Зов Крови

Глава 14. Атами

М-да… Но был один момент, в котором Кинхи всё-таки смогли обмануть смерть. Не вся раса Зотов, а именно только клан Кинхов и больше никто. Только ученые этого клана научились использовать бриал и его носителя, у которого жизненный путь уже подходил к концу, и никакими омолаживающими процедурами продлить его уже было невозможно.

Речь идет о создании особых киборгов, или, как они сами себя называли — Атами. Оказывается, и Гетар, и Декар — это бывшие члены клана Кинхов, которые добровольно на закате жизни приняли решение еще послужить своему клану и всей зотэрианской расе. Но и здесь была пара препятствий, которые не каждый зотэрианский старец мог преодолеть.

Первое, и как я считаю, самое жестокое — на роль Атами подходили только носители бриалов не ниже уровня Бакмат. И второе — для этого надо было получить от Кинха, желающего стать Атами, а также от его рода и клана полное согласие, заверенное всеми соответствующими службами.

О вторжении Митхар

Так вот к чему это я. У зотэрианцев не принято было держать открытия подобного рода внутри клана. Дипломаты клана уже начали вести переговоры — на каких условиях клан готов был передать эти технологии в Верховный Совет зотэрианской расы, но не успели. Случилось то, чего никто не ожидал даже в самом страшном сне — Вторжение!

События после этой разрушительной войны стали развиваться стремительно, и очень быстро встал вопрос о выживании всей расы. Было не до новшеств, тем более что изготовление Атами — процесс совсем небыстрый. Чтобы создать такого вот Декара, требовалось минимум пять десятков лет, или, как это называл сам Декар — циклов кропотливой работы. Срок для Зотов мизерный, но и этого времени уже не было.

Планеты погибали одна за другой. Шла война не за ресурсы и территории. Шла война на полное истребление зотэрианской расы как таковой. Атами могли бы спасти положение, но их было слишком мало. Всего-то семнадцать единиц, которые еще не прошли весь цикл испытаний и еще не были готовы заступить на службу. Да и против таких завоевателей, как Митхар, их требовались не десятки, а сотни, если не тысячи. А так это была лишь капля в море…

Создатели вложили в Атами очень многое. Они были совершенны как непревзойденные телохранители, невидимые разведчики, лучшие пилоты, непобедимые бойцы, наконец. Им просто не было равных. Возможность самосовершенствоваться позволяла им развиваться бесконечно в любых направлениях. Они были почти неуязвимы. Уничтожить их обычным оружием было очень и очень трудно, почти невозможно. Но здесь ключевым было слово почти. Предел прочности был, конечно, невероятно высок, но и он всё-таки имел место быть.

Кинхи в ходе боев с Митхар потеряли двоих Атами, и о судьбе еще одного ничего не было известно. Декар и другие Атами знали, что он цел, но что с ним произошло — это загадка. Пропал и всё — нет с ним никакой обратной связи.

Расхваливая свою неуязвимость, Декар с легкими нотками восхищения в голосе не преминул сообщить мне — ученые и инженеры клана перед самым вторжением смогли создать сверхнадёжный комплект экипировки для высшего командного состава и членов Совета Восьми. Они использовали в ней те же самые технологии, что и при создании Атами. Этот комплект суперброни назывался Шикр. По прочности и надежности этот Шикр не уступал им абсолютно ни в чём. Успели создать всего несколько образцов, одним из которых владел сам Крон на правах главы клана Кинхов, создавших эти доспехи.

Мое сердце в тот момент от этих слов замерло, пропустив удар…

Это что же такое получается? Страж намекал, что теперь этой уникальной экипировкой буду владеть я?! Ведь Крон передал ее мне по праву наследия. А это, насколько я успел узнать, по всем законам свято у Зотов. Я хорошо помню, что на камне в усыпальнице было начертано именно так — «По праву наследия».

Господи… да что же это? Это просто невероятно! За что мне такая удача и честь? Или это проделки прозорливого и Мудрого Мора? По словам стража, выходило так, что я, облаченный в эту экипировку и с оружием, которое в комплекте к нему, мог представлять реальную опасность для Атами. Теперь-то я понимаю, почему Гетар так напрягся, когда я доставал своего Черныша из рюкзака.

