Знание - развращает

Глава 1

В голове висел густой туман в сплетении с мерзким тупым гулом, что крайне неприятно влиял на ошеломленное сознание. Но не только едва не ускользающее обратно во тьму сознание было моей проблемой, лучше всего заметить, что именно полупустая, ноющая голова была одной из наименьших моих проблем. Всё моё тело было одним огромным препятствием на пути к трезвому и стабильному осознанию себя и своего положения. С первых секунд пробуждения стало ясно, что даже вдох грудью для меня будет испытанием, острая, словно игла, боль пронизывала грудь стоило лишь мне набрать на каплю больше воздуха в легкие. "Сломанные ребра" — сразу же пришла мысль. Я не спрашивал себя кто, где и когда мог нанести мне подобную травму, я лишь судорожно попытался задержать дыхание и вернуть свою диафрагму в положение, что причиняло мне наименьшую боль, это было самым первым моим действием, даже не открытие век. И хорошо что я оставил глаза закрытыми, так как секундой спустя я понял, что не только с грудью у меня проблемы, но и внизу живота, чуть ниже аппендикса как будто кто-то воткнул кусок арматуры. Сразу же захотелось застонать, ещё секундой позже я попытался сдержать стон боли от глупого и поспешного движения, но получилось не полностью. Сквозь пронизывающие разум и тело нити боли я открыл глаза, чтобы тут же их закрыть, было ярко, очень, у меня появились пятна в зрении. Я тут же закрыл веки, оставаясь во тьме с болью.

Пришла мысль: «Я был избит в пьяной драке и меня ударили ножом?». Я не помнил, как будто густой сизый туман занял место моих воспоминаний. Не нужно быть гением, чтобы понять, что подобное крайне плохой знак, не только ранение, но и амнезия. Я не был врачом и не мог сказать возможна ли вообще подобная потеря памяти, я был простым обывателем и мои нынешние эмпирические ощущение говорят две вещи: меня избили и я не помню как это произошло. То на ум сразу приходит только одно — амнезия от удара по голове. Опять же я не знал так ли это на самом деле. Но опять же у меня жутко болела голова, так что как минимум один факт шел в копилку моей дилетантской теории. Это было плохо. Вообще любая травма головы была очень паршивым делом. Может у меня не просто кратковременная потеря памяти, вдруг что-то ещё, куда хуже имеющегося по моему мнению. Кровоизлияние в мозг всегда было риском остаться овощем.

Именно мысль, что я мог превратиться в инвалида заставила меня замереть от стиснувшего сердце в ледяной хватке ужаса, как будто мне лед приложили непосредственно к позвоночнику. Нет! Не, не, не ни хера! Я не стану бесполезным инвалидом из-за драки которую я даже не помню, со мной такого не произойдет, с кем угодно другим, но не со мной.

Именно эта бредовая, навязчивая и паническая мысль заставила мои веки открыться вновь. Двигать телом хоть сколь-либо мало всё ещё было ужасно больно, а потому сквозь стиснутые зубы меня хватило только повернуть голову на бок, чтобы лучи солнца снова не ослепили меня.

— Аааааа! — в страхе вырвался крик, а после пришедшая волна боли от рефлекторной попытки двинуться прочь, подняться и убежать как можно дальше от увиденной картины, не дала и тени возможности сохранить себя от перешедшего в заунывый скулеж. Боль была адской и всё что я мог это скулить от боли, — хаааааа… шааааа… хах, хах, хааах.

Тем не менее несмотря на первоначальный испуг и боль, я не смог отвернуться от тошнотворного зрелища, прямо передо мной или лучше сказать возле меня, в жалком полуметре, с окровавленной пастью и пустыми мертвыми глазами лежала голова рыси… это было первое моё умозаключение. Я увидел голову хищной крупной кошки и испугался, но только по прошествии приступа боли от собственной глупости смог заметить некоторые важные детали. Как например то, что обладатель этой головы явно мертв. А так же то, что это явно была не рысь. Более темная раскраска меха, куда более крупные размеры, больше подходящие пуме, но самое главное, на мертвом теле зверя была одежда. Обычная человеческая одежда. Да и сам труп выглядел уж больно человекообразным, нет такого телосложения ни у одного животного… кроме горилл и обезьян. Да и кому придёт в голову наряжать огромное животное в человеческую одежду.

Я не знаю сколько я тупо пялился в мертвую пасть трупа, пока до моего уставшего мозга не дошла простая мысль. Это не рысь, это не пума и не тигр. Это труп настоящего зверочеловека. Огромная человеческая кошка. Её труп. Или его. Мой разум отказался принимать такой бред. Такого быть не может просто потому что быть не может. У меня явно галлюцинации в дополнение к амнезии.

Но нет, чем дольше я смотрел, тем больше деталей замечал, тех деталей которых мой собственный разум не был способен создать просто потому что я не знал до нынешнего момента о том, что они могут существовать. Блеск меха, пятна крови, текстура одежды, колебания меха от ветра, запах, совсем незнакомый мне запах… всего было слишком много чтобы списывать это на последствия травмы головы.

И только осознание нереальной реальности заставило меня бросить взгляд куда-то помимо трупа, дальше за него. Чтобы в очередной раз застыть. Там дальше, едва в ста метрах от меня по земле шагали существа, что не должны были существовать. Я знал как их следует называть, я помнил, но я просто не мог заставить произнести вслух. Мамонты. Вымершие доисторические животные. Те на которых по истории из школы охотились наши предки.

