Зов Крови

Глава 1. Новороссийский ветер Бора

Глава 1. Новороссийский ветер Бора

Моя скала!

Я замер перед монитором, затаив дыхание. Медленно потянулся за телефоном. Набрал непослушными пальцами номер. Два долгих гудка.

На том конце провода спокойный голос отца:

— Да.

— Я нашел.

— Где? — голос отца предательски дрогнул.

Я подавил в себе неожиданно нахлынувшее волнение и на одном дыхании выпалил:

— Тут рядом… от Новороссийска совсем рукой подать! Еще не был на месте, но на видео… Пап, это точно она! Я не мог в этом ошибиться!

В трубке на несколько секунд воцарилась тишина. Затем я услышал слегка взволнованный голос отца:

— Возле Новороссийска, говоришь? Я знаю эти места, бывал там… А где ты сейчас?

— В Новороссийске. Мы укрылись в местном порту от шторма. Спасибо Марго, помогла нам решить вопрос с местными властями. Теперь вот стоим у причала Морского вокзала, пережидаем тут шторм и ураганный ветер…

— В тех краях такое бывает.

Неожиданно в голосе отца появились категоричные нотки:

— В море по такой погоде не выходи, опасно! И не вскрывай убежище без нас. Всё исследуй, осмотрись, но без нас руку не прикладывай. Тебе понятно? Я посмотрю сейчас, как мне побыстрее и безопаснее до тебя добраться. Деду уже сообщил?

— Нет, еще не успел. Только обнаружил и сразу позвонил тебе.

— Ну, тогда сообщай деду, не тяни с этим. Всё, сынок, до скорой встречи.

На том конце положили трубку.

Я, немного успокоившись, набрал номер деда и, стараясь ничего не пропускать, обстоятельно и подробно рассказал ему всё в мельчайших подробностях.

Дед меня не перебивал, не задавал никаких наводящих вопросов, но как только я закончил, в трубке раздался его взволнованный голос:

— Всё, Коля, ты молодец! Завтра дам наставления Петру, а послезавтра вылетаю утренним рейсом к тебе. Где там аэропорт? Есть в Новороссийске, ты не в курсе? Ладно, сам разберусь…

— Дед, я тебя встречу. Не забудь из кабинета прихватить сумку с дарами Крона. Я там всё сложил, надо просто ее не забыть.

— Не забуду, — заверил меня дед и отключился.

Положив телефон в карман, я выдохнул и поудобнее уселся в кресле. Растерев лицо руками, снова уставился в монитор. Да. Без всякого сомнения — это именно то, что я искал.

Господи, неужели и вправду свершилось?!

Как такое может быть?! Я даже не надеялся на то, что скала за столько тысячелетий совсем не изменит свой внешний вид. Все трещины, выемки, выступы — всё на месте, всё как в моём сне! Как такое возможно? Может, зотэрианцы пропитали камни каким-нибудь составом? Всякое может быть…

Я включил перемотку назад и стал просматривать береговую полосу по обе стороны от скалы. Ага, кажется, там есть населенные пункты. Так… До ближайшего поселения справа от моей скалы около десяти километров по береговой линии. Нормально! А что там слева? А слева… Слева все восемнадцать. Ну, это уже совсем неплохо! Меньше шансов привлечь интерес местных жителей, не хватало мне еще и здесь такого же внимания, как на Крите. Я теперь в этих вопросах стал гораздо опытней.

Я посмотрел на часы — половина третьего ночи. Сегодня уже точно не уснуть, надо как-то занять время до рассвета.

Этот норд-ост, как сказал мне вчера Серёга, будет бушевать еще как минимум два дня, и это в самом лучшем случае. Поэтому мне надо не ждать, пока погода успокоится, а попросить его с утра проскочить со мной на скалу, или хотя бы подъехать к ней максимально близко, а там я уже сам, пешком. Он же вроде как на машине вчера к яхте подъехал? Большой такой белый внедорожник. Вот на нём-то мы как раз и смотаемся, а потом и деда встретим.

Одним словом, ближайшие дни, пока будет бушевать ураганный ветер, обещают быть очень суетливыми.

Я достал из кармана флешку Сергея и вставил в компьютер. Сейчас посмотрим, что он там мне привез.

Хм… Дед наверняка был бы сейчас мною доволен.

Узнав от Марго, что получено разрешение — встать у причала морского вокзала Новороссийска, я тут же позвонил Сергею и пригласил его на яхту, попутно попросив найти для меня подробную карту Черноморского побережья Краснодарского края. Теперь у меня есть возможность тщательно изучить интересующий меня участок.

