Знание-сила, 2008 № 10 (976)

Прибой

Плотность населения на нашей планете возрастает по мере приближения к берегу моря. Это правило не без исключений, но все же правило. Даже в Китае, во многих отношениях стране особенной, плотно заселены те провинции, которые примыкают к берегам Желтого, Восточно- и ЮжноКитайского морей. Остальные заселены не гуще, чем северные районы Сибири.

В прибрежной полосе люди расходуют больше всего энергии, здесь нужнее всего «энергетические ресурсы». На освещение и на обогрев, на охлаждение и, добавим к этому, разгрузку и погрузку пароходов. И энергия тут есть. Более того, она здесь имеется в изобилии. На границе трех сред, или трех сфер — твердой, жидкой и воздушной, — реализуется больше энергии, чем где бы то ни было. Если ее использовать, то ни о каких атомных, гидравлических и тепловых электростанциях можно было бы и не думать, разве что в очень удаленных от берега областях.

Увы, это источник из тех, которые людям до сих пор неподвластны. Урвать у него люди не научились.

У места, или полосы, где эта энергия себя полностью являет и проявляет, есть свое ученое наименование — литораль. А у самой энергии название простое — прибой.

Желательно штормовой. Что бы ни говорили о других процессах — приливах, трансгрессиях и регрессиях, — прибой воздействует на берег и меняет его с такой силой, которая ни с чем не сравнима. Даже океанские волны такой силой не обладают, а, видит Бог и знают моряки, они куда как сильны. Однако при подходе к берегу волны определенных очертаний сжимаются наподобие пружины. Распрямление ее, то есть разрушение волны, удар о берег происходит в считанные секунды, как взрыв артиллерийского снаряда. Земная твердь содрогнется в километрах от берега. А в самой литорали 20-тонные глыбы бетона подбрасывает на метры, а глыбы поменьше в хороший шторм и выше маяка подбросит.

Эх, турбину какую-нибудь сюда приспособить!

А так вся энергия расходуется на изменение берега. Всякое изменение — разрушение, перетаскивание песка и гальки туда-сюда, насыпание всяких баров, береговых валов, кос и прочего.

Люди считают, что только они имеют право изменять что-то на поверхности Земли. А на изменения, которые производят другие силы, по меньшей мере смотрят косо. Называют «негативными», а то и вовсе обзывают катастрофами. Всяческими способами им препятствуют, даже таким естественным, как смерть старого леса (лесной пожар). На самом же деле подлинной катастрофой (глобальной, как стало принято говорить) была бы остановка, прекращение перемен.

Место, самое чувствительное к попыткам людей остановить изменения, — узкая полоса, берег, литораль. Узкая-то она узкая, но длинная — 473 тысячи километров и то не со всеми островами. Такой полоской можно обернуть Землю десять раз, и еще здоровый кусок останется. В ней все меняется. Ее ширина и уклон в сторону моря, ее очертания, ее протяженность, да и просто положение на нашем шарике.

Прямо скажем, изменения эти не беспорядочны. У прибоя есть задача и цель. Он хочет сгладить очертания материков. Добиться того, чтобы и Южная Америка, и Евразия, и остальные четыре материка стали приятно кругленькими. Делает он это двумя путями. Во-первых, наносит по выступающим в море участкам (мысам) сильные удары в момент разрушения волны. Такие удары образуют рытвину, волноприбойную нишу у подножья клифа (берегового обрыва). За взрывом, разрушением волны (и берега) следует откат. Но сильно откатиться воде мешает следующая наступающая волна. Тогда вода растекается в стороны, образуя продольное прибойное течение. Оно перетаскивает вдоль берега массу «обломочного материала». И далеко ли дотащит? До того места, где волнение (прибой) потише. Обычно это бухта, ее и заполнят постепенно песок, галька, щебень, все обломки выступа разрушаемого берега.

Прямо скажем, усилия прибоя, как бы могуч он ни был, обречены на неудачу, цель его недостижима. Земная «твердь» тверда, обстругать ее — работа долгая, на миллионы лет. А за это время другие силы, не менее упрямые, изменят очертания материков незнамо как.

Это сколько же сил тратится напрасно! Сколько энергии! Неужто нельзя ее как-то приручить, что ли?

На самом деле люди гораздо больше думают о том, как бы от силы прибоя защититься. Как бы остановить производимые им изменения. Он ведь способен разрушить то, чем люди уже пользуются, и даже то, что они сами создали. Что сделать, чтобы бухты, в которых построены причалы и пристани, не заносило илом? Чтобы мысы не стачивались и продолжали защищать порты? Чтобы пляжи, где люди загорают, не размывало и песок не уносило Бог знает куда? В общем, люди делают все, чтобы остановить жизнь берега.

На пути волн строят волноломы и волнорезы, молы, дамбы и буны. Намывают или насыпают грунт туда, откуда чего унесло. Устанавливают бетонные тетраподы. Много чего делают. Не всегда по уму.

Если поставить многотонный железобетонный волнолом «не по уму», то его скоро разрушит прибой. Не за два года, так за пять. Против хорошего артобстрела, регулярно бьющего в одно место, не устоит никакой бетон. Тут не нужно обольщаться.

Однако на защиту того или иного конкретного берега от изменений — наращивания ли, размыва ли — и ума, и технических возможностей может и хватить. Сложнее другое. Остановка изменений, оборона от прибоя какого-то участка обязательно скажется на большом расстоянии от него по причине помянутого «продольного», вдольберегового перемещения наносов. Где скажется, как далеко, каким образом, как скоро — на эти вопросы и «наука» не всегда может ответить, да к тому же у ученых есть неотъемлемое право ошибаться. Но скажется обязательно.

И голос этот прозвучит тем сильнее, чем надежнее была защита берега от прибоя, чем дольше она предохраняла берег от изменений. Чем больше лет «все было в порядке», никаких перемен не происходило.

Андрей Тарасов