Я в волнении встал из-за стола и снова заходил по комнате из угла в угол, меряя ее шагами. Ну почему же его так долго нет? Из-за того, что он так надолго задерживается, мне вот теперь мнится, что с моим бриалом что-то не так. Ведь в это время мы обычно уже приступали к занятиям. А сейчас…

Почему стража так долго нет?

Я опять сел за стол и в нетерпении быстро забарабанил пальцами по поверхности. Интересно, как там мой Черныш, пришел уже в норму? После того как я поместил экипировку и оружие в ту красную нишу, я их больше не видел. Декар сказал, что пока они мне не нужны, учиться пользоваться ими мы будем после установки мне бриала. Я вздохнул. Ну после так после. Но я уже заскучал по нему, как будто хорошего друга отправил подлечиться и теперь жду не дождусь встречи с ним…

Ковчег

А вообще-то, в убежище было довольно-таки интересно, и чем больше я узнавал о нём, тем больше мне его хотелось назвать простым земным словом — Ковчег.

Иногда Декар всё-таки уступал моим просьбам и в свободное от занятий время водил меня по Ковчегу, рассказывая мне о жизни Зотов, их быте, культуре и обычаях. Тут я впервые с удивлением узнал, что это не что иное, как переделанный жилой модуль боевого космического корабля среднего класса. Этот корабль во время боевых действий с Митхар получил настолько серьезные повреждения, что еле-еле дотянул на буксире до нашей Солнечной системы. Его разрушения были настолько серьезными и фатальными, что провести качественный ремонт в этих условиях не представлялось возможным. Зоты приняли решение — его жилой отсек полностью перестроить и приспособить под это убежище, надежно запрятав его под трехсотметровым слоем земли и воды.

Никогда бы не догадался, что я сейчас нахожусь на, пусть и переделанном, но всё-таки боевом космическом корабле. Каких же размеров он должен быть, если его жилой отсек такой огромный?

Невероятно!

Надо же… Боевой корабль!

Как-то раз я смог уговорить стража рассказать мне о причинах нападения Митхар на зотэрианцев. Декар неохотно согласился, но его лицо при этом мне очень сильно не понравилось. Глаза сразу сузились и потемнели, лицо исказилось в какую-то ужасную гримасу и закаменело. Кулаки сжались, и от всего его тела во все стороны пошла горячая волна. От взгляда, направленного прямо на меня, мне стало сильно не по себе, и я уже сто раз пожалел о своей просьбе.

— Ты спрашиваешь меня о причинах вторжения? — тихо проговорил он. — Я тебе отвечу… Хотя Совет Восьми был бы против, но его уже нет, а новый предстоит еще только выбрать. Зор, ты пока еще не зотэрианец и не вступаешь ни в один из его родов, но есть большая вероятность, что ты им, несомненно, когда-нибудь станешь, и эта тайна рано или поздно тебе откроется. Поэтому с согласия других Атами я расскажу тебе…

Я немного ошалел от той энергии, что кипела в нём, когда он, казалось бы, спокойным тоном произносил эти слова. Такое проявление скрытых эмоций было за ним замечено впервые, и я приготовился внимательно его слушать. В тот день страж, как никогда, был похож на нормального человека, только огромного и невероятно опасного. К моему удивлению, он как хороший рассказчик вначале выдержал небольшую паузу, затем начал говорить. Сперва тихо, потом постепенно повышая голос, иногда переходя на крик. И тут я уже явно увидел в интонациях бушующие в нём страсти.

Это было невероятно…

В киборге… эмоции? Но в его голосе я тогда явственно услышал нотки волнения и злости.

— Мы не успели, — тихо начал он. — Нам не хватило всего какой-то там сотни лет, чтобы нас стало больше. Многие почтенные зотэрианцы на закате своего жизненного пути получили бы через Атами вторую жизнь, и мы бы размели этих Митхар как щенят сикахи.

Декар сжал свой огромный кулак и резко поднял руку вверх.

— Истинные причины нападения на нас неизвестны, — повысив голос, сказал он, — но мы думаем, и это подтверждали захваченные нами пленные, что одной из причин, из-за которой произошло нападение, были мы — Атами. И это как-то еще связано с их древним пророчеством. От нас произошла утечка секретной информации о тех технологиях, при помощи которых были созданы мы. И Митхар, посчитав это угрозой для своей расы, решили ударить на опережение, пока мы не закончили все испытания, и пока нас не стало слишком много.

После этих слов воздух вокруг стража поплыл, как от раскалённого металла, его глаза поменяли цвет с ярко-синего на темно-красный. И это смотрелось, скажу я так, несколько жутковато.

