Завязать след. Часть 2

42

СКАЙЛАР

— Я просто хотела сказать вам, что увидела вас в Интернете, и ваша речь заставила меня расплакаться. — Пожилая женщина стоит у прилавка, ее глаза затуманились, когда она говорит. — Я действительно надеюсь, что вы найдете ее.

— Я тоже, — говорю я, слегка улыбаясь ей. — Спасибо за ваши добрые слова.

Так было весь день: приходят клиенты, говорят мне, что видели мое выступление, затем говорят что-нибудь на мотив Я надеюсь, ты найдешь ее.

Это трогательно, но в то же время это удар под дых.

Они даже говорят это Девин, которая отвечает им ямочками на щеках и улыбкой, но я могу сказать, что это действует и на нее.

— Мне очень жаль, — выпаливаю я ей посреди своей смены.

Она вопросительно смотрит на меня. — Из-за чего?

— Из-за того, что ты стала причиной всего этого. За то, что каждый человек выразил нам свои соболезнования.

Она закатывает глаза. — Скайлар, я бы с радостью говорила об Эйприл, пока у меня язык не вывалился, — говорит она. — Кроме того, это также обеспечивает нашу безопасность. Чем больше людей будет знать о том, что происходит, тем лучше.

Я пожимаю плечами, зная, что не выиграю в этом споре.

В этом смысле Девин очень похожа на Эйприл, и укол грусти сжимает мое сердце.

— Итак, — говорит Девин, вытирая стойку, — расскажи мне, на что это похоже.

— На что это похоже? — Невинно спрашиваю я.

Моя подруга поводит бровями. — Ты знаешь, о чем я говорю, — мурлычет она.

Я делаю вид, что бросаю в нее пылинку. — Я не знаю, — говорю я.

Девин фыркает. — Ну же! Я вижу это по твоему лицу! Теперь они твоя стая, не так ли? — взволнованно шепчет она. — На что это было похоже? Укус?

— Ты смешная, — бормочу я, чувствуя, как горит мое лицо. — Это не имеет большого значения.

Рот Дэвин приоткрывается от недоверия. — Это ложь века, Скай. Это чертовски имеет значение.

Я борюсь с улыбкой, глядя на ее взволнованное лицо, жаждущее любых подробностей, которые я ей сообщу.

— Что ты хочешь знать? — Наконец спрашиваю я, протирая стекло дисплея. — В разумных пределах. Мы на работе.

Девин фыркает. — С тобой неинтересно, — скулит она.

Я ухмыляюсь. — Я самая злая начальница, которая у тебя когда-либо была.

— Так и есть. Я ждала твоего возвращения, чтобы услышать все об этом, и вдруг ты не хочешь делиться со мной. — Она драматично вздыхает.

— Отлично, ты, маленькая соплячка. Задавай свои вопросы.

Но на нее трудно сердиться, особенно когда она искренне рада за меня.

— Каково это — быть в стае? Ты чувствуешь их все время? Больно ли тебе, когда ты вдали от них? На что это похоже? Как…

— Хорошо, — прерываю я, смеясь над ее волнением. — По одному вопросу за раз.

— Прекрасно. Как это ощущается?

Я пытаюсь дать ей адекватный ответ, но не уверена, что мои слова могут передать его должным образом.

— Как будто я никогда не была одна. Даже если я нахожусь в пустой комнате, они постоянно присутствуют в моем сердце. Внутри меня спокойствие, а не тревога и сомнения.

Глаза Девин широко раскрыты от удивления.

— Я имею в виду, у меня все еще есть эти вещи, — продолжаю я. — Но в глубине моего сердца есть сила и прочный фундамент доверия. — Я корчу гримасу. — Я даже не знаю, есть ли во мне смысл. Я просто больше не чувствую себя такой одинокой. Мне не нужно быть девушкой, которая задается вопросом, достойна ли она любви.

К моему ужасу, голубые глаза Девин остекленели.

— Клянусь, если ты начнешь плакать, я сорвусь, — предупреждаю я ее.

Но она роняет тряпку и заключает меня в объятия. — Я так рада за тебя! — визжит она, сильно сжимая меня. Ее сладкий, легкий аромат наполняет воздух, и я не могу не улыбнуться ей.

