Зов судьбы: любовь берлана

Глава 37

— Если это сон, — в моё непроснувшееся сознание пришла мысль, погружая в сладостное марево ощущений, — то он похож на самую настоящую явь. Всё происходило с поразительной, почти болезненной четкостью, каждое прикосновение отзывалось электрическими импульсами во всем теле. Сон… конечно, это должен быть сон! Ведь только во сне можно так безоглядно отдаваться своим желаниям, не думая о последствиях. Во сне можно делать всё, что хочешь, отбросив условности реального мира. Нет ни правил, сковывающих волю, ни обязательств, тянущих назад. Есть только чистое, незамутненное наслаждение, затопляющее все существо.

Ройстон медленно, почти благоговейно раздел меня, а затем избавился от собственной одежды. Он лежал рядом, неторопливо лаская мои припухшие от поцелуев губы. Его поцелуи были долгими и ленивыми, словно у нас впереди была целая вечность. И действительно было невозможно уловить тот момент, когда заканчивался один поцелуй и начинался другой — они сливались в единую симфонию страсти. Он прижимался ко мне своим мощным обнаженным телом, излучающим жар желания. Я осторожно, почти робко принялась гладить его могучую спину и широкие плечи, наслаждаясь контрастом ощущений. Его мышцы казались высеченными из стали, в то время как кожа была удивительно шелковистой и обжигающе горячей. Когда он лег на меня сверху, жесткие волоски его груди приятно щекотали нежную кожу моей обнаженной груди, вызывая новую волну мурашек. Он принялся исследовать все моё тело возбуждающими ласками и поцелуями, заставляя меня выгибаться навстречу его прикосновениям…

Казалось, запах наших тел смешался и изменился в огне взаимной страсти. Он был приправлен солью наших разгоряченных тел, и эта пикантная нотка придавала единению совершенно особый, неповторимый вкус. Я не могла сдерживаться и прильнула к его шее, жадно вдыхая этот возбуждающий аромат, который кружил голову и заставлял сердце биться чаще. Перевернув меня на живот одним уверенным движением, он принялся целовать мою спину, медленно и чувственно спускаясь всё ниже, оставляя влажную дорожку поцелуев на разгоряченной коже. Игра его языка оказалась настолько искусной и приятной, что я невольно стала извиваться от захлестывающего меня удовольствия, теряясь в водовороте новых ощущений. Его теплая ладонь властно легла мне на ягодицы, а другая рука нежно, самыми кончиками пальцев заскользила к средоточению моей женственности. И как бы ни был затуманен страстью мой мозг, но слишком смущающими были эти эти прикосновения, слишком шокирующими, и я повернулась и попыталась остановить его руку, сватив его кисть своей рукой.

— Ройс, подожди, что ты… это слишком… — я попыталась протестовать.

— Тихо, маленька, все хорошо, я не сделаю ничего, что тебе не понравится, — прошептал он мне на ухо, шевеля дыханием волоски у шеи, заставляя меня дрожать от удовольствия. Я беспомощно простонала, инстинктивно приподнимаясь навстречу его уверенным, дразнящим движениям…

Ройстон нежно, но уверенно продолжал ласкать меня. Его сильные пальцы бережно раздвинули упругие завитки волос, и он медленно провел по самой чувствительной точке, дразня нежную, влажную плоть одним пальцем, наслаждаясь каждым мгновением близости. Я лежала на боку, спрятав пылающее от смущения и возбуждения лицо в белоснежную шелковую простыню, порывисто и глубоко дыша от накатывающего волнами удовольствия. Ройстон тихо промурлыкал что-то нежное мне в затылок, его горячее дыхание щекотало кожу, заставляя раздвинуть ноги ещё шире в немом приглашении.

Я тонула в новых ощущениях, в то время как его сильные, но удивительно нежные руки не прерывали чувственной игры с моими бедрами, лаская и поглаживая разгоряченную кожу. Его прикосновения были настолько легки и невесомы, словно перышко скользило по коже, что это медленно сводило меня с ума. От новых никогда ранее не испываемых ощущений. Сердце в груди стучало как бешеное, отдаваясь пульсацией во всем теле. Дрожащие руки судорожно комкали простыню, и я сжимала влажную ткань в побелевших кулаках. Во мне нарастало странное, сладкое напряжение, концентрируясь внизу живота. Я извивалась под приятной тяжестью его мускулистого тела, инстинктивно стараясь найти выход этому томительному напряжению и заходясь в безмолвном крике наслаждения.

Он плавным движением перевернул меня на спину, нависая сверху. Его синие глаза горели как языки пламени, излучая страсть и нежность.

