Золотой Грифон

Глава 16

Капеллина или шапель — общее название наиболее простого вида шлемов в виде металлических колпаков с полями. В шапелях не было предусмотрено бармиц, полумасок или забрал, однако форма их очень значительно варьировалась. Подобные варианты были одними из самых дешёвых и применялись пехотой. К данному типу также можно отнести и шлемы конца эпохи тяжёлых доспехов (XVI–XVII века), как, например, каски конкистадоров.

Трупы, страх и отчаяние царили на проклятой поляне, где казалось, не было победителей. Похищенные жители погибли ещё до прихода наёмников, чьи изуродованные продолжали лежать в тишине. После гибели Трилийского Людоеда лес действительно успокоился, даже зверьё поспешило убраться как можно дальше.

Довольно быстро Вильгельм соорудил носилки из подвернувшихся материалов. Павшим уже было плевать на их вещи. Готрик получил много ран, но всё же он выжил, благодаря ему за жизнь цеплялся и затухающий Бартем. Но раны оруженосца едва позволяли тому стоять на ногах.

— Вот так… аккуратно… — говорил рыцарь, координируя переноску сотника его величества, покрытого собственной кровью от многочисленных ран.

Обезумевшие звери вопреки своим инстинктам продолжали сражаться до последнего, их клыки ломались о сталь, конечности отсекались, но им было плевать на собственную жизнь, лишь жажда убийства вела питомцев Трилийского Людоеда. И судя по тёмным ритуалам и жертвоприношениям, без магии здесь не обошлось.

Арбалетчик тоже умудрился выжить. Высокий стальной воротник и шапель спасли его от клыков волка. Как и его дерзкий выстрел вопреки всему позволил хоть кому-то сегодня выжить.

— Нужно доставить его в город как можно быстрее, — рыцарь произнёс всем очевидный факт. — Подсобишь?

Арбалетчик посмотрел на поле боя, где лежали его товарищи. Некоторых он знал меньше месяца, с кем-то сражался бок о бок на протяжении последних трёх лет. Вместе они разделяли радости и невзгоды. Быть может, эти наёмники и не были святыми, но они много значили для единственного выжившего члена отряда.

Галарен хотел хотя бы похоронить своих друзей, но в голове всплыли слова, пожалуй, самого упёртого человека, которого он знал. Перед глазами появилось горделивое лицо воина с молотом, который никогда не становился обузой для других при жизни. Да и другие товарищи вряд ли бы простили своего меткого арбалетчика, если бы он отказался. Мёртвых уже не вернуть, но ещё есть шансы избежать лишней смерти.

— Конечно, — хмуро буркнул Галарен, отводя взгляд от своего застывшего командира.

— Готрик, постарайся не отставать.

— Подожди, у меня есть бальзам… — арбалетчик достал из подсумка банку с какой-то грязью. — Оно должно хоть немного помочь.

— Вот дерьмо… — внезапно раздался знакомый голос.

— Теодмер? — у Готрика от удивления аж челюсть отвисла.

— Я, кажется, руку сломал, а ещё голова кружится.

— Ты жив!

— Да, я жив. А что?

Вильгельм сам видел, как лучника снесло половиной дубины Трилийского Людоеда. Толстенный и тяжеленый ствол дерева вылетел как из требушета, угодив прямо в лучника. Но, судя по всему, тот всё же успел начать уклоняться и был лишь слегка задет. Рыцарь бы прозвал своего товарища везунчиком и любимцем госпожи удачи, если бы этот же Теодмер за миг до этого не выстрелил своему командиру в затылок. Снова.

— Нужно поспешить, — твёрдо произнёс Вильгельм, переводя внимание на более важные в данный момент вещи: всыпать лучнику за стрельбу по своим можно будет позже. — Теодмер помоги Готрику, постарайтесь не отставать слишком сильно.