— В рядах наших союзников, — постепенно успокаиваясь, заговорил он, — поставляющих нам редкие компоненты для изготовления бриалов и Атами, оказались предатели. Не знаю, за какие такие блага они продались коварным Митхар, и каким образом они смогли получить эту секретную даже для многих Зотов информацию, но митхарианцы не стали долго ждать, и случилось то, что случилось.

Наши расы враждовали между собой многие десятки тысяч лет. На протяжении всего этого времени шли затяжные кровопролитные войны, но и времена мирного сосуществования тоже были. А иногда в особо мирные периоды даже намечались зачатки торговли между нашими расами. Но когда к власти у Митхар приходил очередной новый правитель, всё начиналось сначала. Война то затихала, то разгоралась с новой силой. Но то, что произошло в этот раз…

Декар резко замолчал, впав в какой-то ступор, затем, совсем по-человечески мотнув головой, заговорил снова:

— Всё всегда начиналось и заканчивалось стычками на наших границах, но на этот раз… На этот раз Митхар застали нас врасплох. Они неожиданно появились всем своим гигантским флотом сразу в центре наших территорий, прямо у нашей материнской планеты. Десятки тысяч вражеских боевых кораблей. Это было невероятно! Каким образом им удалось обойти наши системы глушения их гипердвигателей — для нас это до сих пор остается большой загадкой… Но, видимо, здесь не обошлось без подлого предательства.

Я хотел было задать вопрос, но Декар поднял руку, останавливая меня.

— Первой пала Зот — материнская планета всех зотэрианцев. Митхар там применили какое-то невероятно мощное бактериологическое сверхоружие, до этого совсем неизвестное нашим ученым. На планете в течение нескольких часов погибло всё живое… А потом после массированной бомбардировки прозактными ракетами не стало и самой планеты… Никто даже в своих самых страшных мыслях не мог себе представить такого! Планета была надежно укреплена совершенными системами обороны, орбитальные крепости самого последнего поколения окружали ее так густо, что незамеченным не мог проскочить даже маленький прогулочный челнок, но это всё не помогло… Их было слишком много!

Было хорошо заметно, как тяжело Декару дается каждое сказанное слово. Но, собравшись, он рассказывал дальше:

— Мы довольно быстро пришли в себя и организовали оборону на других участках фронта, но потери у нас к тому моменту были просто катастрофические! Больше половины жилых планет было уничтожено захватчиками за очень короткое время. Это было коварно, неожиданно и подло… Митхарианцы очень точно рассчитали момент, когда и где лучше всего нанести удар, и план их сработал четко и безукоризненно. Затем пришла еще одна беда. Второй флот расы Митхар, еще более многочисленный, чем первый, появился у наших границ, и нас зажали с двух сторон в клещи. Сражаться с таким противником на два фронта… мы были не в силах. Митхар давили нас числом, совсем не считаясь со своими потерями. В каждой стычке, в каждом сражении мы выходили победителями, но после каждой такой победы нас становилось всё меньше и меньше, а врагов, как нам казалось, всё больше и больше. И предательство! Многие союзники, поджав хвост, переметнулись на сторону врага в надежде на пощаду. Они пополнили своими боевыми звездолетами и без того гигантский флот завоевателей. Паршивые, вонючие сикахи! Они ответят нам за свою измену!

На Декара в тот момент было страшно смотреть.

Демон — вот что крутилось у меня в голове при одном взгляде на стража. Он говорил, а вокруг него полыхал раскалённый воздух. Я не выдержал и сдал на пару шагов назад — стоять сейчас рядом с ним было нестерпимо жарко.

— Они каким-то невероятным образом глушили наши гипердвигатели, и мы не могли выйти из плотного кольца окружения при помощи гиперпрыжка. Поэтому оставшиеся в живых старейшины расы приняли для себя очень непростое, но единственное правильное решение… Они разделили наши силы на четыре части. Одна часть, состоявшая целиком из добровольцев, на самых скоростных и маневренных звездолетах, обладающих сверхмощным вооружением, должна была прорвать кольцо блокады и отправиться к материнской планете расы Митхар, чтобы ее уничтожить. И если это им удастся, то после они должны были нанести удар и по другим планетам их империи, сея смерть и разрушения, не щадя никого. В основном в сборный отряд входили герои со всех кланов, жаждавшие мести даже ценой собственной жизни. Никто из них возвращаться не собирался, да и не было уже куда.

