За три дня до Нового года, закутанный наглухо (и постаралась же мать!) и в отцовой шапке, Коська вышел утром на крыльцо. Там его дожидался Валерка и… Шурка Жуков.
— Гляди-ка! — улыбаясь, кричал Валерка. — Гляди- ка! — и позвал: — Шарик! Шарик!
Переваливаясь, подбежал пушистый белогрудый щенок, как две капли воды похожий на Верного. Коська сейчас же узнал его, хотя щенок и успел заметно подрасти.
— Что же ты сразу не сказал, Валерка? — спросил он с укоризной.
— Я нарочно!.. Отец мне его из Степанова привёз. Он ведь сын твоему Верному.
Коська погладил щенка:
— Я знаю, что сын.
Вышел со двора Верный и чуть было Коську с ног не сбил от радости. Шарик стал задиристо тявкать на своего отца.
— Вырастет, таким же будет, как и Верный! — с гордостью объявил Валерка.
После этого они пошли в школу. Коська был ещё слаб; Валерка помогал ему взбираться на сугробы. Возле самой школы сугроб был особенно велик: телеграфный столб утонул в нём чуть ли не наполовину. Валерка зазевался, и Шурка втянул Коську на гребень. А когда втянул, шмыгнул носом и сказал с необыкновенной для него серьёзностью:
— Давай дружиться, Коська. Как вы с Валеркой дружитесь, а?
Коська остановился. Услышав Шуркины слова, остановился и Валерка. Верный с Шариком тоже вопросительно посмотрели на Коську. Он снял с руки варежку, проговорил медленно и твёрдо:
— Ты хороший парень, Шурка…
— Н-навеки, да? — сияя глазами, Валерка положил руку поверх ладоней товарищей.
— Навеки!..
Они втроём поднялись на школьное крыльцо. А навстречу им по школьному коридору уже вприпрыжку бежала Катя Лопухова, за ней Петька Грачев и немного дальше — ещё несколько ребят.