Знак бесконечности

Глава 7

По-хорошему, наверное, следовало бы извиниться перед девушкой за испорченный отдых. Пусть Антон вез с собой Лану в качестве прикрытия, все же это был ее отпуск. И вполне себе конкретные ожидания. Ожидания, которые Антон не оправдал. Вчера, вместо ресторана, они провели время в клинике. Хорошо, что это оказался не перелом, а всего лишь растяжение, пришлось искать место, где продаются фиксаторы для голеностопа, покупать нужный и облачать в него поврежденную ногу. Ресторан был, но поздно. И Лана не смогла скрыть очередного разочарования.

А Антон ничего не мог поделать. Наверное, она ждала каких-то нежных слов утешения, заверения, что эти временные трудности — ерунда, а он просто не хотел ей врать.

Эти трудности действительно были ерундой, но успокоить Лану ему было нечем. Антон ее не любил, а после встречи с Соней и не хотел. Полученная глупая травма стала неплохим аргументом, чтобы объяснить отсутствие секса.

Компенсация ресторанами и шопингом начала давать сбой. Все же Лана не была глупышкой.

— Мы можем взять индивидуального гида и съездить на Лох-Несс, — закинул Антон пробную удочку, лежа на диване с вытянутой ногой.

— Спасибо, легенд про чудовищ мне хватило на острове, да и на озере мы уже были. К тому же с твоей ногой нам только пускаться в путешествия.

А Соня сейчас уже должна лететь. Утром он написал ей сообщение с просьбой дать знать, когда она приземлится в Москве.

Ответ был кратким: «Ок».

Спасибо и за такой.

Вслух же Антон произнес:

— Весь день сидеть в номере тоже не вариант.

— Что ты предлагаешь?

В этот момент позвонил телефон, и через секунду Антон услышал в трубке радостный голос Никиты.

— Я не знаю, что ты там проворачиваешь, но у меня получилось! — возвестил друг.

— Что именно получилось? — Антон сел и, зажав трубку между плечом и ухом, нащупал подушку, подложил ее себе под спину.

— Втюхать твои бабки Берцову! Я подписал с ним договор.

— А вот с этого места подробнее.

Лана, бросив взгляд на Антона, села рядом в кресло и взяла со столика рекламный буклет, который обычно информирует гостей отеля о местных развлечениях.

— Я позвонил по телефону, размещенному на сайте, договорился о встрече, а потом пришел к ним в офис при полном параде, ну там костюм, все дела, и сказал, что мне удалось заполучить очень крутого клиента, который не хочет светиться, но желает заработать, а я не такой уж прошаренный спец по инвестированию, поэтому предлагаю эти деньги им. Типа, они вложат, а я получу свой процент, и озвучил сумму, которую ты мне перевел. Но сразу оговорился, что клиент — чувак непростой и может потребовать свои бабки обратно в любой момент. Берцов ответил, что это не проблема, порой и за трое суток можно так заработать на спекуляциях, что обогатится не только клиент и инвестиционная компания, а еще и посредник, то есть я. Так что договор подписан, и там есть пункт про то, что деньги должны вернуться на мой счет в течение пяти дней с момента требования вернуть их обратно. С прибылью, если будет прибыль, или первоначальную сумму, даже если там будет убыток. И Берцов на это согласился, прикинь? Потому что твоя сумма его ослепила, и он готов рискнуть.

— Отлично. — Если честно, Антон не думал, что Берцов так быстро клюнет.

Но деньги многих ослепляют, а уж такие вложения… наверняка Биг босс уже представлял, как пустит их в оборот и заработает.

— А что с «Вега-продуктом»?

— О! Вот это самое интересное. Я там изобразил начинающего неопытного лоха и спросил его мнение о пищевке, мол, пишут, что это перспективно и якобы в «Вега-продукте» будут выплачивать в ближайшее время хорошие дивиденды. И он оживился! Вида, конечно, не подал, но глаза заблестели. Начал нести какую-то фигню про системный анализ рынка, но меня не проведешь. Он не знал о дивидендах в «Веге». И когда я нашел эту новость, да еще показал ему скрин аналитической статьи о перспективах развития предприятия, будь уверен, Берцов туда вложится максимально. Ведь это быстрая и гарантированная прибыль. Он покупает акции, ждет в течение нескольких дней выплаты дивидендов и потом быстро скидывает их по хорошей цене, пока акции резко не пошли вниз, как это всегда бывает после выплаты. Я ему эту статью даже переслал… для изучения, — Никита довольно хохотнул.

— Ты где статью-то надыбал?

— Обижаешь! Я ее сам сочинил! Подписался вымышленным именем, всяких регалий себе навешал, типа профессора и эксперта. Короче, не благодари. Просто возвращайся.

— Да я и сам уже подумываю о том, что пора домой. С меня бутылка хорошего виски.

— И что-нибудь связанное с Вальтером Скоттом.

— Да ладно? Не знал, что ты фанат Скотта.

— Это не для меня. Это для мамы. Я ей сказал, что ты улетел в отпуск в Шотландию, так она мне второй день рассказывает, кто такой Роб Рой.

Антон не удержался от улыбки. Никита рос без отца, и мама поднимала его одна. Она работала на трех работах, чтобы дать сыну образование и хотя бы раз в два года вывозить его на море. Сейчас Никита, прилично зарабатывая, полностью обеспечивал маму и баловал ее, постоянно покупая путевки в санатории и на концерты. Он очень трепетно к ней относился.

— Договорились, я что-нибудь придумаю с Вальтером Скоттом.

Антон закончил телефонный разговор и посмотрел на часы. Соня скоро должна приземлиться.

Как только она ему напишет, надо будет связаться с отцом — предупредить о Соне.

Антон принял полулежачее положение и закрыл глаза. Отец… их отношения, начиная с определенного возраста, не были простыми. В юности Антону казалось, что папа его не понимал, а сейчас ему казалось, что, возможно, понимал, но не знал, как правильно поступить.

Слишком рано, еще в школе, Антон начал осознавать, что его воспринимают исключительно как сына Павла Сергеевича Свешникова. Он хорошо учился, он неплохо бегал, он завоевывал места на городских олимпиадах по математике и местных соревнованиях по бегу, окончил школу с золотой медалью, но при этом для окружающих, кроме Сони и нескольких друзей, так и оставался прежде всего сыном Свешникова. Даже для учителей и директрисы. В первую очередь — сыном Свешникова и только во вторую — Антоном.

Это убивало. В юности Антон выпрыгивал из штанов, пытаясь доказать всем и каждому, что он не придаток к отцу, что он сам по себе — отдельный человек.

Многие дети их круга с удовольствием щеголяли своими родителями, легко жили за счет их заслуг и денег. В кафе и барах постоянно слышалось: «Да вы знаете, кто я есть? Да вы знаете, кто мои родители? С кем вы связались? Да мой отец сейчас позвонит и устроит вам.»

Он так не хотел. Он признавал заслуги отца, гордился им, но отчаянно желал достичь в этой жизни чего-то сам. Стать Антоном Свешниковым, а не сыном Павла Сергеевича.

