Звезды без глянца

Глава 22

— Разрешите поухаживать за вашими лыжами, мисс? — Когда я наконец добралась до подножия холма, ко мне подошел молодой парень в комбинезоне. Я перенесла целых полтора часа страданий. По сорок пять минут каждое — сначала досталось моей заднице, потом коленям. В эпизодах — спуск на физиономии.

— Нет, лучше вы их сожгите, — с горечью ответила я. Он встревожился. Наверное, окончательно отморозил свое чувство юмора.

— Вы на сегодня закончили кататься, мисс?

— Еще не знаю. Сейчас я хочу пойти выпить горячего шоколада, потом вернусь сюда к вам. — Я решила говорить как есть, чтобы больше не мучить бедного парня. — Кстати, мне интересно, а что значит «поухаживать за лыжами»?

— Это значит, что мы берем их у вас, чистим и вощим, а наутро возвращаем вам. — Он мило улыбнулся — снова оказался как рыба в воде.

— Ого, как здорово! Я скоро к вам вернусь, — сказала я. Вонзила палки в снег и попыталась оттолкнуться. Только не сдвинулась с места ни на шаг.

Снег лежал ровно, поэтому вряд ли я могла бы по нему на скорости двести шестьдесят километров в час въехать в последнюю в моей жизни сосну. Но есть и другая сторона медали — если я не умру на лыжах, то застряну здесь как минимум до весенней оттепели.

— Э-э… извините, — обратилась я к служащему. — Не подтолкнете меня? — Но он уже был занят чужими лыжами. Я снова вонзила палки и подалась вперед. Никакого результата. Я попыталась скрестить лыжи, как сегодня утром мне показывал Скотт в рамках экспресс-курса, заключавшегося в одной фразе: «Главное — избегай людей и деревьев, если сомневаешься — падай». И Джейка с его озабоченным «Только ничего себе не сломай. У меня раньше был секс с девушками в гипсе, кажется необычно, но потом надоедает». Если бы мои слезные протоки не смерзлись, я бы зарыдала.

— Ты трахнул девку в гипсе? — Скотт был искренне впечатлен, и они оба юркнули на подвесной подъемник, оставив меня барахтаться, как выброшенную на берег форель.

Я делала очень смелые движения, скажу я вам. Я шагнула и уселась на подъемник и наконец-то добралась до вершины горы, а затем скатилась вниз. И снова скатилась. А потом повторила весь этот холодный, зябкий опыт. Потому что, невзирая на то что Скотт взял мне самую современную лыжную экипировку, которая, наверное, была разработана специально для того, чтобы вести биологическую войну в Заливе, мне все равно удалось сделать такие невообразимые маневры, что в конце концов у меня на груди и коленях образовался лед. Зато теперь у меня сексуальные соски, подумала я.

Но мне надоело срезать повороты. Со скрещением у меня ничего не получилось, так что я повернула назад. Я хотела было снять лыжи, но, находясь посередине главной «транспортной магистрали», которая была немногим более свободна, чем шоссе Санта-Моника, решила даже не пытаться.

— Вас подтолкнуть?

Я обернулась, решив, что служащий наконец-то соблаговолил прийти мне на помощь.

— Очень бы хотелось, — ответила я. Но это был не служащий. Это был тот же самый человек, который, казалось, скоро сделает себе карьеру, вытаскивая меня из неприятных ситуаций, — Люк Ллойд. — Опять ты, — удрученно выдохнула я.

— Привет. — Он улыбнулся и, с легкостью объехав меня, остановился в сантиметре от кончиков моих лыж, подняв за собой шлейф снега.

— Ты что, специально поджидаешь, чтобы вызволить меня? — спросила я. Я еще не разобралась, была ли я рада видеть его. Чего бы я больше хотела — чтобы он играл в Казанову в Марокко с милашкой Мисс Дамские Шаровары или был свидетелем моей катастрофической глупости на еще одной арене жизни?

— Если хочешь, я могу уйти. — На нем была красная лыжная шапочка, которая больше напоминала что-то давно завалявшееся в шкафу и недавно извлеченное на свет Божий, чем на вещь из «Прада спортс». Но она ему шла. Его щеки с виду были холодны, но я знала, что если коснусь их, то обожгусь, как от прикосновения к металлу на холоде.