Развернув к себе монитор, я быстро пробежался пальцами по клавишам. Чуть покопавшись, я нашел нужную мне береговую линию.

Так… километрах в десяти есть довольно крупный населенный пункт.

— Архипо-Осиповка, — прочитал я вслух название на карте, после чего перевел курсор на свою скалу.

Увеличил изображение и с удивлением обнаружил там маленький хуторок. Название у него какое-то странное — хутор Рыбачий. Так-так… А скала-то моя заселена оказывается! Значит, прямо к ней должна идти хоть какая-нибудь дорога, и мы с Сергеем сможем по ней проскочить. Уже хорошо. Но в то же время то, что там живут люди, немного усложняет дело.

Впрочем, рано еще делать какие-то поспешные выводы, надо побыстрее прибыть на место и уже там разобраться, что к чему. Не хотелось бы применять к местным жителям свой дар, но если не будет другого выхода, то придется.

Распечатав на принтере карту местности, прилегающую к моей скале, я выключил компьютер и встал из-за стола. Не зная, куда себя деть, я в нетерпении начал мерить шагами кабинет. Вдоволь нашагавшись, я посмотрел на часы. Только три часа ночи… Как же медленно тянется время! Но надо ждать до утра, ночью на скале всё равно делать нечего. Кое-как я убил еще десять минут, разглядывая через окно ночной город, затем, плюнув на все приличия, пошел будить Серёгу.

Хватит ему спать!

Через полтора-два часа наступит рассвет, пока соберемся, пока доедем до места, начнет уже светать. Я постучал в дверь его каюты, но мне никто не ответил. Потянул дверную ручку на себя — не заперто.

Серёга лежал на широченной кровати поверх одеяла и смачно с переливами храпел. Я безжалостно потряс его за плечо.

— Серёга, вставай. Сергей!

Ноль реакции, как храпел, так и продолжает.

— Застава, в ружье! — закричал я ему почти в самое ухо.

Серёга подскочил на кровати, цепко схватив меня за руку, глаза бешеные.

— Коля, ты что! На хрена так? — в его глазах были непонимание и обида.

— Серёга, извини, брат, — от такого глупого поступка мне стало неловко. — Мне твоя помощь нужна очень.

Глаза Сергея сузились, и через секунду он посмотрел на меня уже совершенно другим взглядом.

— Что случилось?

— Нужен ты со своей машиной. Сейчас умывайся, быстро пьем кофе и выдвигаемся. По дороге всё тебе объясню.

Серёга кивнул, без лишних вопросов скатился с постели и поплелся в ванную комнату.

Ветер

Ветер вокруг нашего автомобиля бушевал с неистовой силой. Он легко пригибал небольшие деревца к земле и гонял по улицам города разнокалиберный мусор. Тут и там в воздухе летали куски фанеры, сломанные ветки и сорванный с крыш шифер.

Сидящему за рулем Сергею один раз даже пришлось уворачиваться от летящего прямо в нас пустого железного ведра и выскочить из-за этого на встречку, а затем еще дальше через бордюр на тротуар. Хорошо хоть, что в столь ранний час, да еще и в такую погоду, на улицах города было совсем безлюдно, и всё обошлось.

Наблюдая за ненастьем из салона внедорожника, я обратил внимание на то, сколько неприятностей доставлял городу этот сумасшедший ветер. Вот дорожный знак, его согнуло так, что он лежит параллельно асфальту. Вот светофор валяется поперек дороги, и какие-то отчаянные люди из коммунальных служб, борясь с порывами ветра, пытаются оттащить его в сторону. Вот разломленный пополам рекламный щит без второй половины, видимо, ее уже унесло ветром. А вот стоит пятиэтажный жилой дом, на нём, кажется, нет и половины шиферной крыши.

Серёга заметил, что я рассматриваю спящий город, и, позевывая, сказал:

— Это еще ничего… Сейчас лето, тепло. А вот представляешь, зимой такой ветерок… Да еще и при минусе!

— Героические люди тут живут, — покачал я головой.

Сергей засмеялся и кивнул.

— Так и звание у города такое — город-герой! А ветерок этот тут не так уж и часто, всего-то два-три раза в год, а то и реже.

Тяжелый сотый «крузак» уверенно пробирался на выезд из города. С левой стороны на протяжении всего пути просматривался огромный торговый порт. Я с удивлением обнаружил, что несмотря ни на что, порт работает. Вся его территория была ярко освещена, тяжелые погрузчики сновали по территории туда-сюда, огромные торговые суда стояли под погрузкой или разгрузкой. Этим портовикам, похоже, всё нипочем. Привыкшие к такой погоде люди работали, не обращая внимания на ненастье, и днем и ночью.

