Знак бесконечности

Глава 6

После Москвы Эдинбург казался маленьким. Соня заметила это еще до поездки на остров, когда провела в столице Шотландии два дня. Конечно, первым делом она тогда пошла в Национальную галерею — посмотреть мировую живопись. Неудавшийся живописец продолжал в ней жить. Что ее поразило — бесплатный вход. Сама галерея небольшая — всего два этажа, не то что Третьяковка и Пушкинский, но собрание при этом изумительное. Леонардо, Рафаэль, Рембрандт, Моне, Сезанн. Да и сам Эдинбург такой же — компактный и красивый, со своими собственными традициями и историями. В те дни, гуляя по городу и еще только предвкушая поездку на остров, Соня гадала: какими впечатлениями наполнится ее душа, что именно вдохновит. Она впитывала в себя окружающую атмосферу, фантазировала, верила в новую жизнь и в то, что, вернувшись в Москву, создаст необыкновенную коллекцию изделий из глины. В Национальной галерее она купила на память несколько открыток и убрала их в чемодан. Гварди, Сезанн, Гейнсборо, Сарджент. Будет о чем вспомнить в Москве.

И вот спустя несколько дней (а казалось, что прошло не несколько дней, а целая маленькая жизнь) Соня снова шла по этому городу, но больше она не фантазировала и не вдохновлялась. Соня искала спокойствия.

Она приехала вчера вечером, заселилась в гостиницу, поужинала в ближайшем кафе, а потом, лежа в кровати, то и дело смотрела в телефон — читала два вчерашних сообщения от Антона, на которые так и не ответила.

Читала, отключала телефон, лежала с закрытыми глазами, а потом снова тянулась к трубке.

Может, он еще что-нибудь напишет?

Но он, конечно, не написал. Он был с Ланой. У него давно своя жизнь.

И Соня ругала себя и свое глупое сердце, которое болело и ныло.

А утром после завтрака она решила прогуляться по центру и заняться покупкой сувениров. В конце концов, мама и папа ждут шотландских впечатлений. Соня исправно отправляла им фотографии и делала все, чтобы убедить родителей: она прекрасно проводит время.

По дороге в центр Соня увидела свадьбу. Молодые выходили из церкви в сопровождении гостей. Она — в белом платье с фатой, он — в белой рубашке и килте, сбоку кинжал, заткнутый за гетры, на поясе — кожаная сумка мехом наружу. Жених был высок, темноволос и красив. Соня остановилась, любуясь молодоженами. Она вспомнила слова Василия о том, что килты надеваются шотландцами по особым случаям. Свадьба, несомненно, являлась особым случаем. И это было очень красиво. Соня никогда не думала, что мужчина в юбке может выглядеть настолько мужественным и привлекательным. А еще ее умилило, что все подружки невесты были в шляпках, а один из родителей молодых держал в руках длинный зонт-трость. Ох уж эта изменчивая погода. Соне казалось, что она находится внутри кино про «их жизнь». Нетрудно было представить, как все эти гости отправятся сейчас на какую-нибудь ровно подстриженную лужайку, где их ждут накрытые столы с канапе и шампанским, и фотограф начнет делать красивые кадры, а жених и невеста исполнят свой первый танец… С небольшим опозданием из церкви вышли друзья жениха. Все они тоже были в килтах.

Есть мужчины, которые умеют носить костюмы и выглядят в них неотразимо. А эти парни умели носить юбки. Они не смотрелись в них ряжеными, они были обалденными.

В какой-то момент Соня поняла, что так откровенно пялиться на чужой праздник — проявлять невоспитанность, и заставила себя продолжить путь.

Когда-то давно, когда их с Антоном пригласили на одну студенческую свадьбу, которую из-за нехватки денег у молодых отмечали в общежитии, Соня сказала, что это на самом деле не так важно — ресторан или общежитие.

— А что тебе на свадьбе важно? — спросил он.

— Кроме любви?

— Да.

Соня задумалась, а потом ответила:

— Цветы и кольцо.

Она ужасно любила, когда ей дарили цветы, исправно меняла воду в вазах и часто зарисовывала букеты, не переставая удивляться, какую красоту рождает земля. Как это вообще возможно, чтобы из маленького семечка, черенка, луковички однажды появилась ярко-красная роза с нежнейшим ароматом, или скромная, но трогательная фиалка, или разноцветные тюльпаны. У Сони даже была целая акварельная коллекция, посвященная тюльпанам.

А кольцо… Кольцо — это знак принадлежности друг другу.

— Кольца обязательно должны быть одинаковые, — сказала она тогда, наивная девочка в свою наивную пору.

Соня верила, что все у них с Антоном именно так и будет.

Она шла по городу, вспоминала тот давний разговор и студенческую свадьбу в общежитии — шумную, веселую и счастливую, а потом раздался звук входящего сообщения.

И сердце замерло.

Соня дрожащими руками вынула из заднего кармана джинсов телефон.

Только бы он — только бы он — только бы он.

Это был он.

«Я в Эдинбурге. Мне очень нужна твоя помощь».

Антон смотрел на экран телефона.

«Я в Эдинбурге. Мне очень нужна твоя помощь».

Соня прочитала и… привычно не ответила. Он очень долго думал, прежде чем набрать это послание. Более того, он набирал его четыре раза и стирал. Только в пятый раз нажал на «отправить».

Ответит или нет?

Они приехали в Эдинбург вчера вечером. Для Ланы, которая очень надеялась на Лондон, резкое изменение планов оказалось неприятным сюрпризом.

— Тони, в Эдинбурге мы уже были, и ты обещал мне Лондон! — в ее голосе слышались истеричные ноты.

— Мне нужно в Эдинбург, — ответил он спокойным тоном, но так, что сразу стало ясно: альтернативы нет.

И Лана обиделась. Она дула губы всю дорогу, с демонстративным недовольством вошла в отель, хотя это был «Рэдиссон» на Королевской миле[18] — в самом центре города. Лана несколько оттаяла только после хорошего ресторанного ужина, все же позволив себе заметить, что не очень понимает, зачем они поехали в отпуск, когда у Тони все время какие-то дела.

— Это у тебя отпуск, — поправил он. — А специфика моей работы такова, что я постоянно должен быть на связи, к тому же сейчас ищу любые возможности играть на международной бирже. Лана, ты взрослый человек и некоторые вещи должна понимать.

Он не врал, но он лукавил. Антон не любил лукавство, однако сказать полную правду тоже не мог. Лана же немного успокоилась, смирилась и даже пробормотала, что Эдинбург по-своему очарователен, не так уж и плохо вернуться сюда снова.

