Завязать след. Часть 2

32

СКАЙЛАР

Во время конференции узнаю больше подробностей, чем предполагала, и мне интересно, не является ли это еще одной причиной, по которой Винсент предложил мне прийти.

Даже если бы я была слишком взволнована, чтобы говорить, я все равно была бы в курсе масштабов расследования.

Несмотря на то, насколько все было ужасно, все выглядит почти… хорошо.

Были разоблачения под прикрытием, многочисленные аресты и до сих пор ни одной смерти кого-либо из Омег.

Лэндон делает заявление, подводя итог работе, проделанной бюро с полицией Айлтона.

Он отвечает на вопросы прессы профессиональным, твердым тоном.

Если бы я не была готова упасть в обморок от нервов, я бы нашла это чрезвычайно привлекательным.

Наконец, моя очередь.

Когда я встаю, я слышу щелканье камер, направляясь к подиуму. Я прохожу мимо Лэндона, Винсента и Ривера, которые стоят в стороне, когда я направляюсь к микрофону.

Лэндон посоветовал мне смотреть в конец зала и не обращать внимания на людей в первых рядах.

Тем не менее, я бросаю взгляд, и мне хочется с криком убежать.

Репортеры наблюдают за мной с предвкушением на лицах. Камеры направлены на меня.

В комнате слишком тесно, а свет слишком яркий.

Но я нахожу белокурую шевелюру в дальнем конце комнаты и встречаюсь взглядом с Девин, которая улыбается. Тэмми едва заметно кивает мне, и я перевожу дыхание.

Тогда я говорю.

Я не думала, что расскажу всю историю, но как только я начинаю говорить, слова не перестают сыпаться из меня. Я подробно описываю свои взаимодействия с Джоном, включая моменты, когда я приходила в сознание и теряла его, убежденная, что он убьет меня случайно.

Большинство репортеров сохраняют невозмутимое выражение лица, пока я рассказываю историю. Но один вздрагивает, и мне достаточно знать, что мои слова возымели действие.

Итак, я продолжаю.

Как только я закончу со своими переживаниями, я упомяну Эйприл. Я обращаюсь к Тэмми, рассказывая о своей лучшей подруге, обстоятельствах ее исчезновения и о том, откуда я знаю, что она все еще где-то там, отчаянно желая, чтобы ее нашли.

Я отстаиваю свою правоту перед камерами, глядя в черные линзы и говоря тому, кто ее похитил, позволить ей вернуться домой.

Я говорю ей, что люблю ее и никогда не перестану бороться или искать ее.

Я говорю до тех пор, пока мне нечего больше сказать.

К тому времени, как меня уводят с подиума в заднюю комнату, в ушах звенит. Я падаю на ближайший диван, который нахожу, и делаю короткие, неровные вдохи.

— Скайлар?

В комнате недостаточно воздуха. У меня онемели руки.

— Скайлар?

Слишком жарко. Мне нужно выйти на улицу, мне нужно…

— Скайлар.

Я поднимаю глаза и вижу Ривера, сидящего рядом со мной, его зеленые глаза широко раскрыты от беспокойства.

— Скайлар. Ты в безопасности. Ты в безопасности, — повторяет он мягким голосом. — Это ты и я. Больше никто.

Я не осознаю, что плачу, пока он не вытирает слезу с моего лица. — Ты сделала это, — продолжает он. — Дело сделано.

— Я больше не могу здесь находиться, — шепчу я. — Пожалуйста. Забери меня отсюда.

Но пресс-конференция еще не закончена. Я даже не знаю, сможет ли Ривер уйти.

— Хорошо, — говорит он, беря мои трясущиеся руки в свои. — Куда ты хочешь пойти?

— Д-домой, — заикаюсь я. — Пожалуйста.

Его пряный аромат окутывает меня, когда он прижимает мою голову к своей груди. Я вдыхаю его, слезы текут по моим щекам, когда я тихо плачу.

— Ты в безопасности, — повторяет он, нежно укачивая меня. — Ты в безопасности.

Я даже не помню, как села в его машину.

Я едва замечаю, как переступаю порог своего дома и, рыдая, падаю в объятия Ривера.

33

РИВЕР

Я пообещал Скайлар, что буду вести себя хорошо с Винсентом ради нее.

Но я собираюсь убить этого ублюдка.