Именно поэтому он никогда не стажировался у отца, хотя тот был бы очень рад. Именно поэтому он очень хотел получить место в компании, где неожиданно столкнулся с Биг боссом. И эта встреча привела к таким драматичным последствиям. Он потерял Соню.

Наверное, отец обижался. Он всегда мечтал, что однажды сын подхватит его дело. Но отец был мудрым человеком и ни разу не упрекнул Антона. Хотя это было невероятно трудно. Наверное, он все же Антона понимал.

И Антон, конечно, подхватит дело отца, обязательно. Только чуть позже. Он уже почти все всем доказал. И в первую очередь — себе. Антон вдруг понял, что мнение окружающих не так уж и важно. Главное — что думаешь о себе ты сам. И твой любимый человек.

Эта поездка — продолжение диалога с отцом.

Я вырос, папа. И я рядом. Ты можешь мне доверять, ты должен верить в то, что я справлюсь. Мы в одной команде. Просто мне надо было время, чтобы состояться самому. И я уже почти готов прийти к тебе в империю.

— Ты спишь?

Лана прервала размышления Антона. Он открыл глаза.

— Нет.

— Я изучила буклет. Знаешь, здесь недалеко есть театр, и там сегодня мюзикл «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Я тут подумала… это же не ходить. Довезут на такси, в театре посидишь… м?

— Я за, тем более что сто лет не был в театре.

Глаза Ланы зажглись.

— Тогда покупаем билеты?

— Конечно.

Она тут же подскочила к дивану и звонко поцеловала Антона в губы.

— Как это мы сразу про театр не догадались? Эдинбургский королевский театр! Это же супер! И я вчера купила такое платье… как раз сегодня надену.

Лана снова от избытка эмоций поцеловала Антона и занялась заказом билетов.

Кажется, ее отпуск налаживался.

Осталось только решить, что делать с жучком в сумке. Вынуть или оставить?

С одной стороны, вчера резким переходом дороги Антон себя выдал, с другой… мало ли почему он на это решился? Он же ничем не показал, что заметил Стаса.

Жучок оставим и сделаем вид, что не знаем о его существовании. Зачем упрощать работу противнику? Пусть он поломает голову над вопросом: знает Антон о слежке или нет?

Пиликнул телефон.

«Я в Москве».

Антон сам не понял, как написал ответ.

«Я люблю тебя».

Это было жестоко с его стороны — написать такое. Соня стояла в аэропорту у ленты получения багажа и кусала губы. Если бы Антон был свободен — это одно, но ведь там, в Эдинбурге, рядом с ним Лана. В одном с Антоном номере.

А он пишет…

«Я люблю тебя».

Соня ничего не ответила, отключила телефон и стала ждать свой чемодан.

Но это «Я люблю тебя» не оставляло. Оно звучало в голове, когда она ехала на такси домой, когда открывала дверь квартиры, принимала душ, заказывала на дом еду.

«Я люблю тебя».

Столько лет прошло. А вдруг все обман? Ведь они оба изменились и по-настоящему уже не знают друг друга. Просто неожиданная встреча, и накрыло воспоминаниями. Только и всего. Потом отпустит. Красотка постарается.

Это я люблю тебя. Поэтому и жизнь идет наперекосяк — ничего не получается, сколько ни старайся.

Соня ужинала доставленной курьером пиццей, запивала ее горячим чаем, смотрела в окно и думала о том, что сегодня звонить Павлу Сергеевичу уже поздно.

А вот завтра утром. Он поднимет трубку или нет?

К большому удивлению Сони — поднял. И был официальновежлив. На ее:

— Мне нужно с вами встретиться. Это касается Антона.

Ответил:

— Хорошо. Подъезжай в мой офис к двенадцати. Удобно?

— Да.

И ровно без десяти минут двенадцать Соня стояла перед высоким солидным зданием из стекла и бетона. Отливающие голубым стекла зеркалили город и саму Соню.

Она очень тщательно готовилась к этой встрече, перерыла весь гардероб в поисках подходящей одежды. Хотелось предстать перед Павлом Сергеевичем достойно. Жаль, цветную прядь нет времени перекрасить. Соня убрала волосы в строгий низкий узел, вставила в уши золотые серьги в виде дубовых листиков, украсила такой же подвеской шею. Бледная серо-голубая рубашка, летние брюки темно-горчичного цвета, клатч и босоножки с закрытыми мысами шоколадного оттенка. Легкий, аккуратный макияж.

А сердце бьется сумасшедше, и руки слегка дрожат. Как пройдет встреча? Что он скажет? Просто заберет ключ и все? И почему ей уже заранее хочется оправдаться? Убедить Павла Сергеевича в том, что она ни в чем не виновата? Не все ли теперь равно?

Сосчитав до пяти, Соня шагнула вперед, и стеклянные двери раскрылись перед ней.

В фойе Соню уже ждал сопровождающий. Они поднимались на лифте, потом шли какими-то коридорами, и сопровождающий периодически прислонял свой магнитный пропуск к датчикам. Через несколько минут они наконец оказались в приемной, где секретарь, увидев Соню, поздоровалась и сразу же позвонила по внутреннему телефону Свешникову. Выслушав ответ, поднялась на ноги:

— Пойдемте.

Соня плохо соображала, она знала лишь, что сейчас увидит Павла Сергеевича.

Он сидел за большим столом и, увидев Соню, чуть кивнул головой:

— Спасибо. Можете идти.

Она не сразу поняла, что эти слова были сказаны секретарю. За спиной тихо закрылась дверь.

— Здравствуй, Соня, — произнес Свешников.

— Здравствуйте, Павел Сергеевич.

Он совсем не изменился и вместе с тем — изменился очень. Все тот же спокойный, выдержанный голос, все те же внимательные глаза, все так же… Павел Сергеевич был красивым мужчиной и даже к своему уже очень солидному возрасту сохранил привлекательность.

Но годы брали свое. И это бросилось в глаза. Абсолютно снежная седина, ставшие резкими черты лица и… руки с проступающими венами. Человека всегда выдают руки.

— Ты хотела меня видеть.

— Да. — Она сделала шаг вперед. — Я вчера прилетела из Шотландии, где случайно встретилась с Антоном, и он…

— Что ты там топчешься на пороге? Иди сюда, присаживайся. Чаю хочешь?

— Хочу, — выдохнула Соня.

Чаю она не хотела, но то, что он предложил присесть и напоить ее чаем, говорило о том, что Павел Сергеевич настроен на разговор, а не на обвинения. Сразу стало как-то легче. Можно было начинать дышать.

Свешников по внутренней связи дал распоряжения секретарю, а Соня устроилась за длинным столом, который примыкал к рабочему.

— Продолжай, — проговорил Павел Сергеевич, — ты случайно встретилась с Антоном.

— Да… — еще бы руки куда-нибудь деть, — это было очень неожиданно. Знаете, столкнуться в поездке на маленький и неизвестный остров. Мир и правда очень тесен.

— Остров тебе понравился?

— Да, красивый. Необычный.

Секретарь принесла на подносе две чашки с чаем, сахарницу, салфетки, маленькую тарелку с нарезанным лимоном и вазочку с бисквитами. Составив содержимое на стол, она удалилась. Соня отметила дорогой фарфор. Другого здесь и быть не могло. А у чая превосходный вкус.

