Знание - развращает

Глава 18

Долгая однообразная дорога по суровому Скайриму выматывает, не только скукой, однообразием пейзажей позади и впереди, но и трудностями, поджидающими в дороге. И я не только о погоде, и не о возросшем уровне бандитизма из-за начала активной гражданской войны, но и о таких банальных вещах как привал, да, создание и обустройство привалов так же сильно бьет по шкале усталости человека. Чего уж говорить о создании места для ночлега в холодную снежную погоду, ведь пережить морозную ночь нужно не только людям, но и животным, а ещё они так же, как и путешественники-люди хотят есть и отдохнуть.

Впрочем, сегодняшним вечером я не стал останавливать неспешную ходьбу двух запряженных в упряжку повозки лошадей. Впереди, на высоких каменных стенах виднелись огни старого и мрачного города, стоящего на берегу Белой реки. И я, и Дженнаса с нетерпением ждали мига, когда мы минуем городские ворота и въедем на территорию Виндхельма. Должен сказать, что данмерка была в разы более приподнятом настроении нежели я, и причина была довольно проста — её травма. День за днём я наблюдал как она всё больше и больше проваливается в черную депрессию, неспособность сделать и шаг без чужой помощи сильно давила на неё. И ладно ходьба, а ведь если нужно было справить нужду, то без помощи со стороны она не могла даже встать, присесть и сделать своё грязное дело, ей нужен был кто-то кто подаст руку помощи в этот момент. Да, она и я разумом понимали, что это просто вынужденная необходимость, но менее неловко в такие моменты не становилось, и не раз замечал, как она стыдливо отводила взгляд в сторону.

Я пытался приободрить её, но видел, что толка от моих слов недостаточно, впрочем, чего ещё было ожидать. Ещё месяц назад она была прекрасным воином и красивой женщиной, сейчас же… Эх, это был очень сложный для неё период, надеюсь, что моя поддержка хоть как-то помогла ей сохранить душевное равновесия, даже если её гордость была нещадно избита за последние три недели. Но тут ничего не поделаешь, будучи посреди густых лесов, заснеженных равнин и крутых каменных склонов ни ей ни мне деваться было некуда. Не было рядом удобств моего старого мира, да уж, сейчас я с особой любовью вспоминаю простой унитаз, какая мелочь, но какая же полезная мелочь, никогда не оценишь, пока не потеряешь к нему доступ.

Да и дело не только в ограниченной беспомощности данмерки, примерно на половине пути у неё вновь сильно воспалилась поврежденная ступня и от боли она выла не хуже стаи волков при любой резкой качки повозки. У меня не было ни зелья, ни заклинания, чтобы облегчить боль в травмированной части её тела, так что ей пришлось сцепить зубы и терпеть около трёх дней, пока неделю назад нам по пути не попался идущий навстречу небольшой караван каджитов. Скума вещь запрещенная, очень сильный наркотик для зверорас вроде тех же самых каджитов, в людей и меров так же вызывает зависимость, но при этом обладает одним очень полезным побочным эффектов помимо галлюцинаций. Она была прекрасным обезболивающим, здешний аналог морфия. Риск присесть на это снадобье был велик, но боль, терзающая наёмницу всё же была больше, а потому пришлось покупать. Следующую часть пути Дженнаса провела в состоянии наркотического опьянения. Она раскуривала скуму особым образом, словно кальян, и за полчаса такого курения отправлялась в мир без боли, но с веселыми спецэффектами. С момента встречи каджитов внутри повозки стоял густой сладковатый дурманящий голову запах.

Да уж, попасть в Виндхельм нужно было как можно скорее, найти там хорошего эксперта в алхимии и сводить данмерку либо к местным жрецам, либо найти адепта восстановления. Иначе боюсь она из опасной умелой лучницы и мечницы, грозит превратится в обычную калеку-наркоманку.

Подъехав ближе, когда уже солнце практически зашло за горизонт, к началу широкого и длинного каменного моста ведущего к единственным воротам позволяющим въехать в город, заметил, а после осознал одну неприятную вещь. После разрушения Данстара образовалось тысячи беженцев, и куда они могли уйти? Правильно, в ближайшие города, искать в них новый дом или место временного жительства, не суть важно, главное, что сводилось к поиску кабака, где выпить, кровати, где спать и места, где можно работать. А уж с началом гражданской войны немалая часть новоиспечённых бездомных присоединится к Братьям Бури или Империи, а только это значит новое мясо на полях сражений, новые смерти и маленькие трагедии. Терзают меня смутные сомнения, что большинство всё же пойдёт к Братьям. Данстар был антиимперским городом и многие в нём вставали на сторону Ульфрика, даже ярл, особенно ярл, а это не могло не сказаться на настроении и мыслях обычных горожан.

Тц, только больше глупых юнцов ляжет костьми в черную землю Скайрима.