— Ладно, раз уж ты здесь, я не против, если ты меня подтолкнешь, — неохотно сказала я. Слишком уж он распетушился, поэтому чувства благодарности у меня не возникало.

— То есть я могу положить руку тебе на бедро? — Он улыбнулся.

— Когда это ты успел превратиться в Джейка Хадсона?

— Ха, если бы! Но если ты так ко мне относишься, тогда я, пожалуй, пойду. — Он проворно развернулся, словно собираясь уехать от меня. Конечно, он шутил. По-моему. Он был обладателем какого-то скрытого, немного извращенного чувства юмора, какого я не ожидала от голливудского старожила.

— Нет, извини. Зря я это сказала. Мне очень нужно, чтобы ты меня подтолкнул. Серьезно. Мне очень нужно.

— Ты что, действительно считаешь, что я похож на Джейка Хадсона? — Повернув ко мне голову, он озадаченно смотрел на меня.

— Я понятия не имею, какой ты. Я тебя совсем не знаю, — объяснила я. — Слушай, можешь просто меня подпихнуть? — спросила я, совсем отчаявшись.

— Если я тебя подпихну, мы сможем продолжить наш разговор в кафе? — дразняще осведомился он.

— Да, все, что захочешь, — согласилась я. — Только, пожалуйста, поторопись, потому что с минуты на минуту один из этих лыжников скатится вниз по склону и разрежет меня надвое, как в сезон лесозаготовок.

— Ладно. — Он протянул мне палку. — Держись!

— Что, хочешь проткнуть меня своей палкой? — спросила я.

— Пытаюсь. Уже несколько месяцев, — засмеялся он. Я покраснела и уперлась глазами в кончики своих лыж. — Хватайся.

Я схватилась. И Люк Ллойд позорно дотащил меня до кафе, как двухлетнего ребенка на детском склоне.

— По-моему, ты специально тормозишь, — сказала я, когда мимо промчалась группа девиц и киношников.

— Это не так легко, как кажется со стороны.

— То есть ты хочешь сказать, что я тяжелая? — Меня так и подмывало отцепиться от его палки.

— Ничего я не хочу сказать, — ответил Люк, волоча меня за своей нежно-голубой курткой. — Ну вот мы и на месте. — Он потянул меня в последний раз, и мы причалили рядом со скамейкой. Он нажал на пятки креплений своими палками и мягко ступил на снег. Потом он подошел ко мне и встал на мои крепления.

— Наверное, надо сказать тебе спасибо, — сказала я.

— Можешь просто купить мне эспрессо. — Он избавил меня от оков всего этого спортивного инвентаря, и теперь я свободно могла шагать в своих убойных ботинках.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, — сказала я, и из моей штанины на землю обрушилась целая лавина снега.

— Впервые встала на лыжи? — Он поднял наши лыжи вертикально и сложил их одна к другой, как лес из стекловолокна.

— Нет, я раньше выступала на Олимпийских играх, пока нервы не сдали.

Он взял мою руку в перчатке и помог мне подняться по мокрым деревянным ступеням в кафе.

— Просто мне было интересно, какого черта ты делала на черных ромбах.

— Выполняла приказ. — Мы подошли к столику и сели. Люк снял куртку и положил ее на ближайшую к нам батарею. Потом протянул руки, чтобы взять мою. — Скотт и Джейк Хадсон вознамерились покататься, ну и мне пришлось. Такова участь ассистента.

— Тебе повезло, что ты осталась жива. — Он пробежался взглядом по меню. — Может, перекусим чего-нибудь, раз зашли?

— Нет, двадцатка, которая у меня в кармане, этого не потянет, а кошелек я оставила в сумке в раздевалке, и он недосягаем. — Я поморщилась. — Сандвич устроит?

— Ладно, я угощаю. — Он открыл страницу с сегодняшними блюдами дня.

— Но ты меня тащил. — Я улыбнулась ему, вдруг ощутив, что мне нравится быть здесь. И впервые с момента приезда на «Санденс» я почувствовала умиротворение. Кафе было уютным и темным, а снег у меня за пазухой начал медленно таять.

— Вот именно. Значит, я должен купить тебе обед. — Он был такой милый! Примятые шапкой волосы и дурацкий румянец на щеках ничуть его не портили.

