Завязать след. Часть 2

ЭПИЛОГ

СКАЙЛАР — ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

— Терапия. Вам обеим.

Тэмми смотрит на нас с Эйприл, скрестив руки на груди, пока мы развалились на ее диване. У нас общее одеяло, огромный пушистый плед, укрывающий нас обоих.

— А? — Я смотрю на Тэмми с набитым ртом сыра. На кофейном столике перед нами стоит экстравагантная разделочная доска, уставленная мясом, изысканными сырами и различными крекерами.

Мы обе копались в еде, когда Тэмми вошла в гостиную, наблюдая за нами, пока мы перекусывали.

— Я знаю, что ни одна из вас еще не назначала встреч. И вам обеим давно пора.

Эйприл смотрит на меня, затем смущенно снова на свою мать. — Я знаю, — говорит она. — Я связалась с некоторыми провайдерами, но пока ничего не получила.

Эйприл выписалась из больницы почти два месяца назад, и первые несколько недель она потратила на восстановление своего здоровья. Здоровый румянец вернулся на ее щеки, и она уже не такая хрупкая, как раньше, но все еще идет на поправку.

Ее ситуация была во многом похожа на мою. Джон Бриггс передал ее другому O дилеру, где ее содержали, как и меня.

После выхода пресс-конференции в эфир дилер испугался и бросил ее в промышленном парке.

Она также прошла через отмену подавляющих препаратов, но у нее не было такой бурной реакции, как у меня. В больнице ее держали на большой дозе подавляющих препаратов, и ее организм отреагировал хорошо.

Моя стая просто случайно вызвала у меня течку.

После того, как Эйприл была спасена, Винсент, Ривер и Лэндон нанесли еще один визит Джону Бриггсу, который на этот раз был готов им помочь.

Я не спрашивала, как они его убедили.

Но им удалось найти похитителя Эйприл, и с очередным арестом почти все дела закрыты.

Но последствия того, через что прошла Эйприл, остаются.

Она нервная. Она вздрагивает от громких звуков и вздрагивает, если кто-то движется слишком быстро.

Я делаю то же самое, и все начали замечать.

Включая Тэмми.

— Протянуть руку помощи недостаточно, — говорит она нам обоим. — Для вас есть много ресурсов.

Часть меня хочет сказать ей, что мне почти тридцать лет и она не может заставить меня обратиться к психотерапевту, но она права.

Мы с Эйприл обсуждали, что я пойду на терапию, еще до того, как нас забрали.

И если она тоже это сделает, я буду не одна.

— Хорошо, — тихо говорит Эйприл, доставая телефон. — Я сделаю еще несколько звонков сегодня. Для нас обеих.

— Хорошо, — мягко добавляет Тэмми. — Я не пытаюсь быть чрезмерно заботливой матерью, но…

Я улыбаюсь ей. — Я ценю это, — говорю я искренне.

Я ценю, когда кто-то готов бороться за меня.

— Кроме того, мальчики придут на ужин, — добавляет Тэмми.

Я фыркаю. — Они не мальчики, Тэмми, — говорю я, и Эйприл хихикает. — Они взрослые мужчины.

Я не упоминаю, что Винсент едва ли на десять лет моложе ее.

— Тем не менее, они мои мальчики. Они помогли вернуть вас обеих. — Ее улыбка становится шире, и я улыбаюсь в ответ.

Воскресные ужины у Тэмми начались, как только Эйприл поправилась настолько, что могла есть полноценно. Я нервничала, когда мы все впервые навестили Тэмми, но то, как моя стая общалась с ней и Эйприл, успокоило мои опасения.

Они моя семья. Лэндон всегда приносит цветы для Тэмми, в то время как Ривер и Винсент приносят напитки или еду.

Это настолько полезно и сюрреалистично, что я должна напомнить себе, что это моя жизнь.

У меня действительно есть стая и семья, которая любит меня.

— Тебе следует испечь немного того печенья, которое они любят, — с ухмылкой говорит мне Эйприл, и я шлепаю ее по руке.

— Мне не следовало говорить тебе это, — ворчу я. — Извращенка.

— Я не из тех, кто сама добавляла приправу в макароны, — говорит она, качая головой. — Это была самая безумная история, которую ты мне когда-либо рассказывала.

— Что ты сделала? — Спрашивает Тэмми из кухни. Нужно ли мне это знать?

— Не совсем, — краснею я, в то время как Эйприл зарывается лицом в диванную подушку, фыркая от смеха.

Я действительно скучала по ней. Тот факт, что она может даже сидеть рядом со мной и улыбаться после всего, через что ей пришлось пройти, является свидетельством ее характера.

Тэмми отвечает на телефонный звонок и направляется наверх, пока Эйприл вытирает глаза.

— Это не так уж и смешно, — ворчу я, вызывая у нее очередной приступ смеха.

— Я не могу поверить, что твои туфли действительно слетели, — задыхается она, ее лицо краснеет. — Они слетели!

— Меня сбила машина, дура! — Я шлепаю ее подушкой, но она не перестает хихикать. Затем я хихикаю вместе с ней.