В ответ оруженосец лишь кивнул. Рыцарь же быстро перешёл на бег, при этом фактически не тряся носилкам. Также ему помогал и арбалетчик, который сразу же вспотел, но выкладывался на полную. Нужно как можно скорее вернуться в деревню, погрузить Бартема на телегу и отвести в Плериандор.

В быстром темпе выжившие вернулись в деревню. Не было времени собирать награду, что-то объяснять. Вильгельм лишь рявкнул местным, что Трилийский Людоед мёртв на поляне, где остались лежать и остальные наёмники.

— Этот мертвец ещё дышит? — раздался голос удивлённого старосты, который заметил окровавленный кусок мяса в носилках.

Но рыцарь уже никого не слушал, быстро положил тело сотника его величества на телегу. Конь активно подгонялся, а сам Вильгельм бежал на своих двоих рядом. Никакого лишнего груза не было. Кто-то предлагал запрячь единственного скакуна в поселении, но расстояние не близкое. Здесь будет важна не скорость, а выносливость. Неважна максимальная скорость, если после двадцати километров лошадь свалится без сил. Да и скакун предназначен для наездника, а не для тягловой работы.

— Вильгельм! — справа подъехал Теодмер, который и взял скакуна. — Отправляйся в храм Ароса.

Рыцарь же ничего не отвечал, не собираясь сбивать дыхание.

— Я же отправлюсь на север.

— Чего?!

— За помощью. Раны Бартема слишком серьёзные…

— Делай что хочешь!

Лучник так и поступил, ускакав в другом направлении. Готрик же остался в поселении. Ему тоже сильно досталось, да и такой же темп, как у его наставника, оруженосец же поддерживать не смог.

Рыцарь же не отставала от коня. Велетуил, тягловой конь, в шутку прозванный в честь правителя Кеенора, также упрямо двигался вперёд. Солнце ушло за горизонт, наступила ночь. Но животное вопреки инстинктам продолжало исполнять волю Вильгельма. Будто в животном разуме появилось понимание всей важности этой задачи, оно несло телегу вопреки голоду, усталости и отсутствию сна. Казалось, даже в глазах коня читалось… Хотя, наверное, рыцарю просто показалось, ведь и сам он давно не спал.

Вскоре показался Плериандор. Все с удивлением проводили взглядом бегущего на своих двоих ногах рыцаря рядом с телегой. Долго не церемонясь, прямо с Велетуилом Вильгельм буквально ворвался в храм Ароса, пачкая белый пол святого места.

— Сир? — послушница сразу узнала рыцаря, который не так давно помог храму.

Без лишних слов сотника его величества унесли в крыло милосердия. Прошёл час, второй, никаких новостей от служительниц Ароса. Как вдруг появилась духовная наставительница, на лице которой отражались все её мысли и каждое сказанное далее слово.

— Боюсь у вашего друга всё крайне скверно…

— Так позовите мага с даром исцеления. Это же храм Ароса!

— Почти все маги-целители отправились вместе с паладинами защищать королевство от тёмной угрозы. В храме остались лишь послушники, которые не прошли должного обучения, и простые смертные.

— Ну так позовите кого-нибудь из резиденции Плериандора!

— Боюсь всё не так просто…

— Дайте ему самые лучшие зелья!

— Вы же сами понимаете, что при его делах токсичность станет добивающим ударом. Он не маг и не переживёт использование большинства сильнодействующих зелий.

— Как так?! Разве это не храм Ароса?! Неужели вы вообще ни на что не способны?

— Мы способным на многое, даже без магии. Мы остановили кровотечения, но раны… Жгуты находились на нём слишком долго, кровь заражена, гниение распространяется всё дальше. Приведи вы его раньше…

— Без сна и отдыха я сопровождал его из самой Тилии. И суток не прошло, как он оказался тут. Извините, но грифона из задницы я достать не могу.