Только она все равно нервничала. И сделала несколько глотков, чтобы успокоиться.

Свешников к своей чашке не притронулся, он сидел и смотрел на Соню. А она под этим взглядом нервничала еще больше.

— Как Антон?

— Не знаю. — Соня отставила чашку и заставила себя поднять глаза на Свешникова. — Он просил передать вам ключ, сказал, что может не вылететь вовремя. За ним следят.

Свешников потер пальцами висок. Антон тоже так иногда делал, когда думал.

— Он сказал тебе, в чем дело?

— Нет. Он просто просил передать вам ключ.

— И ты согласилась? — Снова взгляд как рентген.

— Да.

— Почему?

— Потому что… — В горле пересохло, и показалось вдруг, что она сдает экзамен, только вот неясно, по какому предмету. — Потому что это Антон.

Ответила просто, слегка пожав плечами.

А что еще она могла сказать?

Взгляд Свешникова едва заметно потеплел, и голос стал таким, каким был когда-то, когда она приходила к ним домой.

— Так где же ключ?

Соня открыла сумочку, вынула оттуда ключ и положила на стол перед Свешниковым.

— Спасибо, Соня, — сказал он.

— Не за что.

Она подняла руку, чтобы заправить за ухо выбившуюся из прически прядь волос, и поймала взгляд Павла Сергеевича.

Он смотрел на ее запястье, где, не спрятанная под браслетом, красовалась татуировка. Знак бесконечности.

Да, я ее не удалила, и думайте, что хотите.

— Мне пора, Павел Сергеевич. Работа.

— Где ты работаешь, Соня?

— Я мастер-керамист, снимаю гончарную мастерскую, делаю… различные изделия.

— Занимаешься тем, на что училась?

— Да. Мне нравится моя работа.

— Это хорошо.

Она поднялась, зачем-то поправила одежду и только после этого взяла сумочку.

— Рада была вас увидеть, — смелое заявление, но правдивое.

— Я тоже.

— До свидания, Павел Сергеевич.

— До свидания, Соня.

Когда Антон прислал сообщение, что завтра напишет или позвонит Соня, Свешников даже не стал уточнять какая. В жизни его сына была только одна Соня.

Но при чем тут она? И где Антон ее нашел, если уехал с Ланой, — это был вопрос. И вопрос интригующий.

«Будь с ней вежливым и аккуратным, пожалуйста», — написал вдогонку сын.

Мог бы и не просить. Если Антон и Соня снова общаются — это их решение, он не будет лезть в эти отношения.

Соня Свешникову нравилась. Он запомнил ее с того школьного случая, оценил смелость и способность прийти на помощь, видел в ее глазах искренность и видел отношение сына к этой девочке.

Павел Сергеевич редко ошибался в людях. И, кроме Сони, он тогда стал особенно внимательно присматриваться к Антону. Свешников однажды поймал себя на мысли, что все это, конечно, похоже на первую любовь, но выглядит почему-то глубже и серьезнее. Хотя что для подростков может быть серьезнее первой любви? У Свешникова тогда даже промелькнула мысль: а если его сын однолюб? Такое в жизни встречается крайне редко, но все же бывает. Что, если Антон уже сейчас нашел свою половину?

Павел Сергеевич так до конца и не узнал причину расставания Сони и Антона. Было ясно только, что случилось что-то очень значимое. Из ряда вон. На сына тогда смотреть было невозможно.

Он и матери не доверился. А Надин однажды застала Антона плачущим и сказала потом Свешникову, что ненавидит Соню.

— Это все она, я знаю. Он бы никогда ее не обидел. Она сломала нашему сыну жизнь.

— Надя, у нашего сына вся жизнь впереди, — возразил тогда Павел Сергеевич.

— Да при чем тут это, — всплеснула она руками. — Ты ничего не понимаешь! Ты все время был на работе, когда я решала школьные проблемы. Ты знаешь, что еще во втором классе учительница рекомендовала мне поговорить с Антоном по поводу другой соседки по парте, потому что, когда его хотела пересадить она, наш сын заявил, что ни с кем другим сидеть не будет? Учительница мне тогда говорила, Антон — мальчик сильный, а Соня слабенькая по успеваемости и с непростым характером. В классе была подходящая тихая, умненькая девочка. Так Антон и мне заявил, что будет сидеть только с Соней и больше ни с кем. И просидел с ней все одиннадцать лет. И первый секс у него был с ней, и жить он стал вместе с ней. Ты вообще понимаешь, что все это значит?

Он понимал. Это были отголоски его собственных мыслей, но развивать тему дальше Свешников не стал, втайне надеясь, что время залечит раны и однажды все устаканится.

Внешне так и было. Антон пришел в норму, закончил с отличием вуз, начал собственное дело и вел довольно активную личную жизнь. Просто девушки были не те.

— Мы не дождемся от него внуков, — вздыхала Надин.

А сегодня появилась Соня. Повзрослевшая, напряженная и очень серьезная. Соня, с которой его сын каким-то немыслимым образом встретился в Шотландии.

И именно Соня привезла ключ от банковской ячейки и совершенно обезоружила Павла Сергеевича словами: «Потому что это Антон».

Абсолютная степень доверия.

Говорить про эту встречу жене он пока не будет. Надин не готова такое услышать. Соня стала для нее врагом.

Свешников посмотрел на закрытую дверь кабинета, который несколько минут назад покинула гостья, а потом перевел взгляд на ключ.

Ну что же, не будем медлить. Он взял ключ и поднялся на ноги. Второй ключ находился в сейфе его кабинета. Банковская ячейка в хранилище открывалась двумя ключами.

Свешников открыл сейф, вынул из него второй ключ и отправился в хранилище. Пора отдавать долги.

Много лет назад по недосмотру и случайности чуть не погиб его сын. Пятилетний Антон перебрался тогда из детского бассейна во взрослый, а Свешников, занятый очередным деловым разговором по телефону, не уследил. Сына спас незнакомый мужчина.

После этого случая у Антона появилось заикание. Врачи говорили, что причина — быстрая работа мозга растущего ребенка. Скорость мышления опережает речь, и на выходе образуется своеобразная пробка, но Свешников точно знал, что истинная причина — случай в бассейне. Он долго переживал по этому поводу. И во всем винил себя. Слава богу, со временем от заикания удалось избавиться.

Как позже выяснилось, спасителем Антона оказался Виктор Борисович Терлеев — успешный бизнесмен и очень состоятельный человек. В том месте, где отдыхал Свешников с семьей, других людей и не было.

Павел Сергеевич ближе познакомился с Терлеевым. Как-то вечером мужчины пропустили по паре бокалов коньяку и обменялись контактами.