У них были очень выверенные корректные отношения. Лана все понимала и умела не переходить черту. Взамен она получала бонусы — хороший шопинг, рестораны и пару-тройку раз поездки в закрытые загородные клубы. Антона такое положение дел вполне устраивало. Его все девушки подобного типа устраивали. С ними не было больно. Единственный минус — они быстро надоедали, и через пять-шесть месяцев Антон начинал вешаться от тоски. Когда тоска доходила до состояния невыносимости — он рвал отношения. А потом все начиналось по новой, как замкнутый круг.

Вчера, когда Лана находилась в душе, он сделал то, чего не делал никогда в жизни, — залез в ее сумку, проверил каждое отделение, а потом проинспектировал телефон. В телефоне не оказалось ничего такого — фотографии, переписка с подружками, общий чат какого-то марафона по позитивному мышлению, а вот в сумке обнаружился жучок. И скорее всего, именно он давал Стасу возможность следить за их передвижениями. Вопрос: Лана — сообщница Стаса? Или Стас сделал это незаметно сам? В принципе, при некотором умении закинуть жучок в сумку несложно. Устройство находилось в закрытом отделении, где хранились ключи от квартиры, и Лана в то отделение явно не лазила. Свои помады, карты и телефон она держала в косметичке и других кармашках. Да и смысл хранить жучок в сумке? Если бы Лана была связана со Стасом, она вполне могла бы информировать его с помощью сообщений, обозвав спецконтакт какой-нибудь «Олей маникюр». К тому же Антон начал встречаться с Ланой задолго до того, как возникла необходимость этой поездки. Более того, он видел, что Лана начала строить долгосрочные планы на их совместную жизнь, и уже собирался все это прекратить, пока не стало слишком поздно, а для девушки — слишком больно, но тут как раз появилась необходимость поездки, и Антон решил повременить. Расстаться можно и позже. А путешествие получится своего рода прощальным подарком. Антон слушал шум воды из ванной, смотрел попеременно на сумку и лежащий на тумбочке телефон Ланы и думал о том, стоит ли вынуть из кармашка жучок или нет.

В итоге решил оставить. Если он снимет жучок сейчас, то Стас поймет, что его рассекретили. Чем дольше твой оппонент остается в неведении, тем больше у тебя преимуществ.

Следовало бы поблагодарить Никиту за лимитированные кеды. Если бы не они, Антон не обратил бы на Стаса никакого внимания, и тогда неизвестно, как все в итоге сложилось бы. А когда, благодаря обуви, ты запоминаешь чувака в Эдинбурге, а через день видишь его же в Глазго — это очень крутое совпадение. Когда же чуть позже выясняется, что он плывет вместе с тобой на маленький остров, — то начинаешь в совпадении сомневаться. А дальше Соня при сходе по трапу спотыкается и летит вниз, незнакомец же, идя впереди, ее перехватывает. Быстрая реакция и отработанные движения. Поэтому, когда после экскурсии к замку Стас расположился в баре так, чтобы видеть выход из гостиницы, Антон не удивился. А уж когда, стоя за портьерой, услышал его вопросы о чужаках на острове, удостоверился окончательно: это слежка. Хорошо, что накануне Антон внимательно изучил устройство гостиницы и знал, где находится вторая лестница. Через нее он и выбрался, оставив Стаса караулить главный выход.

А теперь вот жучок…

Вода в ванной перестала шуметь. Антон полистал сделанные на острове фотографии. Там, кроме природы, было много Сони. Он щелкал ее, пока она этого не замечала.

Соня-София-Фия-Фея… Ответишь? Нет?

Он нашел кадр, на котором есть Стас, вырезал его лицо и отправил сообщение «Верховному», подписав фото: «Пробей этого чела. За мной слежка».

В Москве уже была ночь, но ответ пришел почти сразу.

«Пробью. Проблемы?»

«Пока нет».

«Береги себя».

Он постарается. И он не хочет, чтобы на том конце за него волновались, поэтому сменил тему.

«Про агрокомплекс в Нечаеве узнавал?»

«Да. Очень перспективное предприятие».

Лана вышла из душа, и Антон закончил переписку.

«Видишь, не зря я поехал))))»

Лана, завернутая в полотенце, продефилировала мимо Антона, демонстрируя свою красоту. А он в это время продолжал думать: жучок в ее сумке — Стас или сама Лана для Стаса? Пока все логические выводы говорили в пользу девушки. Или он просто хочет в это верить? Как бы то ни было, начавшуюся игру нужно доиграть до конца. И он ее доиграет. Лана в любом случае — его девушка до возвращения в Москву.

Сама же Лана, поймав улыбку Антона и сев рядом, сказала, что гостиница прелесть и ужин был волшебный, после чего последовал поцелуй. Правда, на большее ее не хватило. Сказались непростое плаванье, а затем переезд в Эдинбург. Она очень устала и почти моментально уснула. Антон с облегчением вздохнул.

Ему не нужна была Лана. Ему была нужна Соня. Поэтому, устроившись на кровати рядом, Антон полез изучать те ссылки, которые скинул Никита. Соцстраницы Бориса Берцова и сайт его компании. Однако Биг босс неплохо устроился. Прощать эту сволочь Антон не собирался. Не за неудачную стажировку, нет. За тот провал он, пожалуй, должен Биг босса поблагодарить. Кто знает, занялись бы они тогда с Никитой собственным бизнесом, если бы не та неудача? Скорее всего — нет. А вот за Соню… За Соню он не простит. Великодушие и всепрощение — увы, не его конек. Подробно изучив полученную информацию, Антон понял, как будет действовать дальше.

На следующий день, пока Лана наводила красоту, Антон, устроившись на диване, отправил сообщение Соне и, не дождавшись ответа, набрал номер Никиты.

— Привет, малыш. Соскучился? — тут же ответил друг дурашливым голосом.

— Очень, — подтвердил Антон.

— Я тебя слушаю.

— Мне нужна твоя помощь.

— Последнюю рубаху отдам, — раздалось на том конце, а потом вдруг что-то произошло, потому что следующее слово, произнесенное другом, было нецензурное.

— Никита, ты тут?

— Да тут я. Просто новость — офигеть! Кажется, дивиденды в этом году «Вега-продукт» все же выплачивать будет. Сейчас акции попрут вверх.