— Что за хуйня… — это был уже не шок, а настоящая прострация, даже вышедший к мамонтам огромный в их рост гигант с дубиной в пол его роста в руке не сумел привести меня ещё глубже в оцепенение. Даже со своего места я мог различить лицо великана, это квадратное лицо, эти наросты на месте бровей, этот хмурый и усталый взгляд. — Какого хуя…

Я… я видел уже подобную картину. Нет-нет, не в живую, но видел, образы перед глазами были настоящими, отличающиеся от того что видел я совсем недавно. Впрочем так и должно было быть, я-то видел нечто реальное, а не картинку с экрана монитора. Но тем не менее схожесть была слишком большая, как будто кто-то решил оживить изображения художника, точно то же и здесь.

— Этого, блядь, быть не может.

Так не бывает. Так в реальности не происходит. Бред! Глаза просто играют со мной!

— Уууууугрх, — тихо застонав, я перевернулся опять на спину, я не хотел смотреть на то, что увидел, ни на труп, ни на несуразных существ перед собой. Лучше тупо пялиться в небо, чем на пасущихся вдалеке мамонтов и их гигантских пастухов. — Блядь.

Я опустошен. За какие-то жалкие минуты я побывал на американских горках, включающих в себя: дезориентацию, боль, страх, панику, шок, потрясение… Даже если всё вокруг меня реально, это слишком много чтобы принять.

Что мне делать?

Такова была единственная нормальная мысль у меня в голове, что хоть как-то могла вернуть меня обратно в привычный мне логичный мир.

Перво-наперво я должен был осмотреть себя и то где я. Ясно что я ранен, а значит мне нужно установить тяжесть своих ранений и позаботиться о себе. Я был где-то посреди тундры с мамонтами по соседству без следа цивилизации в досягаемости моих глаз, с одной стороны у меня был редкий лес, а с другой полная мелких озер, от которых шёл пар, холмистая тундра. Кроме меня мне никто сейчас не поможет, разве что тот виденный мною великан своей дубиной по моему телу поможет мне отправится в последний путь.

Наверное всё дело в безысходности, мне казалось что терять собственно нечего, кроме своего шаткого рассудка, а потому стиснув зубы, выпучив глаза, надув щеки и покраснев лицом, превозмогая боль поднял себя в сидячее положение. Это далось мне дорого, зрение плыло от разноцветных пятен, пальцы подергивало в мелких судорогах, а в ушах колотилось собственное сердце, заглушая мир вокруг.

Но были плюсы, несомненно были плюсы, я не зря надругался над собой и придя в себя я смог их оценить. Теперь я смел посмотреть на себя более детально, а так же вокруг себя.

— Это не мои руки, — с ужасом, со вставшим посреди горла комом я должен был признать очевидное, ни руки, ни одежда на мне, ничто мне не принадлежало. Другая пигментация кожи, отсутствие шрамов из детства на руках, грубая и шершавая поверхность ладоней… это были не мои руки, не мои ноги. Это был не я!

Если бы не страх боли в груди, я бы начал гипервентилировать, заливаясь рыданиями, а так я лишь стиснул зубы, сжал кулаки и с внутренним, грудным рыком попытался привести себя в порядок. Вот только собравшаяся на глазах влага говорила о тщетности моих попыток самоконтроля. Но я старался. Ибо ничего другого мне не оставалось. Старался несмотря на все предательские мысли появляющиеся в моей голове, старался несмотря на то, что может лучше было бы отступить. Но я упрямый, одна из моих немногих хороших черт и сейчас я всецело доверился ей.

Долгие десятки минут спустя, когда первые припадки экзистенциального кризиса ослабили своё давление на меня, я принялся анализировать свою ситуацию. Я успел осмотреть себя и место вокруг более детально. Было три важных детали: в моём брюхе была колотая рана, вокруг которой уже успело застыть приличное пятно крови, рядом валялась обгоревшая и разбитая в дребезги телега, а возле неё мертвая лошадь.

Должен признать, именно вид алого пятна крови дал мне сил начать думать о чем-то помимо невозможности происходящего. Видимо сработал инстинкт самосохранения. Даже если вокруг творится бред моего сознания, этот первобытный позыв всё равно исполняет свою роль, давая стимул и силы делать хоть что-то, чтобы спасти свою шкуру.

Радостной новостью было то, что рана на животе была странно зажившей, будто она не свежая, как говорят всё факты (труп рядом, разбитая телега всё указывало на обычное ограбление), а ей уже как минимум месяц, при этом возле меня валялись аловатые осколки разбитого в дребезги небольшого пузырька едва дотягивающего до 100 миллилитров. Понемногу приходило понимания того, что же со мной произошло, да и не только со мной, но и с телом в котором я оказался.

Пускай мои догадки могут бредом, пускай, но если есть хоть шанс, что всё вокруг меня реально то… То мне нужно осмотреть телегу.

До телеги было метров десять. Так мало и так много в моем состоянии. Десять метров ада, так я их видел. Но я должен был добраться до обломков. Я не чувствовал в себе уверенности подняться на ноги, скорее я знал, что стоит мне попытаться как тут же свалюсь на землю, вот только ползти на четвереньках я не вынесу. А значит выбора не было, как не было его и раньше, есть вещи которые просто нужно сделать через не могу и не хочу.

Встать с первой попытки почти вышло, было больно, снова и много, больше всего в жизни я ненавидел боль и сейчас мне казалось что в моей жизни осталась только она. Но я встал, хотел бы сказать что я гордо и уверенно стоял на ногах. Нет. Совсем нет. Куда уж более похоже, что стоило ветерку подуть немного сильнее и я упаду на землю, в объятия новой порции агонии. Ноги едва держали мой собственный вес, голова кружилась и неприятно гудела, в висках стучала кровь, всё тело сигнализировало о том, что оно работает в долг, едва-едва и на пределе своих сил. И я был благодарен уже за эту малость. Медленно, шатаясь хуже всякого пьяницы, шаг за шагом я добирался до почерневших от огня и даже в некоторых местах всё ещё горящих деревянных обломков. Наконец с последним шагом я едва не свалился, но вовремя успел ухватить бок перевернутой телеги, опершись на него, я начал изучать сохранившееся содержимое. А было всего нечего. В самой телеге ясное дело ничего не было, а если и было, то успело сгореть или было украдено теми, кто убил огромного человекоподобного кота и нанес рану в живот мне. Но вот в жалких метрах от повозки валялся разбитый деревянный сундук, а за ним кожаный походный рюкзак прямиком из средневековья.