Но возвращаясь к более насущной проблеме. Ещё в метрах двадцати от начала моста и дальше по всей его немаленькой полукилометровой длине была сформирована плотная очередь из желающих въехать в город. Это была совсем не радостная новость. Стоять в такой толпе охочих можно было целей день и даже половины не пройти. Мне же нужно было попасть в город уже сейчас. Решение пришло быстро, взяв кошель с золотом, я не становясь в общую колею людей, остановился как бы немного в стороне от общей массы, а сам слезши с повозки направился к примеченному заранее стражнику, что выделялся командными повадками среди носящих похожую форму стражей.

— Эй, служивый! — я окликнулу стражника и тот нехотя обернувшись посмотрел на меня весьма уставшим взглядом, я наверняка был не первым, кто пытался качать права, чтобы быстрее попасть в Виндхельм.

— Чего тебе надо, мужик? — уже хотя бы не парень, отращённая за время прошедшее от визита цирюльника в Солитьюде я вновь обзавелся бородой на лице, что ощутимо прибавляла мне лет. — Начало очереди там, — он указал рукой к задним рядам людей перед началом моста, — или ты пришёл сказать, что кто-то вновь начал драку?

— А вход в город вон там, — кивнул ему за спину на другой конец моста, где виднелись огромные пятиметровые в высоту ворота, обитые добрым слоем металла. — И у меня есть пропуск в не очереди, или я не прав? — для большей очевидности, я специально тряхнул кошелём с золотом на поясе, чтобы монеты издали знакомый приятный слуху звон.

Стражник не ответил, он посмотрел на меня, посмотрел на руку, которую я очень очевидно положил на кошель, посмотрел по сторонам, после чего вновь уставился мне в глаза. На этот раз раздражения в его взгляде не было, а вот алчности было достаточно, чтобы стало понятно, что же за решения он принял.

— Не здесь, — покачал головой мужик, — отойдём от лишних ушей и глаз. Следуй за мной.

Не дожидаясь ответа, он ушёл со своего места, подальше от человеческой змеи и ближе к другому стражнику, что держал свой пост уже в начале моста. Подойдя к своему коллеге, тот шепнул ему что-то на ухо, а после получив тихий ответ посмотрел на меня, и подозвал рукой подойти ближе.

— Сотня, — произнёс он, торг не подразумевался.

— У меня ещё две лошади, повозка и со мной раненная данмерка-наемница.

Страж на миг задумался, посмотрел на своего коллегу, а после назвал мне вторую суму.

— Двести. За раненых не берём, — я не сомневался, что он бы хотел сказать за раненных нордов, но видимо с моим появлением у него повысилось настроение и он решил быть щедрым и добрым в сегодняшний вечер.

— Хорошо, — просто кивнул я, грабёж, конечно, но лучше так, чем стоять в полукилометровой очереди посреди ночи.

— Он тебя проведёт, — первый стражник указал на второго, тот лишь утвердительно кивнул на мой взгляд на него. — Отдашь полагающееся уже за воротами. И не думай выкинуть что-то смешное.

— Не в моих интересах, просто хочу быстрее упасть лицом на нормальную кровать.

— Вот бы все такие понятливый попадались. Отведёшь его, — отдав приказ старший из этих двух ушёл прочь.

— Ну-с, бери свою повозку и пошли, — пожал плечами оставшийся страж.

Я спорить не стал, повозка была не далеко, а потому я быстро взобрался на своё место кучера и под завистливые и гневные взгляды с выкриками проехал мимо стоящих в очереди людей. Запрыгнув на место рядом со мной страж так же прокатился к второму концу моста, став моим гарантом неприкасаемости. Полезно.

— Есть какие-то слухи в городе? — спросил у попутчика, чтобы не просто праздно ехать, стражи же то же люди, им там же скучно на своей работе, как любому другому.

— Хмм, неспокойно стало в последнее время, как ярл Ульрик вернулся из Солитьюда, много чего успело случиться, так всего не перескажешь, каждый день что-то новое.

— А из не просто слухов, а неприятных и тревожных слухов?

— Аналогично… хотя в последнее время на улицах начали находить мертвые женские тала со странными ранами, а иногда и отсутствием каких-то частей, так что будь осторожен и бдителен ночью, мы, стражи, конечно, патрулируем город, но нас недостаточно, а уж из-за последних волнений и вовсе дел по горло.

— Ясно, — благодарно улыбнулся ему.

А вот у себя в уме витали мысли максимально далёкие от благодарности. Значит мертвые тела женщин? Что же, я не герой, но от одной безумной мрази балующейся некромантией избавиться мне будет не в тягость. И раз уж были первые жертвы, то совесть моя будет чиста, хоть на этот раз она будет молчать.

— Я слышал в Виндхельме открылся музей редких ценностей?

— Да, есть такое! — подтвердил страж, явно приободрившийся при смене темы. — Бывал там разок, странное местечко, как и его владелец, но посмотреть есть на что, хотя суповая вилка Исграмора как по мне бред несусветный.

