Знание-сила, 2007 № 06 (960)

Вдоль Великого кремневого пути

Шахта эпохи неолита в Арнхофене

В эпоху неолита европейцы знали толк в товарах. Ради кремневых клинков или украшений из раковин они отправлялись в путь за сотни километров. Для них не было препятствий. Даже Альпы их не останавливали. Разветвленная торговая сеть простиралась от Эгейского моря до Северного. Это был настоящий «Европейский союз», только в каменном веке.

О «засилье импортных товаров» шли разговоры, наверное, еще на неолитических сходках, когда иной «презрительный Терсит», обломавший по неловкости не одну иглу за шитьем своей одежды, завистливо косился на модника, что появился «из дальних странствий возвратясь», на этот «шик перекатный», чей портрет, как из каталога магазина оптовой торговли того времени: и пояс у него раковинами украшен (такие везли с берегов Эгейского моря), и в нож вставлено лезвие из импортного кремня (голландского, говорят археологи), и топор, с которым свой не сравнится (лучшие в то время выделывали в Словакии). Отличная репутация была у этих товаров, многие могли о них лишь мечтать — о «шанелях» и «адидасах» каменного века семь тысяч лет назад в Центральной Европе.

Это «засилье импорта» вело к тому, что еще во времена, когда медвежьих углов и глухих чащоб здесь было не перечесть, пол-Европы носило одежду, скроенную и украшенную по одной — «последних столетий» — моде, пользовалось одним и тем же оружием и теми же орудиями труда. На протяжении пяти столетий, с 5500 по 5000 годы до новой эры, люди линейно-ленточной культуры, расселившиеся на всей территории от Франции до Украины, одевались на удивление одинаково и раскладывали еду, разливали питье в стандартную керамическую посуду.

Нет, они не были единым народом. Их соединяло иное — не общность крови и не непререкаемая память рода, сплачиваемого тысячи лет назад «считалками» вроде: «Он был сын Колля из Долин; его мать звали Торгерд; она была дочь Торстейна Красного, сына Олава Белого, внука Ингьяльда, правнука Хельги...» или «Сии сыновья Сеира Хорреянина, жившие в земле той: Лотан, Шовал, Цивеон, Ана, Дишон, Эцер и Дишан... Сыновья Лотана были: Хорн и Геман; а сестра у Лотана: Фамна» (Быт 36, 20-22). Их соединяли прочно налаженные торговые отношения. Поток одних и тех же товаров, растекавшийся во все концы Центральной Европы, уравнивал рыбаков и горцев, жителей леса и речных долин. Их соединяли, как бы мы сказали сегодня, сеть взаимных обязательств, единое чувство долга перед деловыми партнерами. Древний принцип воздаяния за добро и зло лишь укреплял отношения. Своевременно поднесенные подарки подразумевали ответную услугу. Благодеяния не забывались, а оплачивались той же «монетой». Только прежде чем расплатиться, приходилось порой проделывать путь в сотни километров. По реке или пешком с грузом товаров за спиной.

По мнению немецкого геолога Александра Бинштайнера, «международная торговля в ту пору процветала». Близ швейцарского Церматта, на высоте 2600 метров, найдена стоянка, где около 6000 лет назад останавливались древние купцы. В ту пору путешествовать по альпийскому высокогорью было приятнее, чем сейчас, ведь климат был мягче (кстати, еще 700 лет назад, во времена «средневекового оптимума», в горах Швейцарии, на высоте 2000 метров, растили пшеницу). Так, в эпоху неолита Теодульский перевал, лежащий на высоте 3317 метров — именно по нему можно добраться из Церматта в долину Аоста, — был в значительной мере свободен ото льда. Подняться на этот перевал летом можно было без особого напряжения. Здесь проходил один из двух важнейших трансальпийских путей каменного века.