Я не Шерлок Холмс, гениальный детектив, творение Артура Конана Дойля, я даже не доктор Ватсон, но даже мне из имеющихся улик вполне по силам восстановить сцену преступления. Два путешественника попались шайке шальных разбойников. Убили лошадь, чтобы не смогли убежать, затем прирезали кошака, а после второго путешественника. Подошли к повозке уже для более детального разграбления, как на шум и крики боя пришли мамонты, а с ними великан. Деятели вольной дороги видимо струхнули и, схватив что успели кинулись прочь. Примерно так я вижу эту ситуацию, иначе объяснить оставленный рюкзак, сундук и недобитого меня я не могу.

В стороне взревел один из мамонтов, а наблюдающий за ними великан лишь флегматично почесал себе спину огромной дубиной. На меня и мою деятельность они обращали ровно ноль внимания и хвала им за это.

Теперь от повозки нужно было добраться к рюкзаку и ящику. Бля. Снова терпеть боль в животе и груди. Ненавижу боль.

На этот раз получилось быстрее, возможно наконец подействовал адреналин, если моё тело вообще способно его вырабатывать или мне просто мерещится, последнее больше всего похоже на правду.

На мою удачу в рюкзаке я нашёл то что искал и о чем предполагал. Два маленьких красных пузырька. А ещё кусок сыра, хлеба, бутылку чего-то алкогольного и ломтики сушеного мяса. Помимо двух книг, которые открыл, но понять не смог, язык которыми они написаны мне был не знаком. Так было в первой, а вторую я не открывал, она была странной, лучшее что я могу сказать, что она вызывала у меня в руках покалывание и сосущее чувство в глубинах разума. К тому же на фиолетовой обложке уж слишком сильно выделялся узнаваемый для меня орнамент, будто кто-то используя три палки и точку попытался схематично создать изображение портальной арки. Её я просто кинул обратно в сумку, у меня не было сейчас времени заниматься этой странной книгой.

Всё своё внимание я уделял двум найденным пузырькам. Была догадка для чего они и что внутри них, но вот проверять было страшно. Может я сейчас одной ногой в могиле посреди черт знает где, но только одной ногой. И мне не хотелось прыгать второй ногой в эту яму.

Но какой у меня был выбор?

Дрожащими руками я кое-как выдернул пробку, что закупоривала пузырёк и поднес тот к носу, чтобы моментально отдернуть тот в сторону. Не нашатырный спирт, но близко. Что-то внутри меня подсказывало, что на вкус содержимое емкости соответствует запаху. Снова прибегнув к дыхательному упражнению по успокоению, зажав себе нос свободной рукой, я опрокинул вонючую жидкость себе в горло одним глотком. Едкая, горькая и невыносимо горячая жидкость устремилась по пищеводу в желудок. Тело будто охватило огнем изнутри спустя пару секунд.

— Хаааа! — от образовавшегося жара в желудку стало плохо. Упав на колени я панически метался от одной мысли к другой, неужели я ошибся, неужели я выпил яд? Я умру? Почему я?

Но жар постепенно начал уходить, а я не спешил ни падать в обморок ни превращаться в пепел. Пришла радостная мысль, что я был прав, что всё получилось! Боль до этого терзавшая меня исчезла, я осторожно сумел вдохнуть полной грудью. Задрав окровавленную рубаху я нашел только мелкий тонкий бледный шрам на месте полу зажившей раны.

— Ура! О да, да! Блядь! Я буду жить!

Мой крик триумфальной, эйфорической радости был прерван ревом невдалеке, это в очередной раз ревел один из мамонтов, но теперь они не стояли на месте, а делали первые шаги в мою сторону. А вместе с ними оживился великан. Великан с огромной дубиной в руках, от одного вида которой мне было страшно.

Зря я начал радоваться в голос. Быстро подхватив что было ближе всего ко мне, я кое-как уместил это в рюкзаке и у себя в руках и побежал прочь от приближающиеся огромных доисторических травоядных животных.

Не знаю, что представляют себе другие при словосочетании дикая природа, возможно, горные пейзажи, чьи вершины покрыты облаками, или буйную растительность зелёного леса, а может бескрайние степи в свете заходящего солнца. Думаю это некий мирный, но величественный образ и он максимально далёк от моего нынешнего положения. А всё дело в обитателях дикой природы и я не о милых зайках и хитрых лисицах, а о куда более страшном и самое плохое голодном звере — волке. Или стае волков. Совсем недавно я услышал вой волчьей стаи, позже он повторился, но уже гораздо ближе ко мне. Сейчас же я едва ли не физически ощущал на себе голодные взгляды. Сказать что было страшно — не сказать ничего, быть загрызенным насмерть, а после разорванным на части на лесной пирушке это совсем не мой предел мечтаний.

И вот в пределах моего зрения среди деревьев на склоне на который я взбирался, мною были замечены несколько низких и быстрых черных силуэтов. От чего вспотевшими ладонями я только сильнее сжал деревянную рукоять железного топора, единственное оружие, что я сумел и что вообще было на месте моего пробуждения в десятке километров позади и часах ходьбы без остановок.