Вторая часть была самой малочисленной, она должна была, прикрываясь первой группой, прорваться через блокаду и отправиться к планетам наших бывших союзников, чтобы жестко наказать их за коварное предательство.

Третья часть состояла из тех зотэрианцев, которые после прорыва прибыли сюда, на Терру. Чтобы сохранить расу, Совет Восьми приказал всем кланам собрать из выживших представителей своих родов самых лучших ученых, инженеров и техников и примкнуть к отважному Крону ин Стаат, возглавлявшему на тот момент остатки клана Кинхов. Под предводительством этого храброго вождя им предстояло прорваться вслед за первой и второй группой через плотное кольцо окружения и, запутав следы, уйти от преследования. Затем нам следовало затаиться на какой-нибудь неизвестной планете в глубоком космосе и ждать, пока всё успокоится. После чего собрать выживших Зотов по всем галактикам и вновь возродить величие нашей расы.

И наконец, четвертая часть! Она должна была оставаться на месте, принять на себя основной удар всего многочисленного флота Митхар, этим самым отвлекая на себя основные силы противника и давая всем нам возможность для прорыва. На момент отдачи этого приказа от былого могущества Зотов не осталось и следа. Чуть больше пяти сотен военных и транспортных кораблей, восемь орбитальных крепостей и всего две планеты, незахваченные и неуничтоженные силами Митхар. Вот что осталось от сорока восьми жилых планет и почти двадцати семи с половиной тысяч единиц имперского флота.

Декар замолчал, опустив голову. Затем его глаза сверкнули и он продолжил:

— Перед прорывом у клана Кинхов в боевом строю оставалось тридцать восемь боевых кораблей и два грузовых транспорта, предназначенных для перевозки войск и пассажиров. Слабо вооруженные, неповоротливые и медленные грузовики для стремительного прорыва не подходили и поэтому их заменили на один ударный крейсер проекта «Афал» из клана Гури.

Страж вновь замолчал. Несколько минут он стоял молча и, не шевелясь. Я уже подумал, что уже всё, рассказ окончен, но он неожиданно проговорил:

— У нас получилось. Мы смогли, понеся ощутимые потери, прорваться через плотную блокаду из минных полей и вражеских кораблей, выскочить из-под действия их глушилок и уйти в гиперпрыжок. Правда заплатили мы за это очень дорогую цену… Два наших боевых корабля с пассажирами и экипажами так и остались там, на месте нашего прорыва в виде небольших обломков и газовых облаков…

Декар замолчал, уставившись в одну точку. Так он простоял еще несколько минут, затем медленно повернул ко мне голову и посмотрел на меня, как обычно, синими глазами.

Только тогда я обратил внимание, что он чуть улыбается краешками губ.

— Мы обязательно возродим нашу расу, — сказал страж. — Теперь у меня нет в этом никаких сомнений. Мы соберем потомков всех тех Зотов, какие выжили в той опустошительной войне и возродимся вновь. Мы избороздим всю Вселенную, самые отдаленные ее уголки и обретем былое величие, чего бы нам это не стоило…

Да, в тот день Декар открылся для меня совсем с другой стороны.

Эмоции, напор… Видимо, создатели вместе с бриалом оставляли им еще и память, заменив только тело.

Невероятно…

Я посмотрел на свою правую руку, сжал пальцы в кулак, покрутил кистью, и сразу же вспомнился еще один случай, который произошел тут со мной, и страж в нём принимал самое непосредственное участие.

К тому времени я уже втянулся в распорядок, и всё шло своим чередом. На шестой день моего пребывания в Ковчеге произошло одно событие, которое показало мне Декара еще и с другой стороны.

Дело было так. После того как в очередной раз я с легким головокружением выбрался из диагноста, то сразу же обратил внимание на то, что Декар стоит неподвижно и смотрит немигающим взглядом на быстро меняющиеся красные символы, пробегающие ручейком по крышке моей капсулы.

— Невероятно, — медленно проговорил он, не отрывая взгляда от этих символов.

Смею заметить справедливости ради, что это словечко страж подхватил у меня. Еще когда я первый раз увидел Гетара в его нормальном обличии, тогда это слово «невероятно» вырвалось у меня как-то само по себе, но только в тот раз оно было произнесено на русском языке. Затем уже Декар меня подробно расспросил о значении слова, произнес его несколько раз на разный манер с разной интонацией, и только после этого стал применять при любом подходящем случае. Причем произносил он его всегда в оригинале — по-русски.