— Стой-ка, — я вытянула руку и поправила ему волосы, — а то вид у тебя какой-то придурковатый.

— Ого, спасибо! — засмеялся он и обратился к официантке: — Принесите, пожалуйста, два эспрессо и — ты еще что-нибудь будешь? — с манерной медлительностью проговорил он в своей притягательной южной манере.

Я пожала плечами. Еще как буду. Я буду все, что есть в меню.

— Ветчину на тосте и сырный сандвич, — сказала я.

— Отлично. Принесите два!

Официантка записала заказ и ушла.

— Значит, ты считаешь, что мы с Джейком Хадсоном одного поля ягоды? — спросил он, передвигая по столу солонку и перечницу — туда-сюда, туда-сюда.

— Честно говоря, понятия не имею. Просто меня бесит, что ты все время появляешься в самые идиотские моменты моей жизни. Знаешь, меня удивляет, почему тебя не оказалось рядом, когда мне в попу врезались колготки, когда я пошла в школу.

— Прости, что не пришел. — Он поднял бровь. — Но позволь заметить: между мной и Джейком Хадсоном нет ничего общего.

— Значит, ты не распущенная злонамеренная потаскуха в мужском обличье, которая прыгает в койку со всем, что в этом городе движется? — спросила я, припомнив очаровательное резюме Кортни, которое она предпослала вчера встрече с нашим отсутствующим другом.

Люк громко засмеялся, потом серьезно посмотрел на меня:

— Неужели ты действительно так думаешь?

— А какая разница, что я думаю?

— Ну, вообще-то разница есть, — ответил он.

Это меня удивило. Даже если он солгал.

— На самом деле я не знаю. Наши с тобой встречи можно по пальцам пересчитать, и ты всегда был очень мил. Но до сих пор у меня с мужчинами из Лос-Анджелеса был только печальный опыт. Ничего хорошего.

— Ничего хорошего? А что именно?

— Все одно и то же в стиле лос-анджелесских мальчиков — стриптиз-бары, проститутки, караоке, наркотики, гоночные машины, — объяснила я. — Все они очень сексуальные, но такие развлечения меня отпугивают. Какая я старая и скучная, да? — Не знаю уж, каким образом мы перешли к обсуждению моих пристрастий, так что я попыталась отступить. — Скажи, тебе хоть один фильм понравился — из тех, что ты видел здесь?

— Фильм?

— Это же кинофестиваль!

— Ну да. Значит, ты принципиально не встречаешься с мужчинами из индустрии?

— Мне очень советовали этого не делать. — Спасибо Ларе. Хоть я и не сказала бы, что буква в букву следую ее советам.

— Жаль.

— Почему? Ты думаешь, я что-то теряю?

Принесли напитки, и мы погрузили свои замерзшие красные носы в горячий пар.

— Я совсем не такой, как те, кого ты описала. — Он сделал глоток эспрессо и взглянул на меня поверх ободка чашки.

— Ну да. — Странно, почему он решил, что мне интересно будет это узнать? Я подумала, что он, наверное, пытается со мной флиртовать, но по сравнению с тяжеловесными подкатами Джейка Хадсона и Боба это детский лепет. — Однако при всем уважении, Люк, это всего лишь твое мнение, не так ли? — сказала я.

Он кивнул, мудро согласившись со мной.

— Ну так как же ты сюда попала, Лиззи Миллер?

— На борту «Джи-4».

— Нет — сюда. В смысле сюда, в Голливуд. Сюда, в свою новую жизнь.

— A-а, сюда? — Я откинулась на мягкую спинку скамейки. — А ты действительно хочешь знать?

Оказалось, он действительно хочет! И к моему удивлению, объем внимания у него оказался гораздо больше, чем у моего гнусного босса. И даже чем у Джейка Хадсона. Вообще-то даже больше, чем у кого-либо из тех, кого я встречала в последнее время. Он хотел знать и то, чем мои родители зарабатывают себе на жизнь, и то, предпочитаю ли я международную политику локальной, и то, не пора ли, по моему мнению, распустить ООН, и то, что я люблю в своей работе.

— Ты всерьез хочешь стать продюсером? — спросил он наконец, после того как я призналась, что у меня есть проект, который я хочу продвигать.

— Боюсь, что да.

— О да, правильно делаешь. Я бы на твоем месте боялся даже еще больше.