Наконец-то мы выехали из города и покатили по серпантину в сторону Геленджика. По извилистой трассе ехать быстро никак не получалось. На открытых участках машину так и норовило сдуть то с дороги, то на бетонные ограждения, за которыми начинался приличных размеров обрыв, то на встречную полосу. Вот вроде бы мы сейчас едем по своей полосе, а тут на тебе сильнейший порыв ветра — и мы уже на встречке! Нет, здесь надо управлять машиной очень аккуратно, как снайпер, с поправкой на ветер.

Палыч, или жизнь как она есть

С первыми лучами восходящего солнца мы заехали в поселок со странным названием Пшада. Федеральная трасса разрезала его на две ровные половинки, как нож яблоко. Здесь, в семидесяти километрах от Новороссийска, ветер уже ощутимо ослаб, поэтому в большой и тяжелой машине он почти не ощущался. В самом конце поселка мы свернули на боковую улочку и почти сразу же уперлись в небольшие железные ворота, выкрашенные голубой краской.

Серёга остановился и заглушил двигатель.

— Сейчас Палыча попросим, чтобы он провел нас. Он тут местным лесничим работал и знает всю округу как свои пять пальцев. Затем, взявшись за дверную ручку, уточнил:

— Как хутор, говоришь, называется?

— Рыбачий. По крайней мере, на карте так написано.

— Ладно, посиди пока в машине. Я быстро.

Серёга подошел к воротам, по-свойски открыл калитку и зашел во двор.

Появился он примерно через пару минут. Торопливо открыл дверцу и залез в машину.

— Порядок! Знает он, где это. Подождать надо минут пятнадцать-двадцать. Чем-то там занят сейчас наш Палыч, — сказал Серёга, опуская спинку водительского кресла. — Я покемарю немного. Ты не против?

На самом деле Серёге было глубоко по барабану, против я или нет. Через пятнадцать секунд он уже вовсю похрапывал, удобно примостив голову на подголовнике.

Я вышел из машины. Тут же у Палыча за забором завыла собака, и сразу поднялся дикий лай из соседних дворов.

Хлопнула дверь в доме напротив.

— Да замолчишь ты когда-нибудь, Барбос! Ну, надоел уже, сил моих нет! Тихо, я кому сказала! — закричала на собаку хозяйка.

Я быстро сел в машину. Ну его! Лучше посижу внутри. Как-то в морях стал забывать, как на меня реагируют эти милые домашние животные.

Через полчаса появился Палыч. Худощавый мужичок небольшого роста, возраст где-то под полтинник, внимательный взгляд из-под кустистых бровей, аккуратная с сединой борода. Одет в армейский камуфляж немного потрепанного вида, на ногах видавшие виды высокие берцы и, несмотря на летнее время, на голове теплая вязаная шапочка. На плече тощий армейский вещмешок.

Он сразу же залез на заднее сиденье и, протиснувшись бочком между передними, протянул мне крепкую мозолистую ладонь.

— Здорово, господа хорошие! Обратно-то докинете меня аль там оставите? — спросил Палыч, пожимая нам руки.

— Конечно, докинем! Где взяли, Палыч, там и положим, — улыбнулся Серёга, заводя машину.

— А вот ложить меня никуда не надо, я в завязке, — хохотнул мужичок. — Значица так. Поехали покудова, раз такое дело, сначала в Архипку, тут недалече. Там на рынок местный заскочим, надо прикупить чего из продуктов. Порадуем бабку Фросю разносолами.

Палыч развернулся и закинул вещмешок в багажное отделение.

— В Рыбачьем магазин закрыли уже лет пятнадцать как, — пояснил он. — А машина там одна! За продуктами раз в неделю, да и то не каждый раз. Раньше-то хоть автолавка была, а щас…

Палыч махнул рукой.

— Палыч, а давайте покупку продуктов мы возьмем на себя, вы только скажите, что надо купить, а мы не подведем, — сказал я. — Для нас это мелочи.

Палыч косо глянул на меня.

— Мелочи, говоришь? Ну, добре, раз мелочи.

В полседьмого утра на рынке уже было не протолкнуться. Очень много отдыхающих, середина августа, курортный сезон в самом разгаре. Мы кое-как припарковались на обочине в ста метрах от рынка.