Было два выбора: сражаться или бежать. В первом меня ожидало короткое и заведомо проигрышное сражение, а во втором я умру уставшим. Да уж, собственные шансы против стаи волков я оценивал крайне низко. Но всё же они не были равны нулю, впрочем тут мало моей личной заслуги. Взгляд сам собой упал на левую руку где между сложенными определённым образом пальцами плясало тусклое фиолетовое свечение размерами и формой напоминающее теннисный мяч.

Чтение таинственной книги из рюкзака принесло свои плоды, не без минусов ясное дело, не знаю механизм и особенности всего процесса, но знания из книги будто вдолбили мне в мозг, начав читать ты уже не можешь остановиться, пока каждая строчка прочитанная тобой не осядет в подкорке мозга. Будто бы неизвестный автор книги вместо бумаги для своих чернил использовал мозг читателя. Как только последняя буква, последняя завитушка была отпечатана в моем сознании гипнотическая книга в руках осыпалась пеплом, оставив меня один на один с навалившейся острой болью и кровотечением из носа.

Этот акт был для меня первым свидетельством настоящей магии, после которого магию использовать мог уже я. Я не знал теории, стоящей за процессом создания одного единственного известного мне заклинания, но я в самых детальных подробностях знал сам процесс. И сейчас пришёл момент использовать данное мне преимущество.

— Властью над Обливионом я призываю малого зверя!* — сжав руку и потянув невидимые струны в собственном теле, я бросил пурпурный шар себе под ноги, где секундой позже появился полупрозрачный, дымчастый, как густой туман, силуэт зверя. Он был далёк от идеального представления о реальном животном, которое он копировал, ему недоставало многих деталей, как точности своей формы, имитации меха, глаз и прочего. Это был полупрозрачный голубоватый силуэт волка, словно его нарисовал и разукрасил маленький ребёнок.

И на него были мои надежды.

Я знал, что смогу проделать подобный трюк ещё один раз, но если даже сейчас в ситуации относительного покоя вызов этого призыва обошелся мне мелкой головной болью, накатившей слабостью и тошнотой, то шансы, что в горячке боя я проделаю это во второй раз… они разочаровывали.

После вызова духа животного, что должен был стать единственной преградой между мной и зубами волков, а так же тем кто этих волков будет атаковать, я поспешил отступить к ближайшему дереву. Как на зло вокруг меня были деревья с толстыми и высокими стволами, ближайшие ветки которых были над землей на высоте нескольких моих ростов, так что просто забраться на дерево и переждать пока волки убегут я не мог. А ведь было бы хорошо, сидеть на дереве, да по возможности кидаться заклинанием призыва. Нет, конечно, всё не могло быть настолько просто. Думаю обстоятельства моего пробуждения ничему не научили меня.

— Блядь, — ругнулся я когда увидел бежавшею ко мне группу животных. Раз, два, три четыре, всего четыре, ровно на четыре больше чем мне хотелось бы видеть. — Ну подходите уебки, мне как раз хотелось новый меховый коврик домой! — глядя в налитые кровью глаза вожака волков воскликнул я. — В атаку! — кричать было не обязательно, призыв и так выполнил бы нужные действия самостоятельно, связывающие и контролирующее его заклинание позаботилось бы об этом, к тому же я могу управлять им простыми мысленными командами. «Беги, стой, в атаку»: это то что понимает мой призыв, это я выяснил некоторое время до этого, когда справился с головной болью и попытался использовать настоящую магию.

— Грррр! Граааа! — первый черный волк, и самый крупный из них попытался пробежать мимо голубоватого духа и первым же прыжком вцепится мне в горло, вот только мой призыв помешал ему, врезавшись в него собственным прыжком и повалив на землю.

Это вызвало неожиданный эффект, бежавшие позади своего вожака волки опасливо приостановились, но продолжали скалить клыки и рычать в мою сторону. Сам призыв попытался развить свой успех и укусить поваленного волка, но тот извернувшись уклонился от укуса. Так как с наскока одолеть свою жертву не получилось четыре волка рассредоточились полукругом передо мной. Моя спина была прижата к огромному стволу дерева, а значит от атак сзади пока застрахован, одного из волков сумеет взять на себя волчий дух, значит осталось два направления с которого на меня может напасть три зверя.

Не знаю чудо это было или просто в стрессовой ситуации моё внимание и концентрация столь сильно обострились, но попытку напасть на себя слева я сумел заметить и даже отреагировал на неё. Лезвие топора в идеальном вертикальном ударе упало на череп животного, расколов черепную кость и впившись в мозг. Один удар — одна смерть. Вот только возникшее чувство ликования было стерто из моего разума тем, что пока я атаковал одного волка, два оставшихся не стояли на месте.

Я не мог нанести второй удар, слишком сильно вытянул руку с топором вперёд, не мог уклониться, просто не успевал, лишь успел подставить под открытую волчью пасть свою левую руку, на которой мгновенно сомкнулись два ряда острых клыков.

— Тварь! — с болью и гневом воскликнул я глядя в глаза волку, что принялся рвать мою руку из стороны в сторону. От чего расцветший на месте укуса цветок боли едва не заставил меня упасть на землю и выпустить окровавленный топор из правой руки. — Аааааа! — заорал я, ощутив как на моей ноге сомкнулись клыки второго волка, что тут же как и первый принялся мотать пастью в разные стороны с целью вырвать кусок мяса из моей лодыжки. И это заставило меня упасть на землю. — Ммммммгх!

Слезы от боли тут же выступили из глаз, дыхание сбилось и даже первоначальный заряд адреналина не помогал. Я… я не умру!