— Это просто отличная новость, — согласился Антон, — и очень вовремя. Слушай, — он все же не выдержал и вскочил на ноги, сделал круг по номеру, чуть не снес со стола косметичку Ланы, сама девушка сосредоточенно красила ресницы рядом. — Мне нужно, чтобы ты стал моим представителем у Берцова. Мол, взялся управлять финансами одного челика, а сам пока не сильно инвестор, зато слышал про крутую контору Бориса и решил попросить помощи. Процент от посредничества готов поделить. Деньги я тебе сейчас скину. Эту сумму надо будет отдать Берцову для инвестирования. Но при этом, разыгрывая дурака, навести его на «Вегу», чтобы он вложился именно туда. Только мое имя не называй.

— Даже любопытно, какой план зреет в твоей коварной голове, — откликнулся Никита.

— Сделаешь?

— А то. Чувствую, чем-то крепко прижал тебя этот чувак, а мы своих не бросаем. Хорошо, что в нашем деле лицом компании являешься ты, я пока нигде не засвечен. А то пробил бы твой Берцов меня на раз-два. А так… — Никита помолчал и уже другим, тихим голосом спросил: — Все очень серьезно, да?

— Да. Помоги.

— Не вопрос, разведем козла на бабки, — снова включил дурашливого оптимиста Никита.

— Я в тебя верю. — Антон остановился около окна, поправил занавеску.

— Вопрос можно?

— Валяй.

— Скажи, почему ты так зацепился за «Вега-продукт»? Есть какая-то закрытая информация?

— Называй это интуицией, — ответил Антон и отошел вглубь комнаты.

— Ну-ну, — чуть насмешливо произнес Никита. — Ладно, пошел я готовиться к охмурению Берцова. Деньги перегоняй.

— Сейчас все сделаю.

На этом разговор закончился, и Антон почти сразу перевел Никите довольно внушительную сумму.

«Офигел?» — тут же пришло сообщение от друга.

«В самый раз».

«Играешь по-крупному, парень. Не боишься?»

«Нет».

Лана закончила макияж и приступила к прическе, заметив, что локоны здесь держатся только на термоядерном лаке.

— Климат ужасный, — в который раз проворчала она.

— А люди здесь живут всю жизнь, — ответил Антон.

— Бедолаги.

Он снова взглянул на экран телефона.

Понедельник — последняя дата. В пятницу у него вылет. На решение вопроса есть только суббота и воскресенье. Получится? Нет?

Соня так и не ответила. А может, это и к лучшему. Нечего ей впутываться во все это. Надо искать другой выход.

Но он так хотел ее увидеть! Хотя бы просто увидеть. Поговорить. Вспомнить, как это — быть с ней. Он и не забывал. Он всегда обнимал ее, обхватывая руками голову. И она прижималась к плечу и ворчала, что он снова испортил ей всю прическу. А он плевать хотел на ее прическу. Ему просто нравилось так ее обнимать, чувствовать густые волосы под ладонью и теплое дыхание около ключицы. Знать, что эта девчонка его. Только его.

А потом вдруг обнаружить ее в постели с другим. И умереть…

Лану он так не обнимал. Он вообще больше никого так не обнимал. И татуировку хотел свести, даже поехал в салон, но по дороге позвонил отец и сказал, что маме плохо — гипертонический криз. Антон тогда резко развернулся — через две сплошные — и помчался к родителям. Мама отказалась от госпитализации, болела долго, Антон каждый день навещал ее и удаление татуировки отодвинул на будущее. А потом, когда мама окончательно пришла в себя, как-то уже отстраненно смотрел на орнамент. Больно, да, но можно закрыть часами. А можно удалить, только… ничего не изменится. Соня навсегда часть его жизни. Даже с таким финалом их истории.

Пиликнул телефон. Неужели все-таки она?

Нет.

Пришел ответ на вчерашнюю просьбу пробить Стаса.

«Сотрудник службы безопасности “Казачок Инвест”. Будь очень осторожен».

Что и требовалось доказать. «Казачок Инвест» — крупная корпорация, которая владеет «Вега-продуктом» и собирается в ближайшее время его продать. Возможность предотвратить эту сделку истекает в понедельник.

На мужчин в юбках ей сегодня везло. Соня дошла до Королевской мили и остановилась перед уличным волынщиком. А он был при полном параде: не только в килте, но и в меховой шапке. Услышать волынку в центре Эдинбурга было прикольно, но этот мужчина разительно отличался от парней со свадьбы. Те были… как бы это сказать… естественными. А этот — ряженый. Соне вспомнились мужчины в треуголках, разгуливающие по Дворцовой площади в Питере и предлагающие сфотографироваться с ними за деньги. Этот фотографироваться не предлагал — он был музыкантом, но ощущение, что «не настоящий», не покидало. Хотя колорит присутствовал, да. Но такой, исключительно для туристов. Немного послушав монотонный звук волынки, Соня пошла дальше.

У нее были великие планы, ей предстояло купить сувениры, а потом все же найти настоящую чайную комнату и позволить себе в обед британский five o’clock tea — почувствовать себя героиней романов Бронте или Гаскелл. Соня проверила телефон. Сообщений больше не было. Чертов Чехов!

Ведь знал же, что писать! Помощь ему нужна! Если бы написал, что хочет встретиться, — она бы проигнорировала послание, но помощь — это совершенно другое.

Так, он большой мальчик, создал собственное дело, зарабатывает хорошие деньги и со своими проблемами абсолютно точно способен справиться сам. Она на эти хитрости не поведется.

Соня убрала телефон и решительно вошла в сувенирный магазин. Чего здесь только не было! Шарфы из кашемира самых разных клановых расцветок, магниты, подставки под кружки, зонты, клетчатые сумки из твида, серебряные украшения с кельтскими плетениями, кружки с чертополохами и флагом Шотландии. Соня шла вдоль полок с кашемиром и читала названия кланов: «Брюс, Кэмерон, Кэмпбелл…»

А вдруг ему и правда нужна помощь? Ну вдруг?

У него под боком Лана, вот пусть она и помогает!

Дуглас, Фрэзер, Макдауэлл.

Может, Лана отказалась? Или. Черт! Что у него там произошло?

Маккензи, Маклеод… О! Стюарт! Красивый красный тартан.

Соня остановилась перед расцветкой клана Стюартов, решая, купить такой шарф или нет. Пока решала, снова достала телефон.

«Лана помочь не может?»

Она все же не удержалась и пустила шпильку.

«Нет», — пришел краткий ответ.

«Что за помощь?»

«Мы можем встретиться?»