— Коля, побудь лучше в машине. Мы быстро, — сказал Сергей.

Я понимающе кивнул и полез за бумажником.

— Не, брат, сам справлюсь, — заулыбался Серёга и вслед за Палычем вылез из машины.

Мои спутники появились минут через сорок в сопровождении какого-то молодого парня, толкавшего перед собой грузовую тележку, доверху заполненную разнообразной снедью.

Палыч весь красный с глазами навыкат пер раздувшийся до неприличных размеров рюкзак, а Сергей нес в руках арбуз и крупную продолговатую дыню.

Но, несмотря на тяжести, настроение хорошее, идут оба и посмеиваются. Палыч на ходу отпускает какие-то реплики, а Серёга хохочет во всё горло да так заразительно, что некоторые отдыхающие, мимо которых они проходили, оборачивались и тоже начинали улыбаться.

Загрузив все покупки в багажник, мы расселись в машине.

— Ну, значица так, Николаич! Развертайся и поехали в обратку. Я там покажу, где надо свернуть, — сказал Палыч.

Тяжелая машина, рыкнув мотором, развернулась через сплошную полосу и понеслась по трассе в сторону поселка, из которого мы недавно забрали нашего проводника.

Минут через десять быстрой езды Палыч вновь привлек наше внимание.

— Сейчас притормози и вон там сворачивай налево. Смотри, не прозевай! — Палыч указал рукой на еле заметный съезд с дороги.

Дальше пошла грунтовка. Пару километров еще ничего, а потом началось настоящее сафари с промоинами, спусками, подъемами и даже небольшим каменистым бродом через почти пересохшую речку в полтора метра шириной. Вскоре дорога выровнялась и повела нас через небольшой, но довольно густой лесок.

— Места эти древние, — Палыч чуть коснулся моего плеча, — тут люди жили с самых дремучих времен. Здесь недалече даже фундамент древней крепости сохранился, правда, ежели не знать, где искать, то и не найти ничего. Камни и камни.

У меня от его слов сердце в груди забилось чаще. Может, это и есть остатки того храма, о котором упоминал на золотых пластинах сам Фобос — внук Зевса? Вполне даже может быть!

Последние сомнения отпали. Я на месте.

— Ну вот он ваш Рыбачий, прибыли! — как-то невесело воскликнул Палыч, после того как мы выехали из леска.

Невдалеке из-за холмика появился полуразваленный, давно заброшенный дом. Я окинул взглядом местность вокруг. Да уж… Этот хуторок производил самое что ни на есть удручающее впечатление. Заваленные заборы, покосившиеся дома. Всё вокруг заросло бурьяном. Из двенадцати более-менее целых домов я насчитал только три. На фоне общей разрухи эти имели хоть какой-то жилой вид.

— Правь вон туды, — Палыч указал пальцем на небольшой, самый ухоженный домик с низким зеленым заборчиком.

— Собаки на хуторе есть? — задал я волнующий меня вопрос.

— Ну а як же! Конечно, есть. Куды ж без них-то. А шо?

— Да нет, ничего, — вздохнул я и вышел из машины.

За домом раздался истеричный собачий лай, затем быстро удаляющийся визг, и тишина. На шум из дома вышла полноватая невысокая старушка в повязанном на голове цветастом платке.

— Витя, это ты? — старушка приложила ко лбу руку козырьком. — С кем это ты там?

— Я, баб Фрось! С друзьями я, погутарить с тобой хотят.

— Со мной? Ну, заходите тогда в хату, на улице ветрено сегодня.

В хате было прибрано. Всё чистенько, ни пыли, ни грязи, всё расставлено по своим полочкам, старенький цветной телевизор накрыт кружевной салфеткой, на столе маленький букетик полевых цветов. В красном углу стоят старые, потертые от времени иконы, горит тоненькая восковая свеча.

— Баб Фрось, мы тут тебе гостинцев привезли, скажи, куда сложить-то.

— Ого, куда же мне столько-то?

Старушка развела руками, увидев, как Серёга с Палычем расставляют на кухонном столе консервы, свежие овощи, фрукты и разнообразную крупу.

— Ладно уж, поделюсь потом с этими алкашами, — сказала она.

Дышала баба Фрося тяжело, с хорошо слышимым присвистом в груди. Красноватый цвет лица, синева вокруг губ и под глазами выдавала нешуточные проблемы с сердцем, да и пробитая насквозь во многих местах аура подтверждала это.

Старушка подошла ко мне, взяла меня за руку и, задрав голову, попыталась заглянуть мне в глаза.

