Зловещая преданность

12

ДЖУЛИАН

Напряженные отношения между мной и Клэр продолжаются в течение следующих двух недель. Она не разговаривает со мной на нерабочие темы, и каждый момент между нами пронизан напряжением, причем не тем хорошим, которое позволяет мне фантазировать о том, как я трахаю ее через свой стол.

Черт, иногда я бываю таким мудаком.

Поскольку вечеринка по случаю ее дня рождения приближается, я не хочу, чтобы эта энергия проявилась перед нашими гостями. Я должен все исправить.

В четверг вечером часы бьют восемь, и я задерживаюсь в офисе позже обычного. Клэр все еще сидит за столом и ждет, когда я отправлю ее домой, но у нее достаточно работы, чтобы быть занятой. У меня возникает идея, как сделать так, чтобы между нами было хотя бы что-то полюбовно.

— Клэр, — зову я ее, заманивая в свой кабинет.

На ней простая юбка-карандаш. Она нежно-серого, почти сиреневого цвета, с розовыми туфлями на высоком каблуке, которые заставляют меня вспомнить кукол Барби из моего детства. Я отрывал им головы всякий раз, когда девочки приходили в дом поиграть. Это было в те времена, когда моя мать управляла поместьем, а отец был не таким хищником, и их друзья, и коллеги по политическим и корпоративным делам, приезжали со своими детьми.

Я не помню точного возраста, когда дети перестали приходить, но мне было около одиннадцати. Конечно, убийство и уход матери после развода — наиболее вероятная причина. Вот только она оставила меня с отцом. Его вспыльчивость выливалась на меня всякий раз, когда день проходил не так, как он хотел.

Все началось с того, что он решил меня ожесточить. Шлепок по голове приводил к полновесным ударам по телу. Черно-синие синяки на моем подростковом теле только раззадоривали Чарльстона Блэквелла. Он считал это признаком слабости и моей неспособности защитить себя. А что, если кто-то, кто ненавидит тебя, захочет с тобой подраться? Говорил он. Уроки, как он их называл, приходили нерегулярно и без предупреждения. Потребовалось три года, пять разных школ и дружба с Эдвардом и Дереком, прежде чем уроки прекратились.

В следующий раз детям разрешили вернуться в поместье после того, как я выкупил его у своего отца. Чарльстон съехал, когда мне было двадцать пять. Засранец был полон решимости продать его, потому что не хотел, чтобы у меня было что-то, чего я не заработал. Это был феноменальный момент, когда я застал его врасплох с Дереком на своей стороне, чтобы приобрести собственность. Чтобы получить финансирование, потребовалось несколько креативных бизнес-сделок, поскольку Nuvola еще не была успешной, но мы справились.

После интенсивной перепланировки, чтобы выветрить из стен вонь разрушительного брака моих родителей, а из деревянных полов — фантомы смерти и убийственной любви, я позволил Дереку пользоваться домом после смерти его жены. Ему не нужно было и не хотелось оставаться одному, воспитывая Клэр. У меня, Эдварда и Дерека все получилось, и пока "Nuvola" не стала успешной, я проводил больше времени на своем частном самолете и в отелях по всему миру.

— Джулиан, — врывается в мои воспоминания голос Клэр.

— Да? — Спрашиваю я.

Она тихонько смеется, даря мне полуулыбку.

— Ты позвал меня сюда, помнишь?

— Да, прости. Послушай, мне нужно извиниться перед тобой. То, как я с тобой разговаривал, то, как я тебя избегал… я не очень хорош в этих отношениях.

— О, так это и есть отношения? — Спросила она, приподняв бровь. — Просто деловые, я полагаю.

— Клэр, я пытаюсь все исправить. Позвони в бутик Нины и скажи, что Джулиан придет на частный шопинг сегодня в девять часов. Не забудь сказать, что счет неограничен.

Клэр нажимает на экран своего планшета и звонит. Она недолго говорит с кем-то, прежде чем отключить звонок.

— Тебе еще что-нибудь нужно от меня сегодня вечером, Джулиан?

— Да, пойдем со мной в бутик Нины. Считай это запоздалым подарком на день рождения.

Она надувает щеки, выдыхает воздух и складывает руки на груди.

— Что? — Спрашиваю я.

— То, как ты говорил со мной, Джулиан? Ты напугал меня. Я никогда не была на противоположной стороне от тебя, когда ты злишься. — Она поднимает и опускает руку, глядя на меня.

Черт.

Я подхожу к ней, осторожно делая каждый шаг, чтобы уверить ее, что я не пытаюсь напугать или запугать ее. Мои плечи опускаются, когда я делюсь с ней откровенностью.

