Звуки флейты

11

На серебристом спортивном автомобиле Пола они отправились в горы, к монастырю. Собравшиеся уже наблюдали за боем — ученики демонстрировали искусство владения холодным оружием. Зрители восхищались решительностью и мастерством выступавших.

Выйдя из машины, Кэрол увидела Аяко. Она стояла рядом с мальчиком лет пятнадцати, который улыбнулся, увидев Пола. Он был в черной одежде, как и все остальные ученики.

— Это сын Аяко, — объяснил Пол.

Кэрол удивленно посмотрела на него.

— Разве у Аяко есть семья?

— Она замужем за американским подводником. Сейчас он в море и вернется через несколько месяцев.

— Так она замужем?!

Пол услышал в ее голосе удивление и… облегчение. Он изумленно взглянул на девушку.

— А я думала, вы с ней… — Кэрол в смущении не договорила.

— Мы близкие друзья. Но только друзья.

В этот момент старый учитель кендо, увидев их, вышел из главного здания. Пол представил ему Кэрол, и старик, мельком взглянув на нее, многозначительно улыбнулся.

— Да, я понимаю, в чем проблема, Пол, — негромко произнес он.

— Что он имел в виду? — спросила Кэрол, когда внимание монаха отвлекли другие гости.

— Позже объясню. — Пол обнял ее за талию и повел через густую толпу. — Начнем экскурсию? Вы когда-нибудь видели татара?

— Татара? Это то, что в старину плавильщики использовали для изготовления стали? Нет. Не видела. Здесь это есть?

— Да. И вы можете познакомиться с одним из самых замечательных кузнецов, хранящих традиции древнего искусства.

Кэрол была в восторге. Она даже забыла на минуту о своих мрачных подозрениях. Какой удивительный день! Кэрол казалось, что она путешествует во времени. Она всегда увлекалась древним японским искусством, и вот теперь Пол показал ей, как мастер закаляет сталь, демонстрирует искусство создания разных форм меча с помощью многовековой самурайской техники.

— Меч — это трудная для изготовления вещь, — объяснил Пол. — Он должен хорошо гнуться, но не ломаться, быть достаточно твердым. А если он гнется слишком легко, это уже не меч. Кузнецы нашли решение: внутри сталь должна быть мягче, а снаружи — тверже.

— Стало быть, меч и гибок и тверд одновременно? — Кэрол любовалась одним из мечей. — Тогда и человек, владеющий мечом, должен обладать такими же качествами?

— Возможно. Но вы вряд ли найдете воина, отличающегося внутренней гибкостью, — насмешливо сказал Пол.

— Может, воины просто боятся себе в этом признаться?

Пол с трудом удержался от смеха и потянул ее в сторону главной арены.

— После того как вы посмотрите поединок на мечах, скажете, насколько важно для воина это качество, — с вызовом проговорил он.

— Внутренняя гибкость важна! — упрямо заявила Кэрол. — Нужно ведь знать, когда стоять намертво, а когда отступить. Но если воин не слишком сообразителен, разве не она помогает ему почувствовать, когда отскочить в сторону?

Пол посмотрел на нее с возрастающим уважением.

— А вам стоит заняться кендо, — сказал он. — У вас хорошо бы получилось. Вы никогда не изучали айкидо?

— Нет.

— Эта философия напоминает вашу: магический круг движений позволяет победить врага, если соответствовать силе его атаки.

— Так это и есть принцип внутренней гибкости! — торжествующе воскликнула она. — Я знала: в конце концов мы придем к такому выводу — внутреннюю гибкость следует уважать!

— Я очень уважаю внутреннюю деликатность, — заметил Пол.

Кэрол поймала его взгляд, и этот взгляд обжег ее. Ей показалось, что она сходит с ума: ведь они только что говорили о мечах, и ничего не предвещало такой вспышки. Эта «внутренняя деликатность», таящаяся под его напряженным взглядом, была самой большой опасностью для женщины! Но она сама хотела кинуться навстречу этой опасности… Кэрол понимала, что уже плохо соображает, но надеялась — это пройдет. Однако ощущение трепета не оставляло ее. Хотелось с головой погрузиться в новые чувства — независимо от того, что пытался ей подсказать здравый смысл.