А три года спустя у Терлеева начались большие проблемы. Он не захотел уступить свой бизнес очень влиятельным людям, и они решили его наказать. Наглядно так. Чтобы и другим был хороший урок. Постепенно Терлеев лишился долей в нескольких компаниях, но за «Вега-продукт», где он был единственным владельцем, держался крепко. Завод процветающий, его продукция известна на всю страну и продается практически во всех сетевых супермаркетах. Одним словом, лакомый кусочек. Пошли угрозы в адрес родных бизнесмена, и он не удержался. Был заключен договор о переходе права собственности новым владельцам, которые выплачивали за «Вега-продукт» какие-то совершенно смешные деньги. Но в этом договоре существовал пункт о том, что через пятнадцать лет, если бывший владелец или его наследник даст о себе знать, у него есть право обратного выкупа по цене ранее совершенной сделки. Правда, временные рамки устанавливались очень жесткие. Если быть точным, не ранее чем через пятнадцать лет и не позже чем через пятнадцать лет и три месяца. То есть совсем небольшая временная лазейка. За пятнадцать лет многое может произойти…

Как Терлееву удалось выторговать себе эти три месяца, Свешников не знал. Возможно, новые владельцы надеялись, что сумеют заранее развернуть ситуацию в свою пользу, или Терлеев в тот момент имел в кармане какой-то джокер, чтобы прогнуть свою линию.

Как бы то ни было, договор заключили в трех экземплярах. Один остался у нотариуса, второй — у новых владельцев, а третий — у Терлеева. Но Виктор Борисович был умным и дальновидным человеком. Он понимал, что в покое его не оставят и договор держать при себе нельзя. Вот тогда он и обратился за помощью к Свешникову. Договор был помещен в сейфовую ячейку принадлежащего Павлу Сергеевичу банка. Причем один ключ остался у Свешникова, а второй у Терлеева. Без этих ключей ячейку не вскроешь.

После этого Терлеев исчез, и никто не знал, где он находится. Ходили слухи, что бывший бизнесмен спрятался в Соединенном Королевстве. Но где? Очевидно, что он боялся за собственную жизнь и жизнь своей семьи.

Шли годы, история забылась, и вдруг в мае появилась информация о продаже «Вега-продукта». Видимо, нашелся выгодный покупатель, который не хотел ждать. И Свешников понимал почему. Деньги всегда находятся в обороте, если сегодня они есть, то завтра свободных уже нет. И владельцы «Вега-продукта» согласились на сделку. Только так получилось, что сроки будущей сделки совпадали с теми тремя месяцами, в которые Терлеев или его наследники могли выкупить завод за цену его продажи.

И тут Павлу Сергеевичу с незнакомого номера позвонил Виктор Борисович. Оказывается, он был в курсе. Более того, его дочь, вышедшая замуж и имеющая другую фамилию, уже два года как в России и работает на этом заводе в одном из подразделений, только вот без предъявленного договора ничего не может сделать. Чтобы заявить свои права, необходимо предоставить оригинал документа. А сегодняшние владельцы его, естественно, обнародовать не будут — объявился покупатель, который готов заплатить сумму, в несколько раз превосходящую ту, что заявлена при обратном выкупе. Экземпляр в нотариальной конторе каким-то волшебным образом исчез, и сканированная копия в электронном архиве тоже. Надежда осталась только на экземпляр Терлеева, но Виктор Борисович очень болен и не выдержит перелета. Он практически не встает с кровати. И дочь прилететь не может. По стечению обстоятельств они с мужем попали в аварию и оба лежат в больнице. Если у Павла Сергеевича есть проверенный человек, которому Терлеев мог бы доверить ключ…

Свешников обещал, что подумает. Но в такого рода ситуациях проверенных людей не бывает. Только ты сам. Павел Сергеевич понял, что лететь придется лично ему. Отдавать долги за спасенную жизнь сына.

И когда он уже был готов к тому, чтобы заняться оформлением британской визы, которая у него закончилась буквально два месяца назад, к ним в гости на ужин заглянул Антон.

Надин глаз с сына не спускала — долгожданный любимый ребенок, засыпала вопросами о работе и аккуратно поинтересовалась про девушку, с которой случайно увидела Антона в одном из столичных ресторанов, а потом засуетилась и отправилась собственноручно заваривать чай и доставать подальше убранный очень вредный для фигуры французский трюфель.

Отец и сын остались одни. И как-то так получилось, что Павел Сергеевич рассказал Антону всю эту историю. Наверное, груз долга давил на него и необходимо было просто выговориться. А — некому. Такими вещами даже с женой не поделишься — она начнет переживать и перестанет спать.

А с сыном… с сыном можно. Антон очень повзрослел за последнее время, стал настоящим мужчиной, ответственным человеком и успешным профессионалом.

Отказ Антона работать в семейном бизнесе задевал Свешникова, но Павел Сергеевич сына понимал. Может быть, потому, что сам был таким. Он всегда ценил собственную независимость и собственные достижения. У Антона положение было непростое, он рос в тени отца, а это для гордой честолюбивой натуры настоящее испытание. Зато за последние два года, когда дела Антона пошли в гору и самоутверждение перестало играть такую важную роль, все потихоньку начало сглаживаться. Несколько раз Антон даже интересовался делами Павла Сергеевича, что вселяло надежду.

В общем, Свешников все рассказал сыну, и тот вдруг заявил, что ключ у Терлеева заберет сам, аргументируя это тем, что неожиданная поездка отца в непонятно какое место обязательно вызовет подозрения. Деньги от продажи «Вега-продукта» поступили на счет в его банк, из чего можно легко сделать вывод, что Павел Сергеевич — банкир Терлеева. А вот если Антон с девушкой пустятся в путешествие — это будет выглядеть гораздо более естественно.

Павел Сергеевич не мог не согласиться с доводами сына, но все же предпочитал решать собственные проблемы сам, потому что да — поездка может оказаться опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Там, где на кону стоят не просто большие, а огромные деньги, — опасно всегда.

Завязался спор, но Антон в какой-то момент твердо сказал:

— Я все решил. Это не обсуждается.

И Свешников уступил. Он вдруг в очередной раз почувствовал, что Антон не просто молодой парень, а взрослый, все понимающий и осознающий человек.

Надин было решено ни о чем не рассказывать. Официальная версия для матери — Антон с девушкой едут в отпуск. Он давно мечтал побывать в Эдинбурге.

Дальше началась подготовка к поездке. Терлеев прислал свои координаты. Оказалось, что он живет на крошечном шотландском острове. Бывший бизнесмен, с учетом еще не потерявшего силу договора, до сих пор боялся за свою жизнь и продолжал прятаться. Для встречи были придуманы пароль и отзыв. Британское посольство очень долго не выдавало визы, даже связи не помогали, в итоге времени на получение ключа оказалось в обрез, но Антон заявил, что успеет.

И он успел. Передал ключ через Соню.

Понедельник — последний день, когда можно заявить о своих правах на выкуп. Но они заявят даже раньше. Главное — получить договор.

Павел Сергеевич спустился в хранилище, терпеливо подождал, когда откроются тяжелые двери, с помощью специального кода будет отключена сигнализация и откроется доступ к ячейке.

Он вынул из кармана пиджака оба ключа, вставил их в отверстия, нажал комбинацию цифр, а после повернул ключи в разные стороны. Ячейка открылась.

Договор был извлечен.

Стас не хотел никого убивать. Он планировал только слегка толкнуть Тони на проезжую часть. Конечно, это спровоцировало бы аварию, но скорость в центре города для транспорта ограничена, так что… Все обошлось бы травмой, больницей и (на что Стас очень надеялся) госпитализацией.