— Ого, ну и здоровенный же ты, паря! Да и… непростой ты… Шарика ты шуганул?

— Не знаю, — удивленно проговорил я. — Не видел я никакого Шарика.

Старушка покладисто кивнула. Затем вяло махнула рукой и указала на другую комнату.

— Пойдем, там погутарим. Пока они тут управятся, мы с тобой и потолкуем.

Мы зашли в небольшую комнатушку, в которой от моих габаритов стало как-то уж очень тесно. Баба Фрося уселась на крепкий стул с подлокотниками, а мне предложила сесть на прочную с виду табуретку.

— Ну, слушаю тебя, гость мой необычный.

Она подняла глаза и посмотрела на меня удивительно ясным и чистым взглядом.

— Чем же я необычный-то? — немного стушевался я. — Гость как гость.

Баба Фрося внимательно посмотрела мне в глаза, затем, легко согласившись, кивнула.

— Ну, пусть будет так! Так зачем тебе бабка старая понадобилась-то?

— Хочу присмотреться к этому месту. Может, дом куплю. Никто не продает?

Старушка удивленно подняла брови и с усмешкой глянула на меня.

— Так вон, паря, почти все дома заброшенные стоят, заселяйся да живи, кто тебе мешает. Только вот документы справь у властей, да и всё. Думаешь, у Валерки с Петровичем дома лучше, что ль? Такие же развалюхи, как и те…

Она как-то грустно усмехнулась и поправила узелок косынки под подбородком.

— Круглый год только одна я здесь живу, а эти два ухаря… Они сюда только на лето приезжают. Сдают свои дома туристам — тем и кормятся.

Баба Фрося мягко улыбнулась.

— А сами-то они в это время в доме у Чубаровых живут, — бабка снова тяжело вздохнула. — Нет тех уже никого. Ирину-то, подругу мою, на погост года четыре как снесли, вот теперь эти олухи и живут там, пока туристы ихние дома занимают. Да вот только в этом году мало гостей-то! Пару семей всего-то и было за всё это лето, пожили по пару недель и всё! Потом эти дурни… Как их? — старушка скривилась, пытаясь что-то вспомнить. — Летают еще.

— Планеристы? — пришел я бабе Фросе на помощь.

— Во, точно, они! Но их-то года два как уже нет, нашли себе, наверно, другое место.

— А что так мало отдыхающих-то? Вроде море, свежий воздух, лишних людей опять же нет. Лесок вон недалеко. Красота.

— Воздух-то свежий, паря, не спорю, но жить здесь… — баба Фрося мотнула головой, — это на любителя. Море поганое, дна нет, одни камни торчат. В воду не зайти, ноги переломаешь. Вот если полверсты по скале пройти вправо, то там и спуск к морю нормальный, и пляж более-менее. По молодости-то моей только там и купались.

Старушка опять вздохнула.

— Вид здесь со скалы-то уж больно красивый. Вечером на закат взгляд не оторвать… Вот где красота-то!

Сказав это, старушка посмотрела на меня с прищуром.

— А давайте я вас чаем угощу. Уж больно вы мне много натащили всякого добра.

— Спасибо. А можно я пока прогуляюсь?

— Так кто же тебе запретит-то, паря! Давай иди, гуляй, а через четверть часа подходи, и чай пить будем.

Поблагодарив бабу Фросю, я вышел из дома и неспешно направился по единственной улице в направлении скалы. От крайнего дома до самого обрыва было примерно метров двести пятьдесят, не меньше. Идти надо было всё время в небольшой подъем. Поэтому с моря поселка и не видно было совсем.

Ого, вид-то какой!

Я подошел к самому краю обрыва. С этого места открывался просто потрясающий вид на волнующееся море. До меня доносился шум разбивающихся о берег волн и шипение воды, когда она скатывалась с прибрежных камней. Здесь на краю скалы порывы ветра ощущались сильнее. Ветер был сырым и соленым, густо перемешанным с морской взвесью.

Я поискал глазами примерную точку, где надо будет нырять.

В груди защемило. Я закрыл глаза, раскинул руки и неожиданно для себя дико закричал. Закричал так, что этим криком выплеснул из себя все эмоции, что накопилось в моей душе за эти годы.

Скоро… Уже совсем скоро…

Какое-то время я стоял на скале, наслаждаясь видом неспокойного моря, потом развернулся и решительно пошел к дому бабы Фроси.

— О, вовремя ты, паря! А мы уже хотели за тобою посылать, — сказала баба Фрося, разливая по чашкам кипяток из настоящего дровяного самовара.