— Спасибо, — искренне говорю я. — Я ценю это. — Я сжимаю ее в ответ, и слезы почти выступают у меня на глазах, когда нас прерывает низкий голос.

— Скайлар.

Теперь я узнала бы этот голос где угодно. И этот насыщенный аромат.

Винсент стоит у входа в кафе, одетый в темные джинсы и черную толстовку. Его светлые волосы растрепаны, как будто он с тревогой проводил по ним пальцами. Легкая щетина дополняет его сильную линию подбородка.

Я никогда не уставала смотреть на него.

— Привет, — выдыхаю я. — Все в порядке?

Но, судя по темной, почти дымной нотке в его аромате, это не так.

Ужас наполняет мой желудок.

— Нам нужно идти. Сейчас.

Я смотрю на Девин, которая смотрит на меня с нервной улыбкой. — Все в порядке, Скайлар, — мягко говорит она. — Мы справимся здесь.

Но, судя по выражению лица Винсента, что-то не так. Девин тоже это чувствует.

— Что это? — Спрашиваю я. — Что происходит, Винсент?

Его ледяные глаза пронзают мои. — Это Эйприл. Они нашли ее.

Я даже ни с кем не прощаюсь.

Я просто хватаю свою сумочку с заднего помещенья и выбегаю из кафе, беря Винсента за руку, пока мы спешим к его машине.

Они нашли ее.

В моем горле образуется комок, и я боюсь задать ему вопрос, который вертится у меня в голове.

— Она…

— Она жива, — подтверждает Винсент, но его губы вытягиваются в тонкую линию. — И она уже в больнице.

Она жива.

Моя лучшая подруга жива.

Из меня вырывается звук, который я не узнаю. Я даже не осознаю, что плачу, пока мои щеки не становятся мокрыми от слез.

Когда мы выезжаем на автостраду, Винсент протягивает руку и берет меня за руку.

— Она жива, — повторяет он мне. — Она в безопасности. Никто больше не причинит ей вреда.

Я плачу, прикрывая рот другой рукой.

— Насколько все плохо? — Я задыхаюсь.

Когда он не отвечает сразу, мои опасения подтверждаются.

— Винсент, пожалуйста, — шепчу я. — Насколько все плохо?

— Она в медикаментозной коме, — тихо говорит он.

Нет.

Нет.

— Почему? Когда она проснется? — Паника клокочет во мне, несмотря на запах Винсента, витающий вокруг меня.

— Лэндон сказал, что только на несколько дней, — говорит он. — Но мы можем спросить, когда будем на месте.

— Подожди. Лэндон уже в больнице?

— Да. Как и Ривер.

— Они сказали Тэмми? — Я пытаюсь разблокировать экран своего телефона, но мои пальцы слишком сильно трясутся, чтобы сделать это.

— Да. Тэмми знает, и она уже в пути. — Он крепче сжимает мою руку. — Я нашел тебя, как только смог, — мягко говорит он.

Я киваю и вытираю глаза. — Спасибо, — шепчу я.

Эйприл в коме.

Кома.

— Она жива, — повторяет Винсент, его большой палец нежно рисует круги на моей ладони. — Она жива, она в безопасности, и она выздоровеет.

Я киваю, хотя по моим щекам текут слезы. — Как они ее нашли? — Я спрашиваю.

Винсент сжимает мою руку. — Сегодня поступила наводка.

Она жива.

— Хочешь услышать самую интересную часть этого? — Спрашивает Винсент.

Я хмурюсь. — Что?

— Человек, который позвонил в департамент с наводкой? Они не знали о пропавших Омегах, пока не посмотрели пресс-конференцию.

Мои глаза расширяются.

— Они начали следить за тобой, услышав твой разговор, Скайлар. Звонивший особо упомянул, что видел, как девушка рассказывала о своей пропавшей лучшей подруге.

Следующие часы проходят как в тумане. Я бегу по больничному коридору, рыдая в объятиях Тэмми, когда вижу свою лучшую подругу.

Ее кожа выглядит тонкой, как бумага, изможденное лицо тревожно бледного оттенка. Она лежит на больничной койке, ее крошечное тело истощено недоеданием.

По словам врача, на ней нет признаков жестокого физического насилия.

Просто потеря крови, недоедание и сильное обезвоживание.