— Риса, — услышала его хриплый, полный желания шепот, — моя любимая девочка, моя единственная любовь… ты такая сладкая, такая горячая, станешь моей? Позволишь мне завершить связь?

— Да, — выдохнула я от переполняющих чувств, прижимаясь к его горячему телу ещё теснее. — Да, Ройстон, да… пожалуйста…

— Сейчас, моя любовь…

Он провел языком по моему соску, и я застонала протяжно и сладко, когда эта мучительная, дразнящая ласка закончилась. Ошеломленная и сбитая с толку нахлынувшими ощущениями, я чувствовала, как его горячий, влажный язык медленно скользит ниже, ещё ниже по моему напряженному, трепещущему телу, пробуя на вкус каждый сантиметр разгоряченной кожи, оставляя за собой обжигающий след поцелуев.

И вот… я просто задохнулась от порочного ощущения. Сильными, уверенными руками он широко раздвинул мои подрагивающие бёдра, и его язык коснулся центра моего желания. Мои бедра инстинктивно поднялись, приникая к его жадному рту, ища ещё более тесного контакта.

— Ройс, что ты… — Но его умелый язык уже проник в самую глубину моего естества, и его гибкий кончик затеял хитрую, изощрённую игру, описывая дразнящие круги и спирали, то ускоряясь, то замедляясь в своем чувственном танце. Я закричала, не в силах больше выдержать эту сладкую пытку, но он и не думал останавливаться. Сосредоточившись на крошечной, невероятноо чувствительной точке моего тела, он задал ритмичные движения, пронзившие меня дикими, первобытными ощущениями, а потом стал нежно ласкать влажные, набухшие складки. Я опять застонала, громко и несдержанно.

— Ройстон, — услышала собственный прерывистый, полный страсти шепот, срывающийся на стоны. Я звала его снова и снова, не в силах остановиться, словно его имя было единственным якорем в этом море захлестывающего наслаждения. Его имя казалось мне чудеснейшей музыкой, древним любовным заклинанием, способным подарить неземное блаженство. — Ройс….

Дрожащими руками я обняла его голову, пытаясь то ли притянуть его голову ещё ближе, то ли оттолкнуть ее. Я бы умоляла его, но не могла найти слов — все мысли растворились в океане острого, пульсирующего желания. Вдруг его язык скользнул выше, губы властно сомкнулись вокруг той самой точки, безжалостно терзая пылающую плоть. Я хрипло закричала, когда меня накрыла мощная волна экстаза, и мир вокруг закрутился с бешеной скоростью, выворачивая наизнанку все ощущения, превращая реальность в калейдоскоп ярких вспышек наслаждения.

Ройстон медленно приподнялся надо мной, нежно баюкая меня в своих сильных руках и осыпая легкими, как перышко, поцелуями мокрые от слёз наслаждения щеки. Я не разжимала объятий, часто и тяжело дыша, чувствуя, как моё сердце бешено колотится о ребра, уткнулась горящим лицом ему в шею и слегка куснула солоноватую от пота кожу, чувствуя, как по его телу пробежала дрожь желания. Одним внезапным, властным движением он опрокинул меня на спину и навис надо мной, уверенно раздвигая мои податливые ноги. Я почувствовала острое, жалящее давление между ног, там, где наши тела готовы были слиться воедино. Мои мышцы инстинктивно сжались, не пропуская настойчивого захватчика внутрь, но всё моё существо жаждало этого вторжения, этого окончательного единения наших тел и душ.

Его рука снова нащупала заветную точку, умело лаская и дразня набухший бутон наслаждения. Новая волна острого, всепоглощающего удовольствия заставила меня беспомощно содрогнуться, выгибая спину навстречу его прикосновениям. Мои бедра инстинктивно поднялись, и давящее движение его твердой плоти проникло глубже, настойчиво вынуждая сдаться на милость победителя, раствориться в его властной страсти. Одним решительным, мощным ударом он вошел внутрь, преодолевая последнюю преграду. Он нежно шептал мне на ухо что-то успокаивающее и ласковое, оставаясь неподвижным, терпеливо дожидаясь, когда острые ощущения сменятся томной негой.

Он бережно поцеловал мои припухшие губы, и я медленно открыла затуманенные страстью глаза. Наши пылающие желанием взгляды встретились в молчаливом понимании. Я вдруг почувствовала себя невероятноо легкой и свободной, словно все прежние страхи и надуманные препятствия растворились в жарком мареве страсти. Его сильная ладонь чувственно скользнула мне под ягодицы, лаская упругую плоть. Осторожно приподняв меня навстречу себе, он начал медленное, дразнящее движение.