За столом, помимо Палыча и Серёги, находился один незнакомец. Высокий небритый мужик среднего возраста и крепкого телосложения. При моём появлении он встал из-за стола, окинул меня с головы до ног оценивающим взглядом и с уважением протянул мне руку.

— Валера, — просто представился он, пожимая мою ладонь.

Рукопожатие вышло крепкое, мужское, было заметно, что так жать руку, у него выходило как-то само собой, разумеется, не специально. От него несильно дохнуло перегаром, но он был не пьян — взгляд трезвый, движения уверенные. Видимо, вчера мужики пропустили грамм так по триста или около того.

— Тётка Ефросинья сказала, что у тебя дело ко мне? — мужик сразу без затей перешел на ты.

Я с удивлением посмотрел на бабу Фросю. Та в свою очередь ответила на мой взгляд, изобразив на своем лице удивление:

— Ты что, дом передумал покупать-то?

— А Валера хозяин дома! — дошло до меня, наконец. — Ну почему же, давайте выпьем чаю, а потом пойдем, посмотрим, что у вас за дом там такой.

Хутор Рыбачий

— Коля, говорю тебе — хата отличная, ее еще мой дед строил! — уверял меня Валера, пока мы вдвоем шли к его дому.

Сергей с Палычем с нами не пошли, бабулька попросила их что-то там в доме подправить.

— У меня-то своя собственная квартира в Архипо-Осиповке есть, а это так, как фазенда! Но мои сюда не очень любят ездить — скучно тут. Жена ворчит, что из-за моря особо не растет здесь ничего, соли много. Опять же на море искупаться — надо бежать чёрте куда! У меня вот в Архипке вышел из квартиры — десять метров и ты на пляже! А тут…

Валера вяло махнул рукой.

— Единственное, что здесь есть хорошее, так это вот вид на это самое море. Красотища! А вечером… Бывало раньше, всем хутором рассядемся на лавочках на обрыве и смотрим на закат. Семечки, баян. Старики байки разные травят. Фронтовиков тогда еще много в живых было…

Валера запнулся на полуслове. Нет, чтобы дом расхваливать, так он, наоборот, начал все минусы выкладывать. Затем он вздохнул, резко махнул рукой и поспешил вперед меня открывать калитку.

Мне, естественно, откровенность хозяина понравилась, и я спросил у него:

— А почему хутор назвали Рыбачьим?

— Так до войны и после нее все, кто здесь жил, в рыбколхозе работали. Целыми семьями. Отсюда и название — Рыбачий. Утром автобус всех на работу забирал, а вечером обратно. Так и жили, пока Союз не развалился. А потом… Ни рыбколхоза тебе, ни работы. Старики доживали здесь, а молодежь вся разбежалась кто куда. Отсюда и запустение. Из всех старожилов только одна тётка Ефросинья и осталась. Остальные либо на погосте уже, либо у детей по городам.

— Не скучали тут раньше?

— Да нет! Вечерние посиделки, домино там, лото. Кино опять же приезжало раз в неделю. Общие застолья устраивали часто. Дружно жили! Летом так вообще родня со всего Союза…

Валера снова махнул рукой.

— Тётка Фрося расскажет как-нибудь, если захочет…

У меня в кармане завибрировал телефон. Звонил дед.

— Завтра в одиннадцать ноль пять прилетаю в Анапу. Встречай, — проинформировал он меня и отключился. Вот так коротко и предельно ясно.

Дом как дом. Старый деревенский дом на каменном фундаменте и с бревенчатыми стенами. Небольшой участок земли за ним густо зарос бурьяном, и понять, что там выращивали раньше, уже не было никакой возможности. Единственной, на мой взгляд, достопримечательностью была добротная русская печь, которая находилась в самой большой комнате, сразу при входе.

— Сколько ты хочешь за дом? — спросил я у хозяина.

— Двадцать. Вечнозеленых! — на одном дыхании выдал мне Валера и опустил глаза, прекрасно понимая, что загнул намного больше реальной стоимости дома. — Документы все на руках чин по чину. Хоть завтра переоформляй и заезжай.

Я посмотрел на него, думая о том, что по такой цене надо бы скупить тут всё и не заморачиваться особо…

— Меньше не смогу, жена вену ночью надкусит, — по-своему растолковал мой взгляд хозяин дома.

Я улыбнулся. Потом прикинул по времени.

— Идет. Давай поступим так — послезавтра я привезу деньги, а ты подготовь документы. Сразу же всё и оформим.