— И вы меня извините, но мы сделали всё что могли, — довольно сурово парировала духовная настоятельница. — И я не хочу слушать этих возмущений. Моя ученица долгие часы сидит в полной концентрации, борясь за жизнь вашего друга. Может её чары и слабы, но в волосах уже пробилась седина, которой сегодня утром не было. Она тратит все свои силы, но остановить гниение уже невозможно. Даже если сюда прибудет мастер-целитель… Ментальное тело вашего друга слишком слабо, как и у всех смертных. Он умирает, проводя последние минуты жизни в дикой боли. Боюсь мы сделали всё, что возможно.

— Сколько? — Рыцарь был совершенно глух к любым доводам.

— Не поняла вашего вопроса.

— Сколько вам заплатить? — едва сдерживаясь, шумно и часто вдыхая носом воздух, спросил командир наёмников.

— Вильгельм! Дело не в деньгах!

И тогда клинок вылетел из ножен, сверкнув в слабых лучах, пробившихся через окна в коридоре. Внезапно на первый взгляд самый обычный меч начал излучать свет. Загорелись на клинке ранее невидимые руны. Сам же рыцарь побелел, кровь пошла из носа, ушей и даже сосуды в глазах начали лопаться.

— Этот меч… — Вильгельм начал говорить, но прервался, чтобы сплюнуть кровь. — Этот меч выкован лучшими кузнецами Брариндора. Сам Альдемарус Милот наложил чары на это оружие.

И внезапно свечение исчезло, а сам рыцарь зашатался не в силах более напитывать клинок силой.

— Это оружие достойное сильнейших волшебников Брариндора. Могучий артефакт, которым сражались настоящие рыцари до меня. Сам Защитник Запада повергал этим клинком врагов Брариндора. Его мощь способна сокрушать чудищ, которых считают легендами. Цена же подобного артефакта не поддаётся измерению… За творения Альдемаруса Милота предлагали и целые замки, сундуки, ломящиеся от золота и невообразимых размеров драгоценные камни. Возьмите его…

Непередаваемое удивление отразилось на лице служительницы Ароса, которой довелось повидать многое и даже побывать в Священных Землях, где на вершине гор проживали белокрылые ангелы. У неё были догадки о личности этого рыцаря, теперь же догадки сменились знанием. Других вариантов быть не могло…

— И всё же не всё этом мире можно купить, Вильгельм, — мрачно произнесла служительница, которой не было дела до могучих артефактов. — Верните свой меч в ножны. Мы и так делаем всё возможное. Я сейчас же отправлюсь ко двору Плериантов, расскажу о вашей беде и попрошу помощи, если вам станет легче. Но на чудо не надейтесь, надежда зачастую приносит лишь ещё больше боли.

— Благодарю… извините…

Вильгельм с опустошённым видом опустился на скамью, пряча лицо в руках. Ему было ужасно стыдно за свою несдержанность. Снова, но уже с новой силой загорелась неимоверная боль внутри.

В очередной раз он ничего не мог сделать. Снова рыцарь оказался бессилен и опять всех подвёл.

Сначала одним за другим в кровавой бойне пали его братья, друзья. Великий род Орвандунальдов за считанные месяцы фактически исчез. Затем меньше чем за два года все западные земли, от самих владений великого рода, до земель их мелких вассалов, утонули в крови.

Королю пришлось присылать на помощь войска. Правитель Брариндора принялся лично наводить порядок. Вечный позор, хранители западных земель не смогли выполнить свой долг, свои клятвы.

И всё же Вильгельму дали шанс… Король доверил ему часть земель рода. Восстановить руины и дать начало возрождению былого величия. Но Вильгельм подвёл всех снова. Мало того, что он так и не стал волшебником, опозорив своего отца, так ещё и оказался просто бездарным правителем. Он не был как его старшие братья, ничего не понимал в управлении, лидерстве, не обладал харизмой и стратегическим складом ума… И всё же в знак уважения роду Орвандунальдов, король не мог лишить титула последнего рыцаря ныне исчезнувшего рода. Ему давали шанс за шансом, старались помогать, направлять…

Но Вильгельм прекрасно понимал, что всё катится в бездну. Сгорая от стыда, осквернив свой род ещё большим позором, никчёмный рыцарь отказался от своих владений сам. Пожалуй, это оказалось единственным правильным решением за всю его жизнь. В руках опытных аристократов, советников и помощников, через долгие года наконец-то удалось навести кое какой порядок.

