Знание-сила, 2009 № 06 (984)

Морская перепись XXI века

Александр Волков

Новый вид морской звезды

Уже на глубине около 100 метров в океане становится так темно, что бедным ученым, решившим переписать весь «морской народец», впору бессильно взывать: «Есть ли там кто-нибудь?»

Так кто же там есть? Поиском вот уже девятый год занимаются около 1700 специалистов, «счетчиков биоты морей». Они участвуют в проекте «Census of Marine Life» (CoML) и мечтают дать название любому живому существу, которое от века плавает, плещется, покоится в бескрайней чаше Океана.

Главная задача этой честолюбивой программы звучит ни много ни мало так: «Подсчет численности (морских организмов) и исследование всего многообразия и богатства животного мира, населявшего и населяющего Мировой океан, — в прошлом, настоящем и будущем». Ученые составляют самый обширный каталог обитателей Мирового океана. Подобную затею можно назвать настолько же честолюбивой, насколько и безумной. С последним определением согласится любой, кому доводилось пересчитывать хотя бы стайки рыбок в домашнем аквариуме. Не менее впечатляют и размеры «фронта работ». Только лишь цифры.

Около 80 процентов территории, покрытой морями и океанами, приходится на области, глубина которых превышает 1000 метров. Это составляет примерно 318 миллионов квадратных километров. Общая площадь всех глубоководных участков морского дна, исследованных с помощью батискафов и водолазов, до недавнего времени едва превышала пять квадратных километров, то бишь 0,0000015 процента от тех самых 318 миллионов.

Ученые не грешат против истины, когда говорят, что мы лучше знаем поверхность Марса, чем глубоководные области Мирового океана. В самом деле, зонд «Марс Глобал Сервейор» в начале 2000-х годов с помощью лазерного оборудования составил карту Марса с точностью до нескольких метров. Топографическая карта морского дна получена путем радиолокационных исследований, гораздо менее точных. Так же плохо мы представляем себе и жизнь обитателей морских глубин.

Самцы морского паука заботятся о потомстве, удерживая своими лапами кокон с многочисленными яйцами.

Еще одна цифра позволит почувствовать, насколько сложна задача, которую поставили перед собой участники проекта. По оценке биологов, нам известно лишь 10–20 процентов всех видов живых организмов, населяющих планету. Вся остальная фауна до сих пор остается неведомой. Этих животных никто не описывал, их — в подавляющем большинстве — никто из людей даже не видел.

Скептики, конечно, поспешат задаться вопросом, как вообще ученые пришли к выводу о том, что чуть ли не 9/10 биосферы нашей планеты остается для нас «тайной за семью печатями, за семью морями». Как правило, проводя подобные расчеты, специалисты оценивают количество биомассы, которое необходимо для выработки кислорода, содержащегося в атмосфере. Получается, что покамест биологи, подводя баланс жизни на нашей планете, неизменно «терпят колоссальные убытки». Дефицит известных нам живых организмов очень велик. Лучше любых рассуждений он убеждает в том, как плохо мы знаем жизнь Океана.

«Разумеется, никто не думает всерьез, что ученым удастся составить по-настоящему полный перечень всех видов животных, населяющих океан, — признает немецкий биолог Бригитта Эббе. — Но в 2000 году, перед началом этой переписи, мы имели крайне расплывчатое представление о разнообразии морской фауны, прежде всего в глубоководной части океана, где очень трудно вести исследования. Зато ко времени окончания проекта, в 2010 году, мы будем гораздо лучше знать обитателей морей, а также характер экосистем, которые сформировались в различных районах Мирового океана».

Затевая эту программу, ученые делали все возможное, чтобы не выглядеть наивными мечтателями. В рамках CoML ведутся работы над двумя с лишним десятками отдельных проектов, в частности, исследуются главные экосистемы Мирового океана: глубоководная область, полярные моря, коралловые рифы, подводные хребты, пелагическая область (среда обитания планктона), гидротермальные источники, зона прибоя. В каждом из таких проектов, конечно, легче ожидать ощутимых результатов, чем в громадном предприятии по переписи всего и вся не весть где и везде.

Подводя краткий итог, можно сказать, что вопросы, которыми задаются участники «ценза», сводятся к трем основным «кто».

«Кто населял Мировой океан в прошлом?»

«Кто населяет его теперь?»

«Кто будет его населять?»

Моллюск Tridacna costata

Плиний Старший, автор «Естественной истории», назвал бы эту перепись «пустой тратой времени», поскольку уже самолично пересчитал всех морских животных. Их у него получилось — 176 видов, и не единицей больше. «Клянусь Геркулесом, в океане нет ничего, что было бы мне неизвестно».