Конечно, конечно, мы можем встретиться! Будем сидеть, мило беседовать и рассказывать друг другу о своей успешной жизни! Хотя о чем ему рассказывать. Соня и так все видела собственными глазами.

«Я сейчас занята».

«Во сколько сможешь? Вечером?»

Дурак! Она до вечера не дотянет — с ума сойдет. И сразу побежать не может — гордость.

«Через полтора часа».

«Хорошо. Где?»

«В центре».

«Книжный Waterstones на Princes Street устроит?»

И хоть бы одну ошибку сделал в правописании! Она бы вообще все на русском написала. Педант фигов. Соня вздохнула.

«Устроит».

«Ок. Тогда через полтора часа. Не опаздывай. Сразу поднимайся наверх. Там кафе. Я приду минут на десять позже. Так надо. Жди меня и не опаздывай».

Соня даже не стала задавать вопросов. Судя по сообщению, он точно куда-то влип. И писал так, словно давал инструкцию, поэтому в ответ она набрала лишь: «Хорошо».

Она, которая постоянно со всеми спорила, его слушалась всегда. Если Антон так сказал, значит, так надо. Это повелось давно, еще со школы. Потому что если ее девиз был «Слабоумие и отвага», то его — «Семь раз отмерь — один отрежь». Антон не был импульсивным человеком, если он часто быстро принимал решения, то только потому, что умел моментально просчитывать варианты и выбирать правильный.

Соня смотрела в телефон, читала инструкцию, и ей вдруг показалось, что ничего не было.

Вот этих вот лет врозь — не было. И сейчас они продолжают с того места, на котором закончили… Надо только вырезать историю с Артуром. Удалить, сжечь, стереть в порошок, закопать.

А еще надо как-то прожить эти полтора часа до встречи.

Непослушными руками Соня сунула телефон в рюкзак.

Шарф расцветки Стюартов она в итоге не купила. Взяла сине-зеленый Кэмпбеллов, красный Фрэзеров и голубой Макдауэллов. По дороге к кассе захватила еще несколько упаковок фаджа — национальных сладостей, которыми шотландцы очень гордятся. По вкусу они напоминают отечественную помадку. Короче, на любителя. Зато чисто шотландская вещь и красиво упакована.

Чайная комната, похоже, отменяется. До встречи всего час, и надо успеть привести себя в порядок. В итоге в ближайшем заведении фастфуда Соня зарулила в туалет, где попыталась соорудить хоть что-то приличное на голове и подкрасить глаза и губы. Если с лицом все удалось, то с прической не очень. Самый лучший вариант — высокий хвост. Пара капель духов. Господи, как колотится сердце. Они сейчас встретятся.

Чехов, я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что у тебя после нашего расставания все получается, а у меня не получается ничего. Ненавижу за свои влажные от волнения ладони и за то, что сегодня ночью я снова буду рыдать. Ненавижу за то, что я стояла там, у твоего дома, ни в чем не виноватая, и видела… видела тебя с другой.

В книжный Соня пришла за полчаса до назначенного времени. Она бродила между полок, рассматривала корешки и не могла прочитать ни одного названия. Перед глазами все расплывалось. Соня вынимала наугад книгу, смотрела на обложку и ставила ее обратно. Книжный был большой и уютный. Наверное, именно здесь можно приглядеть подходящий подарок для папы. Как дополнение к виски.

Но она сделает это потом, сейчас сосредоточиться на литературе не получалось совсем.

Соня поднялась на последний этаж магазина, где располагалось кафе, мягкие диванчики и панорамное окно с потрясающим видом на Эдинбургский замок.

Купить чай и сладости сейчас или подождать Антона?

Соня поняла, что ей надо чем-то себя занять, поэтому решила купить чай сейчас.

Он увидел ее сразу. Соня сидела за одним из столиков в углу, недалеко от книжного стеллажа, и пила чай. Антон не торопился подойти — он наблюдал. Вот она включила экран лежавшего на столе телефона, глянула — наверное, проверила время, а потом, потерев пальцем лоб, вздохнула. И взяла в руки чашку.

Внутри все зашлось от нежности.

Сонька! Фея…

Ты пришла.

Антон знал, что времени у них совсем немного. Стас скоро поймет, что следит исключительно за Ланой, которая находилась сейчас в универмаге и с упоением занималась примеркой новой осенне-зимней коллекции одежды. Сразу после того, как Соня согласилась на встречу, Антон повел Лану на главную торговую улицу Эдинбурга. Она восприняла поход с радостью, приняв его за компенсацию не получившейся поездки в Лондон, и прямо в торговом зале сделала несколько селфи, тут же отправив их в соцсеть и подругам. Минут через двадцать Антон почувствовал — можно уходить. Он сказал Лане, что ему необходимо заглянуть в один финансовый офис по делам, а потом в книжный, и предложил после того, как Лана сделает все покупки, пообедать в ресторане.

От переизбытка чувств она крепко поцеловала Антона в губы и пообещала освободиться как можно раньше.

— Не торопись, — ответил он.

Если бы дело касалось только Ланы, Антон был бы уверен, что пара часов у него есть. Но вопрос стоял иначе. Сколько времени потребуется Стасу, чтобы понять: он потерял Антона? Почему-то думалось, что это произойдет довольно быстро. И нельзя допустить, чтобы Стас увидел Соню.

Поэтому дальше тянуть время Антон не стал и приблизился к столику.

— Привет, — сказал он, сев напротив.

— Чай будешь? — спросила она.

— Нет.

Соня отставила чашку и посмотрела на Антона. Они сидели друг напротив друга и молчали. Антон разглядывал ее настороженное родное лицо и думал о том, какой он идиот. Зачем он решил впутать ее во все это? Зачем?! Если с Соней что-то случится, он потом никогда себя не простит. НИКОГДА.

— Я слушаю тебя, — чуть хрипло проговорила Соня.

Антон покачал головой:

— Прости, я передумал.

— Передумал что?

— Мне не нужна помощь.

— Уверен? — Она пытливо на него посмотрела, а потом выдала: — Так, Чехов, колись, в чем дело.

— Ни в чем, — невозмутимо ответил он. — Я просто хотел тебя увидеть.

— Не ври, я слишком хорошо тебя знаю.

Антон вздохнул. И взял в руки ее чашку. Покрутил в руках.

— Я жду.

Соня сказала это таким командным голосом, каким когда-то запретила ему приходить на ее соревнования по теннису. Он улыбнулся.

— Ничего смешного. Я завтра улетаю, у меня сегодня, между прочим, последний день, и я из-за тебя нарушила все планы.