Спасло ее то, что к Полу подошел юноша в черном и задал какой-то вопрос. Пол нехотя повернулся к нему, а Кэрол попыталась сосредоточиться на прекрасном выступлении мастеров кендо, проходившем прямо перед ней на старомодной арене.

И все-таки ее не покидала напряженность от присутствия Пола Дадзая!

Наконец представление закончилось. Последние гости захлопнули дверцы машин и поехали вниз, в долину. Монахи отправились на свой бесхитростный ужин и сеанс медитации.

Пол повел Кэрол по узкой проторенной тропе к домику возле скалы. Большим пальцем он нажал кнопку на металлических воротах, и замок автоматически открылся.

— Для горной хижины такая система охраны — просто фантастика! — удивленно покачала головой Кэрол.

— Официально это здание — изолятор для инфекционных больных. Никому нельзя сюда входить, кроме медиков.

— А, понятно.

Кэрол храбро направилась к входу, на самом деле ничего не понимая. У двери Пол достал ключ и отключил автоматическую систему охраны.

— А что, разве кто-нибудь из монахов болен? — спросила она с растущим беспокойством.

— Они все здоровы как лошади, — улыбнулся Пол. — Но несколько лет назад мы пустили слух, что один монах умер от инфекционного заболевания и происходило это медленно и мучительно. С тех пор мало кто проявляет любопытство.

Он повел Кэрол внутрь, попутно отключая сигнализацию. Наконец они дошли до центральной комнаты. Меч, вложенный в ножны, лежал на подставке из черного дерева.

Пол опустился на колени, одним резким движением обнажил меч и протянул его Кэрол.

Девушка потеряла дар речи.

— Он необыкновенно хорош, — наконец пробормотала она. — Как жаль, что он такой — один. Нет! Как прекрасно, что он один такой!

Кэрол понимала, что именно уникальность меча делала его бесценным. Лезвие блестело, будто полированное серебро. Подпись Такехира была полустерта, но видна. Меч был удивительно изящным, до него приятно было дотрагиваться.

— А вы слышали когда-нибудь, как этот меч попал в семейство Дадзай? — тихо спросил Пол.

Целый день он чувствовал, как на него волнами накатывает желание; целый день он боролся с ним. И вот сейчас, когда они остались одни в этой хижине, куда никто не войдет, было особенно трудно преодолеть себя.

— Нет, я ничего не знаю об этом, — ответила Кэрол внезапно охрипшим голосом.

— Первый Дадзай, попавший на Хикари, был свободным самураем, предлагавшим свои услуги землевладельцам, нуждавшимся в лишнем мече. Он поступил к одному из них в услужение и работал на него долгое время. Однажды землетрясение разрушило город. Начались пожары. Жена и сын землевладельца оказались в доме как в ловушке, в которой должны были сгореть заживо. Никто из вассалов, обремененных семьей, не спешил спасать их. Не торопился и сам хозяин. Он крикнул, что отдаст бесценный меч Такехиры любому, кто спасет его жену и ребенка. Дадзай обернулся мокрой соломой и кинулся в горящий дом. Он спас семью хозяина.

— И получил меч? — с горящими глазами спросила Кэрол.

Пол печально улыбнулся и засунул меч в ножны, покрытые черным лаком.

— А вы когда-нибудь видели политика, выполнявшего свои обещания?

— Но тогда? — с любопытством спросила девушка.

— Хозяин сказал, что преподнесет ему меч на специальной церемонии. Но когда пришло время, Дадзай оказался окруженным слугами землевладельца с обнаженными мечами. К их несчастью, они не так хорошо управлялись с оружием, как он. Разъяренный Дадзай убил всех, в том числе и хозяина. А потом взял меч и ушел.

— Так его предали… Бедняга, — задумчиво сказала Кэрол.

Пол пожал плечами.

— Окружение хозяина не могло смириться с тем, что его убил незнатный человек. Дадзая объявили вне закона и пообещали награду за его поимку. Всем очень хотелось получить меч, этот традиционный символ благополучия. Семья землевладельца за Дадзая готова была отдать меч.

— Так его поймали? — замерев спросила Кэрол, воображая, как в отчаянии бежал тот человек, спасаясь от грозившей ему смерти.

— Черт побери, нет! — сказал, улыбнувшись, Пол. — Мой предок был не только умен, но и хорош собой. Одна гейша, сходившая с ума от любви к нему, узнавала, кто и когда собирается поймать Дадзая. По-моему, большую часть времени он прятался у нее в постели. Но однажды судьба вручила ему ключ к свободе. Было совершено покушение на жизнь вице-сёгуна [15], и Дадзай спас ему жизнь. Тогда вице-сёгун, как человек порядочный, захотел его отблагодарить. Услышав историю о бесчестном человеке, не сдержавшем слова и не отдавшем меч за спасение семьи, он решил, что у него есть все основания отменить объявленный Дадзаю смертный приговор. Однако он не сумел убедить всех в своей правоте и пошел на компромисс: Дадзая выслали навсегда. Семье землевладельца запретили его преследовать и велели воспринять изгнание Дадзая как наказание за убийство хозяина. Но поскольку тот обещал Дадзаю подарить меч, изгнаннику разрешили взять этот меч с собой.

— Просто Соломоново решение, — сказала Кэрол. — Но он, вероятно, чувствовал себя таким одиноким на этом пустынном острове…

— Чтобы чувствовать себя одиноким, не обязательно жить на необитаемом острове, — с расстановкой произнес Пол.

— Это верно, — согласилась она.

Неожиданно Кэрол ощутила, как воздух вокруг них опять стал наполняться чем-то запретным. Ее сердце забилось быстрее, и она поняла, что может произойти, если они останутся здесь еще хоть на какое-то время. Надо немедленно уходить отсюда, сказала себе девушка, но не могла двинуться с места.

— Теперь я понимаю, почему ваш отец не хотел, чтобы меч покидал остров, — сказала она дрожащим голосом.

— Да.

Пол закрыл глаза и попытался справиться с пожаром, разгоревшимся внутри. Уж он-то никогда не чувствовал себя одиноким на этом острове. Так почему вдруг сейчас он почувствовал себя таким? Здесь, рядом с ней?

— Вы очень волнуетесь за отца? — ласково спросила Кэрол, коснувшись его руки.

Пол открыл глаза и посмотрел на нее. Он понимал: ее прикосновение — лишь знак сочувствия, но не более. Однако Полу так хотелось видеть в нем и нечто другое… Неужели она не испытывает и сотой доли того яростного желания, которое разрывает его на части?!

— Я беспокоюсь не только из-за отца, — медленно проговорил он.

Кэрол все прочла в его глазах и пришла в ужас — то же самое испытывала и она. Пол дотронулся до ее волос, пропустил мягкие пряди между пальцами. Взгляд его медленно скользил по лицу девушки, словно впитывая каждую черточку.

— Кэрол, вы знаете, что такое настоящее одиночество? — хрипло спросил он.

— Я никогда не думала об этом, — прошептала она, и ее серые глаза расширились.

— Одиночество — это когда не к кому пойти, если тебя что-то беспокоит. Это когда ты не нужен даже родным людям. Это когда веришь доброте только чужого человека…

Кэрол тяжело вздохнула.

— Вам так плохо было в детстве? — спросила она робко.

Пол горько улыбнулся, его рука скользнула к ее подбородку, коснулась губ.

— Я просто рассуждаю вслух.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Но всегда должна быть какая-то причина! Если вы однажды победили свое одиночество, то почему опять вспомнили об этом? Или с тех пор, как вы стали Дадзаем, одиночество не покидало вас?

Пол положил руку ей на плечо и как будто обжег.

— Люди, в общем-то, стойкие существа, — сказал он. — Вот и вы добились большого успеха в жизни, несмотря на трудное начало.

Он смотрел ей в глаза и размышлял о том, что все эти годы был непоправимо одинок, но искренне не замечал этого. Он был окружен друзьями, женщинами, которые порой любили его, но никого не подпускал по-настоящему близко к своему сердцу. Впервые ему захотелось, чтобы кто-то на самом деле вошел в его жизнь, в его душу. Не «кто-то», а именно эта сероглазая девушка…

— Я думаю, нам лучше поскорее уйти отсюда, — прошептала Кэрол.

— Подожди… — пробормотал Пол; темная голубизна его глаз приобрела цвет зимних сумерек.

Во рту Кэрол пересохло. Она сделала последнее героическое усилие в попытке обрести здравый смысл. Надо поскорее покинуть эту уединенную маленькую комнату, прежде чем между ними случится что-то непоправимое!

Кэрол решительно встала, но Пол ее опередил. Не успела она подойти к двери, как он оказался перед ней, загородил дорогу и мягко обнял за плечи.

— Вы дрожите, — тихо сказал он. Его глаза поблескивали в темноте комнаты.

— Кажется, я начинаю бояться вас, — пробормотала Кэрол, пытаясь освободиться.

— Бояться? Вы уверены, что чувствуете страх?

— Но я дрожу как осиновый лист! Колени подгибаются, не могу дышать… Как же еще назвать это?

— Не уверен, что вы готовы выслушать мои объяснения…

Скорее от беспомощности, чем от злости, Кэрол принялась бить кулачками по его сильной груди, но Пол, усмехнувшись, легко схватил ее за руки и довольно крепко сжал. Кэрол прекрасно понимала, что дрожит не от страха, а совсем от другого чувства. И она и Пол знали от какого.

— Не надо мне ничего объяснять. Давайте лучше вообще не будем говорить об этом, — предложила девушка.

— Но от нашего молчания ничего не изменится. Даже если не называть вещи своими именами, они продолжают существовать.

Пол привлек девушку к себе так близко, что слышал биение ее сердца. Ему казалось, что жар его тела не может не передаться ей.

— Так что же ты чувствуешь, Кэрол? — прошептал он ей на ухо. — Тебе по-прежнему страшно? Можешь не беспокоиться: не тебе одной. Я, черт побери, тоже боюсь! — Его слова подействовали на Кэрол странно возбуждающе: как будто электрический ток прошел через мочку уха, пронзил грудь и устремился ниже, к бедрам… Он боится? Что за вздор?! Ему-то чего бояться? Ведь Кэрол прекрасно помнит, что рассказывал Патрик о Поле Дадзае и его победах!

И все-таки ей почему-то было очень приятно, что Пол произнес эти слова, что его губы так нежно касаются ее шеи и подбородка… Она удивленно вздрогнула, когда его руки легли ей на бедра, и он еще крепче прижал ее к себе.

— Сумасшествие…

— Согласен.

— Мы не должны этого делать…

— Говори только о себе.

— Но я никогда раньше…

— Значит, это будет впервые.

— Пол…

— Гм?

— Я никогда не испытывала…

— Я тоже.

— Ты лжец!

— Это правда.

Он ласкал ее все настойчивее; Кэрол почувствовала томление, его легкие поцелуи обжигали, вызывая трепет во всем теле. Кэрол не узнавала собственного голоса: он стал низким и тихим, воркующим.

Наконец Пол взял в ладони лицо девушки и впился губами в ее губы, разжигая неукротимый огонь страсти. Кэрол уже ничего не могла поделать с собой. Она крепко обняла Пола за шею. Его язык оказался внутри ее рта; страстное желание, которого она никогда не испытывала ранее, овладело ею.

Пол тут же почувствовал в ней перемену: мягкую податливость тела, расслабленность губ, тяжелую пульсацию крови в венах. Он обнял Кэрол еще крепче, все теснее прижимая ее бедра к себе, давая почувствовать силу желания, жажду плоти… Ее смущение и робость несказанно трогали Пола; он достаточно хорошо знал женщин и понимал — эта робость от неопытности. Кэрол не была застенчивой.

Неужели я у нее первый? — мелькнула у Пола тревожная мысль. Усилием воли он попытался сдержать себя, но с ней все было не так, как с другими. Стоило ему дотронуться до Кэрол — и его тело кричало, требовало, жаждало ее тела! Такого еще не было в его жизни.

Пол почувствовал ее язык у себя во рту и застонал.

— Погоди минуточку, — пробормотал он, на секунду оторвавшись от ее мягких сладких губ.

Кэрол была как в тумане. Серые глаза медленно открылись, она ничего не понимала.

— Кэрол…

Она смотрела на него сквозь пелену желания. Неожиданно Пола охватило чувство вины. Он желал ее, да, но не хотел соблазнять. Не хотел воспользоваться ее беспомощностью.

— Кэрол, у тебя был когда-нибудь любовник? — спросил он прямо, как привык делать всегда.

Кэрол быстро заморгала и отстранилась. Красные пятна появились у нее на щеках.

— Почему ты задаешь мне такие вопросы? — спросила она растерянно. — Я делаю что-то не так?

— Нет, я просто хочу знать, на что иду.

— Ну что ж, спасибо за откровенность. — Она попыталась вырваться из его объятий. — Несколько минут назад ты, кажется, не сомневался…

Но Пол не отпускал ее.

— Мы не можем сейчас вернуться домой.

— Почему же нет? Ради Бога!

— Потому что мы оба чертовски возбуждены.

— Ну, я уверена, что это пройдет.

Пол засмеялся и посмотрел прямо в ее сердитые глаза.

— Я бы не зарекался.

— Может, конечно, у нас какая-то невероятная биологическая совместимость, — предположила Кэрол в отчаянии, пытаясь избавиться от острого чувства разочарования, отдающегося во всем теле.

— Биологическая? Ну что же, каждое поколение это называет по-своему, — заметил Пол, и губы его расплылись в медленной улыбке. — Я бы определил это как влечение.

Кэрол неуверенно взглянула на него. Влечение. Значит, она не ошиблась, значит, ей действительно довелось наконец это испытать…

— И часто ты испытываешь влечение к женщине, с которой только что познакомился? — спросила она тихо.

— Нет, — сказал Пол серьезно. — Ты первая. Правда.

— Именно так говорят мужчины женщинам, пытаясь соблазнить их?

Кэрол опустила глаза, с ужасом поняв, что сказала пошлость. Но он сам виноват! Нужно признаться себе, что она — лишь одна из его многочисленных Женщин, и спокойно отнестись к этому. Ей всегда не везло! Богатая практика. Не хватает еще разреветься при нем! Но как все-таки досадно, что это «влечение» она испытывает к такому человеку, как Пол Дадзай…

Пол приподнял подбородок Кэрол и увидел предательский блеск в ее глазах.

— Черт побери! Ты плачешь?

— Глупости! Я никогда не плачу. Кеннет говорит, я единственная из известных ему девчонок, которая не льет слезы по любому поводу. — Она шмыгнула носом и смахнула доказательства обратного. Потом подняла глаза и смело улыбнулась ему. — Видишь, никаких слез. Оптический обман.

Черта с два! — подумал Пол, но промолчал, решив, что надо дать Кэрол передышку. Он должен помочь ей снова обрести равновесие. Пол никогда не соблазнял неопытных девушек и не собирается делать этого впредь.

— Да, что-то в этом роде должен говорить мужчина женщине, желая пригласить ее в постель, — спокойно согласился он. — И совершенно ясно, что я тоже хочу этого.

Кэрол была так потрясена этим откровенным признанием, что даже не смутилась. Более того, она с недоумением призналась себе, что слова Пола ей льстят! Ведь они означают только то, что она нравится ему.

— Однако, — терпеливо продолжал Пол, — когда я сказал, что ты первая, я не лгал. Можешь понимать мои слова как хочешь, но это правда. И это прекрасно. Поверь.

Пол заставил себя отступить на шаг. Жар плоти не унимался; он по-прежнему хотел ее. И от сознания того, что Кэрол тоже хочет его, отступление было невероятно болезненным. Он понимал: она согласилась бы после недолгой любовной игры — на этой стадии рациональное мышление отключается.

Но Пол не хотел, чтобы утром она о чем-то пожалела, чтобы самая малая тень появилась в мягких серых глазах. Он не простит себе, если позже, когда они оденутся, в ее душе останется горький осадок — хотя бы намек на чувство, что ее предали.

Кэрол была не такой, как другие женщины, которых он хотел. Что-то хрупкое, нежное таилось в ней, несмотря на сильный характер, решительность и невероятное чувство ответственности.

Ему хотелось защищать ее. Даже от самого себя.

— Я отвезу тебя домой, — хрипло сказал Пол. — Мы вернемся к этому разговору позднее.

Кэрол стояла в темноте и дрожала, понимая, что он уходит от нее. Она не слышала его шагов, но чувствовала — его уже нет рядом. Казалось, часть ее самой отошла от нее. Она удивилась. Это было глупо, мелодраматично, но это было так. Будто оторвали кусок ее души!

— Подожди, я ничего не вижу! — Кэрол в беспокойстве протягивала руки, пытаясь хоть что-то нащупать в темноте. — Пол, где ты?

Теплая сильная рука обхватила ее, и все страхи пропали. Кэрол облегченно вздохнула. Он услышал ее вздох, сплел свои пальцы с ее пальцами и успокаивающе пожал.

— Надо поработать над твоим зрением, как и над слухом, — пошутил он. — Держись за меня, у меня глаза как у кошки.

— Еще бы, — пробормотала она.

Пол рассмеялся.

— Ты отважная, Кэрол Стивенс, и мне это нравится. Так же, как то, что у нас с тобой «невероятная биологическая совместимость».

Кэрол размышляла о своем поражении. На игральной доске для ее камешков осталось совсем мало места, а Пол был готов занять и его.

— Атари [16], — сказал он.

— Вряд ли тебе приходилось вот так отвоевывать землю, чтобы было, где жить, — печально вздохнула она, глядя на его территорию.

— Пожалуй.

Пол редко улыбался, играя в го [17]. Его лицо оставалось непроницаемым, но он следил за ней пристальным взглядом. Впрочем, точно так же он смотрел на нее после того вечера в хижине у монастыря…

Кэрол положила игральный камень на нейтральную точку, решив попробовать еще раз, и потом покорно наблюдала, как Пол поглощает пространство, вытесняя ее камни с доски. Делать нечего. Она взяла один гладкий плоский камень и потерла с отсутствующим видом между большим и указательным пальцем. Никогда еще Кэрол не испытывала такого наслаждения от игры в го, хотя и проигрывала.

Обычно она побеждала Кеннета, выигрывала иногда даже у Патрика. Но Пол — совсем другое дело. Пол — вызов для нее! Кэрол нахмурилась и стала обдумывать свое положение. Да, похоже, он снова победит.

— Какой-то вздор, — пробормотала она. И подумала про себя: интересно, можно ли вообще победить его? Ей вдруг страшно захотелось испытать чувство победы над ним. Хотя бы раз. Пусть даже с великим трудом. Неужели ей это никогда не удастся?

Кэрол положила камень и пожала плечами. В этой ситуации она ничего не могла сделать — разве что сдаться.

Пол откинулся назад и медленно налил немного сакэ в ее маленькую фарфоровую чашечку. Кэрол взяла у него бутылочку и тоже налила ему горячей рисовой водки. Они подняли свои чашки и переглянулись через низкий столик.

— Кампай! — тихо произнес Пол традиционный тост, не сводя с нее глаз.

— Кампай! — ответила Кэрол.

Ее обволокло тепло от выпитого сакэ, она почувствовала себя так уютно в обществе этого человека.

После того памятного вечера в хижине их отношения переменились. Теперь Пол откровенно ухаживал за ней, не скрывая своих намерений. С самого начала он довольно ясно дал понять, чего хочет: вступить с ней в любовную связь; ни о каком замужестве речи не было. Странно, но он умудрился обставить все так, что Кэрол вовсе не испытывала обиды. Она с радостью принимала его внимание и заботу, ей было очень хорошо с ним… Но отношения, к которым он так искусно подводил ее, совсем не привлекали Кэрол. Она понимала, что рано или поздно им придется расстаться. И чем скорее это произойдет, тем лучше. Нельзя допустить, чтобы этот человек стал необходим ей!

Кэрол посмотрела на свою чашку, избегая настойчивого взгляда Пола.

— Тебе не кажется, что я здесь слишком задержалась? — начала она нерешительно.

Пол промолчал и налил себе еще сакэ, ожидая продолжения.

— Твоему отцу гораздо лучше. Я очень рада, что познакомилась с ним. Это трудно объяснить словами. И спасибо тебе за то, что ты показал мне остров. Признаться, я не ожидала такого: думала, здесь только маленький аэродром и рыбацкая деревушка. И больше ничего, — засмеялась она собственной наивности.

Пол свозил ее в большой аэропорт, показал недавно построенные здания неподалеку от него, объяснил, что через несколько лет здесь вырастет современный город. Пол уже перевел туда свою штаб-квартиру, а домашний кабинет использовал для работы только в исключительных случаях.

— Видишь, даже Остров Демонов постепенно приобщается к цивилизации, — сказал он, глядя на нее и размышляя, что она собирается делать.

Пол готов был биться об заклад — Кэрол просто хочет убежать от него. Она не могла не понимать: если они проведут вместе еще некоторое время, то не совладают со своими чувствами и станут любовниками. Она боялась. Если у нее и был когда-нибудь любовник, подумал Пол, должно быть, он сильно разочаровал ее.

— Мне правда пора уезжать, — сказала Кэрол тихо.

Она поставила чашечку с недопитым сакэ и посмотрела на Пола. Опять, уже в который раз, Кэрол пыталась найти в его глазах что-то, чего там, очевидно, быть не могло. А она так жаждала этого, не спала ночами… Сердце билось быстрее, когда он входил в комнату. Для нее самым счастливым временем стали часы, которые она проводила с ним, чем бы они при этом ни занимались. Кэрол давно призналась себе, что просто-напросто до безумия влюбилась. Она прекрасно знала, что возбуждает в нем желание, но того, чего жаждала ее душа, Пол дать ей не мог. И не только ей — никому. Но тем не менее она надеялась…

— Я сегодня звонила Патрику.

— Вот как?

Теперь Пол разрешал ей звонить по телефону, когда ей хотелось. Он не удивился, что она готова вернуться в привычное русло своей жизни и думает об отъезде. Неужели он не испытывает ни малейшего сожаления? Судя по всему, его беспокоит только ее физическая безопасность; единственное, о чем он просил ее, — задержаться, пока не будет разгадана тайна крушения самолета и подмены цубы.

— Я попросила Патрика заказать для меня билет. Завтра он будет звонить.

Пол знал, что рано или поздно она произнесет эти слова. Но никак не ожидал, что такая холодная пустота заполнит все его существо. Ему вдруг показалось, что он очутился на необитаемом острове. Не стоит лгать себе: впервые Пол отчетливо понял, что ему нужно не только тело женщины. Он будет скучать по ее уму, ее живости, ее смеху, похожему на звон колокольчиков на ветру…

— Пол!

— Что?

— Ты… какой-то странный.

Пол холодно усмехнулся.