Я провожу пальцами по ее спутанным волосам, пока больничный монитор пикает. Она подключена к аппарату искусственной вентиляции легких, и звук механического дыхания заставляет мое сердце болеть.

Но она здесь.

Она вернулась.

Я часами сижу рядом с ней, наполовину боясь, что кто-нибудь снова схватит ее и заберет у меня.

— Тебе следует пойти домой, Скайлар, — говорит Тэмми, когда садится солнце. Она садится на пластиковый стул рядом со мной, наблюдая за спящей Эйприл. — Отдохни немного.

Я не хочу уходить. Я хочу остаться рядом с Эйприл, пока она не проснется.

— Иди домой к своей стае, — мягко добавляет Тэмми. — Она будет здесь и завтра.

Как бы ни было больно расставаться с ней, Винсент ведет меня обратно в мой дом, где меня ждут Лэндон и Ривер. Они оба выглядят измученными на диване, но они сразу же вскакивают на ноги, когда видят меня.

Ривер подходит ко мне первым и заключает в долгие объятия. Связь между нами четырьмя звенит в моей груди, и я замедляю дыхание, когда Ривер обнимает меня.

— Ты сделала это, детка, — шепчет он.

Я качаю головой. — Вы сделали это, — бормочу я ему в грудь. — Это была ваша тяжелая работа, парни.

Пока мы ужинаем, я, наконец, узнаю всю историю.

Кто-то заметил женщину, соответствующую описанию Эйприл, без сознания на заднем сиденье грузовика, который находился в заброшенном промышленном парке на окраине города.

Лэндон, Ривер и Бен нашли ее.

Винсент был тем, кто рассказал Тэмми.

— Для нее это будет долгий путь, — говорит Лэндон за макаронами, — но то, что ты такая хорошая подруга, поможет.

Я краснею. — Я надеюсь на это.

Винсент садится на диван рядом со мной и берет меня за руку. — Мы тоже поможем ей, — говорит он. — Что бы ей ни понадобилось, мы сделаем все возможное, чтобы это произошло.

— Тэмми тоже, — добавляет Ривер. — Они теперь семья, верно?

Мое сердце переполняется.

— Да, — бормочу я. — Так и есть.

Эйприл все спит и спит.

Но после каждой смены в кафе один из моих Альф подвозит меня в больницу.

И каждый день, когда я там, я разговариваю с ней во все горло.

Я рассказываю ей обо всем, чего ей не хватало в кафе. Как мы наконец-то разливаем молоко с макадамией, и, несмотря на то, что она думала, клиентам оно нравится. Я рассказываю историю Девин о том, как она навсегда запретила "стервозную леди из лимонного бара" и о том, как она теперь создает свои собственные вкусы макарон.

Я упоминаю April’s Apricots, макароны специального выпуска, которые я приготовила специально для нее.

Затем я рассказываю ей все о детективах.

Я начала с нашей первой встречи, с того дня на парковке их офиса, где меня сбила машина.

— Это было смешно, — говорю я ей. — У меня также слетели туфли, как в мультфильме. Это было так глупо, Эйприл.

Я могла бы поклясться, что ее палец подергивается, но мне, должно быть, почудилось.

— Я думаю, тебе больше всего понравится Лэндон, — говорю я. — Он самый милый из них. Ривер, вероятно, будет время от времени действовать тебе на нервы. О, знаешь что? Возможно, что и нет, потому что он испортил крузер Джейсона, пока они искали меня.

На этот раз ее палец определенно дергается, и я представляю, как она смеется.

Я целую неделю веду с ней односторонние разговоры, прокручивая старые воспоминания и вспоминая внутренние шутки, которые были у нас годами.

Я знаю, что она слушает меня — я чувствую это своим сердцем.

Стол рядом с ее кроватью завален подарками от всех, кто о ней заботится.

Некоторые из них из моей стаи, и по мере того, как растет ее куча подарков, растет и моя привязанность к ним.

Эйприл важна для меня, значит, она важна и для них.

К концу недели, по словам врачей, она будет достаточно здорова, чтобы скоро проснуться.

Я чуть не плачу от облегчения.

Тэмми тоже.

Винсент приезжает за мной той ночью, но он колеблется, провожая меня до своей машины.

— Что случилось? — Я спрашиваю его, когда его запах скисает.

