Зловещая преданность

10

ДЖУЛИАН

Блядь. Блядь. Блядь.

Это последнее, что я хотел сделать, но вид Клэр с этим мудаком отправляет меня в темное место, где я должен поставить на ней свою печать. Я должен сделать ее своей. Она должна знать, что независимо от того, что она делает или с кем встречается, она всегда будет принадлежать мне. Я эгоистичный мудак, который не заслуживает ее, но она хочет меня. Я дам ей это. Я буду для нее первым, чтобы она знала все и понимала, что никто другой не сравнится со мной. Я погублю ее для любого другого мужчины. Они никогда не сравнятся со мной, и когда все будет выглядеть не так плохо, я все исправлю. Однако сейчас она будет пребывать в состоянии блаженства, которое могу подарить ей только я.

Клэр расслабляется, когда я ввожу член в нее все глубже, пока она не растягивается, чтобы обхватить меня. Каждый дюйм медленно продвигается все дальше и дальше, и мне кажется, что она лепится вокруг меня, создана для меня. Как она смеет угрожать отдать эту часть себя кому-то другому?

При первом же толчке она хватается за мой затылок, ее ногти скребут по коже головы и по шее.

— Не уходи…

— Я никуда не уйду, Клэр. Расслабься и позволь мне войти в тебя. Дыши. — Говорю я ей, помогая справиться с ощущениями, когда наши тела впервые соединяются. Я опускаю свой рот к ее шее, а рука тянется вверх, чтобы погладить ее грудь.

От того, как напряглись ее соски, когда я нежно щипаю их, Клэр стонет и шипит, и я щипаю их сильнее. То, как ее киска сжимается вокруг меня, говорит о том, что ей это нравится. Она стала еще влажнее и даже не подозревает, что грань между болью и удовольствием почти не существует, когда дело касается меня. Она кончит для меня.

— Вот так, бери, детка, — целую я и шепчу ей на ухо, опускаясь ртом к ее шее, а руками продолжаю обрабатывать ее соски, пока не чувствую ее первую кульминацию вокруг моего члена. Черт, она ощущается великолепно.

Она стонет, когда я начинаю наращивать темп. Я не могу отвлечься от своих мыслей, пока мы двигаемся вместе, наши тела стремятся к совместной разрядке, по которой мы так долго тосковали. Я чувствую, что слишком быстро кончу, и отстраняюсь.

— Черт, — хриплю я, снимая с себя рубашку и остальную одежду. Клэр на мгновение ложится на мою кровать, прежде чем выпутаться из своей рубашки. Я забираюсь обратно на кровать и переворачиваю ее на живот, заставляя одну ногу согнуться, а другую обхватываю за попку. Я сжимаю ее миниатюрную попку. Пытаюсь отвлечься от сильных ощущений, говорящих мне о том, что я пролью свое семя глубоко в ее лоно. Я ненавижу себя за это, за то, что являюсь животным с порывами, которые не могу контролировать или отрицать. Желание обладать ею делает меня мудаком, но она тоже этого хочет.

Я толкаю себя обратно в ее жар, глубоко в ее удовольствие. Мне доставляет удовольствие добиваться удовлетворения, входить и выходить из нее, пока она не кончит на меня. Вид ее скользкой кожицы на моем члене освобождает мою первобытную натуру. Наклонившись вперед, я запускаю руку в ее волосы, натягивая их, чтобы откинуть ее голову назад. Другой рукой я обхватываю ее за торс и с легкостью поднимаю ее на колени, чтобы начать трахать ее сзади до потери сознания.

Каждый звук, всхлип и стон, исходящий от нас в этот момент, — ее вина. Она просила об этом. Она хотела, чтобы я сделал это с ней. Я должен был сказать нет, но, блядь, ничего не могу с собой поделать.

— Блядь, ты слишком хороша. Никто больше не прикоснется к этой киске, никогда! Ты понимаешь меня, Клэр?

— Да, — умудряется пискнуть она между ударами.

— Да, что? Чья это киска?

— Да, Джулиан. Твоя. Я твоя. — Говорит она, пока ее тело напрягается в ожидании очередного сильного оргазма.

Пульсирующее ощущение того, как ее стенки напрягаются и разжимаются вокруг моего члена, переводит меня за грань безумия, когда я бросаю осторожность на ветер и выпускаю себя внутрь ее нежной киски. Я вытаскиваю член с проклятием и падаю на кровать рядом с ней.

— Черт, — хрипит она, поднося руки к лицу.

— Вот именно. Как прошло свидание? — Спрашиваю я, пока между нами бурлит адреналин.

Она стонет, опустив руки между ног. Меня осеняет, что я должен позаботиться о ней. Вот почему я мудак. Я ничего не могу поделать с тем, что она меня отвлекает.

— Пошел ты, — хихикает она, прежде чем застонать, играя пальцами между бедер.

— Что ты чувствуешь?

— Сильное возбуждение. — Говорит она.