— Подожди… Суповая вилка?! — изобразил чистое недоумение на лице.

— Ага! Сам не поверил, но Каликсто, владелец музея, клятвенно заверял, что именно суповая вилка самого Исграмора.

— Ну и ну…

Спустя пятнадцать минут скрашенных беседой с весьма заскучавшим, а потому словоохотливым стражем и вот я оказался по ту сторону ворот, а мой запас денег уменьшился на две сотни, что в целом было совсем незначительной потерей при моих нынешних финансах.

Что же, Виндхельм, вот я и приехал… Ты рад? Я ни капли.

Впереди меня ждали не самые приятные дела… совсем не то, чем бы я хотел заниматься в своей жизни.

— Завтра к обеду тебя должен навестить жрец Талоса, он адепт школы восстановления с огромным багажом опыта, — одеваясь потеплее параллельно рассказывал Дженнасе об успехах за прошедший день.

— Разве эликсира будет недостаточно? — она удивленно вскинулась, переводя широко раскрытые глаза с меня, на стоящей на тумбочке у её кровати красную вычурную емкость примерно в пол-литра объёмом.

— Хочу убедиться, к тому же у нас есть старые раны, о которых следовало бы позаботится, не знаю как у тебя, а моя левая рука стала хуже слушаться и появляется частая резкая боль при быстрых движениях при поднятии её вверх, да и кисть часто болит, стоит на неё надавить весом тела, — пояснил ей, поможет или не поможет творение единственного мастера-алхимика Виндхельма наемнице неизвестно, но вот я бы хотел попасть в руки опытного целителя, за прошедших два месяца моё тело получило слишком много ран и травм, исправлял которые я наспех и толком не зная, что делаю. Заклинание сработала и ладно, такова была позиция, но не потому, что наплевательски отношусь к своему здоровью, а потому, что выбора в то время другого не было. Вот и аукается мне парочку проблем из прошлого, ничего удивительно как по мне, закономерный результат.

— И всё же, разве не слишком дорого выходит лечение какой-то наёмницы? — она растеряно указала на эликсир.

Да уж, я понимал к чему она клонила, а алхимии есть три уровня качества зелий: зелья низший и худший ранг, годится для нужд бедных и неприхотливых, царапины, легкие раны, трещины в костях, ушиби это их спектр применения, если говорить о лечении телесных травм, большинство алхимиков только их и умеют делать; дальше идут снадобья, очень продвинутый уровень алхимического ремесла, для статистики только примерно каждый десятый алхимик добивается подобного качества, тут нужен талант и стремление двигаться в алхимии к новым границам; эликсиры — вершина мастерства, очень сильные зелья, говорят если каплю такого влить в рот почти мертвому, то он через минуту вскочит на ноги, словно вторую молодость открыл, мастеров алхимии очень мало, в Скайриме что-то около пяти, пять на целую страну.

И как понятно из контекста, цены на продукцию производителей каждого отдельного уровня очень разные. Зелья можно купить за цену от двух до восьми десятков монет, дешево и сердито, как раз для широких масс. Снадобья же резко задирают цену выше двухсот монет, но тут стоит понять, что люди, столь глубоко познавшие искусство алхимии в основном, предлагают свои услуги влиятельным и богатым лицам, например ярлам, и обеспечивают и ярла, его семью, его танов, его стражу всем необходимым. Реже открывая собственное дело. Отсюда и цена, на качестве не экономят. Эликсиры вещь очень редкая, и ещё более дорогая. Просто потому, что способных осилить столь высокую планку качества единицы, а значит предложений на рынке не много. К тому же, нужно помнить, что люди достигшие вершины в чем-либо имеют сильное эго и продавать результат упорного труда на протяжении десятилетий за жалкие гроши никто из них не будет. Чаще всего мастера это либо очень увлеченные своим делом личности, они буквально живут им, либо специально выученные кадры, не важно кем, главное, что таких людей готовят едва не с детства для нужд королей, стран, организаций. Так что стоящий возле Дженасы эликсир обошелся мне в полторы тысячи золотых септимов. Покупка сильно укусила моё кошель, но я как-то это переживу, у меня до сих пор есть деньги Скальда, да от контрабандистов много осталось. Голодать не буду, а вот кто-то другой после подобной покупки легко мог затянуть пояс на год вперёд или потратить все свои сбережения за всё тот же год.

— Ради какой-то наемнице более чем жалко. Ради тебя? Нет, — твердо и спокойно ей, дополнив слова отрицательным покачиванием головы.

— Хах… — она чему-то усмехнулась, — эй, Деус, спасибо, что нянчишься со мной, другой бы на твоём месте добил бы чисто из жалости ещё у логова даэдропоклонников. А ты, наоборот, выходил, вылелеял… ты слишком хороший человек для своего же блага.