— По-моему, проект стоящий. То есть такой фильм сам по себе будет стоить не дороже банки содовой, но он интересный. Для малобюджетного фильма.

— Значит, на следующий год можно ждать показа твоего фильма здесь? — Он ободряюще улыбнулся.

— Очень может быть. — А ведь это мысль! Интересно, она обрадует Джейсона?

— Любопытно бы посмотреть. Сценарий то есть.

— О, его пока нельзя показывать продюсерам. В смысле, у нас еще нет представителя и все такое, но…

— Ну, если захочешь показать его мне… — Он пожал плечами, давая понять, что выбор за мной.

— Я не очень люблю смешивать удовольствие и работу.

— А то, что мы здесь делаем… это удовольствие, стало быть?

— Ну… Не знаю, просто мне бы не хотелось после того, как ты пятнадцать раз спасал меня, еще и наваливать на тебя сценарий. Как-то нехорошо.

— В общем, если решишь, что это удовольствие, тогда не давай его мне. Но если это все-таки бизнес, тогда ты должна мне его дать. Я не хочу упустить потенциально удачный материал.

— Договорились, — сказала я. Надеясь, что мне все-таки не придется показывать ему сценарий. Потому что в этот момент он задрал футболку и стал обмахиваться ею, чтобы она просохла. И… в общем, он выглядел до безумия сексуально. Так что «Неистовое чувство одержимых» пусть пока подождет. Я хочу, чтобы это было удовольствие в чистом виде.

Самое смешное, не думаю, что время, проведенное с Люком Ллойдом, могло бы показаться мне приятным, если бы не Джейк Хадсон. Но случилось так, что на вершине горы Джейк наткнулся на своего приятеля Боба Рэдфорда. Тот настоял, чтобы они со Скоттом явились на коктейль-пати, которую он организовывает в институте в шесть. Естественно, то, что мы договорились встретиться в шесть в «Уайлдфлауэр маунтин хоум», в тот момент вылетело у него из головы. Джейк со Скоттом отрывались в институте «Санденс» со своим другом Бобом и ни на секунду не вспомнили обо мне.

— У тебя точно нет ключа? — спросил Люк, увидев, что я в отчаянии барабаню в дверь.

— Был один, но Скотт утащил его. — Я выглянула в окно. Наступала ночь, и я уже начала клацать зубами, потому что на мне все еще была моя сырая лыжная экипировка. — Но это ничего. Он скоро придет. Правда. Ты иди, а я подожду, — сказала я Люку, застегивая куртку до самого носа и засовывая руки поглубже в карманы, чтобы сохранить остатки тепла.

— Ты что, с ума сошла? Я тебя здесь одну не оставлю. — Он перевернул несколько камней, лежавших неподалеку от двери, в надежде обнаружить там запасной ключ. — Тебя съест лось или еще кто-нибудь. — Он смотрел, как я дрожу. — Или умрешь от переохлаждения. Так что давай садись-ка назад в машину, Лиззи.

— Да все в порядке.

— Садись в машину.

— Он скоро вернется. Клянусь. — Я упрямо села на ступеньку.

— Мы говорим о Скотте Вагнере. Он может появиться здесь только через несколько дней.

— Нам завтра вечером уезжать, — оптимистично сообщила я.

Люк посмотрел на меня так, словно я только что упала с глупого дерева, а по пути сбила не только все глупые ветки, но и всех глупых белок и все глупые листики.

— A-а, ну если так, тогда я пошел. — Он вскинул руки в воздух. — Я поеду назад в свой роскошный гостиничный номер, с ванной и мини-бассейном с горячей водой, с очагом с полыхающими дровами и с чистыми штанами. Ладно, Лиззи, было приятно с тобой познакомиться. — И он пошел назад к машине, где его терпеливо дожидался водитель.

— Люк! — крикнула я.

— Что? — Он обернулся.

— А у тебя есть пена для ванны без сульфатов? — Я засмеялась, вскочила и побежала к нему. Он стоял и смотрел на меня глазами, полными непонимания, словно я вдруг заговорила по-китайски.

— Какая же ты все-гаки странная девица! — сказал он, усаживая меня на заднее сиденье и качая головой. — Очень странная.