— Я представляю, как это выглядит, Клэр. Чарльстон не принц, и его характер в десять раз хуже моего. В то утро, когда он пришел сюда, если бы меня не было рядом, я знаю, он бы ударил Фиону. Я видел, как он поступает и хуже. Я вырос с этим чудовищем и ненавижу, как много его во мне. Мне жаль, Клэр. Я никогда не хочу, чтобы ты чувствовала то, что чувствовал одиннадцатилетний я.

— О Боже, Джулиан. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это, — говорит она, протягивая руку, чтобы погладить меня по лицу.

Это успокаивает, но я этого не заслуживаю. Я отстраняюсь от ее прикосновений и перехожу к другой теме. Мне нужно разрядить тяжесть между нами, сказав ей:

— Это не оправдание. Ты очень много значишь для меня, и еще одна черта, которую я перенял от своих сумасшедших родителей, — использовать свое богатство, чтобы получить то, что я хочу. Я хочу, чтобы ты простила меня, пока я работаю над тем, чтобы держать себя в руках с тобой.

— Ты не можешь просто швырнуть в меня деньгами, чтобы я почувствовала себя лучше из-за того, как ты со мной обращаешься. — Ее слова звучат жестко, но мягкость в ее глазах позволяет мне понять, что она открыта для моих извинений.

Я киваю и наклоняю голову из стороны в сторону.

— Может, тебе стоит подождать, чтобы узнать, сколько денег я тебе подкину, прежде чем делать такой выбор? Собирай свои вещи и пойдем.

— А что, если у меня есть планы? — Спрашивает она, и улыбка на ее губах смягчает серьезность нашего предыдущего разговора.

— Не забывай, что ты все еще мой помощник. Ты должна помочь мне купить тебе подарок на день рождения. Неужели ты заставишь меня умолять?

— Я бы не отказалась увидеть, как ты унижаешься. На коленях, например, — говорит она, дразня меня, но она даже не представляет, насколько это дерьмо меня заводит.

Приходится взять себя в руки и сделать ей соблазнительное предупреждение.

— У меня есть для этого комната в поместье, если ты действительно заинтересована.

Это вызывает у нее интерес.

— Это часть той темной стороны, которую ты не хочешь мне показывать? Боль и удовольствие?

— Да, но пока позволь мне выкинуть неприличную сумму денег на бутик, который известен в городе как магазин извинений.

Она смеется и пожимает плечами.

— Хорошо, но только знай, что если за деньги нельзя купить счастье, то купить прощение будет еще сложнее.

Я качаю головой, веду ее из офиса в гараж, где нас ждет Эдвард на внедорожнике. Бонни осталась дома на ночь, а я отчаянно хочу вернуться в лоно Клэр.

— Мы едем к Нине, Эдвард, — говорю я ему, когда мы с Клэр устраиваемся на заднем сиденье. Он смотрит на меня через зеркало заднего вида, и его взгляд говорит мне, что он точно знает, что происходит между нами. Я игнорирую Эдварда, чтобы ответить на ее последнее заявление. — Клэр, исследования показали, что деньги действительно покупают счастье для большинства людей, зарабатывающих менее ста тысяч в год. Время и доступ к основным потребностям, это роскошь, которую многие не могут себе позволить.

— Так вот почему ты скупаешь все эти объекты под жилье для малоимущих? — Спрашивает она.

У меня в животе забурлила яма, вплеснувшись наружу всплеском тревоги.

— Откуда ты это знаешь? Кто тебе это сказал?

— Фиона упомянула об этом в тот день, когда поручила мне развозить документы. А что? Это должно быть секретом или что-то в этом роде? — Спрашивает она.

— Так и есть. Скольким людям ты рассказала?

Она пожимает плечами.

— Никому, кроме парня, который заполнял анкеты в офисе. Думаю, он уже знал, так как знал, кто такая Фиона. Мне очень жаль. Я не знала, что об этом нельзя говорить людям. Это очень глупо, Джулиан. Люди заслуживают того, чтобы знать о твоей благотворительности. Иначе они будут думать, что ты такой же, как и остальные снобы, жадные до богатства.

— Все узнают в свое время, — говорю я ей, похлопывая ее по ноге, и мое беспокойство утихает. Фиона поклялась, что все прошло по надлежащим каналам. Контракты и документы будут связаны только со мной как с микроинвестором. Мое имя должно было быть лишь частью длинного списка имен обычных людей, которые вкладывают деньги в трасты, содержащие огромный портфель фондов недвижимости. Никто даже не узнает его, если не будет искать.