— Хороший человек? — в уме пробежало множество воспоминаний, где от моей “хорошести” погибали другие: призыв атронаха в Маркарте, пару десятков жертв мертвы; корабль контрабандистов (да они были мразями, но действительно ли у меня было право чинить самосуд?); Данстар, говорить даже нечего. — Если ты так говоришь, — усмехнулся ей, наконец я был готов выйти из гостиницы полностью одетым. — Я буду поздно, очень.

— А? Ты уходишь? — она имела ввиду, что не просто выхожу пройтись по рынку, или выйти подышать свежим воздухом, а иду по личным делам.

— Да. Тебе что-то нужно? Есть, пить, книгу какую или же тебе помочь с “этим”…

— Нет! Мне не нужно помочь с тем самым, — серая кожа на скулах эльфийки немного потемнела, она остро ощущает смущение при поднятии последнего вопроса, а ведь прошло уже не мало времени, немножко, но должна была привыкнуть. Да уж, взрослая женщина, всё понимает, а эмоции всё равно унять не может.

— Смотри, как знаешь, я буду только утром. Лучше сделать дело сейчас, чем терпеть…

— Я в тебя сейчас что-то кину! — смущение и гнев переполняли наёмницу. — Ладно, в таком случае до утра, не задерживайся сильно. И береги себя.

— Спасибо, отдыхай, завтра у тебя тяжелый день.

— У тебя не легче.

Выйдя из таврены, я направился в уже знакомый мне квартал, за сегодняшний день успел там побывать, меня интересовал один конкретный дом, где жил немного неординарный, по мнению местных жителей, чудаковатый, но приятный мужчина, открывший интересный музей диковинок, собранных со всех четырёх сторон света. Правда бедный Каликсто незадолго до открытия своего музея потерял родную сестру, ему тяжело приходится. А в это время успело пропасть четыре красивые девушки.

Что я задумал? Ничего слишком экстравагантного, увы я человек простых и приземленных вкусов, нет у меня высокого полёта фантазии. Я убью его. Зарежу как свинью. И чтобы быть совсем чистым в своей мотивации, убью я его не только потому, что он поехавший на идеи фикс по воскрешению своей сестры маньяк, на счету которого как минимум четыре жертвы. Нет, совсем не только поэтому. Всё дело в том, что на его шее болтается примечательный шестиугольный эбонитовый амулет. И я хочу тот, амулет, тот легендарный амулет Короля Червей. Жадность, алчность и немного зависти, совсем не светлые и правильные мотивы руководят моими поступками. Я совсем не “хороший человек” Дженнаса.

Спустя двадцать минут таки добрался до нужной двери, пару мгновений назад разминувшись с курсирующим по кварталу отрядом стражи, так чтобы они меня даже не видели. Как я знал, музей был открыт до шести вечера, сейчас было пять, а потому, как и в любую лавку, можно было смело заходить. Без стука толкнул дверь вперёд и она, легко поддавшись открыла предо мной пути внутрь теплого дома. В глаза сразу бросились множество стеллажей с заполненные разным странным хламом полки, а также немного заинтересованное лицо стоящего посреди помещения мужчины-имперца.

— Вечер добрый, — светловолосый мужчина внимательно изучал меня.

— Добрый. Я слышал в этом доме есть музей, — глаза перескакивали из полки на полку. — Я ведь не ошибся? — и наконец остановились на лице, ставшего куда более радушным, хозяина дома, стоило ему услышать часть причины моего здесь появления. Он заметно расслабился, словно до этого был натянутой тетивой.

— О нет-нет, ни в коем разе, вы сэр, пришли точно куда нужно. За скромную плату в пять септимов я Каликсто Корриум готов провести экскурсию по всем чудным-чудностям, которые я со своей покойной сестрой собрали за годы путешествий.

— Прекрасно, — я облегченно выдохнул и улыбнулся ему. — Пять?

— Именно.

— Тогда деньги вперёд, — левой рукой полез в кошель на поясе и на ощупь отсчитал пять монет, после чего вынул и в открытой ладонью вверх рукой протянул ему его пять септимов, ожидая, когда он их заберёт.

Каликсто не подвёл, он шагнул ко мне и протянул свою руку, чтобы забрать из моей ладони протянутое ему золото. Вот только взять он его не успел. Всё случилось очень быстро. Удивленный имперец не смог ничего сделать, даже возгласа удивления не проронил. Стоило его ладони нависнуть над золотом, как я той же рукой змеёй метнулся к нему и в тисках зажал протянутую ко мне руку, а в то же время, действуя параллельно правой рукой вскинул запрятанный в рукавах смертельный подарок. Не кинжал, не спица, не заточка, нечто куда более неожиданное торчало из горла имперца в главной артерии человеческого тела. Темные металлические ножны под широкий кинжал с знаком-гравировкой врат Обливиона обагрились выплескивающейся сильным толчками пряной и горячей человеческой кровью.