— Что там? — я подошел и глянул из-за спины Декара на крышку капсулы.

Страж не ответил, дождался, пока символы прекратят свой бег, и после повернулся ко мне.

— Пойдем. Нам надо кое-что проверить.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и быстро пошел в сторону вновь открывшегося дверного проема, о существовании которого я раньше даже и не подозревал. Я поспешил за ним следом, гадая о том, что это там нам надо так срочно проверить.

Мы зашли в большое круглое и пустое помещение, в котором стены и потолок подсвечивались мягким зеленоватого цвета свечением. Страж вышел в центр комнаты и развернулся ко мне лицом. Я не понимал, что происходит, и что он от меня хочет. Никакой опасности от него я не ощущал, всё было, как обычно, поэтому я стоял и спокойно смотрел на стража.

Вдруг за моей спиной с жутким скрипом стал закрываться проход, через который мы только что зашли сюда. Я от удивления инстинктивно повернулся на этот давно позабытый звук, чтобы посмотреть, что там такое скрипит. И в тот же миг я почувствовал исходящую от стража смертельную угрозу. Мое тело среагировало мгновенно, моментально перейдя в режим «Опасность». Я скорее почувствовал, чем увидел стремительно приближающийся к моему лицу затянутый в зеленоватую чешуйчатую броню кулак. С огромным трудом, на пределе своих возможностей, разрывая в хлам связки и сухожилия, мне удалось уклониться от молниеносного сокрушающего удара и, вложив всю свою ярость и мощь, нанести ему ответный удар.

С таким же успехом я мог ударить со всей силы в бетонную стену — эффект был бы тот же! Декар, хоть и пропустил удар, но он от него даже не пошатнулся. В моей руке что-то хрустнуло, во все стороны брызнуло красным, я тут же разорвал с ним дистанцию, пряча поврежденную руку за спину. В голове молнией промелькнула неуместная сейчас мысль, что я этой рукой в ближайшее время даже в носу не смогу поковыряться, не то чтобы сражаться.

Страха не было, мною овладел азарт боя, хотя я прекрасно понимал — одолеть стража голыми руками невозможно — это просто смешно! Мысли, с невероятной скоростью сменяя одна другую, проносились в моей голове, ища причину нападения и просчитывая разные варианты обороны.

Зачем он напал? Почему?

Но нападений больше не было. Декар стоял неподвижно, вытянувшись в струнку и заложив руки за спину.

— Невероятно, — снова тихо повторил он, заинтересованно разглядывая меня.

Сделав шаг назад, страж медленно наклонил голову и произнес:

— Атами Декар нижайше просит прощения у Зора за этот невольный тест.

Страж смотрел мне прямо в глаза и, не отводя взгляда, пояснил:

— Мне показалось, что диагност от долгого пребывания на консервации дал сбой. Я ошибся, аппаратура полностью исправна. Еще раз прошу меня простить!

Я стоял, смотрел на Декара и не знал, что мне делать. Адреналин всё еще бушевал у меня в крови, а он стоял передо мной навытяжку, виновато наклонив голову, и ждал моего решения, словно провинившийся школьник перед учителем.

Я перевел дух, успокаиваясь, и медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Еще раз глянул на стража, тот стоял также неподвижно, не меняя позы.

Интересно. А что будет, если я откажу ему в прощении? Что он сделает — харакири? Я невольно улыбнулся.

— Я понимаю тебя, Декар. И я прощаю тебя.

Декар кивнул и сделал шаг в сторону.

Я готов поспорить на что угодно, но в этот самый момент страж сканировал сетчатку моего глаза, пытаясь понять, насколько искренне было мое прощение. Слава Богу, я простил искренне…

Приняв для себя правильное решение, страж еще раз почтительно поклонился мне, проговорив при этом:

— Пойдем, Зор. Надо подлечить твою руку.

Я посмотрел на свою покалеченную кисть, и только после этого на меня накатил приступ дичайшей боли. По кисти как будто ударили кувалдой! Кровавые обломки костей, прорвавшие кожу, торчали в разные стороны, обильно заливая кровью пол под ногами. Не подавая вида, как мне ужасно больно, я медленно пошел вслед за Декаром, оставляя за собой кровавый след.