— Ну… значит что, до послезавтра? — неверяще спросил у меня Валера, заглядывая мне в глаза.

Струйка пота на небритой щеке говорила о том, что хозяин дома сейчас не на шутку взволнован и боится, как бы я не передумал.

— Да! И еще! Поговори и со своим местным другом. Как тебе, я ему, конечно же, не заплачу, пусть не рассчитывает, но если у него есть желание продать свой дом, то пусть даст реальную цену. И чтобы не терять время, неплохо было бы и ему на всякий случай тоже подготовить к послезавтрашнему дню все документы.

— Коль, ты это… — Валера опустил глаза и нерешительно переступил с ноги на ногу, — до послезавтра еще дожить надобно… Подкинь задатку малёхо.

Он показал мне большим и указательным пальцем размер задатка.

Я с прищуром посмотрел на расстояние между пальцами и достал бумажник.

— Этого хватит? — протянул я ему две купюры по сто долларов каждая.

Валера быстро кивнул и взял деньги.

— Хватит! Как раз будет чем Петровича уговаривать…

Мы ударили по рукам, и я пошел обратно к дому бабы Фроси.

Бабка-гадалка

— Эта ваша баба Фрося? Кем она была раньше? — спросил я у Палыча, когда мы выезжали из поселка.

— Кассиром была в рыбколхозе еще лет так двадцать назад. А сейчас, не поверишь — гадалка, каких поискать! В округе таких точно нет — клянусь! На картах так тебе всё раскинет, что мураши по всему телу, и всё сходится.

Палыч помолчал немного, а затем продолжил:

— Как с нашим рыбколхозом государство похерило, так у нее как-то сразу и дар прорезался… На старости-то лет! Сначала все посмеивались да шутковали над бабкой, но после того как она Вальке Пахомовой нагадала, чтобы та не летела в Москву, а сдала билеты и ехала на поезде, к нашей Ефросинии стали относиться уже всерьез. Разбился тот самолет, и все, кто в нём были, погибли. Вот так-то! Ну и после того со всей округи к ней и прут горемычные, тем и живет бабка.

Палыч замолк, еще что-то вспоминая, затем протиснулся с заднего сидения между нами и заглянул мне в глаза, как бы проверяя, верю я его словам или нет.

— Вот глянет она на человека и сразу же знает, как зовут его! Веришь? И в людях она шибко разбирается, вот…

— Верю-верю. Сразу видно, что бабка непростая.

— То-то, — с гордым видом кивнул Палыч, снова откидываясь на спинку сидения.

На обратном пути в Новороссийск мы завезли Палыча домой. Он как радушный хозяин пригласил нас, как он сам выразился — на баньку. Всю дорогу рассказывал нам, какой у него есть великолепный первач и вкуснейшая домашняя колбаса из дикого кабанчика. Сергей, зная Палыча уже не первый год, тут же категорично пошел в отказ, прекрасно понимая, что эта банька может затянуться как минимум на пару-тройку дней. Клятвенно пообещав, что обязательно заскочим к нему в другой раз, мы понеслись в сторону Новороссийска.

— Серёга, придется тебе побыть со мною еще какое-то время, и это в твоих же собственных интересах. Завтра в одиннадцать ноль пять в Анапу из Москвы прилетает твой непосредственный начальник и по совместительству мой дядя Илларион Пантелеевич Стругов. Надо бы его встретить, заодно и познакомишься. И вот еще что, — не дал я Серёге прийти в себя, — мне нужен толковый юрист, свой местный нотариус под рукой и подмазанный чиновник из регистрационной палаты. Всё это мне необходимо к послезавтрашнему дню.

Серёга ухмыльнулся и, довольно качнув головой, сказал:

— Уже. Наш юрист и местный нотариус завтра будут в Новороссийске. А вот чиновник… Это уже полностью их проблема.

Потом посмотрел на удивленного меня и засмеялся.

— Эта бабулька так и сказала, что ты захочешь выкупить весь хутор.

Банька по-русски да с пивом разливным!

В Новороссийске ветер бушевал с прежней силой. Эта сумасшедший ветер Бора и не думал успокаиваться. Коммунальные службы города работали не покладая рук — чинили линии электропередач, убирали с дороги валявшийся тут и там крупногабаритный мусор. Понятно, что по такой погоде на улицах города было почти безлюдно, но вот местные ресторанчики и кафешки, на удивление, работали как ни в чём не бывало.

— Тебе вчера пиво понравилось? — спросил у меня Серёга.

— Да, хорошее. Терпкое, я такое люблю.