Вильгельм бы никогда не добился подобного успеха. Всё что он мог — махать своим мечом в битвах, где-то вдали от битв магов. Этим он и должен был заниматься до конца своей жизни, пока его старшие братья правят и куют величие рода. Но почему-то остался в живых лишь самый младший, самый бездарный из Орвандунальдов. Будто сама судьба смеялась над Вильгельмом, говоря: «Я захотела уничтожить великий род защитников запада, но ты… ты такой жалкий и никчёмный, что тебя даже трогать не обязательно. Всё равно ты лишь мусор, который ни на что не способен».

С отчаянной злостью ладонь превратилась в кулак и со всей силы Вильгельм ударил ни в чём невиноватую стену. Он даже не смог выполнить какой-то жалкий контракт. Будь на его месте настоящий рыцарь, то никто бы не умер. Да будь это чёртов клинок в руках любого мага, пусть даже какого-то неофита магической школы, тот смог бы раскрыть куда больший потенциал творения лучшего кузнеца Брариндора.

Даже с родовым клинком и в бесценной броне… рыцарь оставался никчёмным слабаком. Вильгельм не умер от удара Трилийского Людоеда только благодаря отчаянной храбрости того арбалетчика, благодаря смертям других наёмников, благодаря упертости командира второго отряда, который в отличии от никчёмного рыцаря вопреки смерти закончил начатое и спас хоть кого-то.

— Посторонитесь! С ДОРОГИ!!! — раздался шум копыт прямо в главном зале храма, под крики всадника и вопли напуганных посетителей. — Где?!

Через мгновение дверь в коридор отварилась и в неё влетел Теодмер. Он буквально ввалился внутрь из главного зала и тут же упал на первой же ступеньке, приземляясь на сломанную руку. Сразу же слёзы от дикой боли упали на пол, лучник просто не мог выставить вторую руку, ведь она прочно сжимала крохотный флакон с зельем.

Матерясь и закрывая глаза от непередаваемой боли, Теодмер всё же встал, увидел ничего не понимающего рыцаря. Через секунду, ничего не говоря, изнеможденный долгим путешествием и ранами, отнюдь неблагородного вида лучник вломился теперь уже в комнату, где умирал бывший сотник его величества.

Сразу же вскочил на ноги Вильгельм, взбешённый очередным безрассудством своего товарища. Бартему требовался отдых и покой, ровно также не следовало сбивать концентрацию послушницы, которая уже и без того начала затухать в безрезультатной борьбе за жизнь. А тут ещё это клоун, наверняка нашёл какую-то бутафорскую ерунду, от которой ситуация станет ещё хуже.

Но Теодмер пронёсся ветром внутрь палаты, упал на колени рядом с одноглазым волком и начал вливать тому в горло зелье. Послушница и без того уже была без сил, а резкое потрясение заставило её расслабиться и потерять сознание.

— Что ты творишь?! — Вильгельм пребывал в настоящем бешенстве.

Рыцарь влетел в комнату вслед за своим туповатым товарищем и резко схватил глупого лучника за плечо, сразу же швыряя того в стену, подальше от сотника его величества. Теодмер весил не так уж и много в сравнении с рыцарем, так что полетел как кукла. Попутно он выронил уже пустой флакон, считанные капли которого уже проглотил Бартем. Стеклянный сосуд подлетел к самому потолку, после чего упал на каменный пол… но не разбился, даже не треснул.