— Так хорошо, моя сладкая? — шепнул он хрипло.

Я не смогла удержать сладкого стона в ответ и крепче обвила его мускулистую шею дрожащими руками. Томно откинула голову, и Ройстон жадно припал к моей шее горячими, влажными поцелуями. Внезапно я почувствовала, как его зубы впились в мое плечо, оставляя парную метку. Но вместо боли я ощутила лишь волну острого удовольствия, пронзившую все мое тело. Ощущения стали ярче, цельнее, словно последний кусочек головоломки встал на место. Теперь мое разгоряченное тело больше не сопротивлялось вторжению, оно полностью раскрылось навстречу его неистовому мужскому желанию. Я начала страстно подаваться вперед, стремясь полнее ощутить его мощные, глубокие удары. По моему телу прокатилась волна нестерпимого удовольствия, заставив меня выгнуться и громко стонать. В этот упоительный момент мне показалось, что он пришел в неистовый восторг от моего отклика. Его прерывистое дыхание стало хриплым и тяжелым, а точеные черты красивого лица заострились от переполняющей его страсти.

— Риса, — шептал он хрипло, срывающимся от страсти голосом, — Даярис… Высшие, я не могу больше сдерживаться… ты сводишь меня с ума…

Он закрыл глаза и глухо зарычал, достигнув пика наслаждения. Его мужская плоть неистово пульсировала внутри моего трепещущего лона. Каждая клеточка моего разгоряченного тела вибрировала от переполняющих чувств.

Потом он медленно вышел из моего утомленного страстью тела, но я все ещё не могла и не хотела разжимать руки, отчаянно цепляясь за его широкие плечи и умоляюще шепча пересохшими губами:

— Нет, ещё немного, прошу тебя, останься со мной…

Он нежно уложил меня на бок, и мы замерли, сплетясь в единое целое, словно две половинки одной души. Я почувствовала, что он нежно зализывает место своего укуса. Не в силах отпустить его даже на мгновение, я закинула ногу ему на бедро, чувственно скользя кончиками дрожащих пальцев по его гладкой, разгоряченной спине, покрытой мелкими капельками пота.

— Ройстон, — прошептала завороженно, — это ведь сон, правда? Такое невероятноое блаженство не может быть реальностью…

Рассвет застал Ройса в объятиях его возлюбленной. Он удобнее устроился рядом с мирно спящей Рисой, притягивая ее ближе и наслаждаясь теплом ее тела. Риса улыбнулась во сне, что-то нежно пробормотала и прильнула к нему, словно ища защиты в его объятиях.

— Ох, Риса, не стоит… — прошептал Ройс, чувствуя, как ее невинные движения пробуждают в нем желание. Он убеждал себя сохранять спокойствие и не поддаваться близости столь желанного тела, хотя это давалось ему нелегко. Его любимой нужно отдохнуть после их первой ночи близости…

Воспоминания о вчерашних событиях нахлынули яркими образами, заставляя сердце Ройса биться чаще. Кто бы мог подумать, что скромная Риса способна вызвать такую бурю страсти? За свою долгую жизнь Ройс знал многих женщин, но никогда прежде не испытывал такого всепоглощающего желания, не растворялся без остатка в любимой. Никогда его сердце не замирало от одного взгляда, а душа не пела от простого прикосновения. Риса изменила все его представления о любви, перевернула его мир.

Прошедшая ночь стала для Ройса откровением, изменившим его понимание близости. Он не подозревал, что способен так полно раствориться в другом человеке, забыв обо всем, кроме нежных ласк и поцелуев. Чувства к этой хрупкой девушке превосходили все, что он когда-либо испытывал. Каждый ее вздох, каждое движение отзывались в его душе неведомой прежде мелодией.

Ройс никогда не был склонен к глубокому анализу эмоций. Но сейчас он всем своим существом осознал простую истину — без Рисы ему не жить. Она стала частью его души, его сути, неотъемлемой частью его самого. Ройс принял это с абсолютной уверенностью. Отныне, что бы ни случилось, какие бы испытания ни ждали впереди, без Рисы его жизнь утратит всякий смысл.

— Ройс, ты здесь… — нежный голос Рисы, вывел Ройса из задумчивости. — Доброе утро.

— И тебе, моя любимая, — ласково ответил Ройс, целуя ее. Затем, с явным беспокойством в голосе, спросил:

— Риса, как ты себя чувствуешь? Ничего не беспокоит?