Перечень Плиния вплоть до Средних веков пополнялся крайне скудно, да и то за счет самых странных чудищ, о которых доходили редкие слухи. «В [голове морской рыбы] скиена растут два камня, из которых, как говорят, правый лечит правую [часть] головы человека, а левый — левую», — вот обитатель бестиария, созданного византийским писателем V века Тимофеем из Газы (историк А.Г Юрченко полагает, что, возможно, речь идет о такой рыбе, как Corvina nigra или Umborina cirrosa. — А.В.). Глубины Океана казались людям такими же чужими и неуютными, как и тысячи лет назад. Все изменилось лишь в XVII веке, когда ученые стали систематично исследовать просторы морей в поисках новых видов животных.

В 1872 году началась первая крупная экспедиция, организованная исключительно ради изучения океана, в том числе морской фауны. Плавание британского корвета «Челленджер» (1872–1876) стало вехой в истории океанографии. Собранные сведения заняли полсотни с лишним томов. В то время было открыто уже 7500 представителей морской фауны, однако со страниц «Жизни животных» Брема звучали грустные нотки: «Вероятно, нам известна лишь малая часть рыб, поскольку все, что мы знаем о многообразии этого класса животных, пока еще ни в коей мере не соответствует действительности».

А сколько вопросов и теперь, почти полтора века спустя, остается без ответа? Какова численность отдельных видов морских животных? Какова область обитания тех или иных видов? Каково генетическое разнообразие внутри отдельных видов? Не зная ответа на эти вопросы, мы не можем достоверно описать различные экосистемы Мирового океана. Мы не сумеем воссоздать пищевые цепи, сложившиеся в глубине морских вод. Мы плохо представляем себе межвидовую борьбу, что разыгрывается на фронтах того темного царства, куда не проникает и луч света. Еще меньше мы готовы в традициях Брема описывать будни обитателей глубоководного мира.

Скептики, пишет Франк Шетцинг[5] в эссе «Чужие среди нас», опубликованном на страницах журнала «Р. М.», «сравнивают работу исследователей с усилиями инопланетян описать будни какого-нибудь калифорнийского пляжа, полюбившегося туристам, но запечатлеть их странным образом, — прилетая туда раз в год, на полчасика, и, конечно, старательно снимая все происходящее на пленку, да вот беда! бывает же такое глупое стечение обстоятельств! проделывая все это зимой. Но кто знает? Может быть, пересчитывать каких-нибудь рачков-бокоплавов будет все же проще, чем загорающих калифорнийцев?»

Сообщения с ленты новостей, поступающие в последние годы, как будто подтверждают надежды оптимистов. Так, в ноябре 2005 года участники проекта исследовали небольшую глубоководную область у побережья Африки. Здесь на один квадратный метр акватории пришлось до 500 различных видов живых организмов, причем лишь десятая часть из них была известна ученым. Речь идет прежде всего о микробах.

Подобные сводки впору заключать следующими цитатами: «Мы, люди, — всего лишь гости на планете микробов, простодушные труженики, которым втемяшилось в голову, что они призваны быть венцом творения. На протяжении почти всей земной истории сообщество микроорганизмов, населявшее моря нашей планеты, было настолько многообразно, что эта болтливая обезьянка — человек — с ее парой миллионов лет прошлого кажется какой-то пометкой, торопливо оставленной на полях эволюции. Sorry! Мы все еще живем в век бактерий! Бактерии правят миром, сопровождаемые свитой из муравьев, термитов и саранчи» (Франк Шетцинг).

Именно с микробов начинается любая пищевая цепь. Мы не видим их и потому относимся к ним пренебрежительно. Для нас это — невзрачные организмы, безликий фон, на котором Мы живем. Кто знает, что если взвесить всех микробов, населяющих Мировой океан, то этот незримый «вакуум жизни» окажется почти в сотню раз массивнее всех рыб, китов, котиков, крабов и их «земляков по водному миру», вместе взятых? «Морские микробы незримо правят планетой», — афористично отмечает Ян де Лееув, один из участников проекта CoML. Именно они составляют основу всей жизни в Мировом океане. Их общее количество оценивается в 3,6.10³⁰ экземпляров.

Впрочем, перепись микробов неимоверно трудна. Как уловить эти крохотные организмы, которые провалятся сквозь ячеи любой сети? Некоторые ученые предлагают составлять перечень не самих микроорганизмов, а их ДНК, — точнее говоря, неизвестных форм ДНК, обнаруженных в пробах воды. Один из пионеров в этой области — американский генетик Крэг Вентер (см. «З-С», 11/07), сумевший на рубеже веков расшифровать человеческий геном. Сейчас он занимается сбором генетического материала в морях нашей планеты.