Слабеющий взгляд умирающего маньяка был полон непонимания и детской обиды на меня, пока я удерживал его оседающее на пол тело, чтобы оно не создавало лишнего шума. Уложив его на пол, где начала образовываться лужа крови, я подошёл к входной двери и провернул вставленный в замочную скважину ключ, а также для большей надёжности провернул засов.

Маньяк мертв, дверь заперта, а вместе с тем и я заперт с мёртвым телом на месте преступления. Но я не боялся, не паниковал и даже не особо нервничал, наоборот, я был спокоен больше, чем должен быть. Не удивительно, у меня был план, и я его выполнил. Теперь нужно было дождать сумерек. Увы, на эту ночь у меня ещё есть дела, мне нужно было посетить ещё один дом… Мне предстоит крайне мерзкое дельце.

Ну а пока, можно было скоротать время за тихим, но тщательным обыском жилья маньяка.

— Убийство и воровство… могу ли я упасть ниже?

Утро было встречено мною в пустой таверне, сидя на втором этаже за столом возле дымоходной трубы от камина ниже этажом точно подомной. На столе стояла открытая бутылка вина, но едва начатая, тарелка с нетронутым и уже холодным супом, а склонившись над столом разглядывал трясущиеся руки. Не от выпитого, не от холода они дрожали, а от отвращения к самому себе. Мне виделось, будто мои не один раз старательно мытые руки до сих пор покрыты чужой кровью, они воняли этим мерзким ароматом с вкраплениями ноток соли и металла. Во рту стоял стойкий вкус желчи, и каждая мысль о прошедшей ночи грозилась заставить меня проблеваться в собственную еду и выпивку. Уже не первый час пошёл, как я сел за стол со взятой непонятно для чего едой, и с тех пор только и делал, что разглядывал собственные ладони, не понимая, как же можно было этими руками, сделать то, что сделал я.

Каликсто поехавший маньяк? А я кто тогда? То, что сделал я, не снилось ему и в страшном сне.

— Прекрасная работа, — раздался бархатный, чуть хрипловатый женский голос с места напротив, и моё тело замерло, даже сердце пропустило удар, ведь я точно знал, что никого рядом со мной не было и никто не мог пройти мимо меня, а уж тем более сесть за один стол со мной будучи полностью мной незамеченным. — Олава будет крайне довольна, а Виндхельм ещё долго будет говорить о сегодняшнем утре. Признаюсь, ты сумел впечатлить меня. — Я знал этот голос, я прекрасно помнил его. И её обладательницу. Какой неожиданный привет из прошлого.

— Давно не виделись, — почему-то шутка не была смешной.

— Да уж, прошло какое-то время, — согласилась моя собеседница. — Ты сильно изменился, возмужал. Твои шрамы красят тебя, особенно этот на правой скуле, придаёт тебе грозный вид, прям как у матерого убийцы, — я не подымал голову, не смотрел на говорившую женщину, сидел, как и прежде уткнувшись глазами в собственные руки, но даже не глядя на неё знал, что на лице у неё сейчас вовсе не тонкая приветливая улыбка.

— Хах, есть доля правды в твоих словах, — прикрыв веки, я с силой зажмурил их, пару секунд подержал их в этом напряженном состоянии, а после выпрямив осанку открыл их и осмотрел мою утреннюю гостью. — То, как, будут ли на мне хорошо смотреться черно-красные одежды Братства?

— Хмм, о да, они будут, скажу больше, они будто были сшиты специально для тебя. Знаешь, сперва я не заметила в тебе ничего особенного, но увидев тебя в деле резко поменяла своё ошибочное мнение. Правду говорят, в тихом омуте даэдра водятся, — женщина протянула руку к открытой бутылке вина и отлила красноватое содержимое себе в деревянную кружку, пригубив то одним маленьким глотком. — Этот город надолго запомнит сегодняшнее утро, помяни мои слова. Когда мне пришлось прервать восхищенное наблюдение за прекрасной картиной твоих рук, возле главных ворот собралось пара десятков стражников и до сотни белых словно снег зевак. Талант, — она важно приподняла указательный палец, — однозначно талант.

— Я прям кладезь неожиданных находок, никогда не знаешь, что я могу достать из кармана своей личности, — улыбки не было, шутка была, улыбки не было.

— Верно-верно. Уж то как ты решил поступить с бедным, потерявшим сестру Каликсто было как-то пресно, обыденно, я удивилась твоим действиям, но особого отклика в моей душе они не вызвали. Чего не сказать о последующих событиях. Три разорванных на куски тела, что не поймёшь, где чья часть, вдруг появились весящими прямо посреди главных городских ворот. Никто не слышал, никто не видел, но все теперь ходят и озираются по сторонам от страха. Магия не иначе, — женщина наслаждалась каждым своим словом, она была готова смаковать в особых подробностях каждое своё воспоминание за последние четыре часа.