— Аргх! Рааааааа! — пересилив страх, пересилив боль, сжав рукоять топора, которую я только чудом не упустил, начал бить, как мог по волку, что вцепился мне в левую руку, в это же время используя целую ногу пытался оттолкнуть второго волка.

Увы, мои действия не принесли того результата на который я надеялся, со стороны же это больше походило на неловкие конвульсии нежели на попытку отбиться от двух яростных животных. Тем не менее топор несколько раз сумел задеть первого из волков, тот упустил мою руку. Будто дожидаясь этого момента на оставившего меня волка напал мой призыв, со спины врезался и повалил того на землю без единого шанса вырваться и победить. Это будто открыло во мне третье дыхание, отведя левую ногу я с силой ударил носком ноги метя в глаз волку. И у меня вышло, с громким скулежом зверь был отброшен прочь. Прошло всего несколько мгновений, как мне на помощь пришел мой призыв, как полупрозрачный силуэт кинулся к последнему из нападающих и одним движением, ухватившись за шею перекусил его.

Я же несколько секунд, смотря на контролируемого духа, всё же пришёл в себя, было сложно забыть о том, что моя правая нога и левая рука представляют собой совсем не аппетитное зрелище, местами я даже казалось мог увидеть собственную кость.

— Хороший мальчик, — прохрипел я скривившись, когда пришлось двинуть раненую ногу, чтобы поместить себя в удобное положение.

— Аууууууу! — будто отвечая мне завыл волчий дух и секундой позже осыпался туманом на землю. Время действия призыва подошло к концу, какая удача, что не десятком секунд раньше.

Дрожащей рукой я притянул к себе брошенный рядом рюкзак и, стараясь не думать о собственных ранах слишком много, полез внутрь за единственным оставшимся у меня пузырьком с целебной жидкостью. Как и в прошлый раз вкус был максимально мерзкий, но лучше это чем истечь кровью. Оставался вопрос заражения от укусов. Да мои раны исцелились, но я не знаю как влияет зелье на бактерии, подхвачу ли я какую-то заразу и умру от воспаления или обойдётся.

— Невезенье, — заключил глядя на разорванное тряпьё, что раньше было моей одеждой. Теперь я был окровавлен не только возле живота, а повсюду. Нужно было найти место, чтобы смыть новую кровь с себя и вещей. Вот только не думаю, что мне в этом повезёт дойти до ближайшего поселения.

Холодный ветер привел меня в чувство, небо темнело и становилось холодней, мне нужно было найти место для ночлега. Бросив взгляд на четырёх мертвых волка, я поправил себя, мне нужно было безопасное место для ночлега.

Оставаться рядом с пропахшим кровью местом стычки посреди леса было глупостью, рано или поздно, но сюда нагрянет очередная группа хищников привлечённых запахом крови. Нужно было убираться отсюда подальше до наступления темноты…

— Это будет не самая теплая ночь в моей жизни.

За день я успел пройти расстояние достаточное, чтобы оставить бедную тундру и войти в подножие невысоких гор и скал полных хвойных деревьев. На самом деле пройденное расстояние было небольшим, едва сорок километров, а по прямой и того меньше, немного больше двадцати. Но тут дело было скорее в том, что я очнулся на краю, на стыке двух биомов, жидкого леса у подножья гор и начала пустынной, полной только травы и редких кустарников тундры.

По пути попалось несколько указателей на малочисленных развилках. Так я узнал, что как минимум пишут тут всё же на английском, а та книга у меня в рюкзаке на самом деле написана на другом языке нежели используют тут. Вторым же открытием было два простых слова на указателе “Виндхельм” и “Рифтен”. Так в моей голове появился новый ворох вопросов без ответов, но я решил подождать с ними. Мне нужно было идти дальше.

Почти перед наступлением сумерек я сумел увидеть слева от дороги, по которой шел, крутой склон, великое дело, конечно же, найти склон в гористой местности. Так вот, чем был интересен примеченный мною склон — вверх по нему зигзагом подымалась каменная, я бы даже сказал, бетонная лестница. Она столь сильно выбивалась из окружающего её антуража, чтобы проглядеть её несмотря на всю ту буйную растительность, что пыталась укрыть эту лестницу от чужих глаз, нужно было просто не смотреть в её сторону совсем. Но помимо очевидного элемента присутствия более развитой цивилизации на территории необжитых лесов, была вторая деталь, бросающаяся в глаза, три огромных желтоватых купола, пускай со временем потускневший, но этот странный металл легко притягивал к себя внимание играя лучами солнца на своей поверхности.

Что значило это для меня? Возможное укрытие или быстрая, но ужасная смерть от тамошних обитателей. Что равнозначно любому другому доступному мне варианту. Между враждебными обитателями покинутых руин и не менее враждебной фауны леса… Что же выбора вновь нет, есть лишь его иллюзия.

Вздохнув про себя и потрепав себя по бокам, я ступил на первую из сотен ступеней на верх. Если бы боль в ногах могла убивать, то я бы уже десять раз был мертв. Всё же мне пришлось сегодня изрядно пройтись, без сомнений, сегодняшняя прогулка на свежем воздухе в лоне природы была самой насыщенной в моей жизни.

— Ха-ха, — нервный смешок разорвал окружающую меня тишину.

Спустя минут десять по личным ощущениям я был готов лично линчевать того архитектора, который подумал, что столь длинная лестница будет хорошим дизайнерским ходом. Разве я так много прошу? Всего лишь безопасное, сухое и теплое место для ночлега.

— Эх, давай, нытье не поможет делу, — причитая про себя, продолжал своё восхождение вверх.

Скажу честно, последнюю ступень лестницы я встречал как давно потерянную любовь. Ровно до той секунды, как поднял взгляд немного выше. В метрах пяти вглубь открывшейся мне поляны свободной от деревьев стояли два больших металлических механизма прямиком из научно-фантастического романа.