Медуза Netvostoma setouchina очень красива, но ядовита. Она широко распространена у побережья Антарктиды

Работая над описью всего, что «плавает, плещется, покоится», ученые совершают одно открытие за другим. И не одними микробами все ограничено! Добычей ученых становятся неизвестные осьминоги, акулы, крупные раковины. Зачастую в этих находках странно созвучны прошлое, настоящее и будущее. Рефреном всякий раз бывает либо хищническое отношение человека к дарам, бескорыстно ссужаемым морем, либо загрязнение окружающей среды, также помеченное печатью нашей неу(е)мной (нужное подчеркнуть) деятельности.

Ученые стремятся открыть новые виды морских животных, прежде чем те могут исчезнуть. В среднем они открывают каждую неделю три новых вида животных. Подводный мир оказался для нас поразительно загадочным. Так что, дело не сводится к механическому подсчету и именованию всего, что движется. Ученые намерены дотошно описать и сами морские организмы, и разнообразные экосистемы, созданные ими, а также выяснить, как влияют экологические факторы на рост или сокращение их численности, как популяции животных реагируют на резкое изменение внешних условий. Например, историки и биологи из Санкт-Петербурга и Москвы собирают и анализируют данные, отражающие долговременные колебания популяций морских рыб и других животных в бассейне Белого и Баренцева морей.

Любой желающий может узнать, как идет работа над проектом CoML. Для этого достаточно заглянуть на сайт www.iobis.org. Если внести английское или латинское название того или иного морского животного, то на экране появятся все сообщения о том, где и при каких обстоятельствах оно было замечено.

• В 2006 году у берегов острова Новая Гвинея, в районе полуострова Чендравасих (Вогелкоп), обнаружены 52 новых видов животных, из них 24 представляют рыбы, в том числе две не известные прежде акулы, 8 — креветки и 20 — кораллы. В этой части Индийского океана обитает более 1800 видов животных, и все же большое количество недавно открытых видов — причем крупных животных — поражает. Однако даже в этом райском уголке условия далеко не идиллические. Во время погружений исследователи не раз слышали взрывы. Так здесь ловят рыбу — на динамит. После каждого взрыва должно пройти лет 25–50, прежде чем поврежденный участок рифа восстановится.

Морскому анемону, напоминающему яркий цветок, не страшен даже полярный холод

• Летом 2008 года у берегов Австралии, в районе Большого Барьерного рифа, были открыты сотни неизвестных видов морских животных: раки с гигантскими клешнями, медузы, бесчисленная вереница червей. Особенно много мягких кораллов — почти полторы сотни новых видов.

Самое удивительное в том, что многие из этих животных обитали неподалеку от берега — там, где часто можно встретить любителей дайвинга. Впрочем, эти места — окрестности островов Лизард и Херон, у восточного побережья Австралии, а также риф Нингалу, у северо-западного побережья континента, — никогда прежде не исследовались учеными с такой тщательностью.

В то же время экосистема коралловых рифов находится под угрозой ввиду загрязнения моря и наблюдаемых климатических изменений. «Процессы, протекающие в Мировом океане, в частности повышение средней температуры воды и кислотности, а также загрязнение воды, угрожают самому существованию кораллов, — отмечает директор Австралийского морского института Иан Пойнтер — Лишь изучив здешнюю фауну и регулярно наблюдая за ее состоянием, мы можем ее спасти».

Эти морские желуди поселились близ Антарктического полуострова

• Следы давней экологической катастрофы обнаружились в Красном море. Здесь была замечена неизвестная науке раковина длиной до 40 сантиметров. Она напоминала двух моллюсков, которые встречаются в этом море, но было в ней и что-то особенное. Удивительно, что никто прежде не обращал внимания на эти приметные черты, например, волнистые края створок.

Действительно, как сообщал в 2008 году журнал Current Biology, впервые за последнюю четверть века был открыт крупный двустворчатый моллюск. Он принадлежит к роду тридакн и получил название Tridacna costata. Дальнейшие исследования показали, что этот моллюск можно обнаружить лишь на некоторых рифах Красного моря. Однако, судя по ископаемым находкам, сделанным здесь, численность Tridacna costata составляла когда-то около 80 процентов от количества всех раковин, встречавшихся здесь. Теперь — менее одного процента. Моллюск находится под угрозой исчезновения. Виной всему — деятельность человека.