Лечение моей руки заняло какой-то час, может, от силы полтора, я точно не скажу. Знаю только, что кисть у меня теперь лучше прежней.

Как мне вылечили руку?

Да никак! Я просто разделся догола, и Декар уложил меня в совсем другую капсулу, перевести название которой на русский можно было как реаниматор. По размеру она была немного больше остальных, и купол у нее был не прозрачный, а серо-матового цвета. Затем я ощутил поступающий в капсулу пахнущий лесными цветами газ и моментально провалился в сон.

Очнулся, когда крышка капсулы, тихо жужжа, стала подниматься вверх. Опершись на руку, я выбрался из реаниматора и только тогда понял, что опираюсь на свою искалеченную кисть, и у меня нет никаких болевых ощущений. Рука была как новая, ни царапин тебе, ни шрамов, совсем ничего!

Более точные причины такого поведения Декара я выяснил чуть позже. Как оказалось, в тот день страж через диагноста выявлял мои истинные показатели на реакцию и скорость, чтобы потом загрузить их в инкубатор к моему созревающему бриалу. Суперточная аппаратура выдала результат, в котором Декар совершенно справедливо усомнился. Всё дело в том, что эти показатели были примерно на одном уровне с показателями уже хорошо прокачанного Бакмата. Страж не поверил своим глазам.

Этого просто не могло быть! При отсутствии бриала иметь такие показатели это…

Естественно, Декар усомнился в достоверности данных и решил всё это проверить на практике. Как он мне потом признался, результат действительно ошеломил его.

Это был единственный случай за всё время моего пребывания в Ковчеге, когда Декар позволил себе хоть какую-то агрессию по отношению ко мне. Наш конфликт был мирно улажен, и после этого он стал более открытым для меня, охотнее откликался на мои просьбы и даже демонстрировал мне свои способности.

После первой же такой демонстрации я понял — страж не хотел причинить мне вреда, его задача состояла лишь в том, чтобы я среагировал на его атаку на максимуме своих возможностей. Смею отметить, у него это получилось прекрасно. Из-за в хлам порванных связок и сухожилий, превозмогая дикую боль в покалеченной руке, я в тот день еле дополз до капсулы реаниматора. С его-то возможностями Декар при желании мог играючи перетереть меня в порошок и даже не заметить этого.

Полигон

Я усмехнулся, вспомнив произошедшую два дня назад демонстрацию части таких возможностей. Перед этим у нас с Декаром состоялся разговор, который затрагивал различные виды вооружений армий Земли. Как мог я рассказывал ему о ядерном оружии, о различных системах ПВО, о кораблях и самолетах… Я не очень интересовался этим в последнее время, и поэтому знания мои в этой области никак нельзя было назвать экспертными.

Страж слушал меня, чуть наклонив голову набок, что говорило о его крайней заинтересованности. Задав мне несколько уточняющих вопросов, он завис на какое-то время, а затем вынес свой вердикт:

— Без хороших орбитальных крепостей эта планета беззащитна перед любым вторжением, даже если это будут Криохи.

Мне до жути стало интересно — кто это такие Криохи, и я уже было хотел задать вопрос, но тут от стража поступило неожиданное предложение, от которого я просто не мог отказаться.

— Если ты хочешь, то я могу тебе продемонстрировать кое-что из своего личного арсенала.

Запнувшись на полуслове, я поспешно кивнул головой.

— Для этого нам необходимо пройти на полигон.

После этих слов Декар развернулся и направился на выход из помещения, показав мне жестом, чтобы я следовал за ним.

— Какое оружие тебя интересует? — спросил он у меня на ходу, не поворачивая головы.

Мне было всё безумно интересно, но надо было с чего-то начинать, и поэтому я ответил Декару быстро, опасаясь, чтобы тот не передумал:

— Ближнего боя… Если возможно.

Тот, прежде чем ответить, по своему обыкновению, сначала пронзительно посмотрел прямо в глаза, а затем развернулся и вышел из помещения, бросив при этом:

— Я покажу тебе…

В конце длинного прохода бесшумно раздвинулись очередные створки, запуская нас в большое, не меньше трехсот метров в длину и ширину, помещение. Декар сообщил мне, что это когда-то был ангар для истребителей и десантных челноков, а теперь он перестроен в полигон для отработки слаженности действий штурмовых групп.

И правда. Осмотревшись вокруг, я заметил несколько конструкций, выстроенных в ряд. Они отдаленно напомнили мне что-то вроде нашей полосы препятствий. Ну, по крайней мере, в тот момент мне так показалось.