Я тихонько смеюсь, прежде чем встать с кровати и направиться в ванную. Я нахожусь там недолго, достаточно долго, чтобы увидеть намек на кровь на моем стволе, который я смываю, прежде чем взять теплую ткань и полотенце. Я приношу их ей, вытираю ее и нежно целую ее по внутренней стороне бедер в качестве своеобразной благодарности. Я знаю, что мне придется делать гораздо больше, чем это, но пока этого достаточно.

Клэр стонет, когда я чищу и целую ее. Проходит совсем немного времени, и мой рот оказывается у ее киски. Она как наркотик, и я снова и снова гонюсь за тем первым кайфом. Мой рот покрывает ее щель, облизывая ее клитор и погружая язык внутрь. От того, как смешиваются наши вкусы внутри нее, я становлюсь твердым.

Она стонет, и мое тело замирает в предвкушении того, как я снова окажусь внутри нее.

— Джулиан, — стонет она, называя меня по имени. — Пожалуйста, Джулиан, мне нужно снова почувствовать тебя.

Ей не приходится ждать, поскольку мое тело восстанавливается в рекордно короткие сроки. Последние несколько лет моя сексуальная жизнь была как на ладони. Я не хотел отвлекаться, присматривая за Клэр. И вот я здесь, просовываю руки под ее бедра.

Я приподнимаюсь, чтобы подтянуть ее талию к своему рту, при этом ее плечи все еще прижимаются к матрасу. Я ношусь с ее киской, как с кормушкой, и тут меня осеняет: я больше ничего не хочу делать. Она не может работать на меня. Я никогда ничего не добьюсь, если она будет слоняться по офису.

Я отстраняюсь и погружаюсь в ее влажную киску. Я не могу так поступить с нами, но я знаю, что все уже никогда не будет по-старому. На этот раз секс между нами длится дольше. Страсть более глубокая, а каждый удар, продуманный, призванный оставить неизгладимое впечатление, ведь, возможно, это будет последний раз на долгое время.

Я снова кончаю в Клэр, проклиная себя за отсутствие контроля. Я хочу, чтобы она была привязана ко мне, но мои эгоистичные желания не должны мешать ей жить своей жизнью. Когда мы кончаем во второй раз, я снова вытираю ее и включаю камин. Я позволяю звукам потрескивания замаскировать тишину, которая тяжела от ее невысказанных вопросов о нашем будущем. У меня не хватает духу сказать ей, что это просто способ вывести ее из себя.

— Джулиан, ты не можешь просто не говорить об этом, — наконец говорит она, ложась рядом со мной.

Сон готов поглотить нас обоих.

— Я знаю. Я не знаю, о чем я думал. Прости меня, Клэр.

Она обрывает меня, прижав мягкие пальцы к моим губам.

— Не извиняйся. Ты заставишь меня чувствовать себя дерьмом, если ты это сделаешь, как будто я сделала что-то не так.

— Ты не можешь сделать ничего плохого, Клэр. Это моя вина. Я увидел тебя с тем ребенком и сошел с ума. Я не хочу тебя терять, но и не думаю, что смогу тебя заполучить. Я не смогу работать с тобой. Все, чего я хочу, это зарыть в тебя, каждый дюйм себя, в каждый момент бодрствования.

Она перемещает руку к моей промежности.

— Я согласна. Ты всегда так быстро напрягаешься?

— Нет, — говорю я ей, убирая руку, пока она не довела меня до болезненной третьей эрекции. — Мне нужно больше времени, время, чтобы восстановиться, иначе это не принесет удовольствия никому из нас. Кроме того, в этой части меня есть темная сторона, и я не уверен, что ты сможешь с ней справиться. Я не думаю, что хочу, чтобы ты справлялась с этим. Ты заслуживаешь романтики, кого-то, кто будет доставлять тебе удовольствие и заботиться о тебе. Тебе не нужна боль.

— Если боль похожа на то, как ты сжимаешь мои соски, то мне это нравится, — тихо признается она. — А что еще тебе нравится? Смотреть, как мне больно?

— Что-то вроде этого, но есть вещи, которые я хочу сделать с твоим телом, но не думаю, что ты к ним готова. Дай мне разобраться. Мне нужно время, чтобы подумать над этим. Прости, Клэр, мне просто нужно… Черт. Я не знаю, что мне нужно.

Впервые за долгое время у меня нет прямого ответа на стоящую передо мной дилемму. Я выталкиваю себя из кровати и направляюсь в тренировочный зал. Мне нужно выпустить свою агрессию, ту агрессию, которую я сдерживал, трахая Клэр. Ей нужен кто-то, кто займется с ней любовью. А не кто-то вроде меня, который хочет вторгнуться в любое пространство ее тела и разума. Мне кажется, что я развращаю гребаного ангела.

Я нахожу себя в ритме, избивая свою боксерскую грушу до тех пор, пока она не расколется под моими костяшками. Когда я заканчиваю и возвращаюсь в спальню, моя кровать пуста. Запах Клэр доносится до меня, и мне хочется сделать это лучше, сделать так, чтобы все было правильно, но я чувствую себя не в своей тарелке. Я не хочу, чтобы она была моментом дикой несдержанности, телом для удовлетворения моей похоти. Но сну все равно, что я думаю. Он вырубает меня, как чемпион-тяжеловес.