Мы отправились в гостиницу — в супер-пупер страну чудес «Стейн Эриксен лодж». Дорогой нас сопровождали сосны и тополя, по бокам скользили тени, луна отбрасывала голубоватый свет на белое снежное безмолвие.

— Полная луна располагает к странным поступкам. — Я повернулась и посмотрела на Люка. Он сидел, скрестив на груди руками.

— A-а, ну это многое объясняет. — Он искоса взглянул на меня, и мы расхохотались.

Нам пели «Роллинг Стоунз», и мы стали тихо млеть на заднем сиденье.

— Хочешь пойти в ванную первой? — спросил он. — Если да, то я могу пока посидеть в баре.

— Боже мой, это же твой номер! Ты иди первым.

— Вообще-то это люкс, так что пока ты принимаешь ванну, я посмотрю телевизор.

— Ты джентльмен.

— Я из Кентукки. — Он повернулся ко мне. — И ничего не могу с этим поделать.

— Знаешь, это хорошо. Еще немного, и мое тело превратится в рождественскую елку. — Я сняла промокшую перчатку и подула на ледяные пальцы. Они даже сморщились от холода. Он взял мою руку и стал ее рассматривать.

— У тебя все тело такое?

— Не знаю. Если учесть, что за пазухой у меня гора снега, то повреждения могут быть значительные, — вздохнула я.

— Ох! — Он отпустил мою руку. — Я знаю, как это исправить, — добавил он, когда мы припарковались у отеля.

— Правда? И как же?

— Всему свое время. — Он вышел из машины, обогнул ее и открыл дверцу. Потом о чем-то переговорил с водителем, и мы вошли в здание.

— Добрый вечер, мистер Ллойд, — встретил нас консьерж. Мы шествовали через холл, больше похожие на взмыленные мочалки, чем на важных клиентов. — Вы сегодня обедаете в ресторане, сэр?

— Я думаю, мы поедим в номере. — Он повернулся ко мне. — Если леди не против.

— Замечательно, — кивнула я, и тут до меня дошло, что между мной и Люком может что-то возникнуть. Помимо ужина и принятия ванны. — Ну так что за гениальное решение тебя посетило? Как мне не превратиться в дерево? — Я судорожно металась в поисках непринужденной реплики, пока Люк, уже в номере, был занят тем, что скидывал ботинки, зажигал свет, закрывал шторы и настраивал кондиционер. Я села на край софы и вытянула ноги. Расстегнула куртку. Свитер под ней был насквозь мокрый. Носки тоже были мокрыми.

— Подожди здесь! — вместо ответа бросил он и исчез за дверью. — Сейчас! Будет тебе лекарство! — услышала я оттуда его возглас, а потом — звук льющейся воды.

— Отличный люкс.

— Да, симпатичный. — Он вернулся в комнату. Будь он Джейком Хадсоном, непременно появился бы в трусах. Или голым. Но к счастью, это был не Джейк. На Люке была все та же футболка, он только переоделся в спортивные штаны. — Сейчас я избавлю тебя от твоей беды. — Он протянул мне бокал шампанского.

Я взяла бокал.

— Спасибо.

— Твое здоровье. — Он сел на стул напротив меня и поднял свой. Мы чокнулись.

— Спаситель мой! — улыбнулась я.

— Мне почему-то кажется, что ты заслуживаешь спасения, но дело не в этом. — Он сделал глоток, а я хлебнула от души. Он сел назад в кресло и посмотрел на меня.

К счастью, свет в комнате был приглушенным и я могла «не замечать» его недвусмысленный взгляд. Я поднялась и подошла к окну.

— Какой замечательный вид на горы!

— Да.

— И на луну. — Одним глотком я опрокинула в себя оставшуюся половину бокала. Никогда не делаю такие вещи правильно. Мне хотелось его поцеловать. Но — Бог мой! — танцы… соблазнение… Как это утомительно! Я почувствовала, как у меня печет в желудке. Люк молчал. И вдруг я осознала, что он стоит сзади.

— Ну как? — тихо спросил он.

— Это… это очень мило. — Я не решалась повернуться.

— Наверное. — Люк положил руку мне на талию, и я наконец-то повернулась к нему лицом. Ведь должна же я была повернуться? Или нет?

И вот — свершилось. У-ух! Он меня поцеловал.

А потом был маленький уютный бассейн с проточной водой. Каким-то образом от поцелуя мы добрались до того места, где сейчас стояли. У самых наших ног струилась вода.