Другой путь пролегал из Южного Тироля через Этцальские Альпы в долину реки Инн. Тут был найден труп самого знаменитого человека эпохи неолита — Этци, который мог быть вождем племени, старейшиной или богатым купцом, ограбленным разбойниками (см. «З-С», № 4/2007).

Александр Бинштайнер доказал, что клинки, которыми был вооружен Этци, изготовлены из кремня, добытого к северу от Вероны. Изделия из такого кремня находят также в Баварии, Словении и Швейцарии. Судя по находкам, между племенами, жившими на территории современных Италии и Германии, установились оживленные торговые отношения.

Кремень был важнейшим сырьем неолита. Он тверд, как сталь, и из него можно изготавливать острые пластины. Именно из него делали оружие: кинжалы, клинки, наконечники стрел, а также серпа и ножи, которые долго не тупились. Потребность в этих орудиях резко возросла с тех пор, как около 8000 лет назад жители Центральной Европы начали заниматься земледелием. Кто владел крупными месторождениями кремня, тот обладал богатством и властью. Кремня требовалось все больше и больше, и тут, действительно, имело смысл наладить его поставки из отдаленных уголков Европы, даже если требовалось для этого переходить через Альпы.

Стоит добавить, что, помимо кремня, через Альпы перевозили и другие товары, пользовавшиеся большим спросом, например, пряности — укроп, петрушку, мак, мелиссу и сельдерей. Так что поводов для торговых экспедиций было достаточно. Шесть тысяч лет назад целые караваны тянулись по альпийским долинам и перевалам, словно вся Европа тогда была единой, и не было препятствий для коммерсантов эпохи неолита — ни государственных границ, ни таможенных барьеров.

Кинжал эпохи неолита

Кремневый нож Этци

Заготовка для изготовления кинжала

Мы привыкли считать, что пять-шесть тысяч лет назад, когда на берегах Нила, Тигра и Евфрата зарождались первые цивилизации, Европа пребывала в беспросветной дикости. Однако находки археологов, сделанные в последние десятилетия, в том числе многолетние исследования Этци, убеждают, что уже тогда в Европе начали формироваться племенные союзы, и что люди в ту пору были гораздо мобильнее, организованнее и разумнее, чем считалось прежде.

Тот же Александр Бинштайнер обнаружил еще одну торговую тропу «седой древности». Маршрут протяженностью 250 километров связывал Баварию с Богемией. По нему уже 7000 лет назад перевозили кремень. Всюду вдоль этой дороги встречаются следы его обработки — отходы производства. По берегам Дуная и Регена ученый отыскал шестьдесят подобных доисторических свалок, которые маркировали торговые маршруты эпохи неолита.

По его догадке, торговцы кремнем, пускавшиеся в путь на лодках-однодеревках, останавливались в безлюдных местах, где им ничто не угрожало, и из кремня, взятого с собой, выделывали клинки и наконечники стрел, топоры и ножи и другие товары, которые можно было подороже продать. Готовый продукт во все времена ценился гораздо выше сырья. По гипотезе Бинштайнера, реки Центральной Европы превратились в эпоху неолита в «Великий кремневый путь» — древнейшую торговую трассу Европы. На протяжении тысячелетий по ней развозили товары, спрос на которые был велик у всех племен, населявших этот регион.

Казалось бы, потребность в торговле с отдаленными областями не относилась к делам первостепенным. Натуральное хозяйство помогало удовлетворять свои нужды. Кремень можно было встретить повсюду. «Вот и в наши дни любой «Швейпром» выпускает какую-нибудь завалящую одежду, — ехидно заметит щеголь, — а все хотят купить особую марку, брэнд, фирму. Выбор диктует мода».

Вот так и тысячи лет назад в моде был тот или иной сорт кремня. Считалось, что выделанное из него оружие не подведет, все хотели купить особый, фирменный товар.