Страж, показав мне жестом, чтобы я оставался на месте, отошел от меня метров на десять, затем медленно, давая мне возможность всё в мельчайших подробностях рассмотреть, отвел правую руку в сторону.

Я приготовился ничему не удивляться, но у меня не получилось. То, что я увидел в следующий миг, было за пределами моего понимания. Чешуя стража на его руке потекла ртутью, быстро превращая ее в чуть изогнутый обоюдоострый клинок.

Я с удивлением обнаружил, что это клинок как две капли воды похож на моего Черныша, за одним лишь исключением — вместо рукояти у этого меча было продолжение руки Декара.

Трансформация закончилась за пару-тройку секунд, и теперь передо мной стояла грозная машина для убийства кого угодно. Зная возможности Черныша, я теперь не сомневался в том, что Декар может перерубить пополам и танк, и космический корабль.

Это было потрясающе!

Я-то думал, что сейчас где-нибудь появится какая-то ниша, страж подойдет, возьмет из нее оружие типа тяжелого пехотного бластера Зева и лупанет из него по мишени. А оно вон как!

Выйдя из ступора, я спросил первое, что пришло мне в голову:

— И как? Удобно им владеть вот так, без хвата?

Страж, не говоря ни слова, молниеносно и филигранно провел сложнейшую комбинацию, отдаленно напоминающую ту, которой когда-то обучил меня отец. Все движения были четкие, выверенные, выполнялись на огромной скорости и от этого казались еще более смертоносными.

Страж замер на месте, а затем его клинок стремительно перетек в положение на обратный хват, после чего Декар выдал еще одну умопомрачительную по своей сложности и техническому исполнению комбинацию, но теперь уже оборонительного характера.

Это было великолепно!

Такого филигранного мастерства владения клинком я еще не встречал. Теперь я хотел хоть немного приблизиться к его уровню. Я чуть не захлопал в ладоши от восторга, но вовремя остановил себя, не зная, как к этому отнесется Декар. Может, у Зотов это означает жест оскорбления, а не восхищения, как у нас. Пока не знаешь, лучше не рисковать.

— Всё рассчитано и очень тщательно продумано создателями.

Рука Декара за какие-то считаные мгновения приняла свою привычную форму.

У меня от увиденного аж зачесались руки, захотелось сразу же взять свой Черныш и продемонстрировать Декару уровень своего владения клинком. Я уверен — его советы мне бы очень пригодились, потому что лучшего учителя в обозримом будущем мне точно не найти. Но это было еще не всё.

Страж сделал шаг в направлении полосы препятствий, чуть присел, согнув ноги в коленях, и выставил левую руку ладонью вперед. Секунда… И из ладони с резким хлопком, от которого у меня заложило уши, вырвался плотный поток воздуха, который снес две массивные стойки, бывшие на расстоянии от нас где-то пятнадцати и двадцати пяти метров.

Затем страж молниеносно сместился в сторону, резко согнул в локте уже правую руку, после чего из локтевого сгиба вылетела ярко-красная нить, которая без сопротивления прошла сквозь толстенную опору, подпиравшую одну из конструкций. Еще один воздушный удар и опора разваливается на две половинки, демонстрируя нам идеально ровный срез!

Да… Эта нить…

— Какое еще оружие тебя интересует? — услышал я сквозь звон в ушах спокойный голос Декара.

— А какое у тебя еще есть? — ошалело спросил я. — Я даже не знаю… Ну, покажи мне что-нибудь еще…

Тут уже обошлось без особых спецэффектов. Страж быстро поднял правую руку и из его указательного пальца стремительно вылетел небольшой сгусток плазмы, который при ударе об стену проделал в ней маленькую аккуратную дырочку.

— Я убавил мощность до минимума, чтобы не повредить целостность помещения полигона, — проинформировал меня Декар, — эти стены не рассчитаны на многое.

Я понимающе кивнул.

— А это кое-что другое! — Декар соединил все пальцы правой руки в щепотку, и оттуда, сверкнув молнией, вылетел шар размером с теннисный мячик. За долю секунды преодолев расстояние до стены, он ударился в нее и прожег там дыру размером с мой кулак.

— К сожалению, не могу показать заряд большей мощности. Опасно для целостности помещения, — повторился он.