— Спасаю ему жизнь! — с обидой рявкнул в ответ лучник, хватаясь за свою сломанную руку.

— Что за хрень ты принёс?! Купил в какой-то клоунской лавке за медяк очередной зелье, сделанное в самом Кенноре, в котором ты никогда на самом деле никогда не был?!

— Да пошёл ты нахрен, мудак!

Рыцарю же совсем голову снесло. И без того расшатанное воспоминаниями о прошлом сознание, теперь укутала буря гнева. Лучник и так всегда бесил Вильгельма своими глупыми выходками, бреднями о приключениях и прочими бессмысленными высерами.

Латная перчатка вновь сжалась в кулак, но вдруг рыцарь замер. Ведь дыхание Бартема вдруг стало плавнее и полнее. Вместе с тем разъярённое и обезумевшее сознание внезапно прояснилось.

— Извини… — всё также злобно бросил Вильгельм и тут же покинул комнату.

Но теперь гнев был направлен не на Теодмера, на самого себя. Бездарный и никчёмный рыцарь, который даже не в состоянии просто держать себя в руках и срывается на ни в чём неповинных людях. Не просто людях, а на своём товарище, который хотел лишь помочь.

Из коридора Вильгельм вышел прямо в главный зал, после чего ушёл в самый укромный угол, где провёл долгий час. Тем временем состояние Бартема чудесным образом стабилизировалось. А сам рыцарь стремительно сходил с ума от чрезмерно возросшего чувства вины. И понимание того, что он не мог справиться даже с собственными эмоциями, делало только хуже.

— Здравствуй друг, — неожиданно тишину развеял голос. — Давно не виделись.

Вильгельм не услышал шагов, молчало чутьё. И всё же рядом уже неизвестно сколько времени сидел могучий воин в тяжёлой броне. Мощный нагрудник из прочного неизвестного металла находился поверх меховой подкладки из шкуры магического зверя, которая подолом доходила до бёдер. На поясе находились ножны покрытые рунами, а в левой руке находился полный шлем. На лицо же рыцарь просто боялся посмотреть.

Этого же воина Вильгельма видел во время нападения чернокнижников на Плериандор, совсем недавно. Этот совсем непростой смертный одним заклинанием заставил каменную дорогу превратиться в смертельную волну из камня. Маг земли уничтожил целую орду нежити и даже не вспотел, после чего его напарник также легко убил великана, что своей мощью мог сокрушить любой строй простых солдат.

Но что ещё более важно, Вильгельм впервые познакомился с этим рыцарем ещё совсем давно. Тогда Барлерот Сагарит ещё не стал частью великого рода Плериантов. Даже наоборот, он планировал стать вассалом Орвандунальдов. И не было в этом ничего ничего удивительного, в отличии от своего никчёмного друга этот рыцарь заслуженно носил свой титул, звучащий гордо и громко.

— Видел тебя вовремя вторжения нежити, — начал говорить старый друг. — Как всегда, ты бесстрашно стоял в первых рядах. В тот день часть стражи предпочла спрятаться в своих казармах, нарушив присягу. Тебя не сковывали никакие клятвы, и всё же ты стоял там. Потому что ты счёл это правильным, как всегда. Почти пять лет прошло… Я не смог с тобой поговорить тогда на поле битвы, всё же проблем ещё хватало. Думал заскочить к тебе попозже, но ты как-то быстро покинул Плериандор.

Последние слова Барлерот Сагарит даже произнёс с некоторой обидой. Вильгельм Орвандунальд был для него настоящим другом, с которым они многое пережили вместе. Но после трагедии десять лет назад… Всё изменилось. Вильгельм начал избегать всех своих старых знакомых. И даже спустя столько времени, он не мог взглянуть в глаза своему давнему товарищу.

— Духовная наставительница этого храма пришла в наш храм и всё рассказала. Я сразу обратился к придворному целителю. Однако, судя по всему, его помощь и не особо нужна.