«В выборе того или иного товара подчас не было даже экономической необходимости, — удивляется историк Андреас Циммерман из Кельнского университета, — всюду легко находилась ему замена». И все же «импортное», чужое и тогда ценилось выше своего — того, что валялось едва ли не под ногами. Какой-то душевный искус побуждал людей пренебрегать имевшимся и выбирать, следуя моде, привезенное издалека. Может быть, они годами мечтали о новой модели каменного топора, которую разве где и сыщешь, так за тридевять земель? Или о необычной ракушке? Так мы мечтаем о новой марке автомобиля, которая по большому счету не так уж и сильно отличается от прежней — «неинтересной, устарев - шей». Поистине торговля стара как мир и вечна, как человеческие слабости!

После 5500 года до новой эры на обширных просторах Центральной Европы огромным спросом пользуется кремень, привезенный «откуда-то из страны, где недалеко до холодного моря», — из окрестности Маастрихта. Пять веков спустя мода меняется, и, отправляясь в плавание по реке, купец кладет в лодку побольше плоского роговика, украшенного красивыми полосками. Его везут из-под баварского Регенсбурга, из местечка Арнхофен. Эта мода соответствует периоду накольчато-ленточной керамики, когда сплошные линии, украшающие поверхность сосудов, сменяются пунктирными, образованными рядами наколов.

Лишь когда и эта культура сходит на нет, отступают требования моды.

Историки расходятся во мнениях, пытаясь понять, почему в эпоху неолита так уж важно было отправляться за кремнем почти за полтысячи километров, вместо того чтобы взять тот, что поближе лежит. Одни полагают, что был высок спрос именно на это сырье, а потому легко находились смельчаки, готовые ради коммерческой выгоды совершить переход в далекую страну, всякий день рискуя получить стрелу в спину от грабителя. На эти грустные мысли наводит один лишь вид Этци, коварно пристреленного из засады.

Но есть и другая точка зрения. Возможно, отмечает Циммерман, путешествие в далекую страну за кусочками кремня превратилось со временем в особый ритуал, напоминавший паломничества позднейших эпох. Быть может, тот трудный путь и впрямь освящал безделицы?

По расчетам Циммермана, одной семье на год требовалось чуть больше килограмма кремня, чтобы обеспечить себя необходимыми орудиями. Опытный коммивояжер каменного века мог за день перенести свыше 20 килограммов кремня, преодолев около 30 километров, то есть ему по силам было при счастливом стечении обстоятельств обеспечить нужным товаром два десятка семейств. Можно предположить, что отдельные общины отряжали нескольких человек, чтобы те по хранимым в тайне приметам добрались, например, в район Маастрихта и на год вперед запаслись кремнем на всех. Эти люди, как и их современники, строители «деревянных Стоунхенджей», были освобождены от обычной крестьянской работы.

В окрестности Кельна найдена целая сеть поселений — самая крупная из исследованных на сегодняшний день, относящаяся к культуре линейно-ленточной керамики. Всего в тридцати километрах отсюда, то есть в одном дневном переходе, находился карьер Рийкхольт — вожделенная «кремневая страна». Нетрудно предположить, что жители со всей округи регулярно бывали там, запасаясь кремнем на годы вперед. Однако находки археологов показали обратное. В крупных поселениях и впрямь было найдено немало кремневых пластин — принесенных из Рийкхольта заготовок для оружия и орудий. В крохотных деревушках такого не было. Археологи находят там лишь готовые изделия. Очевидно, крупные общины самостоятельно закупали сырье в Рийкхольте, посылая туда депутации, а вот другим туда было не подступиться — действовала монополия на сырье, и им оставалось только заказывать влиятельным соседям определенный ассортимент товаров. Именно эта устойчивая сеть отношений с клиентами мешала развитию настоящих коммерческих отношений, основанных на голом расчете.

Но эти же отношения, основанные, скорее, на дружбе и доверии, могли, к примеру, вызвать глобальный кризис на рынке кремневых изделий. Внезапно поставки кремня из Рийкхольта прекращаются, хотя запасы сырья далеко не исчерпаны. Теперь все наперебой покупают роговик из Арнхофена.