— Большие, — нервно выдохнул я глядя на два желтоватых автоматона, их цвет был нечто средним между медью и золотом, а рост превышал мой собственный как минимум в полтора раза. — Они же просто статуи? Надеюсь на это, лишь бы они не ожили, — в ином случаи моя судьба будет предрешена, от таких махин меня не спасет жалкий волчий дух.

Облизав сухие губы, я таки подавил нервный страх глубоко в моём желудке и сделал первый шаг к застывшим памятникам пропавшей цивилизации. Ничего не произошло. Второй шаг и снова ничего не произошло, огромные автоматоны не спешили бросаться на меня в стремительном рывке с лезвиями на изготовке.

Что же, это был явно хороший знак, а потому мысленно шепча себе успокаивающую мантру, медленно продолжил своё движение к этим псевдо статуям, а после и мимо них. И лишь когда они остались позади в десятке метров за спиной, нервная дрожь на кончиках пальцев начала сходить на нет. Я оказался на развилке, можно было пойти к большим металлическим воротам, которым не доставало только таблички с надписью “главных вход здесь”, либо же свернуть направо и пройдя сквозь пару кустов подойти к непримечательному строению, с обычной дверью, только снова из метала.

Кивнув своим мыслям, я двинулся в сторону небольшого здания, вот только подойдя к двери я не спешил её открывать, а остановился и прислонившись ухом к двери попытался прислушаться, вдруг там что-то внутри. Естественно, ничего по ту сторону услышать не удалось, слишком сильно уж стучало собственное сердце в груди. Спешить открывать дверь я всё равно не стал, выхватив топор и вытянув его перед собой в качестве такой себе защитной меры, им же толкнул дверь, та не пошевелилась. И вот в этот момент я почувствовал себя полным идиотом, дверь открывалась на себя, а не от себя.

— Чуть не обосрался, — но опять же, даже тупые шутки над собой не могли унять приступ паранойи. Поменяв положение тела и отойдя так, чтобы не стоять в открывающемся проходе, я потянул дверь на себя. Медленно.

Дверь отрылась на пятую часть, ничего не произошло, оттуда не вырвался поток чудовищ, не полетела смертельная магия, ничего. Дверь открылась на треть, все было так же. Половина и никаких изменений.

— И всё же пусто, — заключил я, смотря внутрь открывшегося помещения, на удивление там был собственный работающий источник света, по типу газовой горелки, вот только без всякого характерного запаха. При сгорании не было отходов? Смесь с высоким КПД сгорания? Неважно. Главное было светло. И теплее, чем снаружи.

Наконец поняв, что внутри безопасно, я шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и пройдя дальше наконец скинул рюкзак со своих плеч в угол комнаты. Что же, внутри было полно всякого металлического хлама: миски, шестерни, металлические обрезки труб, просто странные детали и все из одного характерного металла, в одном из углов валялись пустые бутылки на вид от вина, а рядом с ними пузырьки как я раньше использовал.

— Ясно, значит я тут не первый, — чувствуя огромную усталость, просто позволил своему телу медленно сползти по ближайшей стене, усевшись на задницу и устремив невидящий взгляд в каменный серый потолок.

Наконец подобие безопасности.

Видимо эта мысль сломила во мне некую плотину, что уберегала меня от срыва, от слома, просто от всего заставляя идти вперёд, просто потому что больше некуда было идти.

— Блядь! — топор в руке был со злостью кинут в противоположную стену, чтобы издевательски отскочить от той, оставив мелкую царапину на камне. — Ебаное пиздоуебище! Ебись ты в рот пизда ты ебанная! — без цели, без мыслей, просто поток злости и мата, не важна цель обращения, важно само обращение. — Абортный плод ебли пиздеца и хуеты! Нахуй! Просто нахуй! Сука, за что?! Что за ебаная херотень!

Ещё долго одни матерные слова, едва связанные между собой, вылетали в гневном крике, пока просто не осталось никаких моральных сил жаловаться и кричать, проклиная всех кроме себя. Но так не могло продолжаться вечно, запал исчез, ярость утихла, прошел миг слабости.

Утерев мешающую смотреть влагу на глазах тыльной стороной ладони, поднялся на ноги и поплелся к оставленному ранее в углу рюкзаку. Зверский голод таки победил муки разума, тело, как оказалось, превыше духа.

Вытащив наружу единственную бутылку и горсть сушенного мяса, я жадно проглотил второе и запил первым. Жесткое мясо жевалось плохо, но мягкий алкогольный напиток облегчал эту задачу для моей челюсти.

— Итак, факт первый — я в пизде, факт второй — я в очень глубокой пизде, но я сам по себе пиздат, — я прекрасно понимал “что, где и как”, скажем так, за целый день пути у меня было много времени на подумать в перерывах между уничтожением очередной группы диких волков, решивших полакомится свежей человечиной. Ненавижу, блядь, волков.

Я успел хорошо подумать, даже слишком хорошо, просто до этого времени не было возможности отвлекаться на второстепенные вещи, сперва безопасность и выживание, а рефлексивные мысли потом, в тепле и уюте.

— Факт третий — я в другом мире, факт четвертый — я знаю этот мир, не идеально, но достаточно чтобы понимать в какой пиздец попал, факт пятый — вокруг пиздец и размер пиздеца зависит от времени, в котором я оказался. Это может быть вторжение Дагона, война с Доминионом, возвращения Алдуина, а вместе с ним гражданская война и нашествие вампиров. Пиздец нахуй блядь, — очередной глоток меда, а пил я именно нордский мёд, промочил моё горло позволяя продолжать размышления в слух. — И как вишенка на тортике — я. Великий я, что в данный момент не больше чем пони одного трюка, — грустно и насмешливо смотрел на пурпурное свечение между пальцами. — Весьма дерьмовый трюк, однако.

