заговорила первой, и говорить ей было легко. Она словно бы исповедовалась перед этой женщиной, как исповедуются перед самым близким человеком, готовясь отойти в иной мир.

Пилар уже много знала из того, о чем рассказывала Амаранта, — сон оказался вещим, в нем все соответствовало действительности. Но лишь теперь Пилар стали понятны загадочная история с кольцом и слова старушки: «Отдай мне мертвую воду».

— Да, мы были на волосок от гибели, но спаслись, — такими словами заключила Амаранта свой рассказ.

Обе молчали и сидели, держась за руки. Покой величавых гор снисходил на их истерзанные души.

И опять раздались шаги, зашевелились кусты, и оттуда вышли Цецилия и Хулито. Мальчик торопился, почти бежал, но внезапно остановился, глядя на Пилар во все глаза.

— Это ты моя мама? — спросил он.

— Я, — отвечала Пилар.

— С тобой я теперь буду жить? — продолжал спрашивать мальчик.

— Со мной, — отвечала Пилар.

— Посиди с нами, — позвала его Амаранта, и он сел прямо на землю между ними двумя, и обе они сплели свои руки, положив их на острые худенькие плечики, а мальчик, задрав голову, смотрел то на одну, то на другую маму.

Их взаимная нежность благотворно действовала на него. Он прижался к коленям мамы Амаранты, рассматривая при этом Пилар.

— Мне кажется, я тебя знаю, — наконец сказал он.

Пилар ласково, с улыбкой кивнула.

Все, что она себе воображала — объятия, поцелуи, хрупкое тельце, золотые волосики, — было так далеко, было глупой фантазией, мать и сын всматривались друг в друга, всматривались пристально, глубоко, они пустились в путь друг другу навстречу, но их настоящая встреча еще только должна была произойти. И всеми силами помогала им встретиться Амаранта.

— Твои каникулы затянулись, Хулито, — сказала она, и мальчик узнал голос прежней строгой матери, которого не слышал уже очень давно.

— Да, мама, — послушно сказал он.

— Завтра вы вернетесь с мамой Пилар в город. Тебе нужно учиться. Я скоро навещу вас, посмотрю, как твои успехи.

Жизнь предстояла долгая, им некуда было торопиться, и все решения должны были осуществляться медленно, постепенно…

Пилар благодарно посмотрела на Амаранту. Только теперь она поняла, какая ответственность ложится ей на плечи. Свидания, подарки, игрушки, совместные каникулы — она представляла себе все как развлечение. А может быть, как способ отвлечься от собственных проблем? Теперь ей виделось все иначе. Она вступала в новую жизнь, и, конечно, ей очень нужна была помощь. Поэтому Пилар была так благодарна Амаранте за поддержку.

— Мы поедем на поезде? — спросил Хулито.

— Нет, на машине, — ответила Пилар. — Я думаю, это будет немногим дольше.

— А жить я буду у папы или у тебя?

— Мы все вместе подумаем, как тебе будет лучше.

Смеркалось, становилось прохладно, пора было идти в дом.

Вопрос, заданный Хулито, был, пожалуй, сейчас самым главным, и обе женщины, глубоко задумавшись, пытались найти на него ответ.

Цецилия позвала Хулито, и юн убежал.

— Мальчик должен жить с тобой, — наконец сказала Амаранта. — Алонсо наносил нам визиты, не более. Он будет наносить их и тебе. Ты ведь не откажешь ему в этом?

— Нет, конечно, — ответила Пилар.

— Алонсо поможет вам снять квартиру и обставить комнату Хулито так, как он привык. Для ребенка много значит привычная атмосфера.

Пилар опять согласно и благодарно кивнула.

Они вошли в дом и сели за скудную трапезу, которую приготовила Цецилия. Им было хорошо вместе. Предстоящая разлука не страшила. Они испытывали взаимное доверие и нуждались друг в друге, а что могло значить расстояние по сравнению с их возникшей сердечной близостью?

После ужина Хулито заснул. Прилегла и Цецилия, постелив на полу соломы для обеих женщин, но они и не думали спать.

Амаранта рассказывала Пилар о маленьком Хулито, о его болезнях, привычках, особенностях характера. И Пилар уже лучше представляла себе своего сына. О чем-то она интуитивно догадывалась, в чем-то узнавала себя.