Он нервничает.

Я все еще чувствую его трепет, когда он смотрит на меня в лунном свете.

— Я больше не хочу ждать, — просто говорит он, его взгляд напряжен.

Я моргаю. — Я запуталась, — говорю я.

Он проводит рукой по волосам. — Я не силен в этом, — бормочет он. — И я должен был сказать тебе раньше, и я знаю, что время упущено, поскольку мы уже в стае, но…

Я хмурюсь. — Сказать мне что?

Беспокойство бурлит у меня в животе.

Может быть, он передумал, может быть, он не хочет…

— Я люблю тебя, — говорит он, и моя паника рассеивается. — Я представлял себе более… романтическую обстановку, когда расскажу тебе, — добавляет он, указывая на здание больницы, — но я знаю, что Лэндон и Ривер уже рассказали тебе, и я хотел сообщить тебе это как можно скорее. — Он выуживает что-то из кармана и протягивает мне.

Это маленькая черная бархатная коробочка.

У меня отвисает челюсть. — Винсент, что…

— Это от всех нас, — поспешно добавляет он. — И ты не обязана носить это, если не хочешь, и это не обязательно должно означать… — он останавливает себя, и его лицо краснеет.

— Ты такой милый, когда нервничаешь, — говорю я ему, и он хмурится.

— Я не нервничаю, — рычит он. — Я не нервничаю.

— Конечно, — поддразниваю я, баюкая коробку в руках.

— Как я уже сказал, тебе не обязательно это носить, — повторяет он.

— Ты смешон, — говорю я ему, чувствуя его беспокойство. — Я довольна, что бы это ни было.

Я задерживаю дыхание, открывая коробку, и когда вижу, что внутри, чуть не падаю в обморок.

— Это платина, — добавляет Винсент. — Не серебро.

Я не утруждаю себя объяснением ему, что это могло быть сделано из колючей проволоки, и мне бы все равно это понравилось.

Но это намного лучше.

Я смотрю на изящное кольцо, инкрустированное бриллиантами. Оно красивое. Простое, но элегантное.

И гораздо больше, чем я представляла, что кто-то когда-либо сможет мне дать.

— Вы не должны были этого делать, — выдыхаю я.

— Это временное, — говорит он. — Мы купим тебе позже еще одно, побольше, если ты когда-нибудь захочешь…

Его голос затихает, а уши розовеют.

— Я бы хотела, — выдыхаю я. — Я бы с удовольствием.

Винсент заметно расслабляется и почти улыбается.

— Мы просто хотели, чтобы тебе было что надеть на данный момент. Чтобы ты знала, что мы всегда с тобой, даже когда нас на самом деле нет рядом.

Я не могу перестать улыбаться. Слезы наполняют мои глаза, когда я встаю на цыпочки, чтобы поцеловать Винсента в губы. Он обнимает меня за талию, углубляя поцелуй, пока я не отстраняюсь.

— Я люблю тебя, — говорит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Я люблю тебя, Скайлар.

— Я тоже тебя люблю, — выдыхаю я.

Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, его глаза слегка расширяются. — Правда? — тихо спрашивает он.

Его лицо снова краснеет, и я так влюблена в него, что едва могу дышать.

— Конечно. Как я могу не любить?

Он выглядит так, словно хочет поспорить, но я протягиваю ему коробку.

— Ты наденешь его на меня?

Винсент сглатывает, вытаскивая кольцо из коробочки и беря меня за руку. Медленно надевает его на безымянный палец левой руки, выдыхая, как только это делается.

— Оно прекрасно, — выдыхаю я.

— Это всего лишь начальное кольцо, — говорит он. Я поднимаю брови. — В будущем у тебя будет больше.

— Мне не нужно еще одно…

— Скайлар. Мне нравится надевать на тебя украшения. Это что-то значит для меня.

Его ледяные глаза собственнические, когда он смотрит на мою руку. — Это показывает, что ты моя, — рычит он.

Он подносит мои пальцы к своим губам, нежно целуя их. — Ты принадлежишь нам, — говорит он. — Позволь нам заботиться о тебе так, как ты того заслуживаешь.

И на этот раз я не спорю с ним. Я просто целую его в лунном свете, кольцо сияет, а его аромат окутывает меня.

На следующий день Эйприл просыпается.