Антон вернул на место чашку и подпер кулаком щеку:

— Знала бы ты…

Он хотел сказать, «знала бы ты, как я рад тебя видеть», но она прервала его на середине фразы:

— Откуда мне знать, если ты ничего не рассказываешь?

— Что ты хочешь услышать?

Что я тебя люблю? Что я все это время не жил? Что я так и не смог забыть тебя? Что?!

— Хочу услышать, во что ты влип.

Антон провел ладонью по лбу и вздохнул.

— Ладно, — признался он. — Я, кажется, и правда столкнулся с проблемой. Я улетаю в пятницу, но есть подозрение, что мне не дадут этого сделать.

— Почему? — тут же спросила Соня.

— Я не могу рассказать. В любом случае рано или поздно я вылечу. Задержат в крайнем случае до вторника. Просто все дело в том, что есть одна вещь, которую необходимо передать моему отцу, и сделать это нужно до понедельника.

— Что за вещь?

— Ключ от сейфовой ячейки.

— И ты хотел, чтобы этот ключ передала я, — сказала Соня.

— Да.

— А потом передумал.

— Да.

— Почему?

— Потому что сначала мне показалось, что ничего опасного в этом нет. Я просто отдам тебе ключ, и ты улетишь завтра в Москву, а потом…

— Что потом?

— А потом я испугался, — закончил Антон.

— За сохранность ключа? — Соня иронично приподняла бровь.

— За тебя, дурочка, — тихо ответил он, глядя в ее темные блестящие глаза.

— Речь идет о чем-то серьезном?

— Речь идет о крупной сделке, репутации и чувстве долга моего отца, — ответил Антон.

— И все?

— А этого мало? Если ты имеешь в виду что-то противозаконное, — он слегка улыбнулся, — то нет. Ничего противозаконного. Просто… есть люди, которые хотят этому помешать. Когда речь идет о больших деньгах.

— Я сделаю это, — быстро сказала Соня.

— Что?

— Я передам ключ Павлу Сергеевичу. Давай, — она протянула ладонь.

— Соня, я… — он помотал головой. — Мое сообщение было ошибкой. Я передумал.

— Давай.

Лана не удивилась, когда Тони собрался в книжный. Хотя обилия книг в его доме она не заметила. Две небольшие полки, в основном с профессиональной литературой. Наверное, Тони надо купить что-то еще про акции. Все-таки британцы разбираются в этом деле лучше, чем наши.

К тому же она была девушкой умной и понимала, что три часа у примерочной мужчина стоять не будет. Зато сумма, которую он перевел на ее пластиковую карту, порадовала. Сумма была из категории «ни в чем себе не отказывай, милая».

Все-таки Тони был зайкой. И теперь, когда они вернулись с острова, жизнь обязательно наладится.

Сегодня планируется классный ресторан, значит, можно уже предвкушать романтический вечер.

Лана сняла с плечиков очередное платье и, когда надела его, довольно улыбнулась. Ярко-бирюзовое, с запахом, оно визуально увеличивало грудь и подчеркивало тонкую талию. Платье очень шло Лане.

Недолго думая, она щелкнула свое отражение в зеркале и отправила фотографию сразу нескольким подружкам.

«Шопинг в Эдинбурге — бомба!»

Стас пил кофе и смотрел в окно. Жучок работал исправно. Стас знал, что парочка застряла в соседнем и, к слову, не самом дешевом магазине. Когда они его покинут, то с большой долей вероятности пройдут мимо окон этого кафе.

Признаться, вчера Стас был немало удивлен, когда, вместо того чтобы отправиться в Лондон, они решили остаться в Эдинбурге. Это ему крупно повезло, что он заранее прибыл к камерам хранения и, затесавшись среди толпы, услышал недовольную речь Ланы, которая даже не понижала голос, когда спрашивала: «Что еще мы забыли в Эдинбурге?» Блондиночка явно не могла справиться с охватившим ее разочарованием.

Почему у них внезапно изменились планы? Зачем Тони в Эдинбург? Может, Стас все-таки ошибся и у парочки вовсе не тур любви?

Как бы то ни было, утро они провели в отеле, а потом оба в хорошем настроении отправились тратить деньги.

Может, парню просто надоели долгие переезды, и он решил, что отсидится здесь? А что, отель хороший, магазины и рестораны, чтобы выгулять девушку, рядом…

Занятый этими мыслями, Стас чуть не пропустил Лану. Она шла по тротуару с большими бумажными пакетами в руках и была одна.

Без Тони.

Стас, не допив кофе и оставив на столе денежную купюру, сорвался с места. Черт! Где ее ненаглядный?

Выбежав на улицу, Стас быстро нашел в потоке пешеходов Лану и, почти ее нагнав, пристроился рядом, а потом разыграл удивление.

— Какая встреча! Я думал, вы в Лондоне.

От неожиданности Лана вздрогнула и обернулась. А потом, узнав Стаса, громко выдохнула.

— Как ты меня напугал!

— Прости, — виновато сказал Стас и, когда Лана продолжила путь, подстроился под ее шаг.

— Прощаю. Но это было очень неожиданно.

— Мне тоже было неожиданно встретить тебя здесь.

— У Тони работа, — многозначительно ответила Лана, остановившись перед торговым центром. — Ему здесь надо то ли в банк, то ли в какую-то фирму. Честно говоря, я не разбираюсь в его ценных бумагах.

— Так он здесь по работе? Я думал, вы отдыхаете.

Лана посмотрела на Стаса немного свысока и заявила:

— Тони всегда работает. Но здесь мы на отдыхе. Просто любому мужчине вряд ли понравится два часа ждать девушку у примерочной, поэтому он дал мне время на себя, а сам пошел то ли по делам, то ли в книжный. У нас все хорошо, Стас. Мы строим наши отношения на взаимном уважении. Еще вопросы есть?

Она явно защищалась и одновременно ставила его на место.

Стас даже поднял вверх руки, показывая, что сдается.

— Прости, кажется, я влез не в свое дело. Не хотел, правда. Просто очень удивился, увидев тебя здесь.

Лана ничего не ответила и демонстративно посмотрела на вывеску.

— Понял, не отвлекаю. Удачного шопинга!

— Спасибо.

Лана сделала шаг, и стеклянные двери торгового центра перед ней раскрылись.

Книжный, значит. Где здесь поблизости книжный?

Или Тони своей девушке солгал, и Стас его потерял? Черт! Неужели он его потерял?

Впрочем, сначала все-таки нужно проверить ближайший книжный.