— Так может, заедем, возьмем разливного?

— А давай! И еще рыбки местной…

Через два часа мы с Сергеем, капитаном Дюпьле и господином Паскалем уже вовсю парились в бане, лупя друг друга дубовыми вениками. В зоне для чаепития был накрыт стол в духе местных банных традиций. Свежее пиво местного разлива, вяленая щука, судак и подсушенная икряная таранка. Серёга кому-то позвонил, и через полчаса прямо к «Венере» привезли целое ведро свежесваренных раков размерами чуть ли не с мою ладонь.

Наш уважаемый шеф-повар, как-то очень быстро захмелев, отбросил в сторону все условности и, отложив в сторону вилку и нож, стал есть рыбу и раков так же, как и мы, голыми руками.

Капитан тоже немного удивил. Он неплохо для европейца держался в бане, хорошо переносил приличную температуру и даже несколько раз под наши с Серёгой одобрительные взгляды сам поддавал парку.

Как оказалось, бывший хозяин любил это дело, и они с господином Гизманом частенько парились на яхте во время переходов или длительных стоянок. Так что наш капитан оказался заядлым парильщиком, и ему к русской бане было не привыкать.

А вот нашему господину Паскалю… всё было в новинку. Он поначалу отнекивался, ссылаясь на свое сердце, отказывался даже заходить в парилку. А потом, поддавшись на наши уговоры, плюнул на всё, перекрестился на католический манер, решительно напялил на голову банную шапку и с обреченным видом зашел к нам.

Минуту господин Паскаль стоял неподвижно, зажмурив глаза, а потом потихоньку разошелся, осмелел, разомлел и, сидя на самой нижней полке, даже пытался с нами шутить.

А вот когда я по нему еще слегка прошелся вениками, а потом разомлевшего и раскрасневшегося столкнул в бассейн, он какое-то время находился под водой, а затем медленно вынырнул и посмотрел на меня осоловевшими от удовольствия глазами. Заплетающимся языком он промямлил что-то в духе того, что вот только сейчас, вот в эту самую минуту он родился заново и теперь вот с этого самого момента начинает свою новую жизнь.

— Коля, можно тебя спросить?

Серёга немного окосел от выпитого, но соображал он, по всей видимости, всё еще хорошо.

— Мы там, — он мотнул головой в сторону берега, — будем что-нибудь строить?

— На хуторе? Скорее всего — да. Ты должен будешь заняться этим сам, не доверяя никому. Недостроенные объекты передашь своим замам, а здесь тебе надо будет брать всё под свой личный контроль от начала и до самого конца.

Не дав Сергею опомниться, я продолжил:

— Когда закончим все формальности с покупкой этих развалюх, надо будет с вашим чиновником из регпалаты определить границы нашего участка. Могу сразу тебе сказать, чем эти границы будут больше, тем лучше для нас! Поговори об этом со своими юристами. Скупиться на это не надо, средства выделю, — я многозначительно кивнул. — Как только подкрепим всё это официальными документами, то тебе сразу же придется возводить там высокий и прочный забор — от берега и до берега.

Я начертил на столе пальцем полукруг.

— Высотой примерно так метров в пять! — продолжил я. — А то, что будет внутри забора, это мы, брат, решим, когда сюда прибудет Илларион Пантелеевич и еще один мой близкий родственник. Понял теперь?

Серёга кивнул и встал из-за стола.

— Тогда я всё! — сказал он. — Мне больше не наливай. Завтра шеф прилетает, я должен выглядеть как огурчик.

Сказав это, Серёга залез в бадью с ледяной водой и, набрав побольше воздуха, опустился с головой под воду. С полминуты его не было, затем он вынырнул, громко отфыркиваясь и по-доброму матерясь.

Чуть отдышавшись, он посмотрел на меня уже совершенно трезвым взглядом и сообщил:

— По такой погоде выезжать надо часов в девять утра, не позднее. Неизвестно еще, что там творится на выезде из города в сторону Анапы.

— Ну, тогда давайте уже здесь закругляться. Наш многоуважаемый господин Паскаль обещал приготовить нам к ужину что-то необычное. Так?

Я посмотрел на нашего шеф-повара. Тот после моих слов сложил пальцы правой руки в щепотку и смачно поцеловал кончики пальцев.

— Отлично!

Приятно было видеть нашего повара в прекрасном расположении духа.

— Значит через час ужин, — сказал я. — Капитан, господин Паскаль, составите нам с моим другом за ужином компанию? Прекрасно, тогда встречаемся в ореховой гостиной.