— Это и есть твое чудодейственное средство? — негромко спросила я.

— Я могу принести тебе купальник, — произнес Люк. Судя по голосу, он нервничал.

— Хорошо. — Я улыбнулась и стянула с себя свитер. Люк несколько оживился и принялся снимать с меня одежду, предмет за предметом, бросая прямо на пол одну мою футболку, вторую, потом лыжные штаны и, наконец, мое нижнее белье.

— Я этого не планировал. — Он серьезно взглянул на меня.

— Мог бы и соврать. — Я засмеялась и поцеловала его в губы. Мне было наплевать, даже если он подкараулил меня на горе и тщательно продумал каждую деталь соблазнения. Я не отбивалась и не вырывалась.

— Лиззи, ты действительно хочешь этого? — Он смотрел прямо мне в глаза. Его деликатность сводила меня с ума.

— Может, мы сядем в воду и там все обсудим? — сказала я, погружая пальцы в бегущие пузырьки.

— Да, да! — Он мгновенно скинул штаны и скользнул в воду позади меня. Блаженствуя в горячих водяных потоках, мы осушили еще один бокал шампанского.

— Я помню тебя еще с вечеринки у Дэниела. Представь? — Он осторожно убрал с моего виска прядь мокрых волос.

Я удивилась:

— А ты уверен, что это была я? Там было столько девушек…

— Кажется, ты была единственной, кто целовался с Бобом. — Он скривил губы в неприязненной улыбке.

— О Боже! Ты и в самом деле видел меня на этой вечеринке.

— Ты была единственной, кому действительно было весело. Мне это понравилось.

— Я тоже тебя видела, — созналась я, пропуская сквозь пальцы упругие ручейки. — Ты мне понравился, и я спросила у подруги, кто ты такой.

— Хм… а ты мне нет. — Услышать мои слова ему было приятно.

— Ну да, я тебе нет. Еще бы! Но совершенно точно, что ты все время на кого-нибудь обращаешь внимание!

— Послушай, Лиззи, ты думаешь, что знаешь о Голливуде все? Думаешь, что каждый мужчина здесь — лживый вонючий сукин сын?

— Судя по моему опыту, так и есть.

— В таком случае ты заблуждаешься. — Он помрачнел.

— Лучше так, чем остаться с разбитым сердцем.

— На твой взгляд.

— Ну а о чьем еще взгляде мы говорим? — Господи, веселья и след простыл. Куда же нас завел этот поцелуй? Наверное, мои духи уже выветрились.

— А на мой взгляд, надо дать шанс кому-нибудь вроде меня. По-моему, ты замечательная. Признаюсь, я тебя совсем не знаю, но ты меня притягиваешь… флюиды. — Он улыбнулся, говоря это.

Я подняла бровь, пытаясь придать лицу выражение легкого сарказма.

— Мои флюиды?

— Твоя энергия, твой задор, твоя неповторимость, твое роскошное тело и… разум и… вообще все. Что бы это ни было, — закончил он. — Мне нравишься ты, Лиззи.

— Правда? — Теперь пришла моя очередь занять оборону. Я ему нравлюсь! — Серьезно?

— Я хочу пригласить тебя на свидание. Когда мы вернемся в Лос-Анджелес. — Он выжидательно смотрел на меня.

— Я тоже этого хочу.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружила себя в объятиях Люка Ллойда. Они сжимали меня как в тисках. Я чувствовала его дыхание на своей шее, одно его колено лежало между моими ногами. Я не шевелилась. Не потому, что не могла, а потому, что не хотела.

— Тебе никто не разрешал уходить, — прошептал он и поцеловал меня в шею. Я удовлетворенно вздохнула и снова провалилась в сон. Как же долго я спала одна, без мужчины! И вовсе не потому, что мне это нравилось.

К счастью, день был пасмурный, так что солнце не внушало мне чувства вины за то, что я лежу здесь и наслаждаюсь, созерцая руки обнимающего меня мужчины на своей груди и весь тот жуткий беспорядок, оставшийся после вчерашней ночи, — пустую бутылку из-под шампанского в серебряном ведерке, две пары штанов, мои ботинки, сумку на полу, пустой бокал на ночном столике… Ночь прошла так же волшебно, как началась. С Люком все было восхитительно. Я до сих пор еще была немножко на взводе от его поцелуев. Как стремительно и прекрасно возникло влечение между нами! И самое замечательное — это не был обычный деловой «съем» на ночь. Люк помнил все наши встречи — до мелочей. Невероятно.