Стас никогда не убивал людей. Просто парня надо было задержать на несколько дней в Эдинбурге. В идеале — на неделю. Однако все произошло по-другому. И он никак не мог понять — раскусил его Тони или нет? К чему были эти резкие неожиданные телодвижения на переходе?

С наибольшей долей вероятности это означало, что Тони понял — за ним следят, хотя Стас маскировался и не обозначил своего присутствия у парня за спиной. Но если это так, то Тони наверняка знает о жучке и должен был его удалить. Однако жучок продолжал исправно работать. И этот жучок сообщил Стасу, что парочка почему-то оказалась в больнице, а потом перебралась в гостиницу и все время находилась там, выйдя вчера лишь в ресторан поблизости, а чуть позже — в театр. В ресторан Стас заглянул, увидел их и понял, почему понадобилась больница. До театра и обратно он их тоже проводил. Ничего подозрительного или необычного. Все как и должно быть, если вы проводите отпуск вдвоем.

Значит, жучок Тони не заметил?

Сегодня до обеда парочка отметилась в двух сувенирных лавках недалеко от отеля. Небогатые передвижения, но парень потянул ногу. Стас проверил. Собственно, наверное, тогда и потянул, когда резко двинул на красный свет.

Это событие сделало его малоподвижным и удобным для наблюдения, но, увы, не задерживало в стране. И надо что-то придумать. Но что?

Стас работал в службе безопасности корпорации, которой принадлежал «Вега-продукт», был квалифицированным специалистом на хорошем счету. И естественно, Стас знал, что компанию готовят к продаже. Намечается крупная сделка.

В тонкости происходящего Стаса никто не посвящал — не того он уровня человек, просто выдали задание проследить за парнем — Антоном Свешниковым, сыном того самого Свешникова, который был, а может, и сейчас является банкиром Терлеева. Когда-то давно «Вега-продукт» принадлежал именно Терлееву, и существует вероятность, что бывший владелец постарается сорвать сделку, которая очень нужна нынешнему руководству.

По правде сказать, никто всерьез в участие Свешникова в происходящем не верил — не того Павел Сергеевич полета птица. Просто перестраховывались на всякий случай. А тут вдруг Свешников-младший собрался в Соединенное Королевство, где, по слухам, прячется Терлеев.

Совпадение? Или нет?

И если нет, то парень наверняка едет за важным документом. В таком случае документ требуется изъять и уничтожить. А парню заткнуть рот.

Расклад ясен? Расклад ясен.

Стасу было удивительно и любопытно наблюдать за парочкой на острове. Это место не вызвало у Ланы восторга, она даже смотрелась среди всех этих озер и развалин немного нелепо, но в целом ничего подозрительного Стас не заметил.

Двое из Москвы решили посетить Шотландию. Магазины, рестораны, театр опять же, Эдинбург, Глазго, поездка на остров, типа романтическая. Тони, кстати, в отличие от девицы, остров понравился. Он даже в телефон свой перестал к концу поездки смотреть. И сложившаяся компания доставляла ему удовольствие.

Особой любви между Ланой и Тони Стас не увидел. Просто она подцепила денежного, а он — красивую. Но если им так нравится и удобно — ради бога.

И если бы не тот рывок на переходе под красный…

Что это было?

Выходит, парень его вычислил? И если вычислил, значит, это все же не просто поездка?

Или тот резкий старт на пешеходном переходе к Стасу не имеет никакого отношения?

Мысли снова пошли по кругу.

А задание руководства надо выполнять. Как задержать здесь этого Тони? Перекрыть дорогу к аэропорту? Ну, опоздает он на свой рейс, купит билет на следующий.

Думай, Стас, думай…

Лана собирала вещи. Наконец они едут в Москву. Она и подумать не могла, что, будучи в Соединенном Королевстве, сможет так соскучиться по Москве, по ее бешеному ритму, шуму и звукам большого города.

Конечно, в Эдинбурге чувствуется Британия, то самое монархическое, и продаются открытки с членами королевской семьи, и даже создан специальный нежно-голубой тартан, названный именем принцессы Дианы. Британский дух витает в воздухе, только в Лондоне Лана так и не побывала, а по сравнению с Москвой Эдинбург все же… не крутой мегаполис.

И хотелось уже домой.

В театре они провели время с удовольствием. Лана выгуляла новое потрясающее платье, и Тони сфотографировал ее в холле и в зрительном зале, и вообще был вежлив и внимателен. Ничего, вот вернутся домой, у него пройдет нога, и все станет по-прежнему. Лана очень постарается.

Здесь в личном плане все было не так. Совсем не так. Лане даже показалось, что Тони она теряет, но, если бы она его теряла, разве повез бы он ее в театр, правда?

Лана сидела на диване и собиралась привести в порядок содержимое своей сумки — выбросить ненужное, переложить из сейфа в отдельный кармашек паспорт и страховку.

У них сегодня вечерний рейс с пересадкой в Хельсинки. Лететь будут всю ночь и в Москве приземлятся с рассветом. Не совсем удобно, но других вариантов не нашлось. Зато полет бизнес-классом. Лана впервые в жизни летела бизнес-классом сюда, в Эдинбург, и осталась в полном восторге. Теперь она предвкушала повторение своего восторга: вышколенный персонал, меню от шеф-повара, шампанское и прочие приятности.

Она вытряхнула содержимое сумочки на диван.

Вот этот чек из магазина надо выкинуть, помаду убрать в косметичку, влажные салфетки положить в большое отделение.

Тони рядом привычно копался в телефоне. И хмурил брови. Что-то там с рынком акций его напрягало. Зато нога потихоньку приходила в норму.

Сегодня с утра он, опираясь на специальную трость, пошел в ближайшую сувенирную лавку «за Вальтером Скоттом». Лане пришлось его сопровождать, хотя она совершенно не понимала, зачем Тони сувенир со Скоттом.

— Это не для меня, — ответил он. — Это для мамы Никиты. Она, оказывается, очень уважает сэра Вальтера.

Лана терпеливо ждала, пока Тони пройдется вдоль ряда кружек, тартанов и брелоков, покачает головой и скажет, что здесь ничего нет, надо посмотреть в следующем.

Кто бы мог подумать, что он, полностью отдающий себя работе и ценным бумагам, не замечающий, кажется, окружающего мира, может тратить время на поиски сувенира для чьей-то мамы.

Интересно, для Ланы он когда-нибудь так же придирчиво что-то выбирал? Хотелось верить, что да. Но почему-то казалось, что цветы и милые пустяки для нее Тони приобретал быстро и без раздумий. А в большинстве случаев он просто предпочитал делать перевод на ее карту. Лану это всегда устраивало, а сейчас почему-то задело. Словно Тони от нее откупался. Но Лана быстро отогнала неудобные мысли.

А он, найдя наконец нужное — небольшую подарочную книгу с иллюстрациями и цитатами из романов Вальтера Скотта и красивую клетчатую коробку со сладостями, — направился к кассе.