Пригласить ее на конференцию было не очень хорошей идеей, но Лэндон и Винсент не хотели этого слышать.

У них нет приступов паники, как у нее.

Они понимают это не так, как я.

— Дыши, детка, — шепчу я, обнимая ее на диване. — Ты сделала это. Все кончено.

В конце концов, ее дыхание успокаивается, и она перестает так сильно цепляться за меня. — Черт, тебе не следовало уходить, — говорит она, широко раскрыв глаза. — Ты должен был все еще быть там!

Я фыркаю. — В любом случае, я ненавижу эти штуки. Я не люблю прикидываться милым без причины. Это больше в стиле Лэндона.

— А как насчет того, что Лэндон сказал о прессе? Кто-нибудь видел нас в той комнате?

Ее аромат пропитан беспокойством, кислинка смешивается с соленостью ее слез.

— Детка, нет, — говорю я ей. — Никто не видел.

— Но что, если я напортачила, выбежав? Разве мне не следовало познакомиться с большим количеством людей?

Я хочу стереть беспокойство с ее лица.

— У тебя была гребаная паническая атака. Тебе нужно было выбираться оттуда.

— Я должна была сделать больше. Я должна была…

— Ты сделала более чем достаточно, — настаиваю я. — Больше, чем тебе было нужно. Скайлар, ты отдала им все, что у тебя, блядь, было. Я наблюдал, как ты это делала. Я почувствовал тебя.

Но что бы я ни говорил, слезы не прекращаются.

Мой телефон жужжит, и это Винсент.

Я игнорирую звонок.

Пошел он.

Он — причина, по которой она слабеет в моих объятиях.

Мой телефон снова жужжит, на этот раз пришло сообщение от Лэндона.

Ты довез ее домой и все порядке?

Я набираю быстрый ответ, пока Скайлар прижимается к моему плечу.

Я здесь с ней. Хотя с ней не все в порядке. Старик гребаный идиот.

Как только я отправляю это, она напрягается. — Эй, — шмыгает она носом. — Ты винишь в этом Винсента?

— Да, — выплевываю я. — Я виню его. Он не понимает, каково это — проходить через то, через что проходим мы.

Она поднимает голову с моего плеча. — Ривер, — выдыхает она, вытирая слезы с лица. — Позволь мне кое-что тебе объяснить. Пока это не превратилось во что-нибудь похуже.

Я хмурюсь. — Продолжай.

— Я хотела это сделать, Ривер. Винсент не подталкивал меня и не принуждал к этому. Он не был уверен, что я справлюсь с этим. Но я настояла на том, чтобы как-то помочь.

Я прикусываю губу, не зная, что сказать.

Проще обвинять Винсента во всем.

— Ты сказал, что попытаешься, — шепчет она, словно читая мои мысли. — Ты сказал, что сделаешь все возможное, чтобы поладить с ним.

— Я знаю, что сделал, — признаю я.

Черт возьми.

— Это ему пришлось отговаривать меня от чего-то другого, — добавляет она. — Я предложила вам, ребята, использовать меня в качестве приманки, и я думала, что его голова вот-вот взорвется.

— Приманка? Как в каком-нибудь настоящем криминальном подкасте? — Я изумленно смотрю на нее, когда она кивает.

— Детка, это гребаное безумие, — настаиваю я.

Она выгибает бровь. — Это интересно слышать от тебя. В прошлый раз, когда я проверяла, ты ввязывался в драки с наркоторговцами в переулках, выискивая каких-нибудь поставщиков.

— Ладно, что ж, это часть моей работы, умник. — Но она продолжает смотреть на меня без всякого веселья.

— В любом случае, Лэндону следовало бы заниматься своими делами, — ворчу я.

Она награждает меня полуулыбкой, вытирая слезу со своей щеки. — И что ты сделал с грузовиком Джейсона? — спрашивает она. — Потому что я тоже кое-что слышала об этом.

Я прищуриваюсь. — Тебя не было. А он вел себя как придурок.

— Хорошо, но что ты сделал?

— Ничего, что нельзя было бы развязать.

— Ривер.

Я пожимаю плечами. — Кофе в его бензобак. Он не взорвется или что-то в этом роде, просто механику будет непросто его починить.

Ее глаза расширяются. — Ты действительно это сделал? — спрашивает она с ужасом на лице. — Он загружает тысячи в свои грузовики.