Все идет по плану. Я должен сохранить его еще на некоторое время. Дядя Армандо будет работать с Кармином с уличной стороны, а я уничтожу его с корпоративной стороны. К тому времени, как мы с ним закончим, он будет кучкой отбросов на дне чьего-то гроба.

— А что, если я захочу заняться этой стороной дела в корпорации? — Спрашивает она.

— Какой стороной?

— Филантропией.

— В "Nuvola" нет никакой филантропии, Клэр. Этот проект — мое личное дело. Он не предназначен для публичного потребления или признания. — Говорю я ей. Ничего из того, что я делаю, не попадет на благотворительные страницы городских изданий.

Она поворачивается ко мне с волнением в глазах. А что, если в ""Nuvola Scura Industries" будет филантропия? Я могу помочь найти различные благотворительные фонды и организации по всему городу, чтобы начать. Мы бы делали все то, что ты уже делаешь для огромных корпораций. Приходишь, консультируешься и оставляешь крупное пожертвование, зная, что они смогут эффективно использовать эти деньги. Мы можем использовать компании, которые ты уже консультировал. Пусть они жертвуют деньги, а мы жертвуем свое время и процесс…

Я киваю в знак согласия.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, и мне это нравится, Клэр. Это отличная идея. Подготовь предложение. Изложи, что тебе понадобится для создания компании. Займись поиском руководителей и сотрудников для управления филантропическим подразделением "Nuvola Scura Industries". Ты можешь заглянуть в наши юридический и финансовый отделы, чтобы узнать все тонкости работы некоммерческой благотворительной организации в рамках бизнеса. Нам всегда пригодится хорошая реклама.

— Для тебя это тоже будет неплохо, если ты когда-нибудь займешься политикой или чем-то еще, кроме работы генеральным директором. — Она говорит об этом совершенно искренне. Я уверен, что она не знает, как я отношусь к политике, но, услышав это от нее, я испытываю гораздо более невинный эффект. Мой отец хочет видеть меня в правительственном особняке только для того, чтобы я служил его личным нуждам. Не сомневаюсь, что я бы тоже был на содержании у матери и дяди. Однако если рядом со мной будет Клэр, то сохранение моего имиджа в первозданном виде заставит меня задуматься об этом.

Улыбка на ее лице, когда она достает телефон, чтобы сделать заметки, согревает меня изнутри. Ее амбиции в отношении корпоративных операций растут, и, возможно, у нас больше общего, чем я когда-либо думал. Это делает поход в бутик еще более важным для меня.

Мы приезжаем, и это единственное предприятие, в котором еще горит свет. Женщина отпирает дверь и приглашает нас войти внутрь. Там двое мужчин в костюмах, но я замечаю под их пиджаками огнестрельное оружие. Я киваю им и Эдварду, который заходит внутрь, чтобы подождать с ними.

Нина Бресник достаточно стара, чтобы быть моей матерью, но выглядит достаточно молодо, чтобы справиться в драке, если потребуется. Учитывая рост преступности по всему городу, я понимаю, почему такой женщине, как она, приходится наращивать мускулы. Огромные телохранители у ее дверей служат отличной преградой, чтобы никто не попытался сделать какую-нибудь глупость. Я замечаю ее ледяные светлые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, когда она улыбается нам. Тонкие брови и ярко-красные губы придают ей строгий вид. Тот факт, что она редко улыбается, тоже не смягчает ее черты. Она специализируется на двух вещах — нижнем белье и ювелирных изделиях, причем оба самого высокого качества.

— Нина, это Клэр Андерсон. Нина, пожалуйста, подбери подходящий набор для именинницы. — Я представляю их, протягивая руку Клэр, чтобы она взяла ее. Мягкость ее рук, покладистость походки, когда она позволяет мне осторожно подвести ее к себе, заставляют мои нервы пылать от желания.

— Приятно познакомиться с тобой, — говорит Нина с усталостью в глазах. — Пойдемте сюда ребята. Шампанского?

— Да, пожалуйста, — говорю я ей, пока она усаживает нас в отдельной гримерке. Там стоят два кресла, мягкие, удобные и способные отвлечь любого мужчину от подсчета того, сколько его денег тратится в подобном месте. Я вздыхаю, потому что я здесь. Это моя вина, я вышел из себя, а Клэр ничего этого не заслужила.

Мне следовало держать свой член при себе, но теперь уже слишком поздно, и мне пора смириться с этим. Я не отпущу ее. Я не хочу, чтобы она двигалась дальше. Я хочу исследовать ее в доминирующей коже, впиваясь каблуком в мое бедро, пока я вылизываю ее киску, пока она не кончит мне на подбородок.