«Быть может, крестьяне из соседних деревень всего лишь заспорили, чья очередь выпасать скот на лугу, и, перессорившись, перестали иметь дело друг с другом, — шутят историки, — начали покупать кремень у других людей, пусть даже за сотни километров от дома. Так спаянная временем цепочка отношений разорвалась. Распространилась новая мода». Возможно, подобный сценарий не так уж далек от истины в обществе, основанном на чувствах и инстинктах.

Со временем добычу кремня поставили чуть ли не на промышленный поток. Пример тому — баварское местечко Арнхофен, в окрестности которого, начиная с VI тысячелетия до новой эры, добывали кремень очень высокого качества — баварский роговик. Из него можно было изготавливать длинные ножи и очень острые серпа для уборки урожая. Мода на этот камень пришла, правда, значительно позже — в 4900-4700 годах до новой эры, что совпадает со становлением культуры накольчато-линейной керамики. Тогда баварский кремень внезапно стал пользоваться спросом на всей территории от Германии до Чехии. Орудия, изготовленные из него, находят за четыре сотни километров от Арнхофена.

Около 7000 лет назад жители Арнхофена торгуют с племенами, населявшими берега Боденского озера и Западную Швейцарию. Потом в сферу их торговых интересов входят Франция и Бельгия, и, наконец, около 6000 лет назад открывается трансальпийская трасса, ведущая в Италию.

В Арнхофене на территории площадью около десяти гектаров за тысячелетие появилось не менее 30 тысяч шахт. Археологи, обнаружившие этот древний рудник в начале 1980-х годов, исследовали пока лишь четыре с небольшим сотни шахт.

Горняки за неделю-другую вырывали ямы глубиной до восьми метров. По стволам деревьев с вырезанными на них насечками — ступеньками — спускались вглубь и кирками из оленьих рогов или деревянными лопатами подчистую выгребали из земли куски кремня. Из шахты поднимали на поверхность в среднем 10-20 килограммов кремня. Опытный мастер мог изготовить из этого материала примерно сотню клинков.

Стенки шахт были ограждены лишь ивовыми ветвями, и если горняки пытались вырыть шахту глубиной более восьми метров, та осыпалась, ветви не выдерживали большого давления. Когда углублять шахту уже не было возможности, горняки оставляли ее и выкапывали новую, а землю и песок кидали в только что опустошенную. Самые узкие шахты были шириной всего девяносто сантиметров. Возможно, в них использовался детский труд?

Сейчас шахты, давно засыпанные землей, можно заметить лишь с самолета.

Эпоха кремня завершилась в Европе с появлением нового чудо-материала — меди. Медные топоры были намного острее и, значит, опаснее традиционного кремневого оружия. Кроме того, медное оружие считалось символом, свидетельством высокого статуса его владельца. У загнанного врагами Этци, помимо кремневого ножа, был при себе медный топор. Какое-то время оба материала были в ходу, старое и новое — кремень и медь — мирно сосуществовали, поскольку медь была редким товаром, пока в конце III тысячелетия до новой эры кремень не был окончательно потеснен бронзой. Распался прежний торговый союз, снабжавший всю Центральную Европу качественным кремнем, — «Европейский союз» каменного века. Теперь в поисках сырья, необходимого для производства меди и бронзы, старатели и рудокопы отправлялись в недавно еще глухие районы, открывая новые рынки поставок и сбыта. Однако масштабы торговых операций сохранились. Медь и бронза, как и сотни лет назад кремень, пользовались спросом по всей Европе. В медном и бронзовом веке отдаленные области Европы по-прежнему оставались близки друг другу. Политике изоляционизма не было места. «Медным занавесом» никто не отгораживался от своих соседей. По исхоженным тропам Европы все так же брели искатели удачи, и их везде радостно встречали...

Петр Ростин