Она ему верила. Она всегда ему верила. И он никогда ее не обманывал. Соня была уверена, что не обманывает и сейчас.

Прежде чем отдать ключ, Антон сказал:

— Подумай хорошо.

— Я уже подумала. Знаешь, давно не видела Павла Сергеевича. Соскучилась. А тут такой повод… Он все так же в твоем телефоне «Верховный»?

Антон чуть заметно улыбнулся и кивнул. Он не сводил с нее глаз. И от этого взгляда становилось сложно дышать и говорить. Хотелось сказать: «Перестань! Мне и так плохо, а ты делаешь еще хуже».

Соня молча раскрыла ладонь, и Антон вложил в нее ключ. Пальцы соприкоснулись, и Соня вздрогнула. Прикосновение любимого человека всегда особенное. А того, кого не видела так долго, — вдвойне. И может, даже втройне.

Антон убрал руку, а Соня сжала ключ и потянулась к рюкзаку, чтобы спрятать его во внутреннем кармане.

— Странно, — проговорила она.

— Что странно?

— Ты доверяешь девушке, которая тебе изменила и переспала с другим.

— Есть вероятность, что не изменяла.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — глухо ответил он.

И она прочитала в его глазах боль. Наверное, точно такую же боль он увидел и в ее глазах, потому что потом они долго молчали. Кажется, ему пора уже было уходить, но он не уходил. Все сидел и смотрел на нее. И тогда она решилась — спросила:

— Скажи, а если бы… если бы я тогда… все же была с Артуром… ты бы сейчас, после этих лет, простил меня?

— Я не знаю, — он потер ладонью лоб и на секунду прикрыл глаза. Голос его звучал устало и грустно. — Я правда не знаю. Тогда у меня вся жизнь перечеркнулась. Человек, которому я доверял. Понимаешь, как тебе, я никогда и никому не доверял, кроме родителей, конечно. Так вот, этот человек меня предал. Я думал, что тронусь умом. Я потерял все: любовь, друга, ориентацию в жизни. Я не мог не верить собственным глазам и не мог тебя простить. Но когда встретил несколько дней назад… знаешь… я был так рад тебя видеть… а потом осознать, что ты не чужая, ты не стала чужой, а потом узнать, что… — он снова закрыл глаза, справляясь с нахлынувшими эмоциями. — Я не знаю, Сонь, простил бы или нет. Честно. Я знаю только, что ты ни в чем не виновата и что теперь надо как-то пережить еще и этот факт. Факт, что кто-то намеренно все разрушил, а я… я позволил.

— Спасибо за честность, — тихо ответила Соня.

Ее разрезало это «я». Не «мы позволили», а «я». Всю ответственность он взял на себя. Хотя.

— Виноваты оба, — возразила она. — Для начала мне стоило аккуратнее брать спиртное из чужих рук. Но что теперь говорить.

У него Лана. У него другая жизнь.

— Дай руку, — вдруг сказал Антон.

— Зачем?

— Дай руку.

И она протянула ему руку. Левую.

— Не ту, — он сам взял правую, на которой широкий браслет плотно облегал кожу.

Антон нашел застежку и расстегнул браслет, а потом долго смотрел на внутреннюю сторону запястья.

— Не удалила, — он поднял глаза.

— Нет.

— Хотела?

— Очень.

И он кивнул. Он понимал.

А Соня смотрела на него, и в душе все замирало.

Ты меня еще любишь? Хоть чуть-чуть? Хоть капельку? Скажи… скажи, что я тебе до сих пор дорога. Слишком поздно, да? Поздно.

Антон выпустил ее руку и встал.

— Мне пора.

— Да, конечно.

— Сразу из магазина не выходи, подожди минут десять. За мной может быть слежка. Кстати, следит Стас, так что держись от него подальше.

— Хорошо.

Он еще немного постоял — смотрел на нее. Так смотрят, когда прощаются. И внутри все обрывалось.

Скажи что-нибудь!

Не сказал.

— Я все сделаю, не сомневайся, — произнесла Соня пересохшими губами.

— Я не сомневаюсь.

А потом он все же подошел, наклонился и коротко поцеловал ее в губы.

Она даже не успела этого осознать, сделать вдох.

А он уже распрямил плечи и, не оглядываясь, ушел.

Она потом долго стояла у панорамного окна магазина, смотрела на Эдинбургский замок, трогала пальцами свои губы, которые только что поцеловали, сходила с ума от произошедшего мимолетного касания и ждала Антона. Он вышел не сразу, зато, когда появился на улице, в его руках был бумажный пакет с логотипом магазина — что-то купил внизу.

Соня стояла у окна и провожала его взглядом, как тогда, на острове, когда она рисовала озеро, а он уходил куда-то в горы.

Только в этот раз за Антоном на приличном расстоянии следовал Стас.

Антон увидел Стаса моментально, как только спустился вниз. Тот входил в магазин. Значит, все-таки засек. Антон тут же взял с центрального стенда с бестселлерами две первые попавшиеся книги и уверенным шагом двинул к кассе, так, чтобы Стас сразу его заметил.

Стас заметил. Но не подошел. Предпочел остаться в тени, отступил к стеллажам, повернулся спиной, изображая посетителя-книголюба, снял с полки какой-то том и ждал, пока Антон, стоя в очереди, расплатится за покупку.

Сейчас самым важным было отвлечь внимание на себя, не дать Стасу столкнуться с Соней. И, получив положенные в пакет с логотипом книги, Антон направился к выходу.

Мысль была только одна: «Увести отсюда Стаса».

Увести как можно дальше, ни в коем случае не подставить под удар Соню. Человека, которого он знал и любил почти всю свою жизнь.

Как же он хотел ее коснуться там, наверху!

Обнять, прижать к себе, сказать, чтобы больше не сомневалась в нем, предложить начать с того места, где они закончили, вычеркнув из жизни случай с Артуром как чудовищную ошибку.

Но он ничего не сказал, хотя умел быть убедительным. Только быстро поцеловал на прощанье — не сдержался. Его девчонка.

Не задавая лишних вопросов, она сразу согласилась помочь. И в этом вся Соня.

Антон ничего не сказал из того, что хотел, потому что для начала им обоим надо вернуться в Москву, а ему еще и решить вопрос с Ланой.

Но он все сделает. Только бы выбраться отсюда.

На улице было шумно и многолюдно. Столица, центр, день.

Антон шел по Принцесс-стрит, уводя Стаса как можно дальше от книжного. Стас шел на расстоянии и не отсвечивал, но Антон ощущал его присутствие.