«Тридакна костата обитает на мелководье и к тому же ведет неподвижный образ жизни. Не случайно она стала легкой добычей еще для наших далеких предков, перебиравшихся из Африки в сторону средиземноморского региона», — отмечает Клаудио Рихтер, участник совместной экспедиции ученых из Германии и Иордании. Люди добывали этих моллюсков ради пропитания, а также из-за их красивых, крупных раковин. Как выяснилось, их популяция начала сокращаться еще 125 тысяч лет назад. Тридакна костата стала одним из первых морских животных, едва ли не подчистую истребленных человеком.

Судьба тридакны — один из примеров того, как участники проекта CoML изучают прошлое морской фауны, чтобы понять будущее всей экосистемы Мирового океана. Историки добросовестно штудируют вахтенные журналы рыболовецких и китобойных судов, отправлявшихся на промысел несколько десятилетий или столетий назад, рассматривают старинные картины, на которых изображены рыбаки, занятые своей привычной работой, или изучают стародавние меню, пересчитывая дары моря, включенные в ассортимент блюд. К примеру, они отметили, что после 1920-х годов начался рост цен на морские ушки (съедобные моллюски, популярные в Китае, Японии, Новой Зеландии. — А.В.). Со временем цены подскочили в пять раз, а к концу ХХ века этот деликатес и вовсе исчез из меню ввиду хищнического истребления моллюска.

Документы прошлых веков помогли восстановить, как менялась популяция трески у восточного побережья Америки. Если в XVII веке рыбаки втягивали на борт своих суденышек тяжелые сети, в которых трепыхались туши, весившие более 30 килограммов, то столетия спустя, когда добычу рыбы поставили на промышленную основу, та стала заметно мельчать. Этот искусственный отбор привел к тому, что крупная треска сплошь и рядом повывелась. В среднем размеры рыбин уменьшились на треть. Изменились даже сроки созревания рыбы: она стала приносить потомство на пару лет раньше.

Участники еще одного проекта пытаются смоделировать, как изменятся привычные обитатели морей к середине нынешнего века. К чему приведет настойчивое вмешательство человека в экосистему Мирового океана? Как повлияет на численность рыб и моллюсков дальнейшее развитие рыболовства? А загрязнение воды промышленными стоками, токсическими веществами и мусором? А климатические изменения?

Чем меньше рыбы остается в прибрежных водах, тем чаще плавучие рыболовецкие фабрики отправляются в открытое море, чтобы добывать ее в глубоководной области океана. В последнее время много говорится также о разработке полезных ископаемых на дне морей, например, гидрата метана (метанового льда). Считается, что тот со временем может стать важным источником энергии. Однако промышленная добыча сырья приведет к полному разрушению хрупкой экосистемы, которая вряд ли восстановится в обозримом будущем. Вот почему чрезвычайно важно описать подводную фауну в тех районах океана, где возможно активное вмешательство человека в окружающую среду.

Стеклянная губка

Проект «Census of Antarctic Marine Life» (CAML) — это часть общего дела, затеянного почти двумя тысячами ученых. Южный, или Антарктический, океан занимает территорию площадью 35 миллионов квадратных ки лометров (в 2000 году Международная гидрографическая организация приняла разделение Мирового океана на пять океанов, выделив Южный океан из состава Атлантического, Индийского и Тихого океанов. — А.В.). Здесь обитает множество малоизвестных и, как убеждают исследовательские экспедиции, совершенно неизвестных науке видов. Почти все они не встречаются нигде за исключением этих крайних южных широт.

По оценке немецкого биолога Юлиана Гутта, только у побережья Антарктиды должно обитать около 17 тысяч видов животных длиной более пяти миллиметров. Пока науке известны лишь 4000 подобных видов. Во время каждой крупной экспедиции обнаруживают 30–40 новых видов. Так, во время одного из плаваний немецкого научно-исследовательского судна Polarstern было открыто 15 неизвестных видов бокоплавов. Самый большой из них достигал в длину десяти сантиметров. Обычно длина этих ракообразных составляет 1–2 сантиметра. Сколько еще подобных рачков можно встретить в водах Антарктики? Для сравнения: в Байкале, например, обитает 240 видов бокоплавов.

Особенно плохо изучены глубоководные впадины близ побережья Антарктиды. В 2002–2005 годах около 60 ученых из 13 стран мира принимали участие в трех экспедициях того же судна Polarstern. На большой глубине они обнаружили поразительно богатые сообщества организмов. Спуская на глубину до 6348 метров самые разные орудия лова, биологи добыли более семисот невиданных прежде животных.