— Люблю производить незабываемое впечатление на женщин, особенно красивых женщин. — я сделал всё максимально безболезненно для своих жертв, они умерли во сне так ничего не ощутив, а разделывать мертвые тела людей, почти как снимать шкуру с любого иного животного, там не нужно быть аккуратным и переживать о чувствах трупов. Но от воспоминаний блевать тянет, мерзкий запах теплых внутренностей никак не хочет покидать мои ноздри.

— Туше, — она кокетливо прикрыла рот рукой, затрепетав ресницами, — иначе во мне вновь проснётся дикое непреодолимое желание повалить тебя в кровать…

— В кровати ты точно настоящий зверь, уж я-то знаю, — ни следа улыбки на моём лице, точно так же, как и в её глазах несмотря на то, что ниже я мог видеть все её тридцать два.

— Ах, я рада что ты меня помнишь во всех подробностях, это, знаешь ли, очень тешит моё женское самолюбие, смотри будь осмотрительней со словами я ведь женщина простая, люблю ушами и могу легко воспылать страстью к тебе, не захотев никуда тебя отпускать до самой смерти, — её улыбка приобрела особую остроту. — Мне даже пару раз пришлось приревновать тебя к твоей новой спутнице. Так же данмерке, стоит заметить… У тебя есть типаж, да? Ах, нет-нет, не хочу знать, пускай это будет нашим маленьким секретом, шалун.

— Эх, тяжело быть мною, все женщины в опасности пока я рядом с ними, но я приму к сведенью.

— Тебе следует, — благосклонно кивнула она. — Что же, было приятно вновь повидаться со старым другом, ты мне стал почти родным братом, Деус, так не хочется с тобой расставаться после всего, что между нами было. Но ты же знаешь, дела зовут, они сами себя не закончат. А мне пускай и было весело рядом с тобой, а конец и вовсе восхитил, но иногда ты слишком сильно спешишь и через чур увлекаешься, но думаю, это недостаток всех романтических личностей как ты, — она продолжала улыбаться мне, в чем-то знойно, в чем-то опасно, а в чем-то вежливо, а сейчас на её лице была неподдельная грусть. — И да, чуть не забыла! — она картинно хлопнула себя по лбу прежде, чем отойти от столика. — В следующий раз, как тебе нужен будет совет, используй это, — к моим рукам толкнули небольшой яркий сапфир, — для членов семьи действуют особые скидки.

И развернувшись данмерка ушла, специально раскачивая бедами, прекрасно зная, что я наблюдаю за ней в спину. Стоило мне услышать, как на первом этаже открылась и закрылась входная дверь, как я уставился на сапфир у своих рук. Я смотрел на него и не мог решить, что с ним делать, одной частью разума хотел выкинуть словно ядовитый цветок, а второй молча положить себе в кошель на поясе. Спустя некоторое время, когда на второй этаж поднялась сменившая с ночной смены свою коллегу официантка, я понял, что не могу сидеть тут вечно, Дженнаса совсем скоро откроет глаза и было бы хорошо сразу накормить её. С этой мыслей я подходил к ставшей за прилавок женщине, оставив стол с нетронутой едой и алкоголем, а в руке был зажат синий драгоценный камень.

Жрец Талоса опоздал на добрых пару часов, солнце давно уже не было в зените, тем не менее он пришёл, что уже было хорошо.

— Здравствуй, — он улыбнулся моему знакомому лицу, — прости за задержку, — он тут же повинился в начале встречи за своё опоздание, мужчина был слишком добрым и отзывчивым для своего же блага, — случилось ужасное происшествие у главных врат, и ярл потребовал моего присутствия, — я не позволил себе замереть от его слов, я не позволил себе вздрогнуть, нет, я сохранил невозмутимость и приветливую улыбку глядя в глаза пришедшему мужчине.

— Понимаю, я успел услышать разговоры в таверне, здешний маньяк должно быть повысил планку, из женщин на мужчин и женщин разом.

— И об этом слышал? Мда, да уж, Виндхельм стал неспокойным местом в последнее время, если только пару дней как приехавшие гости уже столкнулись с не самой приятной стороной нашего города… — жрец печально покачал головой, но после тут же посмотрел мимо меня, на лежащую на кровати Дженнаса. — Я так понимаю, это об этой женщине ты говорил? — он легко обращался ко мне на “ты”, мы с ним успели хорошо поговорить в первую нашу встречу, он мне понравился как человек.

— Именно, — в ответ я отошёл из дверного проёма, в котором держал гостя, и дал ему возможность зайти внутрь.

— Это он? — на меня подняла вопросительный взгляд данмерка, что до того, как гость вошёл в наш номер не обращала на то, с кем и как я разговариваю.

— Он. Сейчас тебя приведут в порядок, — улыбнулся ей.

— Было бы хорошо, — она вернула улыбку в ответ, переведя пытливый взгляд на жреца.

— Ну-ну, не стоит спешить, вдруг я не смогу ничего сделать за один раз, — целитель решил не давать ложных надежд.