Барлерот Сагарит всегда хорошо ладил со всеми Орвандунальдами. Это могучий воин был другом великого рода, всегда приходил на помощь, всегда его ждали в просторных залах Орвандора. Но Вильгельм продолжал прятать взгляд, не в силах себя перебороть. Страх увидеть презрение и обвинение оказался куда сильнее. Последнему из великого рода следовало умереть там, у стен Орвандора.

— Бартем выживет? — глухо спросил никчёмный рыцарь, всё также пряча взор.

— Вероятнее всего.

— Но как?

— О, я сам задаюсь этим вопросом. Наш целитель ушёл ещё пол часа назад, как только убедился, что состояние пациента стабильное. Судя по рассказам, у этого воина было заражение крови, некроз, инсульт, инфаркт и много чего другого. Он не маг, к тому же и не молод. Ты фактически привёз его сюда уже мёртвым… Я не понимаю, как он протянул так долго, но ещё загадочнее его исцеление. Будь он магом, можно было выдвинуть сотни гипотез, однако он простой смертный с абсолютно нулевой чувствительностью к магии. Уже проверили. И остаётся лишь один вариант. Слёзы ангела.

— Абсурд. Это невозможно. Подобные зелья имеются только у великих родов. И предназначены они для самых важных людей. Первые наследники важных домов, сами лидеры этих домов, изредка великие герои на службе короны. В этот список не входит и половины аристократии, что уж говорить про какого-то простого смертного сотника.

— Верно. А ещё на землях Плериантов есть только два места, где можно достать это зелье. Алдиос Плериант Верный ни с кем своим запасом не делился. Остаются только вассалы главного защитника восточных земель. Эрмины. До их родового гнезда как раз можно добраться и вернуться в Плериандор меньше чем за сутки даже на простой лошади, вернее лошадях, которых можно менять в постоялых дворах.

— Нужно будет поговорить с Теодмером, — с вздохом произнёс Вильгельм и снова затих.

— Ладно, ты, наверное, хочешь побыть один… Не буду тебе мешать. Но прошу больше не избегать меня. Или хотя бы назови причину, по которой ты больше не рад моей компа…

Но внезапно Вильгельм подскочил, вновь вытащил свой меч из ножен и произнёс:

— Возьми его.

— Нет, — сразу же категорично заявил опешивший от подобного Барлерот. — Этот меч был выкован Альдемарусом Милотом для Орвандунальда.

— Этот меч достоин большего. Ты же и сам знаешь, что я не стал и не стану магом. В моих руках это просто прочная железяка.

— Верно, ты не стал магом. Никогда им не станешь. Этот меч в твоих руках отличается лишь невиданной прочностью и остротой, — согласно кивнул рыцарь Сагарит. — Но никто из благородных людей Брариндора не примет этого дара. От этого отказался когда-то Алдиос, откажусь и я. Меч был выкован для службы Орвандунальдам. Не имеет значения в чьих руках он эффективнее. Здесь речь уже идёт о традициях Брариндора. И никому, и никогда больше его не предлагай! Разве ты забыл последнюю просьбу Защитника Запада?!

Последние слова Барлерот произнёс особенно рьяно. Подобное предложение само по себе является поводом навлечь на себя позор. Грязные рты могут начать распространять лживые слухи, если…

И внезапно с Сагариту пришло осознание. Об Орвандунальдах уже толком никто и не знает, их величие позабыто, их места заняли другие. Нет никакого смысла осквернять их прошлое ложью, ведь от этого просто не будет выгоды. И Вильгельм делает это предложение по одной простой причине.

— В том, что произошло нет твоей вины. Ты сделал всё что мог. Тебя никто не осуждает. Никогда не осуждал. Ужасная трагедия пронеслась по Брариндору десять лет назад. Тот факт, что ты выжил — чудо, а не причина для обвинений, в том числе от самого себя. И я всегда готов протянуть тебе руку помощи. Да и не только я.