Уже в номере Тони аккуратно упаковал этот подарок и положил его вместе с другими сувенирами — родителям и сестре. Лана не знала, что, оказывается, у Тони есть сестра. Просто еще в Глазго, когда увидела, как он покупает брендовый шелковый невообразимой красоты платок, подумала, что это ей, а оказалось — нет.

— Для кого ты купил женский аксессуар? — спросила она сдержанным голосом, стараясь ничем не выдать свою ревность.

— Для сестры, — последовал краткий ответ.

— У тебя есть сестра? — она не смогла скрыть удивления.

— Есть.

Тогда Лана, наверное, впервые осознала, что ничего не знает о его семье. Но расспрашивать побоялась. Откровенность влечет за собой ответную откровенность, а рассказывать про собственную семью она не торопилась. Зато позже с еще большим удивлением и даже потрясением наблюдала, как в номере Тони выкладывал из пакета детские игрушки и яркие клетчатые шарфы. Все это он приобрел, пока она выбирала себе новые туфли.

На ее осторожный вопрос:

— А это для кого?

Он снова ответил кратко:

— Для племянников.

На этом тема была исчерпана. Во всяком случае, теперь Лана знала, что у Тони есть сестра и племянники. А сегодня ко всему прочему он купил еще и сувенир для мамы Никиты. У Тони была своя жизнь. И вот эту «свою», обособленную от нее, жизнь Лана, наверное, и почувствовала очень четко здесь. В Москве она об этом не задумывалась. Там ее все устраивало.

Надо как-то разрушать эту обособленность, иначе ничего у них не получится.

Еще пара магазинных чеков отправилась в мусорную корзину, пластиковая карта в особое маленькое отделение, леденцы от кашля в компанию к влажным салфеткам… А это что? Лана взяла в руки странный крошечный предмет, похожий на батарейку от часов, но совершенно точно не батарейку. Хм.

— Ты не знаешь, что это? — спросила она у Тони.

Он повернул голову и посмотрел на металлическую штуку на ее ладони.

— Без понятия. Где ты это взяла?

— Не знаю. В сумке.

— Может, какой-нибудь магнитный датчик из магазина? Выбрасывай. Нам это точно не нужно.

И Лана выбросила свою находку в мусорную корзину.

Маша стояла посреди Королевской мили и оглядывалась по сторонам. Неужели они и правда в Эдинбурге? Не верится. Сегодня был их последний учебный день на курсах, и все, прошедшие обучение, получили сертификат с оценками. Лёне еле натянули В1 — ниже среднего, но выше элементарного, а Маша подтвердила свой С2 — совершенный. День был сокращенный, в одиннадцать утра уже все закончилось, и желающие могли поехать на экскурсию в Эдинбург. Подарок от школы. Вероятно, в Глазго они вернутся уже почти ночью, а самолет домой утренний, но разве можно упустить эту возможность? Хотя бы одним глазком взглянуть на столицу!

Маша такими глазами смотрела на мужа, что тот и без слов понял — вещи в чемоданы они будут укладывать в час ночи, не раньше.

— Мало тебе острова, — пробормотал он.

— Мало! — согласилась Маша и, чуть не задушив Лёню в счастливых объятиях, крепко поцеловала.

Желающих набился полный автобус, гид сказал, что по плану у них посещение Эдинбургского замка и Холируда — дворца, где когда-то жила Мария Стюарт, а сейчас проводит летние каникулы королевская семья. В те дни, когда Виндзоры находятся в Лондоне, дворец открыт для посещений. Билеты в музеи каждый приобретает сам. Школа оплачивает только автобус. Маша поняла, что они с Лёней будут просто гулять по городу. Денег нет. Осталось только на еду и какую-нибудь мелочевку. Вчера последнее потратили на сувениры родителям и ребенку. Вересковый мед все-таки нашли в Глазго, муж еще купил дополнительно три баночки на работу в качестве сувениров начальству.

Ну, это ничего! Зато их ждет прогулка по столице Шотландии, будут красивые фотографии и прекрасные воспоминания!

Маша не унывала. Когда их группа отправилась в Эдинбургский замок, они с Лёней пошли смотреть, что такое Королевская миля. Оказалось, пешеходная улица, оживленная, пестрящая сувенирными лавками, небольшими магазинчиками, кафе и украшенная большим кружевным готическим собором.

— Зайдем?

Они зашли.

Совсем другая культура, запечатленная в камне и орнаментах. Маша бродила по собору и размышляла о культурных кодах стран и народов. В голове целый трактат родился. Она подумала, что в школе, наверное, еще не знают о ее поездке в Шотландию, а когда узнают… будет много пересудов, сплетен и даже зависти. Директору и завучу Маша купила по подставке под кружку и по небольшой упаковке овсяных печений с изображением волынщика в юбке. Может, еще пару дешевых карандашей в клетку купить на всякий случай? Она видела где-то неподалеку. По пятьдесят пенсов. Всего ничего.

А потом тряхнула головой и рассердилась на себя. Такая красота вокруг — собор! — а она о карандашах думает. Потом, все потом. Вот выйдут на улицу.

А на улице ждал настоящий сюрприз. Двинувшись дальше, они увидели большой солидный отель и около отеля. Тони и Лану. Ребята стояли у входа с сумками и чемоданами. Они явно жили в этом шикарном месте прямо в центре города и сейчас собирались уезжать.

— Вот так встреча! — воскликнул Лёня и, заметив трость в руке Тони, спросил: — Что случилось?

— А! — махнул парень рукой. — Подвернул ногу.

— Мы думали, что вы в Лондоне, — Маша была очень рада встрече и стояла, широко улыбаясь.

— А мы — что вы в Глазго, — такой же улыбкой ответил ей Тони и показался вдруг совсем мальчишкой, настолько эта улыбка была обаятельной.

— А мы решили сделать вам сюрприз! — заявил Лёня.

Они еще некоторое время подшучивали друг над другом, а потом Маша сказала, что на самом деле у них есть пара-тройка свободных часов, потом автобус отвезет их обратно в Глазго и завтра утром они улетают домой.

— Мы вот уже сейчас едем в аэропорт, — подала голос Лана и демонстративно посмотрела на часы.

— Ой, мы вас задерживаем, — поняла намек Маша.

— Время еще есть, — возразил Тони. — Очень хорошо, что мы встретились, потому что забыли обменяться контактами.

— Точно! — обрадовался Лёня. — Будете в наших краях, звоните! Встретим, устроим шашлыки, посидим. У нас знаете какой сад? Маш, скажи, что у нас вишнево-яблоневый сад.

— Говорю, — подтвердила Маша. — И еще немного грушевый.

Лана во всеобщем разговоре не участвовала. Было заметно, что она не очень радуется этим приглашениям в сад и на шашлыки, но стояла рядом и терпеливо ждала, пока мужчины обменяются контактами. Их вещи находились неподалеку. Видимо, потому, что у Тони была повреждена нога и лишняя нагрузка не приветствовалась, он снял свой рюкзак, оставил лишь перекинутую через плечо небольшую сумку с документами.