Когда мы успокаиваемся, она смотрит на меня, ее светло-карие глаза нежны. — Прости, что я так много смеюсь, — признается она. — Это просто… лучше, чем плакать из-за всего, понимаешь? Потому что я могла бы делать это очень долго.

Я киваю. — Я тоже. Не извиняйся. Это чудо, что ты вообще здесь, со мной.

— Нет, — она качает головой. — Нет, это не так.

Я хмурюсь. — Что ты имеешь в виду?

— Такая же упрямая, как ты? Ты собиралась найти меня. Я знала, что ты найдешь.

В уголках моих глаз появляются слезы. — Ты верила?

Она кивает. — Ты затаила обиду. Ты бы не успокоилась, пока не нашла ублюдка.

— Я думала, ты сказала, что затаивать обиду — одна из моих вредных привычек.

— На этот раз это было полезно.

— Представь себе.

Она закатывает глаза. — Представляю.

Я не могу удержаться от улыбки, когда открываю дверь.

Моя стая оделась, чтобы произвести впечатление.

Лэндон в своей обычной белой рубашке на пуговицах и сером галстуке, в то время как Ривер одет в приталенную темно-зеленую рубашку, которую я никогда раньше не видела и которая подходит к его глазам. Винсент в сером блейзере и темных джинсах.

У меня текут слюнки, когда их ароматы окутывают меня.

Мои.

Эти люди принадлежат мне, а я принадлежу им.

— Привет, детка, — говорит Ривер, ухмыляясь, когда его глаза скользят по моему телу. — Ты хорошо выглядишь. Не видел тебя весь день.

Винсент фыркает и обходит его, чтобы заключить меня в объятия. — Я скучал по тебе, — шепчет он мне на ухо, и я улыбаюсь.

Лэндон приветствует Тэмми объятиями и дарит ей букет азалий и розовых роз. Она улыбается и целует его в щеку, и мой желудок переворачивается.

Она уже относится к ним как к своим сыновьям.

Ривер подходит к Эйприл и протягивает ей темную бутылку.

— Я слышал, ты любишь виски, — говорит он ей, и она приподнимает бровь.

Ривер убежден, что он не нравится Эйприл, и то, как он продолжает пытаться расположить ее к себе, выглядит почти комедийно.

“По сути, она твоя сестра”, - сказал он мне. “Мне нужно, чтобы я ей понравился”.

Эйприл смотрит на меня. “Это как бутылка алкоголя за двести долларов”.

Ривер пожимает плечами. — Да, ну, это хорошее дерьмо.

— Ты знаешь, что буквально спас мне жизнь, верно? — Спрашивает Эйприл, забавляясь. — И даже если бы ты этого не делал, ты обращаешься со Скайлар так, как она того заслуживает. Итак, в моей книге с тобой все в порядке.

Ривер усмехается. — Я знаю это, — настаивает он, его лицо краснеет. — Я просто пытаюсь быть милым, хорошо?

— А, — говорит Лэндон. — Да, феномен твоего "старания быть милым".

Я бросаю взгляд на Лэндона, и он поднимает руки в знак извинения. Эйприл замечает обмен репликами и пожимает плечами. — Послушай, я никогда не откажусь от виски, — говорит она. — Особенно если мне не придется за него платить.

Плечи Ривера с облегчением опускаются, и я улыбаюсь.

— Тебе нужна помощь на кухне? — Винсент спрашивает Тэмми, которая кивает.

— Конечно. Не хочешь порубить для меня немного чеснока?

Эйприл поворачивается ко мне. — Как это они уже так дружны? — тихо спрашивает она меня, когда я забираю у нее бутылку виски.

Мои глаза расширяются, когда я узнаю этикетку. Ривер действительно приложил все усилия для этого.

— Честно? Я не знаю, — отвечаю я, когда мои Альфы следуют за Тэмми на кухню. — Я действительно не знаю.

Я играю с кольцом на пальце, и она замечает. — Я действительно рада за тебя, — говорит она. — Я серьезно. Я никогда не видела тебя такой.

— Что, голодной и израненной?

Она прищуривает глаза. — Нет, ты дура. В мире. Осмелюсь сказать, счастливой.

Я слышу разговор с кухни. Ривер и Винсент препираются по поводу чеснока, в то время как Лэндон читает им лекцию о разнице между шафраном и паприкой.

Смех Тэмми эхом разносится по гостиной.

Я смотрю на свою лучшую подругу, которую, как я думала, никогда больше не увижу. Я вижу ее силу, несмотря на то, что она прошла через сущий ад.

Мы все еще исцеляемся. Это будет нелегко, но в глубине души я знаю, что мы с Эйприл пройдем через это.

Мы обе выжили.

Я думаю о стае, которая спасла мне жизнь не одним способом.

Как они учат меня, каково это — быть по-настоящему любимой и лелеемой.

Я чувствую нашу брачную связь в своем сердце, их ароматы кружатся вокруг меня, делая меня целостной.

— Можно сказать, счастливой. Думаю, это было бы точным описанием этого, — говорю я.

Эйприл улыбается.