Амаранта говорила, чего ей хотелось для мальчика, чего она от него добивалась, чему учила.

О многом они переговорили в эту ночь, и о многом им предстояло еще говорить, потому что у них был общий сын, и обе они были озабочены его судьбой.

С удивлением глядя на светлеющее окно, женщины поняли, что приближается утро.

— Я напишу Алонсо письмо, — сказала Амаранта. — Раньше я не могла этого сделать. Теперь же смогу все ему объяснить. А ты пока вздремни. День предстоит нелегкий, ты же поведешь машину.

И Пилар заснула, но спала она на этот раз без снов.

Хозяйка гостиницы все медлила и медлила запирать дверь. Все прислушивалась, и каждый шорох казался ей шумом шагов возвращающейся постоялицы. Но так и не дождалась она Пилар.

— И эта пропала, — с тяжелым сердцем запирая дверь, думала хозяйка гостиницы. — Что за наваждение такое? Что за напасть? А может, она уже с утра дурное что задумала? Потому и была такая веселая. Сходила на источник, помолилась и ухнула в пропасть? Или все-таки у монашки заночевала? — пришла ей в голову мысль. И она тут же себе ответила: — Нет, вряд ли. Не впускает никого монашка. Сколько живу, никогда такого не было.

Ночь она провела беспокойную, и утром все валилось у нее из рук. Придется заявлять в полицию. А как иначе? Вещи-то бедняжки тут остались. Вот горе, так горе. Те хоть расплатились, все забрали да и ушли. А эта ведь и денег не заплатила. Да Бог с ними, с деньгами! Лишь бы осталась жива-здорова!

Но на это хозяйка уже не надеялась.

Каково же было ее изумление, когда около полудня она увидела шагающую по тропинке Пилар, да не одну, а с мальчиком!

— Пресвятая Богородица! — перекрестилась она. — Да не с того ли света вы его вытащили?

Пилар, видя потрясение и даже испуг хозяйки, не могла не улыбнуться.

— Живые мы, живые, не призраки.

Хозяйка, не отрывая глаз, смотрела на Хулито, и лицо ее медленно расплывалось в улыбке.

— Живой! — воскликнула она, бросаясь к мальчику. — Вот радость-то! Живой!

Она ощупывала и теребила мальчика, заглядывая ему в глаза. Хулито не ждал столь бурной встречи, и ему стало очень смешно.

— Похудел, но будто крепче стал и повзрослел даже, — сделала заключение хозяйка. — Ну идемте в дом, есть пора! Пока подавать буду, рассказывайте.

Она не стеснялась расспрашивать, пережитые волнения давали ей на это право.

— Сестра моя занемогла, и приютила их монашенка Цецилия, там они все это время и жили. Я, как пришла к источнику, так их и увидела, — рассказывала Пилар. — Сестра пока тут, у вас останется, ей в городе плохо. А мальчика я с собой увезу. И сообщить ничего о себе сестра не могла, уж больно ей худо было.

Ну вот все и выяснилось к общей радости. И всем стало на душе легко. Даже монахиня Цецилия предстала теперь в другом свете: не с одним только несчастьем, значит, она имеет дело, а и выздороветь у нее можно.

Задерживаться Пилар и Хулито не стали, путь предстоял долгий. Хотя Пилар предполагала, что до Мадрида они доберутся завтра, а сегодня дорогой заночуют в гостинице.

Наняли им и тут тележку, вниз не вверх — спустились быстро. Порадовали доброй вестью хозяина кафе, — он все в себя прийти не мог от изумления, и долго еще качал головой да потирал руки. Будет ему теперь что рассказывать постояльцам. Ведь такие истории раз в сто лет случаются!

Ни Флоре, ни Альберто Пилар отсюда звонить не стала. Она хотела пока еще побыть с Хулито наедине, они должны были сойтись поближе и хоть немного привыкнуть друг к другу. Пилар даже подумывала, не совершить ли им небольшое путешествие? Но решила пока не загадывать и посмотреть по обстоятельствам.

Попрощавшись с доном Хосе, Пилар и Хулито тронулись в путь.