Светлая морская звезда в окружении своих агрессивных красных «сородичей»

Ранее принято было считать, что наибольшим разнообразием жизнь отличается на экваторе, а затем, по направлению к полюсам, количество видов организмов заметно скудеет. Теперь наука должна отказаться от этой догмы. (Но, может быть, мы еще не открыли множество видов мелких животных вплоть до бактерий, обитающих в экваториальной области? — А.В.)

Глубоководные впадины в окрестности Антарктиды кажутся нам отныне настоящими оазисами жизни. Большинство обнаруженных животных относятся к числу моллюсков, червей, ракообразных и одноклеточных (найдено, например, около двух сотен видов малощетинковых червей). Впрочем, была замечена и известковая губка, которая вообще не должна была здесь оказаться. Ученые полагали, что организмы с известковыми скелетами не выживут при таких высоких давлениях. Однако эта губка, похоже, противится законам физики, и разгадать ее тайны ученые пока не могут.

«Самая большая загадка для нас заключается в том, почему такой однообразный, на первый взгляд, биотоп, как морское дно в глубоководной части океана, может породить множество самых разных форм жизни, — отмечает Анжелика Брандт из Зоологического института при Гамбургском университете. — По-видимому, за миллионы лет эволюции специфические формы животных заняли все мало-мальски отличные экологические ниши. Мы, например, выяснили, что по соседству с морской губкой, поселившейся на дне океана, всего в каком-нибудь полуметре от нее, можно обнаружить совсем иное сообщество животных. Даже след, оставленный морским огурцом, проползшим здесь, становится областью обитания своеобразной группы организмов».

Опровергнута и другая догма. Еще недавно считалось, что между двумя полярными областями — Арктикой и Антарктикой — нет никакой связи. Животные, обитающие близ Южного полюса, не могут добраться в район Арктики, потому что расстояние между этими частями планеты очень велико. Однако во время недавних экспедиций к берегам Антарктиды были обнаружены виды животных, знакомые нам по арктическим областям. Очевидно, организмы, составляющие планктон, вместе с морскими течениями могут мигрировать из южных районов Атлантического океана в арктические.

Наиболее громкая находка, сделанная у берегов Антарктиды, на мелководье, — это реликтовый вид осьминога: Megaleledone setebos. Проведя генетический анализ, британский биолог Джейн Страгнелл установила, что его потомки на протяжении последних 30 миллионов лет расселились из антарктических вод далеко на север, перемещаясь вместе с морскими течениями. В процессе эволюции осьминоги приспособились к новой среде обитания — глубоководной области океана.

Среди самых любопытных находок можно также назвать плотоядных губок. Если большинство губок добывает себе пищу, процеживая воду, вместе с которой в их организм поступают частицы питательных веществ, то эти хищники ловят мелких рачков, мякоть которых затем высасывают.

Впрочем, чаще всего ученые даже не знают, чем питаются животные, открытые ими. Это очень досадно, потому что, выяснив меню той или иной особи, легко описать образ ее жизни. Последующие экспедиции должны заняться уяснением гастрономических привычек морских организмов. Застольными манерами будут интересоваться, заглядывая «в желудок» гурманов — реконструируя перечень съеденного по составу липидов, содержащихся в организме едока.

Итак, экспедиции к берегам Антарктики наглядно свидетельствуют о том, что мы слишком плохо знаем и самих морских обитателей, поселившихся близ «полюса холода», и их характерные повадки. Мир живой природы до сих пор описан нами отрывочно. Ученым же приходится спешить. В связи с наблюдаемым на планете потеплением растет температура воды и в морях, омывающих Антарктиду, — причем растет здесь быстрее, чем где-либо еще на планете. Многие животные-эндемики очень чувствительны к температурным аномалиям и могут погибнуть от перегрева. А ведь мы имеем дело с уникальными организмами, которые за миллионы лет приспособились к самым суровым климатическим условиям. Их удивительные секреты могли бы пригодиться будущим поколениям космонавтов, которые отправятся, например, на покорение ледяной «планеты бурь» — Марса. Однако сколько таких полезных хитростей будет нами утеряно, ведь многие редкие организмы исчезнут с лица Земли до того, как мы успеем их обнаружить.

Книга жизни останется для нас фолиантом с навсегда — непоправимо — вырванными страницами. А ведь читатели согласятся, что в неприметных сносках и комментариях, напечатанных мелким шрифтом, часто содержатся очень важные вещи, без которых содержание многих глав этого «автобиографического романа об эволюции», написанного самой Природой, останется не совсем понятным или же неверно понятым. Над ее расшифровкой и работают вот уже десятый год участники «Переписи морской жизни».