На противоположной стороне дороги находился парк. Можно пройти туда и позвонить Лане. Она через некоторое время присоединится к Антону, и они вместе направятся в ресторан, лишив Стаса любых подозрений. В конце концов, купить в книжном пару детективов, или что он там приобрел, не преступление.

Антон поискал глазами пешеходный переход. Необходимо было перебраться на другую сторону. Перед переходом столпился народ, хотя горел зеленый, просто очень много людей собралось пересечь проезжую часть.

В этот момент Стас его нагнал. Антону не надо было оборачиваться — он просто это почувствовал.

И когда Антон уже был готов ступить на дорогу, пешеходный светофор переключился на красный, открывая дорогу водителям.

Все последующее произошло очень быстро.

Возможно, это была интуиция. Именно в тот момент, когда светофор переключался, Антон вдруг подумал, что Стасу ничего не стоит сейчас толкнуть его в спину, и тогда Антон полетит прямиком под колеса автомобиля. В том, что у Стаса хватит сил и умения сделать все быстро и грамотно, сомневаться не приходилось. И в том, что именно сейчас это произойдет, Антон почему-то тоже был уверен.

Все эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, но были настолько четкими, что решение — совершенно сумасбродное — пришло мгновенно. Не дожидаясь удара, Антон сам выскочил на дорогу. Машины уже тронулись, но еще не успели набрать скорость, а Антон когда-то, в своем спортивном прошлом, давал хороший старт. И этот старт его не подвел — позволил стремительно перебежать дорогу, оставляя позади машины, звук клаксонов и Стаса.

Сердце бешено колотилось в грудной клетке. Адреналин и шок. Не переходя на шаг, Антон легким бегом спустился вниз — к парку, где были ровные английские газоны, цветники, дорожки и фонтан. Затеряться здесь невозможно. Так что лучше пробежать парк насквозь и дальше скрыться на одной из улиц.

Дыхание постепенно выравнивалось. Мозг приходил в норму.

Своим поступком Антон выдал себя Стасу. Но и Стас теперь знает, что Антон в курсе его слежки.

Что дальше?

Он был так занят своими размышлениями, что не заметил появившегося из-за поворота мальчика на велосипеде. Велосипед катил прямо на Антона, а мальчик, разогнавшись, явно только учился им управлять и не мог маневрировать. В последний момент, чтобы избежать столкновения, Антон отскочил в сторону и неудачно подвернул стопу.

Ногу пронзила резкая боль.

Выждав положенное время, Соня вышла на улицу и направилась по Принцесс-стрит в сторону, противоположную той, куда устремился сопровождаемый Стасом Антон.

Ключ, который он передал, был небольшой и своеобразный. Такой сложно подделать. Одним словом, от сейфа.

И ключ рождал вопросы. Где Антон его взял? Здесь? Не будет же Чехов возить с собой такую ценную вещь. К тому же этот ключ, совершенно точно, имеет срок годности, если она должна передать его не позднее выходных. А еще происходящее явно кому-то не нравится, если за Антоном следит Стас. Вот! Соня сразу поняла, что со Стасом не все так просто.

Голова шла кругом.

Единственное, что Соня знала точно, — это то, что завтра она улетит в Москву и сразу же начнет искать возможность передать ключ Павлу Сергеевичу. Хотя легко сказать…

В ее телефонной книге сохранился номер Свешникова-старшего. Только вот вдруг она в его внесена в черный список? Или, увидев имя абонента, Павел Сергеевич просто не возьмет трубку? Что Антон рассказал родителям об их разрыве? Наверняка они считают ее настоящей дрянью, предавшей их сына. Что ж… имеют право.

Раньше отношения с родителями Антона у Сони были доброжелательные. Не близко-душевные, но вполне себе хорошие.

Антон у них поздний ребенок, и мама — Надежда Кирилловна — очень эффектная и ухоженная женщина, была, наверное, олицетворением идеальной матери, только все же чересчур заботливой. Антона порой тяготила такая забота, но он никогда ничего по этому поводу не говорил. «Она же мама». Зато Соня, несмотря на приветливость Надежды Кирилловны, периодически чувствовала, что сдает ей экзамен на предмет «Достойна ли эта девочка Антона? Не подведет? Не обидит?».

А начиная с одиннадцатого класса, когда его родители застали их в квартире, Соню приняли как девушку сына официально и начали приглашать на разные семейные мероприятия. Позже, когда они с Антоном стали жить вместе, этих приглашений время от времени удостаивались и родители Сони.

Надежда Кирилловна никогда ни словом, ни взглядом не выдавала, что чем-то недовольна, но всегда была начеку. И Соня это ощущала.

Другое дело — Павел Сергеевич. Обычно он практически не участвовал в общем разговоре, предпочитая роль наблюдателя. Но при этом Соня чувствовала, что нравится ему. И это чувство было взаимным. Часто, ловя на себе его чуть ироничный взгляд, вспоминала, как Павел Сергеевич смотрел на нее в школе, когда она прислоняла носовой платок к лицу Антона. Ей казалось, что именно тогда они друг другу и понравились.

Только это было очень давно.

Как теперь посмотрит на нее Павел Сергеевич — вопрос. Да и не это главное. Главное — с ним встретиться. Если отец Антона не ответит на телефон, тогда Соне придется ехать в его офис и караулить там. Хотя охрана ее вряд ли пропустит. Впрочем, всегда существует вариант подкараулить на стоянке.

Занятая своими мыслями, Соня не заметила, как почти добралась до памятника Вальтеру Скотту, которых по всей Шотландии, наверное, столько, сколько в России Пушкину. А потом ее взгляд уперся в колесо обозрения.

И внутри что-то снова оборвалось. В последний раз на колесе обозрения она каталась в Парке Горького с Антоном на свой двадцатый день рождения. До ее двадцать первого они не дотянули совсем чуть-чуть. Кататься на колесе было их традицией. А все потому, что Антон решил оживить подаренную ею акварель.

— Ты серьезно?

— Почему нет?

— Нас с шарами не пропустят.

— Ну, извини. Я не виноват, что ты их нарисовала.

Соня стояла на площадке в Парке Горького и смотрела на огромное колесо. Веселой вечеринки с друзьями в честь ее восемнадцатилетия не получилось, потому что май, выпускной класс, последний звонок и подготовка к экзаменам. Но, к своему собственному удивлению, она не расстроилась. Еще будет возможность. Зато когда позвонил Антон и велел спускаться вниз, Соня не мешкая отложила учебник по истории и выбежала на улицу. Он стоял во дворе со связкой воздушных шаров и четкой программой ее праздника.