— С этим точно сможешь, — а вот наёмница была полностью уверена, что всё будет хорошо с первого раза, и как причину своей уверенности потрясла большой флакон с эликсиром регенерации здоровья. Мы решили, что не стоит трать драгоценную жидкость и стоит дождаться жреца, эффект совмещение первого и второго точно поставит её на ноги.

— Снадобье? — приподнял бровь в знаке уважения служитель Талоса. — Ух ты, не часто встретишь качественное зелье в руках простых людей.

— Эликсир, — поправила потерпевшая своего врача, от чего тот распахнул свои глаза в проявлении большого удивления. — Этот парень, — она ткнула пальцем в мою сторону, — решил не скупится на моём здоровье. Уж больно ему нравилось моё красивое личико, вот и пытается вернуть мне былую красоту всеми силами. — Дженнаса пребывала в своём лучшем из виденных мною настроений. Вот уж видимо надоело быть прикованной к кровати.

— Ценная штука, — цокнул языком жрец, — если у вас есть эликсир, то я становлюсь бесполезен, он сам справиться почти с любой травмой, переломы сущий пустяк.

— Я подумал, что безопасней будет доверить дело опытному целителю, нежели пить неизвестные настои алхимиков, да и мало ли что может пойти не так, присмотр со стороны не помешает, — лично пояснил мужчине свою точку зрения и почему мы вообще решили потревожить его. — Да и старые травмы… — неопределенно повёл плечом.

— Предусмотрительно, — он согласился с моим пояснением, — вот если бы эта же предусмотрительность помогла совсем избежать травм, было бы идеально.

— Там от нас мало что зависело, — даже в воспоминаниях огромная черная тень посылала рой холодных игл по позвоночнику.

— Да уж, живы и так хорошо, — согласно покивала данмерка.

— Ясно всё с вами, — жрец подошёл к наемнице и внимательно осмотрел глазами её ногу, — может немножко щипать, — получив кивок понимания от пациентки, его руки засветились мягким золотистым светом, а ногу в месте ранения окутала такого же цвета тонкая плёнка.

Дженнаса пару раз дернула лицом, но и всё на этом, а я в это время очень внимательно наблюдал за магией жреца, следя, анализируя и запоминая, всё что он делал, вдруг в будущем смогу повторить, когда нужно будет. А будет нужно обязательно. Первым делом, маг обезболил раненный участок ноги, следом наложил диагностирующее заклинание, задумчиво хмурясь и кивая собственным мыслям, лишь пару минут спустя он был готов приступить к непосредственному лечению. Тяжесть травмы была определенна, а сама травма изучена, пути же исцеления найдены, а потому жрец Талоса без лишних слов приступил к исправлению раздробленных костей и повреждённых хрящей. На наших глазах кости под серой кожей начали перемещаться, собираясь в единое правильное положение. Настоящая магия. Было столь захватывающе наблюдать за действиями опытного адепта восстановления, что я бы ещё пару часов не отрывался от этого зрелища, увы, но жрец закончил менее, чем за десять минут. Тем не менее, я очень многое успел подчерпнуть за всего лишь одну процедуру исцеления.

— Я сделал всё что мог, — кивнул мужчина, а я заметил, что на его лбу было несколько капель пота, нет так уж легко всё было, как казалось со стороны.

— Это всё? — Дженнаса широко раскрытыми глазами недоуменно смотрела на целителя. — Так быстро?

— А ты бы хотела ещё пару часиков полежать под заклинаниями? Тогда прости, но там было не столь много работы. Я заметил следы множества слабых попыток исцеления, да и влияния зелий, они не помешали, а несколько помогли и ускорили процесс исцеления, — пояснил он.

— Это был я, — понятливо кивнул, что же, повезло, что не сделал хуже своими попытками исцелить её.

— Тогда могу сказать только: “Хорошая работа”, - он кинул мне и вернул взгляд обратно к данмерке. — Я настоятельно рекомендую сделать пару глотков элексира, буквально одну ложку, для закрепления эффекта, да и вдруг я что-то пропустил.

— Ага… — женщина заторможенно кивнула, её внимание поглотил процесс любовании своей абсолютно нормальной ногой.

— Что с лицом? — пока данмерка прибывала глубока внутри себя, я решил поспрашивать нашего гостя.

— Тут я не помощник, — печально развел руки в стороны. — Во-первых, я не эксперт в работе с кожей, больше по переломам и ранам, а во-вторых, чтобы убрать старые шрамы нужны навыки превосходящие мои. Может показаться, что это должно быть легче чем собрать переломанную в десяти местах кость, но это не так, кости это просто, а вот любая кожа всегда была сложностью для целителей и магов восстановления. Дело в том, что эти повреждения уже зажили и тело не считает их чем-то чужим, в отличии от ран и переломов, и чтобы убрать шрамы, сперва нужно убрать всю кожу с места нанесения шрамов, по сути нанести новое увечь поверх старого или начать полную переделку тканей. И тут это лицо… я не возьмусь за это. Слишком близко к глазам и носу, могу навредить и лишить либо зрения, либо обоняния.