P.S. Вторая перепись обитателей Мирового океана запланирована на 2010–2020 годы.

Внешне асцидия напоминает огромную вазу. Своим основанием она крепится к выступам дна

* * *

В Тихом океане ученые обнаружили рыб на рекордной глубине. «Мы поражены видеозаписями, сделанными на глубине 7700 метров», — отмечает шотландский зоолог Алан Джармисон из Абердинского университета. Вместе с коллегами из Японии, находившимися на борту научно-исследовательского судна «Хакухо Мару», он изучал в прошлом году фауну глубоководной части Тихого океана. К удивлению ученых, рыбы встречались здесь гораздо чаще, чем полагали. «Сама по себе картина невероятна, — поясняет Монти Приэде, директор Океанической лаборатории Абердинского университета. — Мы думали, что рыбы, обитающие на большой глубине, держатся поодиночке. Здесь же они, похоже, плавали целыми семействами».

Этот бокоплав длиной 25 мм обнаружен близ Антарктического полуострова

Долгое время ученые считали, что рифообразующие стеклянные губки вымерли около 100 миллионов лет назад. Так продолжалось до тех пор, пока в 1991 году у западного побережья Канады не был обнаружен подобный риф. Новое открытие последовало в 2007 году: у побережья американского штата Вашингтон, на глубине 200 метров, был найден еще один риф, состоящий из стеклянных губок. Впрочем, между двумя этими объектами есть важное отличие. Во втором случае губки, процеживая воду, питаются не «нормальными» бактериями и диатомовыми водорослями, а микробами, окисляющими метан. Струи этого газа выбиваются из расселин в окрестности рифа. «Это — удивительное открытие, — говорит руководитель исследования Пол Джонсон из Вашингтонского университета. — Мы обнаружили уникальную экосистему, основу которой составляет метан».

Известный американский биолог Эдвард Осборн Уилсон задался честолюбивой целью — создать свой собственный сайт для каждого из 1,8 миллиона видов животных и растений, населяющих нашу планету. В недавнем интервью немецкому журналу Spiegel бывший профессор Гарвардского университета объяснил причины, побудившие его взяться за этот проект. Вот некоторые фрагменты этой беседы.

— Профессор Уилсон, как Вы себе это представляете? Почти два миллиона научных сайтов, посвященных всем животным, растениям, грибам и микроорганизмам — и все это менее чем за десять лет!

* * *

Уилсон: Тот же самый вопрос мне задал не так давно один очень известный британский ученый. «Уилсон, как ты себе это представляешь?» На самом деле, это вполне осуществимо. И это нужно сделать! Накоплено огромное количество сведений о различных видах животных, но они хранятся в бесчисленных архивах различных исследовательских учреждений и музеев естествознания, разбросанных по всему миру. Мы должны собрать всю эту информацию и сделать ее доступной для людей — независимо от того, где они живут.

— Вы верите, что удастся создать полную «Энциклопедию жизни»?

— Сегодня мы даже не знаем, сколько живых организмов вообще населяют нашу планету. По предположительным оценкам, их от 3,6 до 100 миллионов (!) видов, но, по самым реалистичным оценкам, их — около десяти миллионов. Бесчисленное множество животных вымрет еще до того, как мы их обнаружим. Создаваемая нами «Энциклопедия жизни» даст ученым и студентам необходимый инструментарий, без которого невозможно исследовать окружающий нас мир. Достаточно всего пару раз щелкнуть компьютерной мышью, чтобы получить сведения о любом редком виде животных. Наличие такой базы данных облегчит поиск еще не известных пока видов. Кроме того, мы надеемся, что зоологи, открывшие новые виды, будут сообщать о своих находках не только на страницах специализированных изданий, но и прежде всего в электронной «Энциклопедии жизни».

— Но ведь все самые важные, самые интересные виды животных давно уже открыты!

— С таким же успехом можно сказать: «Мы знаем всего десять процентов органов человеческого тела, но ведь самые важные органы — сердце и мозг — нам известны, не правда ли? Что еще нужно?» Любой живой организм, любой гриб, любая бактерия уникальным образом влияют на окружающую их среду, и мы даже не имеем представления о том, в какой степени они важны для живой природы. Пока знаем лишь часть видов, составляющих экосистему, мы не можем окончательно понять, как устроена эта система.

Еще один новый вид бокоплавов достигает в длину 10 сантиметров

Саров - проблемы и надежды

Саровский монастырь 100 лет назад. Успенский собор (справа) взорван в 1951 году, а церковь Живоносного источника взорвали в 1953 г.

— Для начала давайте прочертим штрих-пунктиром правовое поле ваших полномочий: кому вы подчиняетесь и какими законами руководствуетесь?