Нина просит одного из охранников принести нам поднос с шампанским в двух бокалах, пока она разбирается с большой коробкой. Внутри — что-то шелковое, румяно-розовое, с намеком на кружева.

— Подойди, дорогая, — зовет Нина, в голосе которой слышится восточноевропейский акцент. — Давай примерим это и сделаем твоего мужчину очень счастливым, да?

Клэр краснеет и идет за Ниной к зеркалу, которое открывается как дверь в кабинку, где она может переодеться. Пока Клэр примеряет то, что было в коробке, Нина уходит и возвращается с двумя бархатными коробочками. В одной, побольше, лежит потрясающий бриллиантовый чокер с серьгами и браслетом. Бархатная коробочка поменьше открывается, чтобы показать обручальное кольцо с бриллиантом и подходящее к нему обручальное кольцо.

— Слишком рано, — говорю я, указывая на комплект колец.

— Никогда не рано, — возражает Нина. — Я отложу их вместе с подходящим платиновым кольцом для тебя. Вы не приводите подруг в "Нину", мистер Блэквелл. Мы с тобой оба знаем, что этот магазин предназначен для извинений перед женами. И к слову, бюджет не ограничен, твои слова. Ты оплатишь счет, а я буду хранить кольца в сейфе, пока ты не соберешься их забрать.

Не дав мне договорить, она забирает коробочку с кольцами как раз перед тем, как Клэр выходит из кабинки для переодевания. Боже мой, Клэр — просто воплощение красоты. Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на себя в зеркало, я вижу шок и в ее глазах.

Мягкий розовый шелк облегает ее грудь и обрамляет бока торса, создавая иллюзию обтянутой талии. Спина опускается так низко, что почти обнажается верхняя часть ее попки, демонстрируя кружевные стринги, которые так и хочется сорвать зубами. Я беру шкатулку с драгоценностями, достаю ожерелье и подхожу к ней сзади.

Откинув ее светлые волосы на одну сторону, я накидываю бриллиантовый чокер ей на шею, застегивая застежку наблюдая, как блеск загорается в ее глазах.

— А теперь скажи мне, что деньги не делают тебя счастливой, — соблазнительно шепчу я ей на ухо.

— Это определенно начало, — говорит она, облизывая губы. Ее пальцы нежно касаются дизайнерского украшения шириной около полдюйма, которое плотно прилегает к ее шее. Оно напоминает мне ошейник, но почему-то мне кажется, что это я держу Клэр на поводке. Интересно, знает ли она, насколько сильно контролирует эту вещь, эти чувства, которые растут между нами?

— Только начало? А как бы ты хотела закончить? — Спрашиваю я, нежно целуя ее в шею, скользя руками по мягкому шелку нижнего белья, прежде чем позволить им скользнуть под нее и между ее бедер. Мой член оживает, и я уверен, что эта комната звуконепроницаема.

— Ты стоящий на коленях, — отвечает она с легкой ухмылкой. Но она удивляет меня и поворачивается: — Или лучше я?

Клэр тянется, открывая кабинку затаскивая меня внутрь. От ее уверенности, агрессии и желания в ее глазах я теряю дар речи. Я смотрю, как она прижимает меня к двери кабинки, закрывает ее и расстегивает мои брюки, чтобы вытащить член.

Она облизывает губы и опускается передо мной.

— Подожди, Клэр, у тебя нет…

Прежде чем я успеваю произнести эти слова, она пытается заглотить каждый дюйм моего тела. Мои руки тянутся к стенам, надеясь за что-нибудь ухватиться, пока тепло ее рта поглощает мою голову. Легкое щелканье ее языка по ней заставляет меня закрыть глаза и выругаться себе под нос. Она стонет, и это посылает вибрацию вниз, к основанию. Кажется, что все закончится раньше, чем я смогу по-настоящему насладиться этим.

— Черт, все должно было быть не так, — хриплю я, пока она двигает головой вперед-назад, вверх-вниз. Она проводит ртом по моему стволу, но все обрывается, когда ее зубы впиваются в меня. Я не могу остановить рычание. — Блядь, как же больно.

Клэр немедленно останавливается и вынимает мой член изо рта. Эрекция пропала, дефлорация неизбежна.

— Черт, мне так жаль. Я никогда раньше этого не делала, — признается она.

Я киваю.

— Ничего, все в порядке. Обещаю, со мной все будет в порядке. Давай все заберем домой. Все это. Там мы сможем поблагодарить друг друга. По крайней мере, тогда никто не услышит моих криков.

Это вызывает улыбку на ее лице, и она поднимается на ноги. Я притягиваю ее лицо к своему и завершаю этот вечер поцелуем.