В какой-то момент у вещей остановился прохожий — довольно крупный спортивный мужчина. Маше даже показалось, что это Стас. Но мужчина был в бейсболке и стоял спиной, так что определить точно было невозможно. Может, просто схожий типаж. Он на секунду склонился к вещам. Все были слишком заняты разговором и не заметили этого. Маша даже хотела мужчину окликнуть — вдруг это вор, — но, наверное, он просто что-то уронил. Потому что, подняв с мостовой небольшой предмет, мужчина пошел дальше. А Маша выдохнула. Показалось.

На дороге, пересекающей Королевскую милю, остановилось такси.

— Вот теперь нам действительно пора, — сказал Тони. — Рад был увидеться.

— И мы рады, — ответила Маша. — Хорошего полета.

— Спасибо, — подала голос Лана.

Ее ответная улыбка была скорее вежливой, чем искренней. Мужчины пожали друг другу руки, и Лёня, перефразируя известную киноцитату, сказал на прощанье:

— Береги ногу, Тони.

— Антон, — поправил его парень. — Кстати, тут недалеко находится Национальная галерея, рекомендую.

Эти слова были адресованы Маше.

— Леонардо да Винчи, Рафаэль, французские импрессионисты. Не пожалеете.

— Спасибо, — ответила она, слегка покраснев, — если успеем… Не говорить же Тони-Антону, что у них нет денег.

— Успеете. Кстати, вход туда бесплатный для всех, так что не придется тратить время на очередь в кассу.

Он понял. Абсолютно точно все понял про их ситуацию, но сумел очень тактично преподнести нужную информацию.

Неожиданно для себя Маша подумала, что он милый. Да, именно так! Просто разглядеть этого парня дано не всем. Лана, скорее всего, даже не понимает, насколько ей повезло. Нет, про доходы Тони она понимает отлично, а вот про душу.

Лёня помог москвичам загрузить вещи в такси, потом мужчины еще раз пожали друг другу руки, Маша помахала на прощанье, и они продолжили свой путь. Взяли курс на Национальную галерею. Маша никогда не видела подлинные картины да Винчи и Рафаэля. От предвкушения внутри все трепетало. Вот это подарок дня!

Но сначала карандаши.

— Слушай, — сказала она. — Давай на пять минут вернемся обратно. Здесь недалеко продаются дешевые карандаши в клетку с надписью «Эдинбург», мне учителям на сувениры.

— Своим пираньям? — уточнил Лёня.

— Да, — улыбнулась Маша. — Но пираньи обойдутся, а вот Анечке и Алле Валентиновне я с удовольствием подарю.

Карандаши нашлись в ближайшем магазине. Однако, отправившись с ними к кассе, Маша застыла на полпути. Чуть в стороне от дешевой сувенирной продукции, около красивых кашемировых изделий находилась витрина с серебряными украшениями. И все они были выполнены с использованием кельтского орнамента. Замысловатая, завораживающая вязь. Маша снова подумала про культурный код, а потом вспомнила остров и его легенды. Круглая брошь с ажурным плетением, кольцо, серьги… Она стояла и рассматривала эту красоту, отчаянно желая хоть что-то увезти с собой на память. И носить потом, вспоминая эту поездку. Хотя бы самое скромное, самое маленькое, но обязательно с этим необыкновенным орнаментом.

— Маш, ты чего застыла?

— Да так, сейчас.

Может, сфотографировать? Да, точно. Надо сфотографировать.

Она вынула телефон и начала искать лучший ракурс.

— Тебе это зачем? Сейчас подумают, что мы собираемся своровать их серебро и фотографируем его, чтобы отправить сообщникам, — решил пошутить Лёня, наблюдая за женой.

— Да просто я никак не могу забыть остров и его легенды, — старательно беззаботным голосом ответила Маша. — Посмотри, какая красота. Красиво и необычно.

Лёня озадаченно молчал, наблюдая за фотосессией, а потом спросил:

— Ты это хочешь?

— Если честно, уже неделю мечтаю, — тихо призналась Маша, убирая телефон. — Но лишних денег нет… — добавила она и услышала, как чертыхнулся муж.

— А раньше не могла сказать?

— Что?

— Ну, что хочешь это вот… — он указал пальцем на витрину.

— Да как-то.

Тут она вспомнила свои собственные слова на девичнике о том, что мужу надо все говорить в лоб. Вздохнула:

— Ладно, пошли покупать карандаши.

— Нет, постой. Так хочешь или нет?

— Хочу. Но у нас нет денег.

— Зато у нас есть моя кредитная карта.

— Это же на самый крайний случай, — прошептала Маша.

— Что-то мне подсказывает, что он как раз наступил.

Все произошло так быстро и неожиданно, что, кроме шока и страха, Лана ничего не почувствовала.

Вот они приехали в аэропорт, выгрузили вещи, направились к зданию, поставили багаж на ленту рентгена… и вот уже полиция, собаки, вопросы «Чей багаж?», и Тони… арестовывают?

Английская речь слышится издалека, но знаний Ланы вполне хватает, чтобы понять фразу «провоз запрещенных веществ». Из рюкзака Тони извлекают какие-то яркие леденцы, по виду — простые конфеты.

Саму Лану спрашивают о чем-то, ведут, обыскивают, перетряхивают содержимое чемодана. Она ничего не понимает. Тони? Запрещенные вещества? Наркотики? У ее Тони?

Бред.

И ужас. Что дальше? Их арестуют? Какой скандал! А у нее же… у нее карьера! У нее сценарии! У нее мечта стать автором крутой мелодрамы.

Тони, как ты мог нас так подставить?!

Она смотрит на него как на незнакомца.

А Тони на удивление спокоен. Дает себя обыскать. Отвечает на вопросы.

— Что это?

— Не знаю.

— Откуда это у вас?

— Не знаю.

И все в таком ключе.

Лане возвращают ее вещи.

— Вы с ним?

Она с ним? Лана смотрит на Тони. Тони смотрит на Лану. Ждет ответа.

— Н-н-нет. Мы просто… — выговаривают непослушные губы, — попутчики.

Прости, котя. Ты хороший, правда, но я не могу здесь застрять. Мне надо в Москву, мне не нужны скандалы. Если на работе узнают, если я лишусь работы. Прости.

И, боясь обернуться, Лана в сопровождении полицейского покидает помещение, идет по коридору дальше, дальше, дальше — в зал аэропорта. Она еще успевает на самолет.

— Смотри, Лана!

Ксюша указала рукой на красивую, быстро идущую девушку.

— Где?

— Да вон же! Лана!

Блондинка обернулась на крик и чуть сбавила скорость.

— Привет. Ты тоже в Москву сегодня? — Ксюша радостно заулыбалась.

— Д-да, — Лана выглядела рассеянной.

— А где Тони? — поинтересовался Миша.

— Он… он задерживается, дела.

— Ого! — присвистнул Миша. — Крутой чувак. Я, конечно, видел, что он на острове все время был на связи, но думал, что на связи с Россией. А у него и здесь бизнес, оказывается.

Лана пожала плечами и слабо улыбнулась:

— Ну вот такой он.

— Рейс немного задерживают, — возвестила Ксюша, — предлагаю нам всем выпить кофе с булочкой.

И выразительно посмотрела на Мишу.

— А, да, — сообразил он. — Девушки, пойдемте.