— Основополагающие для нас — Федеральный закон «Об общих принципах организации местного само управления в Российской Федерации» и Федеральный закон «О закрытом административно-территориальном образовании». Разумеется, есть областные нормативные документы, регламентирующие наши действия. Хотя справедливости ради надо отметить, что на протяжении всех лет существования Сарова как закрытого города — а ему как раз исполнилось 55 лет — здесь создавались максимально комфортные условия для проживания людей, а бюджетная обеспеченность всегда была максимально высокая.

Система подчинения у нас двойная: есть кураторы в «Росатоме», с которыми мы должны согласовывать ряд целевых программ; бюджет Сарова, как и всех остальных закрытых городов системы «Росатома», проходит несколько этапов согласования в федеральных Министерствах финансов и экономического развития, а административно мы входим в систему органов власти Нижегородской области, и мой руководитель — губернатор Нижегородской области.

При этом, считаю, нам удается сохранять взаимопонимание с исполнительными органами власти федерального и регионального уровня, а значит, поддерживать и сохранять главные бюджетобразующие параметры.

— А как строится стратегия развития?

— Специфика закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО) состоит в том, что их стратегия развития уже определена государством. В частности, для Сарова намечены три вектора развития: город науки, университетский комплекс, центр православия. Приоритет научной составляющей обусловлен высоким научно-техническим потенциалом Российского федерального ядерного центра и ряда инновационных предприятий, которые занимаются реализацией проектов в области высоких технологий.

Совершенствование имеющейся у нас системы высшего профессионального образования — факт, уже свершившийся: Президент России подписал указ о создании на базе МИФИ и Саровского физико-технического института (СарФТИ) Национального ядерного исследовательского университета, где будут готовить специалистов для ядерной отрасли.

Если говорить о нашем сотрудничестве с Русской православной церко вью, то это, на мой взгляд, один из союзников власти в вопросах духовно-нравственного воспитания детей и молодежи. А для Сарова, где с 2006 года возобновилась деятельность мужского монастыря Саровская пустынь, РПЦ — это и локомотив в процессе восстановления историко-культурного наследия.

— Главная проблема Сарова, и как вы ее решаете?

— Особый менталитет наших жителей. Часть их действительно талантливы и незаурядны, но при этом практически все амбициозны и требовательны к окружающему миру. Для многих фраза «Страна нам должна» — это подход к жизни и вечная претензия к власти. Как решаем эту проблему? Словом и делом. Для разъяснений используем все инструменты: информирование через средства массовой информации, встречи с населением, приемы по личным вопросам, выступления на заседаниях городской Думы, публичные слушания, конкурсы и так далее.

— Чего больше в статусе ЗАТО — плюсов или минусов?

— Трудно сказать. Если брать в расчет мнение жителей, то подавляющее большинство — более 95 % — за закрытый город. Для Нижегородской епархии и монастыря Саровская пустынь закрытость города тоже не помеха. Для кого минусы? У инвесторов есть сложности: трудно быстро въехать на территорию, так как надо предварительно оформлять заявки на пропуска. Есть проблемы у предприятий, использующих рабочую силу с «большой земли»: ежедневно от полутора до двух тысяч человек приезжают в город на работу. В основном это строители, дорожные рабочие, кондукторы. Но, с другой стороны, наши ограничения заставляют людей более тщательно планировать и организовывать свою деятельность, и это тоже плюс.

— Легко ли городу быть ядерным щитом России?

— Насчет легко. В нашей стране в принципе легких путей не бывает, но Сарову, можно сказать, повезло: ведь он всегда находился на особом счету и в выделенном положении. Даже сегодня, когда все говорят о кризисе, мы говорим о развитии. Такая уверенность обусловлена стабильностью градообразующего предприятия.

— Саров создавался как наукоград и отличался высоким культурным и образовательным уровнем. Как удается его поддерживать?

— Даже в самые трудные годы в городе не только сохранялся, но и развивался созданный в советское время комплексный подход в системе образования. В бюджете города на образование приходится более 50 % расходов. На что расходуем? У нас 39 детских дошкольных учреждений, 18 общеобразовательных учреждений, среди которых два физико-математических лицея и языковая гимназия. И еще масса учреждений дополнительного образования: Дворец детского творчества, Станция юных техников и юных натуралистов, художественная и музыкальная школы, две школы искусств, сеть библиотек, музейный комплекс, Дворец молодежи, кукольный театр «Кузнечик».