Я выскользнула из его объятий и, изловчившись, соскочила с постели. Мне надо было принять ванну. Предстояло несколько показов. Так же сильно, как я хотела дождаться, пока Люк проснется, чтобы убедиться в том, что он не моя фантазия, я должна была идти на работу, ибо великодушия Скотта хоть и хватило на то, чтобы взять меня на вечеринку в «Мирамакс» и умиленно слушать наше с Джейком воркование, но если я не появлюсь сейчас и не прочту ему его расписание на день, а потом не позвоню водителю, чтобы тот заехал за нами, он возьмет его назад и уволит меня. Или наорет. И то и другое нежелательно.

Так что я крадучись — как пещерная женщина, чтобы остаться незамеченной, — пробралась в ванную и сделала все, что было необходимо, чтобы меня не арестовали или не подвергли остракизму, когда я вновь окажусь во внешнем мире.

— Уже уходишь, милая?

— Мне пора, извини. — Я осторожно присела на кровать рядом с ним и поцеловала его в щеку. Ощущение было очень интимным и… просто необыкновенным.

— Ага, ладно, увидимся, да? Я тебе позвоню. Все было здорово, да?

— Мне было очень хорошо. — Я подарила ему еще один поцелуй — в плечо, на удачу. — Увидимся. — Я в последний раз взглянула на него. Глаза его были закрыты, волосы торчали во все стороны, белые смятые простыни чуть приоткрывали его золотистого цвета грудь — след жарких вечеров, проведенных на марокканском солнце у бассейна.

— Пока, ангел мой. — Он сонно приоткрыл один глаз. Я поборола желание снова залезть к нему в постель и поднялась.

И вот я пустилась в путь. Я взяла свою сумку и пересекла теплую, устланную ворсистыми коврами комнату, остановившись, чтобы достать из-под двери несколько факсов, которые засунули туда ночью. «Ох уж эти мальчики со своими факсами!» — подумала я, улыбнувшись и наклоняясь к белеющим листкам. Только сейчас я вспомнила, что Люк — продюсер. Он так ловко избавил меня от моих предрассудков, что я стала думать, будто он нормальный человек.

На верхнем листке значилось: «Кассовые сборы за уик-энд». Интересно, что за фильм на первом месте и сколько он принес? Теперь я узнавала это автоматически, как почесать какое-нибудь зудящее место. Приняв информацию к сведению, я положила бумаги на стол рядом с входной дверью. «Кассовые сборы за уик-энд» соскользнули и упали на пол. Я подняла их и уже собралась вернуть на место, как вдруг внизу одной из страниц заметила огромное сердце. А рядом — столько поцелуйчиков, что от такого их количества в натуре запросто свело бы челюсть. Я твердо уверена: если вы читаете то, что вам не предназначено, а потом огорчаетесь, то и поделом. Но я все равно прочла этот факс.

— Вот так так, — сказала я, дрожащей рукой кладя факс на место. Я даже не знала, что хуже — то, что у нее красивый почерк, что она знает французский, что она актриса (а значит, красива до умопомрачения) или что этот урод, лежащий в постели в другой комнате, лгал так же безотчетно и вчера ночью. Я глубоко вздохнула и решила спокойно обдумать варианты действий:

A. Порвать факс на мелкие кусочки и, вернувшись в комнату, спустить их на него в виде дождика.

B. Послать ответный факс этой безумно милой Эмануэль и сообщить ей, что по чистой случайности как раз сегодня ее дружок и собирался устроить очередное безудержное веселье на озере!

C. Положить его в самый низ и все равно влюбиться в АЛ, надеясь, что его пассия растолстеет от багетов и он ее бросит.

Я перекинула сумочку с одного плеча на другое, грустно обдумывая варианты. И тут, почувствовав тяжесть сумки, я вспомнила, что вот уже несколько дней таскаю с собой «Неистовое чувство одержимых». Я достала сценарий и ручку и совершила единственный поступок, который должна была совершить в сложившихся обстоятельствах, — написала на первой странице сценария: