Звезды без глянца

Глава 3

Квартира на Венис, которую предложил друг Лары — Чарли, отлично мне подошла. Единственная комната, кухня где-то слева, ванная — без двери — справа, но зато если высунуть голову и чуть извернуться, то откроется чудесный вид на океан. Испанские полы из твердой древесины, о которых я мечтала с тех пор, как получила эту работу. И она мне почти по карману, если, с моей зарплатой, есть раз в неделю и обходиться без дорогого маникюра. Я обрадовалась и стала потрошить свои чемоданы, коробки с книгами и две коробки туфель, которые купила, еще когда жила в Долине.

Это здание населял, наверное, миллион человек — помощники, будущие актеры, сценаристы, а через стенку жила даже инструктор по восьмиступенчатой йоге-аштанге.

— Сосредоточься на области между анусом и половыми органами, — говорила она кому-то в своей квартире. Мне все было слышно через вентиляцию.

— Это сложнее, чем ты думаешь, — отвечал мужской голос.

— Ничего, освоишь, — уверяла она.

Распаковав вещи, я почувствовала волчий голод. Я взяла сумочку в одну руку, Достоевского — один из тех романов, экранизации которых я жду с таким нетерпением, — в другую и отправилась на поиски еды.

Я рассчитывала на рогалик или тарелку пасты в дешевой забегаловке на пляже. Я прошлась под сенью деревьев, миновала теннисный корт, где мужчины сражались с таким ожесточением, словно от этого зависела их жизнь, и наконец сотню девушек на роликах — словно из рекламы «Тампакс». Мне ужасно захотелось скинуть сандалии и пройтись босыми ногами по песку, как вдруг у меня перед глазами замаячили звезды. Нет, не голливудские, как вы догадываетесь. Не Брэд и не Джен. Нет, передо мной закружились звездочки, которые обычно возникают перед глазами после сильного внезапного удара. Я рухнула на землю и, когда пришла в себя, увидела над собой тревожное лицо мужчины — с такими голубыми глазами, которые бывают только у моделей на рекламных плакатах «Калвина Клайна», развешанных по бульвару Сансет.

— Все нормально, парень, она очнулась, — сказал он кому-то.

— Черт, я чуть в штаны не наложил, — послышался другой голос где-то поблизости. — Тогда я вернусь к игре. А ты займись ею. Убеди не подавать в суд. Место для игры подходящее, жалко, если придется свалить.

— Эй, вы в порядке? Вы меня слышите? — Это он мне. Я поняла, что моя голова лежит у него на коленях.

— Я… да… со мной все в порядке… — Через несколько секунд я осознала, что все остальное лежит на жестком, описанном собаками асфальте. Я тут же попыталась вскочить.

— Детка, по-моему, тебе бы лучше еще немного полежать.

Я отрубилась надолго, и он, по-моему, меня осматривал. По крайней мере — ноги, точно. Резким движением я попыталась опустить юбку ниже колен.

— Я, кстати, Джейк. Мы с друзьям играли в хоккей. Это я случайно засветил тебе по голове, — сообщил он.

— Я Лиззи.

— Так, Лиззи, я помогу тебе и отвезу туда, где ты живешь, чтобы убедиться, что с тобой точно все в порядке. — Он улыбнулся.

— Ладно. — Я ощутила резкую боль в затылке и инстинктивно подняла руку, чтобы пощупать, не идет ли кровь.

— Крови нет. Только пятно красное, — уверил меня Джейк. — Так, на счет три я тебя подниму. Раз. Два. Три.

Он потянул меня за руку и поставил на ноги. Я неуверенно зашагала. Когда мы проходили хоккейную площадку, несколько парней хулиганистого вида довольно засвистели.

— Мои приятели, — гордо заявил мой спутник.

Я сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой. Он взял меня под руку и вел так, словно я старушка. Подозреваю, он намеревался довести меня до квартиры, перепоручить обеспокоенной подруге и сбежать, чтобы продолжить прерванный матч. К несчастью, увидев, что дома меня ждет только диван, а подругой и не пахнет, он изменил свое решение.

— Ну нет, я не могу тебя вот так оставить, — сказал он, озираясь в моей комнатушке. — Господи, просто каморка Раскольникова! — засмеялся он.

— Ты читал «Преступление и наказание»? — удивленно спросила я, воззрившись на него. Меня так и подмывало помахать своим романом у него перед носом, но тут я вспомнила, что оставила его на уписанной дороге.

— А как же! Ты считаешь, что в Калифорнии все идиоты? — Он снова засмеялся.

— Откуда я знаю? Я в городе недавно.

— А так и не скажешь. — Он огляделся еще раз в поисках хоть какого-нибудь проблеска жизни или надежды и извлек из кармана ключи от машины. — Итак, ты едешь со мной. Да, между прочим: я единственный умный парень в этом городе. — Он снова засмеялся, закрывая за нами дверь.

Две минуты спустя от рассудительности не осталось и следа. Я сидела в его «порше», мы утюжили полотно шоссе Пасифик-Коуст, ветер взбивал мне волосы, как неудавшийся стилист, и их нельзя было усмирить даже «Неоспорином», который Джейк взял у того самого инструктора по аштанге. У нее оказалось несколько примечательных особенностей: ее зовут Алекса, а ее способность разнюхать хорошего мужчину — да еще одинокого, да еще в кризисе — доведена до совершенства, совсем как ее симпатичная маленькая попка. Но Алекса меня не волновала. Как и все остальное вообще. Джейк мог бы даже раздеть меня и снять в порно. Джейк мог что угодно делать со мной в тот день, потому что он был самым красивым мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала. Как кинозвезда. Только высокий.

— А куда мы едем? — прокричала я, пытаясь переорать шквальные басы «Стилл» доктора Дре.

— Ко мне. Я решил глаз с тебя не спускать. — Он постоянно таращился на мои ноги в поисках синяков, как будто им тоже досталось хоккейной шайбой.

— Мне бы не хотелось тебя утруждать, — промямлила я. Но это не было правдой.

Вот так начался один из самых незабываемых для меня дней. Он привез меня в свой дом в Малибу. Дом в прямом смысле стоял на пляже. Спрыгнув с крыльца, попадаешь сразу в песок. И он не сводил с меня глаз. Мы с Джейком пили колу и смотрели первенство по баскетболу. Потом прогулялись по пляжу, он заказал обед из «Нобу» и время от времени притрагивался к моему затылку, чтобы убедиться, что мозги у меня еще не вытекли. Мы обсуждали все, от книг до политики, и только много позже я поняла, что никому из нас и в голову не пришло спросить, чем каждый из нас зарабатывает себе на жизнь. Наверное, из-за того, что у него такой действительно красивый дом и что он сам такой холеный, я решила, что он успешный актер, о котором я никогда не слышала. А это очень возможно, ведь в кинотеатрах я редкий гость. В общем, я не решилась спрашивать из страха задеть его своим вопросом.

Наконец стемнело, воздух снаружи стал влажным, мы допили вино, и он повернулся ко мне:

— Ну что, горячая штучка, судя по всему, умирать ты не собираешься?

— Похоже на то. На твое несчастье, ведь тебе придется везти меня обратно. — Я пожала плечами. Это означало: «Но ты мог бы предложить мне, скажем, остаться у тебя». Однако в жестах он не разбирался.

— Да нет проблем. Машин в это время на дорогах мало. — Он встал и, предложив руку, помог мне подняться. И вот наконец-то, слава Богу — потому что иначе я бы решила, что он голубой или что я недостаточно привлекательна, — он поцеловал меня. Если бы я так и не поняла, как вести себя под действием этих киношных клише — луны над океаном, «Тротануа Помроль» урожая семьдесят пятого у нас в крови, своей легкой бледности и его огромных рук, — то мне пришлось бы возвращаться назад в политику и отращивать волосы на ногах в преддверии однополой любви и обета целомудрия. Но волны бушевали, и я не уронила свой пустой бокал, и это был великолепный, непередаваемый, захватывающий поцелуй, такой, что я даже забыла, как меня зовут. Ура Голливуду, подумала я. Совершенно не беспокоясь о том, что все это может оказаться всего лишь «Шоу Трумана II», а я в главной роли.

— Доброе утро! — В понедельник утром я вошла в офис.

— Ага, — обронила Лара, стуча по клавишам. Она блистала в своем третьем за неделю новомодном платье от Марка Джейкобса. Откуда что берется? Я изумилась. Изумлялись и все остальные в офисе, судя по их лицам. Ну и что? Спасибо Вайноне, что воровать одежду в магазинах теперь так же модно, как самой ее вязать. — Ну как тебе квартира?

— Замечательно. Я сняла.

— Отлично. Это выгодная сделка.

— Ну да, хотя я в этот уик-энд провела там мало времени.

— М-м… — Лара снова вернулась к работе, но мне не терпелось рассказать кому-нибудь о том, как потрясающе я провела свой день.

— Я была в Малибу в доме одного парня, — упорствовала я. И это их зацепило. Не Лару, остальных — Талиту и Кортни.

До этого момента мои коллеги практически полностью игнорировали меня. В первый день они осмотрели меня сверху донизу и с тех пор не обращали на меня никакого внимания. У Талиты были карие, цвета дикой сливы глаза и длинные жемчужно-белые волосы. Какую бы невообразимо дорогую одежду в любимом стиле хиппи она ни надела, ее живот всегда оставался открытым. Она представляла собой то самое исключение, которое лишний раз подтверждало голливудское «черное» правило. И была совершенно не в курсе того, что происходило в мире за пределами Лос-Анджелеса. Если только дело не шло о свиданиях, потому что в таком случае у нее тут же появлялся интерес и она готова была путешествовать куда угодно. Как знать, может, свое стремление к романтической жизни, такой же яркой, как розовая юбка от Скьяпарелли, она заимствовала от своих родителей, скажем, весьма состоятельных голливудских писателей, — хотя, судя по ее умственным способностям, насчет «писателей» я бы еще поспорила. Ее начальницу по имени Гиги, вернее, ее спину и белый чемодан на колесах на пороге ее офиса, вживую мне посчастливилось увидеть только однажды. Она постоянно пропадает на натуре где-нибудь в Лондоне или Загребе с очередной актрисой. А как-то раз я даже видела ее лицо, когда зашла к ней в поисках копии сценария, который меня попросила прочесть Виктория. Там, на стене, над давно уже засохшим деревом висела черно-белая фотография размером десять на пятнадцать с ее растянутой в подобии улыбки физиономией, над которой хорошо постарался пластический хирург, ее светлые волосы развевались, потому что на них дула специальная машина, а рядом сидел обалдевший лабрадор и изо всех сил старался изобразить задор для камеры и своей истеричной владелицы. По слухам, Гиги из всех клиентов интересовали только такие же безносые губошлепы с сожженными перекисью волосами, как и она сама. А может быть, это она стала похожа на своих клиентов, кто знает… Никто уже не помнит, как началось это клонирование, но голову даю на отсечение, что наблюдать рождественскую вечеринку с участием ее самой и ее клиентов, пытаясь понять, где тут она, было бы довольно забавно. Но Талиту устраивала должность независимого ассистента, потому что ее изобретательности хватало, чтобы проводить целые дни во «Френдстере»[4] в поисках подходящего администратора телестудии.

Кортни, наоборот, хитрая, корыстолюбивая и недалекая. От безнадежной унылости ее внешность спасали только веснушки, рассыпанные вокруг носа. Единственное утешение она находила в слухах, и я решила, что ее длинные оттопыренные уши, торчавшие из-за сетки прямых коричневых волос, были не случайным совпадением, а результатом приспособления организма. Она не пропускала ни одно событие в офисе, и я уверена, что где-нибудь у нее есть специальная папка, в которую она записывает промахи и недочеты всех нас и когда-нибудь, на суде или во время жаркой дискуссии, не преминет ими воспользоваться. Она доберется до самого верха — и не важно, кого надо будет оговорить, перед кем выслужиться, а кому пустить пыль в глаза, — и застрянет там на двадцать лет, вычищая ногти и рассуждая о том, как ужасно одеты все вокруг. Когда Кортни оказывается рядом, я прикидываюсь привидением и стараюсь не угодить под ее суперкритичный взгляд.

Но стоило мне ляпнуть про свой уик-энд в Малибу, как мои коллеги превратились в кучку котят, сгрудившихся вокруг хозяйки с молоком. И хотя я тут же вспомнила лекцию Лары, что нельзя встречаться ни с кем из тех, кто занимается этим бизнесом, и поняла, что она, наверное, придет в ярость, если Джейк окажется знаменитым актером, но было уже поздно. Они заинтересовались.

— Да?

— Да.

— У кого?

— Ну, у одного парня.

— Да? У кого?

— Его зовут Джейк.

— А фамилия?

— Вообще-то я не помню.

— Не помнишь?

— Нет.

— А какая у него машина?

— Какая-то модель «порше», спортивная, маленькая.

— А на какую букву начинается его фамилия? Ну, подумай.

— Да не знаю. Он не сказал.

— Вейнтрауб? Томпсон?

— Нет, кажется.

— Он симпатичный?

— Очень симпатичный.

— Насколько симпатичный? Смазливый, как актер, или сексуальный, потому что богатый?

— Ну, привлекательный. Но сообразительный.

— А чем он занимается?

— Я не уверена. Но он был очень обходительный.

— Ты не знаешь, чем он занимается?

— Я не интересовалась.

— А какой у него дом?

— Красивый. Уютный.

— Большой?

— Ну, не громадный, конечно, но…

— А поточнее — где?

— Карбон-Бич, кажется.

— Прямо на пляже? Или недалеко от Пасифик-Коуст?

— Прямо на пляже.

— Круто!..

К сожалению, наш содержательный разговор прервали. Президент Дэниел Роузен, Эль Президентэ, от которого до этого момента не было ни слуху ни духу, нашел время и возник на пороге нашего офиса. Вообще-то его появление не стало неожиданностью. За несколько минут до него пришел его молодой помощник Аарон, подошел к нашим столам и громким шепотом возвестил: «Дэниел спускается». В комнате тут же воцарилась тишина, ноги были убраны со столов, надменность сменилась приветливыми улыбками в стиле Стенфорда. Возникший через несколько секунд Дэниел оказался довольно импозантным для лысеющего мужчины невысокого роста.

— Я хочу знать, кто это сделал! — с ходу рявкнул он.

Батарея ассистентов посмотрела на него с нескрываемым страхом. Даже Виктория выглянула из своего офиса, мерцая в свете ламп.

— Итак… я жду.

— Дэниел, какая-то проблема? — заискивающе спросила Виктория.

— В пятницу какой-то идиот соединил Тодда Лайонса с экспедицией.

— Не может быть.

— Может, Виктория, может! И я хочу знать, кто на это осмелился.

— Он разобрался? — Она казалась еще бледнее, чем обычно. — В смысле… в итоге его соединили с тобой?

— Нет, он бросил трубку. Сегодня утром звонил его помощник и все мне рассказал.

— О Боже, это ужасно! — Виктория отчаянно закачала головой. Мой завтрак чуть ли не полез обратно.

Тодд Лайонс — президент «Юниверсал». По моей милости ему пришлось общаться с кем-то из экспедиции. Сознаться или не сознаться — вот в чем вопрос. Ясно, что Дэниел совершенно не помнил меня с момента нашей встречи в Вашингтоне. Он всего лишь бросил взгляд в мою сторону. И вот когда я уже почти решилась все рассказать, прежде чем в ходе расследования инцидента с телефонным звонком Тодда Лайонса на меня выйдет ФБР, открылась дверь офиса Скотта, и он вышел к нам.

— Здорово, Дэниел.

— Скотти, как продвигаются дела?

— Ништяк, мужик. — Скотт яростно тер свой нос. — Э-э… ты уже слышал, как мы развлекли Джорджа на той неделе? На грани фантатистики! А, мужик?

— Еще бы, сынок! — Дэниел подошел к Скотту, они похлопали друг друга по спине, потолкались кулаками и исчезли в его кабинете. Мое лицо снова обрело цвет. По комнате прошелестел общий вздох облегчения.

— Козлы! — плюнула Виктория и захлопнула свою дверь.

Спустя полчаса снова появился Дэниел в сопровождении Скотта.

— Лара! — проорал Скотт, не глядя в ее сторону.

— Да? — Она поднялась, демонстрируя Дэниелу свое примерное поведение.

— У нас вечеринка.

— Да-да, твою мать. — Дэниел кивнул в сторону Скотта.

— Хорошо, — вежливо улыбнулась Лара.

— И я хочу, чтобы ты и этот… — Скотт замешкался и защелкал пальцами. — Как его?

— Райан, — подсказал Дэниел.

— Да. Короче, чтобы вы с ним быстренько все организовали.

— Конечно, — произнесла она сквозь зубы.

— Но это не просто вечеринка, имей в виду. Это будет тусовка гребаного миллениума! — разошелся Дэниел. — Двести пятьдесят самых крутейших звезд города. Я хочу, чтобы все они явились! Я хочу такую еду, чтобы они о ней вспомнили даже на последней стадии Альцгеймера! Чтобы на телках цацки — с головы до ног! И чтобы резонанс — на страницах тщеславия, а не «Пипл». Секьюрити вооружить до зубов. Хочу Николь, а не Пенелопу. Хочу самых отвязных кубинцев для Джека и его приятелей. Девочек — чтобы хоть сейчас на обложку «Вог».

— Или «Спортс иллюстрейтед», — вклинился Скотт.

— Точно. И чтобы о ней говорили даже после моей смерти.

— Предоставьте это мне, — сухо ответила Лара.

— У Джорджа день рождения. Я хочу устроить ему самую забойную вечеринку. Так, вот что. Надо обязательно показать, как мы любим и ценим нашего клиента и друга Джорджа. Весь мир должен знать, как мы его любим! — Дэниел хлопнул Скотта по спине. — Устроим ее у меня дома.

— Гениально. Охренительно, твою мать! — Скотт хлопнул его по спине. Лара побелела как смерть.

— Вот так вот. — И Дэниел с самодовольной рожей отправился к себе на четвертый этаж. Пронесло. По крайней мере пока. Больше никогда не буду соединять Тодда Лайонса с экспедицией.

Позже я натолкнулась на Лару в туалете. С посиневшими губами она стояла над раковиной и брызгала себе в лицо холодной водой.

— Нет, ты представляешь? — Она никак не могла отдышаться. — Что значит организовать вечеринку в доме Дэниела! С этими Пикассо, Уорхолами и ненаглядными Шнабелями! Не говоря уже о половице, которую использовали еще на французской железнодорожной станции. И о коллекции бонсай, на которую гости обязательно прольют «Маргариту». И о бассейне, в который они наблюют. Или, не дай Бог, полезут плавать! Я подписала себе разрешение на эвтаназию.

— Ну не настолько же все плохо? — Я подала ей бумажное полотенце.

— Этот парень — помешанный на анальном сексе урод, которым не согласился бы заниматься даже доктор Фрейд. Однажды кто-то жарил поп-корн на кухне тремя этажами выше, и он уволил его только потому, что ему не понравился запах. Никому на его этаже не разрешено пользоваться духами. Вообще можно пользоваться только очищающими средствами без отдушки. Напитки в холодильнике должны стоять так, чтобы этикетки были видны. Его подружка спрашивает у него, что он разрешит ей надеть, когда они собираются в «Хол фудс»[5].

— Кошмар какой!

— Ко всему мне еще предстоит работать вместе с Райаном, его психопатичным помощником. Клянусь, Элизабет, его голова находится так близко от задницы Дэниела, что тому даже не надо проверять свой кишечник дважды в год, как большинству мужчин в его возрасте.

— Да, тебе не позавидуешь, — посочувствовала я.

— И это еще не самое страшное. Мы с Райаном — кровные враги. Мы ненавидим друг друга, и он каждый раз ищет, как бы меня подставить, любым способом, какой только ему доступен.

— Почему?

— Однажды он пригласил меня на свидание. Я отказалась с ним спать, и тогда он на следующий день рассказал всем, что я — переделанный мужик.

— Не может быть! — Я рассмеялась. У Лары одна часть тела краше другой, а грудь — просто загляденье: слепому видно, что она появилась естественным путем и уж никак не через разрезы в подмышках.

— И все ему поверили, потому что хотели поверить. — Ее глаза превратились в две презрительные щелочки. — Элизабет, клянусь тебе, я застрелю кое-кого на этой вечеринке!

Я вернулась на свое рабочее место, изо всех сил стараясь сочувствовать Ларе и разделить ее боль, но у меня ничего не получалось. Все мои мысли были заняты одним: я пойду на голливудскую вечеринку! А там столько всего может произойти! Джек, например, может сделать меня своей любовницей? Может. Джордж может пригласить меня с другими девушками в хозяйскую ванную? Может. Николь может стать моей лучшей подругой? Тоже может!

— Там для тебя сообщение, — сказала Талита, когда я села за стол. Кортни наблюдала за мной краешком глаза.

— Спасибо. — Я отлепила клейкую записку от экрана и прочла: «Звонил Джейк Хадсон. 1-310-555-2121».

— Отлично. — Я улыбнулась себе и убрала записку в сумочку, решив, что позвоню, когда буду одна.

— Ты собираешься перезванивать? — спросила Кортни.

— А как же! Только из дома.

— Это почему? — Они обе посмотрели на меня как на ненормальную.

— А разве нам разрешается делать частные звонки?

— Частные? — прыснула Талита.

— Ну да. Я с ним встречалась на выходных.

— Иди ты! — недоверчиво отмахнулась Кортни. — С Джейком Хадсоном?

— Он и есть тот парень из Малибу! Наверное, это его фамилия. Я оставила ему свой рабочий телефон. И, честно говоря, я поражена не меньше вас. Мне казалось, что как минимум до четверга я его не услышу.

— Ты встречалась с Джейком Хадсоном? — спросила Кортни еще раз.

— А что? — Я пожала плечами. — Вы его знаете?

При этих словах они разразились диким хохотом.

— Что ты еще натворила? — Из ниоткуда передо мной выросла Лара. Ее волосы были еще немного влажные в тех местах, куда она брызгала водой, но синева с губ исчезла.

— Дурачилась с парнем по имени Джейк Хадсон, — сказала я, понизив голос почти до шепота. Что-то здесь не так! — Я не понимаю, почему все вокруг так потрясены. Кто он такой? Я его знаю?

— Джейк Хадсон? — Лара брызгала слюной.

— Он был такой милый, — сказала я робко. Оправдываться я не собиралась — это был самый красивый мужчина, которого я целовала, за всю мою жизнь. Лара приняла выразительную позу и, усмехнувшись мне, окруженной любопытными ассистентами, закатила глаза:

— Ну что ж, в таком случае, Элизабет, поступай как знаешь. Видимо, тебе не пошло впрок то, что я сказала тебе в пятницу, так что не вижу смысла помогать тебе дальше. Удачи!

С этими словами она промаршировала в кабинет к Скотту и захлопнула за собой дверь. Я осталась на месте — опозоренная и без малейшего представления о том, кто такой этот Джейк Хадсон.

— Да, кстати! — высунулась она через секунду. — Займись-ка организацией вечеринки с Райаном. Раз ты такая ушлая.