Что касается профессионального образования, то мы в полной мере реализуем физтеховский принцип подготовки специалистов. Сегодня в СарФТИ — шесть факультетов, аспирантура, центр довузовского образования, современные учебно-исследовательские лаборатории. Здесь учится около 2400 человек, из которых более тысячи — это студенты очной формы обучения. 300 учащихся получают знания в политехникуме СарФТИ.

— Выбирает ли сегодня молодежь науку? Удается ли удерживать ее в городе?

— Выбирает, но это совсем иное поколение. Если в 50-е—70-е годы прошлого века в закрытый город ехали лучшие выпускники лучших вузов со всей страны, то сейчас лучшие уезжают в столицы, а оттуда кто-то и за рубеж. Как удержать? «Привязки» традиционные: высокая зарплата, жилье и организация досуга.

Саров сегодня

Советская разведка на самом деле преуспела в добывании атомных секретов США. И хотя советские ученые имели свои идеи, им было навязано решение фактически воспроизвести американскую плутониевую бомбу «Толстяк», а если точно — ее взрывное устройство. Сделано это было так: И.В. Курчатову единственному давали возможность знакомиться с американскими секретами, ничего не записывая при этом. Курчатов получал представление об устройстве и конструкции отдельных блоков и передавал устно в качестве заданий это ученым и инженерам КБ-11, прежде всего Ю.Б. Харитону. Так взрывное устройство было воспроизведено.

Однако бомба — это не только взрывное устройство, но и та аппаратура, которая обеспечивает взрыв ядерного устройства на заданной высоте. Вот оболочка, которая имеет вид бомбы и включает в себя устройство, определяющее высоту, выдающее сигнал на взрыв в нужный момент, была создана нашими учеными. Так появилась первая наша атомная бомба.

29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне на вышке высотой в 30 метров испытано было только взрывное устройство. Сама бомба получилась слишком большой и тяжелой — массой в 4,7 тонны, диаметром 1,5 метра и длиной 3,3 метра, она никогда не испытывалась и не выпускалась серийно. В серию пошла совсем другая бомба, гораздо более компактная и в два раза более легкая, чем первая (всего 2,2 тонны), но при этом более мощная. Еще ее называли «Татьяна». Она полностью была разработана на основе идей советских ученых — И.В. Курчатова, Ю.Б. Харитона, М.В. Келдыша и многих других. Долгие годы она стояла на вооружении, причем ее могли брать на борт даже не столь тяжелые фронтовые бомбардировщики Ил-28.

Все изделия, создаваемые и выпускаемые в Сарове, имели буквенный индекс РДС. Самая первая бомба — РДС-1, та, что первой пошла в серию, — РДС-4, первая термоядерная — РДС-6 и так далее. Но долгие годы сотрудники не знали, что означает это сокращение. Как-то обратились к академику Харитону с просьбой объяснить. Юлий Борисович, улыбнувшись, сделал предположение: русский дар Сталину. Оказалось, что и он не знает. И лишь в девяностых, после того как рассекретили старые документы, стал известен приказ правительства (совершенно секретный, особая папка), в котором говорилось о создании КБ-11, нацеленном на разработку… реактивных двигателей специальных. И тут же сокращение — РДС, которое долгие годы потом давалось без расшифровки. Так что даже в максимально секретном приказе решили заложить тайну, зашифровав атомную бомбу.

Первые годы после возникновения КБ-11 его сотрудники не имели права уезжать за охраняемую территорию, исключая, разумеется, руководство. Так что отпуск сотрудники тоже проводили на территории, для чего были созданы условия — зоны для купания, прогулок по лесу, лыжни для отдыха в зимнее время. Позже, с конца пятидесятых, сотрудники получили право выезжать за пределы охраняемой территории. Но для этого придумали всякие хитрости. Как утверждают некоторые сторожилы, все научные и технические сотрудники, жившие в Сарове (а точнее — в Арзамасе-16), с целью сохранения тайны были прописаны в Москве по одному адресу и в одной квартире. Это около 20 000 человек (!).

А еще будто бы у каждого в паспорте имелась отметка, которая была известна сотрудникам милиции. Обладателю такой отметки запрещалось задавать любые вопросы, нельзя было задерживать таких граждан, и всячески надо было им содействовать в случае необходимости. Но сами жители Сарова о таких тонкостях не знали. И когда рядовой милиционер задержал в Москве одного ученого, спешившего на научную конференцию, за переход улицы в неположенном месте и привел его в отделение, начальник отделения, увидев паспорт, тут же прибежал к ученому, начал извиняться, объяснять, что милиционер работает недавно и не знал о значении отметки. Тут пришло время удивляться ученому.

Материал подготовил Игорь Харичев.