Когда наступает утро, я избегаю тренировочного зала, но все же прохожу мимо. Приятно слышать, как Клэр и Бонни занимаются своими обычными делами. У меня миллион дел на работе и в связи с поручениями моего дяди, связанными с Кармином Скарпеле, да, мне есть чем заняться, чтобы отвлечься от катастрофы, которую я только что развязал между мной и Клэр.

К тому времени как я добираюсь до офиса, мои мысли легко погружаются в рабочий день. Я едва замечаю Клэр, хотя она пытается шутить и вести себя со мной как обычно. Я не могу вернуться к нормальной жизни, какой бы она ни была. Это не так, как раньше, когда я представлял, каким будет секс между нами. Теперь, когда я знаю, как это здорово, я только об этом и думаю. Это все, чего я хочу. Я хочу делать с ней коварные вещи, и я не могу перестать думать об этом.

Однако последний человек, которого я ожидаю, именно это и делает. Его лицо — зеркальное отражение моего, но на тридцать лет вперед. Чарльстон Блэквелл темнеет в дверях моего кабинета, и стук трех крепких фунтов выводит меня из оцепенения, вызванного сексом.

— Наконец-то ты перепихнулся, да, парень? — Голос у него громкий, ехидный, и ему совершенно безразлично, что о нем думают другие.

— У меня нет времени на то, ради чего ты здесь, папа. — Говорю я ему.

Между нами существует динамика, которую он вызвал много лет назад. Я могу называть его папой, но в нем нет ничего отцовского. Его пузатый живот, мясистые руки и седые волосы делают его образцом "старого доброго парня". Он судил со скамьи подсудимых с тем же драконовским настроем. Его член, последующее убийство и развод принесли ему номинацию, но также заставили его досрочно уйти в отставку.

— Хорошенькая штучка у тебя там работает. — Он приторно ухмыляется, проходя в мой кабинет и занимая место перед моим столом.

— Оставь ее в покое. Клэр запрещена. — Говорю я ему и тут же жалею об этом. Сказать Чарльстону Блэквеллу, что он не может иметь молодую женщину, все равно что бросить ему личный вызов.

— Я не хочу ее, но я хочу… подожди минутку. Это ведь не моя малышка Клэр Беар Эклер, верно?

— Не будь похотливым стариком. Она не твоя. Ты знаешь, что это Клэр, папа.

Он облизывает губы и разглаживает усы.

— Она выросла в молодую женщину, не так ли? Она уже ходит на свидания? Может, я возьму ее на этот гала-ужин, о котором все говорят?

— Что за гала? — Спрашиваю я, желая как можно скорее сменить тему.

— На тот, который ты устраиваешь 15-го числа. Где мое приглашение? — Спрашивает он.

— Его нет. Мама будет там. — Говорю я ему. — Ты же не думаешь, что я буду держать вас двоих в одной комнате вместе с элитой Сан-Франциско.

— Мы знаем, как себя вести, Джулиан. Не будь тупым. Это будет выглядеть не очень хорошо, если твоя мать будет там, а я нет. Это будет выглядеть как…

Я закончил его фразу.

— Неблагополучная семья, потому что мой отец предпочел убийство и киску своей жене и сыну.

— Вам двоим действительно нужно забыть об этом. Меня никогда не обвиняли в этом преступлении, и я бы хотел, чтобы это не всплывало в каждом нашем разговоре.

— Учитывая, что мы говорим только тогда, когда тебе что-то нужно или ты хочешь, я бы сказал, что так и есть. Это хорошее напоминание о том, почему наши разговоры так редки. Что тебе нужно, Чарльстон?

— Ну, кто нассал в твой бензобак? Я всего лишь хотел получить приглашение на вечеринку, но как только я начинаю говорить о малышке Клэр Эклер, ты сразу становишься таким высокомерным и могущественным.

— А если я дам тебе приглашение, ты выйдешь из этого офиса, и я смогу вернуться к работе?

Он широко улыбается.

— Конечно.

— Отлично, это мое официальное приглашение для тебя, Чарльстон Блэквелл, посети вечеринку по случаю 18-летия Клэр Андерсон. Я жду от тебя подарок для нее и не менее двадцати тысяч. — Я говорю ему, надеясь, что цена за вход заставит его отказаться от приглашения.

— Ооо, мне нравится, когда ты ведешь себя жестко, парень. Вот почему нам нужно, чтобы ты занял место в сенате.

— Только не начинай этот разговор. Я не собираюсь заниматься политикой. Там слишком много бюрократии. Мне не нравится, когда у меня связаны руки.

Он смеется с приторной улыбкой.

— Это не то, что я слышал.

— Не будьте грязным старикашкой. Пожалуйста, я дал тебе приглашение, теперь убирайся.