Я усмехаюсь. — Да? И он должен был вложить в тебя тысячи. Он идиот.

— Он достаточно мелочный, чтобы выдвинуть обвинения, — добавляет она, закусывая губу.

Я заливаюсь смехом. — Надеюсь, что он это сделает, — хихикаю я. — Я, блядь, вызываю его.

У меня не было достаточно времени с этим мудаком. Я был бы счастлив заставить его корчиться в суде.

Если я не могу мучить Бриггса так, как хочу, то дерьмовый бывший Скайлар — следующая лучшая вещь.

Она хлопает меня по плечу. — Видишь? Именно об этом я и говорю, — фыркает она. — Ты совершаешь безумные поступки ради людей, которые тебе небезразличны, особенно когда они пропадают. Так что не возлагай на Винсента ответственность за мои действия, когда дело касается Эйприл. Я большая девочка. Я сама принимаю решения.

Я рычу, разочарованный ее логикой.

— Хорошо. Я не буду. — Говорю я с горечью.

Она наклоняется и целует меня, и мое разочарование исчезает.

Она права. Я делаю сумасшедшее дерьмо для людей, которых люблю.

Я не должен удивляться, что она готова сделать то же самое.

Она вздыхает у моих губ, когда я глажу ее по щеке, нежно лаская.

— Ты сводишь меня с ума, — бормочу я. — Больше, чем обычно.

— Я знаю, — вздыхает она, утыкаясь носом в мою грудь. Ее дыхание замедляется, и ее сладкий аромат окутывает меня, когда я держу ее в своих объятиях.

— Это одна из вещей, которые я люблю в тебе, — говорю я после минутного молчания.

Слова повисают в воздухе, и она издает тихий вздох.

— Я люблю тебя, — признаюсь я. — Я влюблен в тебя, Скайлар.

Она не отвечает, и на мгновение я паникую.

Она тебя не любит, идиот.

Ты едва можешь функционировать половину времени. В тебе беспорядок, ты слишком взрывная личность…

Но она садится и смотрит на меня, ее прекрасные глаза сияют. — Ты действительно любишь меня? — Ее голос прерывается на этих словах, как будто она не верит.

Я киваю. — Любить тебя — самая легкая вещь в мире, — говорю я. — Я чертовски схожу по тебе с ума, до такой степени, что это относительно.

Она улыбается так широко, что в уголках ее глаз появляются морщинки. — Я тоже тебя люблю, — смеется она. — Очень сильно, Ривер.

Я не могу остановиться. Я знаю, что ей следует отдохнуть, но яростно целую ее, притягивая к себе на колени, чтобы облизать складку ее губ.

Она любит меня.

Эта идеальная девушка, блядь, любит меня.

Я никогда не устану от ее вкуса или тихих звуков, которые она издает, когда наслаждается тем, что я с ней делаю.

Моя.

— Твоя, — соглашается она между поцелуями, и я понимаю, что произнес это вслух.

Я рычу в ответ на ее подтверждение, затем подношу губы к ее брачной железе.

Она напрягается в моих объятиях, когда я посасываю чувствительное местечко, ее аромат расцветает вокруг нас.

Так заманчиво просто вонзить в нее зубы.

И иррациональная часть меня хочет это сделать. Чувствовать, что моя душа привязана к ней, что мы постоянно связаны…

— О нет, — выдыхает она, отстраняясь от меня.

Я выныриваю из своего наполненного похотью ступора. — В чем дело, детка? — Спрашиваю я, читая панику на ее лице.

Возможно, она сожалеет о том, что сказала мне, что любит меня.

Может быть, она решила, что ей лучше быть только с Лэндоном и Винсентом, и устала иметь дело с моим дерьмом.

— О, — повторяет она, прижимая руку к животу и слезая с моих колен.

В моей голове звучат тревожные звоночки. Я не знаю, что, черт возьми, происходит и почему она выглядит напуганной, но я готов поджечь этот гребаный город, чтобы это прекратилось.

— Детка? Что случилось?

— Это начинается, — дрожащим голосом шепчет она. — Я чувствую это. И это больно. Это больно.

Когда она это говорит, в воздухе разливается густая волна сладости. Чистый, концентрированный аромат Омеги.

У Скайлар начинается течка.