Я посмотрел на дыру в стене. Она постепенно затягивалась, и через несколько секунд от нее не осталось и следа.

В восторге от увиденного я покачал головой.

— Это лишь часть моего арсенала. К сожалению, остальное демонстрировать в этом помещении опасно как для тебя, так и для всего Ковчега.

— И надолго у тебя хватит энергии, чтобы вести активный бой? — я не мог не задать интересующий меня вопрос.

Страж после этих слов внимательно посмотрел на меня. Потом коротко кивнул и твердо произнес:

— Наша слабость в нашей силе. Нет, ненадолго.

Позже мне стала понятна причина, по которой Крон отказался от Атами на поверхности Земли в борьбе с михтарианцами. Ее мне озвучил сам Декар, подтвердив мои догадки.

Для своих стационарных генераторов (назовем их условно так) Зоты давно научились добывать необходимую энергию откуда угодно — космос, любая атмосфера планет, вода и так далее. Но не для Атами. Им была необходима регулярная подзарядка, и энергии они пожирали просто уйму. Эта проблема и стала основной причиной, по которой Кинхи не успели запустить Атами в серию. Инженеры и ученые клана искали правильное решение и, без сомнения, нашли бы его, если бы не Вторжение. Каждое применение оружия или каких-то других способностей основательно опустошало накопители стражей. Крон хорошо предвидел, что в условиях партизанской войны с Митхар Атами очень быстро перейдут в энергосберегающий режим и превратятся в обычных бестелесных стражей, коих я наблюдал в момент попадания сюда.

О церемониях Зотов

Вспоминая о страже и его смертоносном вооружении, я немного отвлекся. Прошли уже все обозначенные им сроки, а его всё нет. Действительно, что могло там такого случиться, и почему он так сильно задерживается? Я не думаю, что он готовит для меня положенную церемонию по всем правилам зотэрианского этикета. Я еще не член клана и даже не Зот. По идее, всё должно пройти без всяких условностей, хотя…

Для истинного Зота церемонии — это всё!

Я в нетерпении потер руки и, откинувшись на спинку кресла, заложил их за голову. Не представляю, как это будет происходить у меня, но, если основываться на рассказах того же Декара, то эта церемония — одно из самых больших событий для всего рода. Настоящий праздник, который сравнить по значимости можно было только с рождением ребенка.

Процедура на самом деле несложная, но со временем она обросла множеством разнообразных условностей и ритуалов. У каждого рода и клана они были свои, их хранили и строго соблюдали из поколения в поколение. Родственники на этом обряде как бы прощаются с тем прежним молодым родичем, а после установки бриала бурно встречают нового члена клана в своих рядах.

Очень давно, когда бриал только изобрели, его установка зачастую сопровождалась определенным риском. Нередки бывали случаи, когда такие ритуалы заканчивалась для зотэрианца смертью — ведь чем выше уровень бриала, тем сложнее алгоритмы его работы, тем больше он требует энергии, а это твоя жизненная энергия, и бриал сосет ее как мощный насос. Такие бриалы требуют от организма колоссальных внутренних сил и энергии, поэтому далеко не каждый зотэрианец или зотэрианка могли с этим справиться самостоятельно.

Некоторые юноши и девушки, переоценив свои силы и проигнорировав рекомендации диагноста, устанавливали себе более мощные версии бриала, надеясь впоследствии при его помощи раскачать свои способности по максимуму, а в итоге… В итоге этим они сами подписывали себе смертный приговор. При неправильной установке шло мгновенное истощение реципиента, и дальше его неминуемая смерть. Родственники даже не успевали вытащить бедолагу из установочного кресла и переложить умирающего в реаниматор. Мозг и внутренние органы сгорали мгновенно.

Справедливости ради стоит признать — такие случаи были единичными, но они всё-таки были, и поэтому Совет Восьми был вынужден принять закон, запрещающий всем кланам игнорировать рекомендации диагноста. За несоблюдение этого закона Совет строго наказывал главу рода, а в случае смерти и главу клана.

Для любого зотэрианца закон свят, и поэтому последний смертельный случай от установки бриала произошел аж за одиннадцать тысяч лет до Вторжения Митхар. Одним словом, сейчас мне переживать абсолютно не о чем. Наш диагност рекомендует мне к установке именно тот бриал, что для меня оставил и сохранил Мудрый Мор. Да и реаниматор в нашем Ковчеге, хоть и не последнего поколения, но тоже достаточно надежный.