На самом деле я предполагал, что оказался во вполне конкретном отрезке истории Скайрима, да я принял факт того, что я ныне в чужом теле, в чужом мире, на чужой планете и в чужой стране.

— Итак, что делать будешь, Чемпион? — обратился к себе в третьем лице по кличке из детства. — Хах, ясно же как день, — теперь взгляд на собственную руку, в которой мерцал пурпур стал цепким и холодным, как у человека что видел свою цель в шаге от себя и был готов сделать этот шаг не считаясь с ценой. — Не хочу быть цирковым пони только с одним трюком.

Ещё в первый раз, когда я понял, что произошло, когда обнаружил у себя в голове новый набор знаний, когда осознал, что не просто знаю, но и могу использовать это добавление. Тогда мне в голову пришла полная восторга и жадности мысль: “Я могу творить магию”. Это сломало что-то внутри меня. С тех пор мне хотелось просто остановиться и играть с этим притягательным пурпурным сиянием в руке, и я не знаю, что всё это время сдерживало меня от этого.

Я очнулся в двух шагах от смерти? Решаемо! Я посреди нигде? Не важно. Я в другом мире? С этим можно справиться. Я использовал магию? Это… это нужно углубить, расширить и взрастить.

Тогда мой мозг выдал забавную цепочку предположений о том, что я должен делать в будущем. Что я обязан сделать. Овладеть магией, познать её всю, каждый клочок этого удивительного явления не может остаться в стороне, она должна быть моей.

Самое страшное? Я знал, как достичь половины своих безумных мыслей. Это не было нереально, и это пугало, страх перед этим заглушал любой иной. Я… я не уверен, что поддавшись своим желаниям даже страх смерти не утратит надо мной силу, в конце концов за сегодня я почти привык к этому тревожному чувству.

Я знаю себя, всю жизнь я мечтал о “а вот если бы…”, “как же хотелось бы…”, “мне бы такую силу…”. Вариаций множество, но суть одна. Честно, мне жаль мою прошлую жизнь, но если бы мне задали вопрос “магия или твоя обычная жизнь в тепле и уюте цивилизации?”. Что же, видимо мне задали подобный вопрос и в ответ на него я оказался в Нирне.

Дожевав мясо и запив остатками алкоголя, я новым, твердым взглядом осмотрел потолок. Я знал, что буду делать дальше, куда мне двигаться и чего следует достичь. Буквально за время одного приема пищи, за лёгкий перекус, был создан план, была поставлена цель на годы вперёд. В конце концов, если я не могу ничего поделать с тем, что произошло, то нужно взять в свои руки то, что будет.

Рифтен, Вайтран, Винтерхолд. Три основных точки в моих планах. Но это будет позже, а сейчас пора спать.

Я так устал за сегодня.

— Не сон, — заключил, глядя на свою “не свою” руку, после же короткого момента осознания оглянулся вокруг. Ничего в старой, пыльной, заполненной хламом комнате не изменилось, всё было в точности, как и когда меня сломила усталость. — Ну и хорошо, что не сон, — впервые за время в новом мире во мне горела эмоция отличная от страха и тревоги, решимость наполняла мою грудь. — Мзулфт, — собрав по частям всё подсказки и свои знания пришедшие со мной в эту жизнь, я определил своё текущее местоположение.

Теперь у меня была точка отсчета своего путешествия.

Я знал, не уверен в осознании до конца, но я по крайней мере знал, что впереди меня ждёт долгая и тернистая дорога, что мне не раз придется столкнуться с ситуациями, по сравнению с которым моя вчерашняя стычка с волками просто мелочь. Не скажу, что не было тревоги об этом, но вскипевшая в груди решимость испарила этот мелкий страх.

Взгляд сам собой переместился на две примечательные детали помещения: большую и очень плотную решетку ровно напротив входа, сквозь которую к тому же едва палец протиснешь и на дверь справа от решетки. По моим знаниям она должна была быть закрыта на несложный замок, вот так ли это в реальности предстояло проверить.

Скинув сонливость и поднявшись с пола, первым делом я направился к двери в соседнее помещение. Да. Она, как и предполагалось, была заперта и без ключа или личного взломщика её было не открыть. На счастье, у меня в рюкзаке завалялось три простых самых дешевых железных отмычки, что явно видели лучшие дни. Потому как других вариантов не было, а времени у меня было достаточно, то я полез в рюкзак за этими инструментами настоящего вора. И через минуту с их помощью изучал запирающий механизм, опыт у меня в этом был совсем небольшой, но был благодаря бурному детству и отцу, что запирал гараж с машиной на всякий ширпотреб, а не нормальный замок.

Изучение всех нюансов замка заняло от силы полчаса и просто потому, что я тупой. Чем-то механизм, по которому устроен замок, напоминал обычный сувальдный замок. И тут началась моя самая нелюбимая часть в таких замках, потому как нужно было быть аккуратным, точным и последовательным. Можно было бы пойти моим любимым способом, полным вандализма и ущерба чужой собственности, вот только у меня и близко не было хоть сколь либо подходящего под отверстие ключа, чтобы попросту выбить сувальды. Смысл примерно таков — когда ключ начинается поворачиваться внутри, то он подхватывает сувальды и они выстраиваются «ровно по шеренге» — дорога для него открыта, он свободно проходит. Если какая-либо из пластин «выбивается из строя», то есть встает не на свое место, то все блокируется, грубая же сила помогала во многих случаях просто ломая нужную очередность нахер. Просто долби пока не пробьешь себе путь.