Лана послушно присоединилась к компании. Это было неожиданно. В глубине души Ксюша была готова к тому, что столичной красотке не понравится кафе, фастфуд или качество кофе, но она молчала, сказала лишь, что немного перенервничала, боясь опоздать на рейс. Дальше на вопросы отвечала односложно. Да, у Тони бизнес. Нет, в Лондон они не попали, зато были в Эдинбургском королевском театре. И да, театр очень красивый.

— А мы съездили в Лондон, правда, любимый? — серебряным колокольчиком пропела Ксюша, переплетая свои пальцы с пальцами Миши.

На ее безымянном заблестело недорогое, но все же золотое колечко с ярко-синим цирконием.

— И это было романтично, — закончила Ксюша.

Миша довольно покраснел.

Из поездки на остров Ксюша вынесла большой урок. Она пришла к выводу, что синица в руке все-таки лучше журавля в небе. Пока гоняешься за всякими Васями, теряешь Мишу.

А Миша, оказывается, вовсе не дурак. Он был очень уязвлен и в гневе слов не выбирал. Эти слова тогда сильно задели Ксюшу. Однако к вечеру Миша остыл, начал молча страдать и даже убеждать себя, что фотография и правда могла оказаться всего лишь неудачным кадром. Ксюша, чувствуя перемену ветра, сумела разыграть поистине царское оскорбление и припомнить ему те слова.

Как ты смел говорить мне такое? Ты оскорбил меня! Обозвал шлюхой! Меня! А это была всего лишь невинная фотография. Ты очень обидел меня, Миша. Разве я хоть раз давала тебе повод усомниться во мне?

И дрожащий голос, и одинокая прозрачная слеза, катящаяся по щеке, и гордо поднятая голова.

И все в таком духе. Сработало.

Миша почувствовал себя виноватым и… полез с поцелуями. Да щас! Нет, дорогой, теперь я обиделась.

В итоге Ксюша выторговала себе поездку в Лондон. В конце концов, чем она хуже Ланы?

Как выяснилось, ничем. Особенно если учесть, что Лана сейчас сидела одна, грустная и задумчивая, а рядом с Ксюшей был Миша, который купил ей кофе и кекс.

Решено. Ксюша выходит замуж за Мишу, хоть он об этом еще и не знает.

— Кажется, объявляют нашу посадку, любимый? Я не сильна в английском, но прозвучало «Хельсинки».

— Сейчас узнаю.

Он стал совсем ручным. Да, синица в руках определенно лучше. Надо только не забывать, что синица вовсе не так глупа и слепа, как казалось раньше.

Всю дорогу до полицейского участка Антон думал о том, что чутье его не подвело. Здесь придется задержаться. Вопрос лишь: насколько долго?

Очень хотелось верить, что та дрянь, которую ему подсунули, не слишком сильное вещество и на откровенный криминал не тянет.

А у полицейского участка их уже ждали газетчики. Журналистов явно кто-то оповестил. Кажется, без шума обойтись не удастся. Жаль.

Антон был отстранен и спокоен. Он сам удивлялся собственному спокойствию. Возможно, это просто реакция организма на стресс.

И как же хочется в Москву!

Но…

Когда Антона завели в отделение, он заговорил и напомнил о своем праве на один звонок.

— Only one[19], — уточнил полицейский, после чего Антону вернули телефон.

Он быстро нашел номер отца и, дождавшись ответа от абонента «Верховный», проговорил:

— Я в полиции. Мне нужен очень хороший местный адвокат.

— Я понял.

Прежде чем вернуть телефон, Антон успел прочитать сообщение от Никиты.

«“Вега-продукт” рухнул. Выплату дивидендов отменили».

Значит, после передачи ключа Соней отцу он уже обнародовал договор. Сделка по купле-продаже была отменена, и эта новость потащила за собой акции вниз.

Хоть что-то хорошее.

Забавно, как легко Лана от него отказалась.

А Соня на его сообщение так ничего и не ответила.

Время, проведенное в полете, позволило Лане немного успокоиться. В конце концов, она вылетела из Шотландии, ее не арестовали, сейчас будет пересадка в Хельсинки. На территории финского аэропорта придется провести пару часов, прежде чем начнется посадка на самолет до Москвы.

Лана сидела в салоне бизнес-класса, пила красное вино, ела десерты от шеф-повара и смотрела в окошко на ночное небо.

Тони. Кто бы мог подумать? Лана никогда не видела его не то что под действием каких-то веществ, она его и пьяным не видела ни разу. В Москве Тони почти всегда был за рулем, в Шотландии в ресторанах больше пары бокалов вина не заказывал. Правда, был еще виски, но, опять же, никакого перебора.

И вдруг это!

Он смог ее удивить. И удивить неприятно. А главное — Тони там стоял с этими полицейскими и был абсолютно спокоен. Словно не случилось ничего необычного. Как так?

Вот и хорошо, что сейчас она узнала правду, уговаривала себя Лана. Было бы гораздо хуже, если бы все вскрылось позже. Жить с наркоманом? Нет, Лана на это не подписывалась. Сначала легкая дурь, потом более тяжелая…

По телу прошла дрожь.

Да ее могли арестовать вместе с ним! А у нее все же некоторая известность в узких кругах. Контракт с телеканалом! Пусть небольшой, но уже наработанный круг успешных знакомых. У нее подруги статусные!

Страх и шок не отпускали. Но Лана работала над собой, убеждая собственное «я», что ей сегодня очень повезло.

И все, что ни происходит, — к лучшему.

А когда самолет приземлился в аэропорту Хельсинки, она вновь пересеклась с Ксюшей и Мишей.

На этот раз они смотрели на нее с нескрываемым интересом.

Лана хотела спрятаться от этих любопытных глаз, но отвязаться от Ксюши оказалось не так-то просто.

— Мы всё знаем, — почему-то шепотом заявила она. — С ума сойти, с каким человеком мы были на острове. Я ведь никогда бы не подумала, что настоящие олигархи вот такие.

Лана ничего не понимала. Она расширенными глазами смотрела на Ксюшу. Может, девушка перенервничала в полете?

Они стояли около автомата с напитками, загораживая проход желающим.

— Предлагаю отойти всем в сторону, — подал голос Миша и отвел девушек к ряду пластиковых сидений.

— И ведь ничем себя не выдал! — продолжала нести непонятную ерунду Ксюша.

— Кто не выдал? Какой олигарх? — наконец спросила Лана.

— Ну Тони же! Это какой-то политический заговор, да?

У Ланы было полное ощущение, что Ксюша сошла с ума.

— Мы всё знаем, — подтвердил Миша.

— Что всё? — похолодела Лана.

Они знают про наркотики Тони?!

Миша достал телефон, подключился к Сети и, найдя нужную информацию, повернул экран к Лане.

Это оказалась заметка от одного крупного отечественного новостного портала.

«Сын владельца “ВКП-групп” Павла Свешникова арестован в аэропорту Эдинбурга. Подробности пока неизвестны». И рядом фотография Тони.

У Ланы перехватило дыхание и в глазах потемнело. Зрение через пару секунд вернулось, Лана снова увидела буквы и снова прочитала новость.

Но она никак не могла осознать и поверить в написанное.

Тони — сын владельца «ВКП-групп»?!