— Верну тебя домой к шести, так что родители будут думать, что ты весь день занималась подготовкой к экзамену, — сообщил он вместо поздравления.

Про родителей было очень актуально. Они уже пару раз чуть не застукали их в самый неподходящий момент. Один раз у нее, в другой — у него. Хорошо, что в первый раз они еще ничего не успели, а во второй — только закончили. Соня помнила, как в панике пыталась быстро одеться и не попадала ногами в брючины. Зато Антон попал и вышел в коридор встречать родителей, пока Соня приводила себя в порядок. Она слышала, как он втирал им что-то про математику и сложные примеры из сборника задач по ЕГЭ, а позже, когда они все вместе пили чай — Соню пригласили к столу, — прошептал, чтобы она майку чуть подтянула вверх и скрыла след на груди.

— Как успехи в подготовке? — спросил Павел Сергеевич.

— Нормально, — ответил Антон.

А Соня смотрела в чашку и почему-то была уверена, что его отец откровенно веселится.

Еще бы! Антон сдает профильную математику, а Соня базовую. Они никак не могут готовиться к предмету вместе. Лучше бы он про русский наврал.

Соня до сих пор, вспоминая тот день, краснела.

— Куда мы направляемся?

— Оживлять твою акварель.

И вот полчаса спустя они стояли в Парке Горького перед колесом обозрения. И что самое главное — их пустили с шарами в кабинку. Антон не просто сумел справиться с заиканием, он еще приобрел дар красноречия. А акварель действительно ожила! Потому что через несколько минут они оказались высоко над только-только одевшимися в зеленую листву деревьями, и Соня отпустила шары, которые взмыли в небо. В тот момент она сама чувствовала себя воздушным шаром — легким и свободным — летящим над городом.

— Давай на будущий год повторим? — предложила она Антону.

— Давай, — ответил он и, потянувшись к ней, поцеловал.

Соня раздумывала недолго. Она перешла дорогу, направилась к колесу и, заплатив за билет, через пять минут уже сидела в кабинке.

Колесо начало медленно поднимать ее над городом, делая людей крошечными, а дома игрушечными. Такая высота позволяла увидеть море. Вид открылся необыкновенный. Чехову бы понравилось. Соня подумала, что он, наверное, тоже давно не катался на колесе обозрения. Представить себе Лану на таком аттракционе было проблематично. Соня поморщилась. Зачем она сейчас вспомнила о Лане? Лучше любоваться панорамой. Внизу раскинулся старый город, и можно было увидеть сразу и парк, и Эдинбургский замок, и Холируд, но взгляд почему-то все время возвращался к морю и виднеющимся вдали узкими синими полосками островам.

Соня вынула телефон и сфотографировала Эдинбург с высоты птичьего полета.

Ей не хватало Антона. Ей не с кем было разделить это маленькое приключение.

Она приподняла правую руку, расстегнула браслет и посмотрела на татуировку.

После того как они сдали в школе все экзамены и готовились к поступлению в вузы (он в экономический, она в художественный), пришла идея сделать парные татуировки.

Его левая рука, ее правая. Если сцепить руки в замочек — тату совпадут.

Надо было только решить, что именно изобразить.

— Знак бесконечности, — предложила Соня.

— Аргументируй.

Они сидели в его квартире, которая неожиданно стала штабом подготовки к поступлению. Если Антону с его баллами по ЕГЭ волноваться было нечего, то Соне предстояло подготовить портфолио: натюрморт, пейзаж, портрет. И она заявила, что будет писать портрет Антона, так как он модель проверенная, надо только придумать какой-нибудь интересные нюанс.

В итоге в его комнате разместились мольберт, краски, кисти и прочие необходимые художественные принадлежности.

— Во-первых, это просто, быстро и трудно испортить, — начала свою речь Соня, не желая признаться, что хоть немного, но боится боли, — а потом — это такой знак, у которого нет начала и конца. Красиво.

— Математический знак. Концепция бесконечности.

— Эта концепция переносится на любовь?

— А ты хочешь бесконечную любовь? — Антон слегка приподнял бровь.

Это он ее сейчас таким образом вынуждает на признание?

— А ты? — она в ответ слегка приподняла свою.

— Я был бы не против.

— Тогда решено, — заявила Соня и взялась за кисточку. Каким-то непонятным образом вместо портрета она писала натюрморт из учебников Антона, его ноутбука, настольной лампы и яблока. — Будем делать знак бесконечности.

— Эй!

— Что?

— Так как насчет бесконечной любви?

— Чехов, не видишь, я занята? Не загораживай мне свет!

Они оба поступили туда, куда хотели. И сделали парные тату. И да, Соня очень верила в бесконечность их любви, потому что… потому что по-другому быть просто не может. Это же Антон. Разве есть человек ближе и роднее? Надежнее и вернее? Вообразить, что кто-то из них однажды будет целовать и касаться кого-то другого, казалось невозможным. Потому что никакие другие им не нужны.

Потом Соня, конечно, хотела удалить татуировку. Она ее видеть не могла. Знак на внутренней стороне запястья все время напоминал о прошлом, и внутри все пылало. Невыносимо.

Соня даже поехала в тату-салон. Но в тот день работал начинающий мастер, и, посмотрев на ее руку, где была очень тонкая кожа и близкая вена, он испугался и не взял на себя ответственность. Предложил обратиться в другое место. А Соня подумала, что это судьба. Значит, ей придется как-то научиться с этой татуировкой жить.

И она долго училась с ней жить. Почти привыкла. Только часто прятала то под браслетом, то под длинными рукавами одежды. Чтобы лишний раз не напоминать себе, не бередить прошлое. А сегодня почему-то захотелось руку освободить.

Сегодня она видела Антона. И он ее поцеловал. А еще он тоже не свел татуировку.

Ведь это что-то… значит?

Колесо сделало круг, и кабинка опустилась вниз.

Соня, поблагодарив сотрудника, ступила на землю с зажатым в ладони браслетом.

Она решила положить его в карман ветровки и, когда сунула руку внутрь, наткнулась на нечто мягкое и смятое.

Точно! Ей же вчера утром на острове что-то передала странная шотландская женщина, а Соня, занятая собственными переживаниями, совсем об этом забыла.

Она выудила находку наружу. Разгладив ее на ладони, Соня с удивлением поняла, что женщина передала ей сплетенный из ниток кельтский узел.