— Я и чувствую себя странно. — В его голосе зазвучали стальные нотки. — А ты не испытываешь ничего особенного? Ты действительно считаешь, что для тебя безопаснее улететь отсюда?

— Уверенности в этом у меня нет, — проговорила Кэрол. — Но я больше не могу здесь оставаться!

Пол подлил себе еще сакэ, залпом выпил и долго молча смотрел на Кэрол. Она тоже не могла оторвать от него взгляд. В его глазах было странное, непривычное выражение. Что-то вроде затаенной боли.

Сердце ее заныло. Кэрол понимала — они нужны друг другу. Но она боялась… Боялась, что, как только удовлетворит его желание, он сразу потеряет к ней интерес. Боялась пополнить список брошенных им любовниц. Но он всегда был честен с нею, и она тоже решила быть честной.

— Если я останусь, мы кончим постелью, — сказала Кэрол.

Голос ее в конце фразы дрогнул, но она смело и прямо взглянула ему в глаза.

— И что же? — с вызовом спросил Пол.

— Я не уверена, что смогу выдержать разлуку с тобой, — сказала она. — Я никогда… не имела… понимаешь ли… У меня нет практики, я не умею красиво расставаться! Я останусь совершенно беззащитной! — воскликнула она в отчаянии.

— Я благодарен тебе за откровенность. И рад услышать, что ты так серьезно думаешь об этом.

Взгляд Пола стал мягче, улыбка тронула губы.

— Да, я думаю об этом, — призналась Кэрол, не в силах понять, почему эти глаза заставляют таять ее сердце? Ей стало очень жаль себя. — Если говорить правду… ты ужасно соблазняешь меня!

Пол потянулся к ней и обнял.

— Тогда не сопротивляйся.

Кэрол хотела высвободиться, но это ей плохо удалось. Она почувствовала себя слабой и беспомощной в его руках.

— Я не могу, Пол! Я боюсь до смерти! Ты не совсем понятный для меня человек…

Кэрол попыталась улыбнуться, но это было очень трудно. И еще труднее было смотреть ему в глаза и понимать, как отчаянно ей хочется уступить. Кэрол чувствовала его руки на своем теле, его губы… Каждой клеточкой она тянулась к нему!

— Ты все еще хочешь получить меч? — неожиданно спросил Пол.

Кэрол удивленно уставилась на него.

— Ну конечно… Но ведь твой отец…

— Мы с отцом говорили о твоем предложении, и он передумал.

— Ты серьезно?

Кэрол была потрясена. Какая неожиданность!

— Мы хотим найти настоящую цубу. Из всех, о ком ты рассказала, твой партнер по бизнесу Патрик Бэрстоу внушает наименьшее доверие. Но доказать его вину мы можем единственным способом — найти цубу или узнать, кому он ее продал. Я навел справки и могу сказать — она еще не попала на рынок. Значит, вещь скорее всего у него. Впрочем, есть еще один способ поймать Патрика за руку: если мы с тобой привезем катану в Сан-Франциско, он может сделать попытку выкрасть меч.

Кэрол нахмурилась. Она была согласна, что Патрика можно заподозрить, но не торопилась признать его виновным. И другая проблема — как же она явится домой с Полом Дадзаем? Ведь все подумают… Да к тому же ей тогда вряд ли удастся избежать его постели.

— Кэрол!

Она заморгала, пытаясь найти в себе мужество и снова посмотреть на Пола. Он горько улыбнулся и коснулся ее пальцев.

— Между нами ничего не будет. До тех пор пока ты сама не захочешь.

— Это не слишком убедительный аргумент. — Она вздохнула и прикусила губу. — И ты позволишь мне выставить меч?

— Да. Во всяком случае, пока я буду рядом. Отец требует, чтобы я не выпускал его из поля зрения. Он согласен только на таких условиях.

— Ну что ж, это не самые плохие условия, — сказала она.

— А каковы твои условия?

Кэрол молча налила сакэ в его чашку и подняла свою.

— Это будет зависеть от моей кармы, — печально улыбнулась она.