Вместо этого я стоял на коленях и под светом газовой лампы пытался с помощью крючка поддеть ригели, пока второй отмычкой давил на сувальды. Та ещё работенка. Мне казалось, что я потратил хотя бы один час. Нет, я не жалуюсь, я знал на что шёл, хвала моим кривым рукам, что взлом замка не занял полдня, а всего-то пару часов.

Наконец, с особым триумфом и ликованием я потянул дверь назад, чтобы лишь ощутить себя идиотом, дверь открывалась от меня, а не на меня. Второй раз, вторая двемерская дверь делала из меня идиота. Два — ноль. Счет явно не в мою пользу.

Тем не менее я был счастлив, призы внутри этой комнаты стоили моих неудобств и нервных клеток. Это помещение явно было создано для хранения вещей, на стенах в двух разных углубления в стенах было по две длинные полки, на которых расположился как откровенный хлам, так и нечто интересное.

В первую очередь мои глаза выцепили легкие и ценные вещи, кухонную утварь: ножи, миски, вилки. Следом в зону интереса попали две яркие вазы, а после них два сундука прикрепленные на краях левого углубления и только в последнюю очередь я посмотрел на слитки метала цвета меди, что двумя аккуратными пирамидками расположились на нижней полке слева. Конечно, всё это добро было погребено под слоем пыли, огромным слоем пыли, и что есть что я больше угадывал, прежде чем использовать руку дабы стереть тысячелетнюю пыль прочь.

После осмотра полок, где кроме кухонного набора для собственного пользования и нескольких для возможной продажи меня ничто не зацепило, я подошел к первому из сундуков. Он оказался не заперт, чему я несказанно обрадовался. Внутри оказалось несколько серебряных колец с драгоценными камнями, которые я взял в руки и мигом позже бросил их из рук на пол. Одно из колец как будто статическим электричеством ударило меня.

Зачарованное — понял я. Вот только подымать его я не спешил, кто знает, что за чары на него наложены, к тому же удар током не самое доброе знамение. Вооружившись одной из отмычек, я поддел кольцо и бросил его в отдельное деление рюкзака, туда же в будущем попадут все подозрительные магические побрякушки.

Больше в первом сейфе ничего не было, пришла очередь осмотра второго. Не густо: зачарованный неизвестным мне зачарованием золотой кулон, обычный золотой кулон и медный обруч с рубинами. На этот раз меня хотя бы не ударило током, кулон при первом прикосновении просто нагрелся, даря успокаивающее тепло моей руке. Его я так же кинул в кармашек для подозрительных магических предметов.

На пирамиды слитков я даже не смотрел, один раз взвесил один из них в руке и понял, что тащить подобную тяжесть куда-либо я не буду. Но вот так просто бросить найденное добро не мог, в голове уже был план, как я вернусь сюда с телегой и загружу всё что тут есть и продам кому угодно, металл явно будет цениться кузнецами, а кухонная утварь всякими торговцами диковинок.

Не было шансов, что я пропущу последнюю достопримечательность — дверь из кладовой в комнату за решеткой, что видел из предыдущего помещения. Я знал, что там должен был хранится редкий и очень ценный предмет. Но между ним и мной была маленькая преграда — очередная запертая на замок дверь.

— Сука, — тихо ругнувшись полез к своим отмычкам.

Спустя неопределимое, но продолжительное время я был готов вынести эту дверь голыми руками. Я даже сумел сломать свою плоскую отмычку, благо именно для неё у меня была замена, сломайся крючок и я бы бросил любые попытки взлома. Наконец, когда я уже изрядно проголодался, поясница неприятно ныла, а колени я даже не ощущал никак иначе как очаги острой боли, проклятая дверь поддалась моим умелым рукам.

— Аргх! — прокряхтел пытаясь выпрямить ноги и едва не упав лицом на пол, ноги затекли и неприятно ныли.

Первый, второй, третий шаг и я вновь обрел равновесие и был готов к очередной инспекции среди сантиметрового слоя пыли и бесполезного хлама. Первым осмотру подвергся единственный стол, стерев окровавленным рукавом пыль, я радостно заулыбался видя приятный голубоватый отблеск неизвестного мне кристалла, выплавленного в причудливой форме.

— Один есть, осталось ещё три, — нужно лишь было позаботится о том, чтобы я его не потерял или его не украли, с учетом того, что я буквально держу путь в город воров. Нужно будет держать его как можно ближе к телу, буквально, а то этот необычный кристалл будет притягивать любопытные взгляды зевак.

Наконец налюбовавшись этерием мои глаза переместились обратно на очищенный от пыли стол. Было сложно не заметить большое лезвие, чья форма медленно перетекала в длинный украшенный шест. Двемерская секира. И не просто секира, а секира лезвие которой если присмотреться светилось тусклой тонкой алой паутиной по всей поверхности режущей кромки.

— Я могу быть совсем необразованным в магии, но почему-то уверен, что на секиру наложили огненные чары, — руки сами ухватились за неё, и с натугой оторвали её от стола, на котором она пролежала не одно столетие. — Тяжеленная, — неожиданно большой вес неприятно удивил. Нет, таким оружием я пользоваться точно не буду, во-первых, слишком тяжёлая, во-вторых, без должного умения пытаться использовать её будет глупостью. — Зато продать можно будет, — тут же заулыбался я.

Вопрос моих финансов был почти решён, а список предметов, что я должен утащить с собой, к ближайшему поселению, резко поменялся.

Больше ничего ценного и интересного в комнате не было, а значит мне нужно было есть и убираться отсюда прочь, пока солнце не вошло в зенит.

Камень Шора должен быть где-то дальше по дороге, если предерживаться прошлого курса.

Редактировать часть