— Ясно, — задумчиво пожевал губу на его ответ. — Но всё равно спасибо. И да, не спеши уходить, у меня от плохого исцеления собственными силами накопилось очень много мелких проблем. Можешь и меня проверить и посмотреть, что да как там?

— Хммм… Да в принципе могу, спешки нет, — кивнул он, — присаживайся, я посмотрю, что могу сделать…

Спустя полчаса жрец ушёл из нашего номера, оставив задумчивого меня и счастливую словно ребёнок Дженнасу наедине. Чувствовал я себе замечательно, легко подобно пёрышку, казалось, что с моих плеч упало пара лишних десятков килограммов груза. За это было не жалко отдать лишние три сотни септимов, которые сперва жрец отказался брать, но я сумел уговорить его. Было удивительно встретить столь отзывчивого норда, что согласился исцелить серокожую эльфийку, к тому же пытаясь сделать это бесплатно и это в городе с открытой дискриминацией тёмных эльфов. Но богу божье, а кесарю кесарево. Он заслужил свои деньги.

— Ну что, Дженнаса, я же говорил, что ты встанешь на ноги очень быстро?

— Ну знаешь ли, три недели — это не так уж быстро, — несмотря на недовольный тон, она радостно, как девчонка, улыбалась.

— Хах, что есть, то есть, — хмыкнул я, наблюдая как она пытается встать с кровати и делает первые неуверенные попытки ходить вновь. — Оп! — поймал её на одном из шагов, когда она оступилась и начала заваливаться влево, может ноги ей исцелили, но это не отменяет общей слабости организма и трёх недель лежачего режима. — Поймал. Не спеши, ещё успеешь находиться, — сказал, смотря в её красные глаза. — Ногу исправили, а в Коллегии исправим и это, — попытался говорить как можно увереннее, проводя кончиками пальцев, по изуродованной половине лица.

— Ты уверен, что хочешь потратить большие деньги на то, что не поможет мне исполнять свою роль твоего защитника лучше? Это всего лишь лицо, для наёмника оно не столь уж ценное, — она пыталась играть роль крутой наемницы, но я-то видел, как она смотрела на себя в отражениях и осторожно касалась шрамов и как портилось её настроение в эти моменты.

— Возможно не стоило бы, возможно это не влияет на твою роль… Но знаешь, мне очень сильно хочется смотреть на твоё красивое лицо, а не на покрытое шрамами, ставшее таким по моей вине. Не могу я позволить красивой женщине, стать не красивой женщиной из-за меня. Не по бретонски это, — в конце постарался тепло улыбнуться ей. — К тому же, ты и сейчас не такая уж страшная, как думаешь. Могу доказать.

Она несколько секунд неотрывно и не моргая смотрела мне в лицо, будто пытаясь выискать на нём хоть каплю неискренности. А после наклонив голову на бок, произнесла.

— Докажи, — её ухмылка резала глаза своей яркостью.

— А?

— Говорю, докажи свои слова, о храбрый маг. Или же я резко стала ещё уродливее, и ты испугался?

— Доказать… — мои глаза прилипли к её ухмылке, внезапно я осознал, что прижимаю тренированное, стройной и гибкое тело красивой женщины к себе, она дышит мне в грудь, а неспособный отвести взгляд пялюсь на её губы. — Знаешь, а я могу доказать!

Это было как прыгнуть с моста без страховки, как перейти Рубикон, как… как притянуть красивую женщину к себе и увлечь её в глубокий поцелуй. Я не закрывал глаза, а потому мог видеть, как на миг её ухмылка стала шире, прямо перед столкновением наших губ, а в миг позже она сама потянулась ближе ко мне и ответила на поцелуй. Горячие и влажные языки исследовали рты друг друга, сплетаясь и борясь между собой. Совсем скоро мне стало недоставать воздуха, и я был вынужден оторваться от увлекшейся процессом эльфийки, которой как раз всего доставала и она хотела продолжения.

— Д-доказал? — воздуха в легких было недостаточно и даже это простое слово далось со второй попытки.

— Хмм, — наемница, показательно виснув язык, медленно облизала губы. — Как-то не убедительно, — она вызывающе посмотрела мне в глаза, а после перевела взгляд на пустующую кровать, и снова на меня.

Намёк прозрачней некуда.

— Тогда, в этот раз я буду убедительней, — во мне было много энергии, уверенности и желания, и я был готов отдать всё это в процесс “убеждения” одной эльфийки.

Легкая тканевая рубаха легко упала на пол, за ней последовали штаны, а там и одежда данмерки присоединилась к общей куче, два обнаженный тела упали на одну кровать и совсем скоро слились в едином ритме страстного танца. Впереди был долгий вечер и не менее долгая ночь.

Конец первого тома.