Звуки флейты

9

Пола уже не было, когда утром Кэрол появилась в столовой.

— Он пошел поглядеть на самолет, — сообщила Этсу, шаркающей походкой входя в комнату и улыбаясь.

На ней был белый халат, который обычно носят японские домохозяйки, она несла поднос с типичным для Хикари завтраком: вареная рыба, чашка дымящегося белого риса, маринованные овощи и чайник горячего зеленого чая.

Кэрол, привыкшая по утрам к тонкому кусочку калифорнийской дыни и чашке кофе с какими-нибудь бескалорийными сладостями, задумалась, как бы повежливее отказаться от такого обилия еды.

— Ох… я почти не ем за завтраком, — извиняющимся тоном произнесла она. — Надеюсь, я не обижу повара, если не справлюсь со всем?..

Этсу не задержалась с ответом. Она шлепнула поднос на стол и критически оглядела стройную фигуру Кэрол.

— У тебя, может, было бы больше предложений, если бы на костях что-то наросло! Мужчине и обнять-то нечего!

— Предложений? — повторила Кэрол с беспокойством.

— Предложений выйти замуж, — проницательно посмотрела на нее Этсу. — У тебя есть сваха?

— Нет…

— Ты была когда-нибудь замужем?

— Нет.

Кэрол села и аккуратно вытерла руки свернутым в трубку дымящимся горячим полотенцем, поданным на маленькой тарелке рядом с палочками. По ее мнению, было слишком раннее утро, чтобы рассуждать о подобных вещах. Но, вероятно, Этсу никогда не упускает возможности наставить кого-то на путь, ведущий к благословенному браку.

Этсу покачала головой. Лицо ее оставалось гладким и безмятежным, но во взгляде читалось явное неодобрение.

Кэрол подхватила кусочек вареной рыбы и заставила себя проглотить. Может быть, старуха поймет, что она занята едой и ей не до разговоров? Но Этсу никуда не спешила и продолжала беседу.

— А сколько тебе лет?

— Тридцать два.

Этсу была поражена. Она покачала головой, сильно сомневаясь в ее перспективах выйти замуж.

Кэрол в ужасе подумала, неужели эта старая дама начинает смотреть на нее, как на объект приложения своих способностей свахи? Надо сказать, девушку несколько задело, что, по меркам Этсу, она давным-давно миновала возраст для замужества. Просто Этсу старомодна, сказала себе Кэрол. Очень старомодна! Сама Кэрол никогда не думала, что тридцать два — это закат…

— Там, где живу я, тридцать два года не считается старостью, — бодро заявила она. — Многие женщины не выходят замуж, пока не сделают карьеру. Зачем, считают у нас, связывать себя ранним браком? И впервые выходят замуж в тридцать пять — тридцать шесть лет. И даже в сорок!

Этсу поцокала языком.

— Они сумасшедшие. В таком возрасте нельзя родить хорошего ребенка. А в семье нужен ребенок, который станет заботиться о тебе в старости.

— Я бы не хотела в старости стать обузой для своего ребенка, — неловко заметила Кэрол. — В моей стране есть специальные службы, которые заботятся о стариках.

— Забота о родителях — не обуза. Это почетная обязанность. Обязанность!

— Да, но я все же считаю, лучше выйти замуж по любви, а не ради создания семьи и рождения детей… Мы в Сан-Франциско думаем об этих вещах несколько иначе. — Что ни говори, а Хикари до сих пор стоит одной ногой в средневековье, добавила она про себя.

— Замужество по любви — это хорошо, — согласилась Этсу, равнодушно пожав плечами. — И все-таки без свахи не обойтись: кто-то должен проверить жениха и невесту до брака. Убедиться, что с ними все в порядке.

— Ну, с этим я, пожалуй, не стану спорить…

Кэрол вспомнила подругу по колледжу, выскочившую замуж в девятнадцать лет. Ее друг так страстно ухаживал за ней, так безумно влюбился! И она, как созревшая груша, упала в его искусные руки. К несчастью, ее Ромео достиг совершенства в соблазнении женщин и занимался этим везде, где только мог, — от Тихуаны до Торонто. Оказалось, что прежде он уже был женат несколько раз. Подруга Кэрол очень быстро развелась с ним из-за его бесконечных измен. А вот на то, чтобы зажило сердце, времени ушло гораздо больше…

Кэрол не сомневалась, что, если бы рядом с ее подругой вовремя оказался кто-то вроде Этсу, девушка была бы спасена от страданий, которые ей пришлось пережить.

— Может, ты не любишь детей? — предположила Этсу.

— Почему же? Конечно люблю! Кто же может не любить детей?! Они такие нежные, теплые, так прелестно пахнут твоими собственными детскими воспоминаниями… Они спят, как ангелочки или как красивые куклы; они такие доверчивые. Как же их не любить? — Кэрол нахмурилась. — А с чего это мы заговорили о детях?

Эта бестактная старуха умудрилась затронуть самую больную тему! Кэрол считала, что в позднем браке есть только одна проблема — успеть родить ребенка до того, как природа откажет тебе в этом навсегда. Но у нее есть еще время! Много! Более чем достаточно! — постоянно повторяла она себе.

Вдруг Кэрол вспомнила о своей лучшей подруге, Нэнси Гейлорд, которая упросила ее разрешить поработать в галерее, пока Кэрол в отъезде. Нэнси хотела отвлечься и восстановить расшатанные нервы: чего они с мужем только ни делали, чтобы зачать ребенка…

Нэнси всегда планировала жизнь на годы вперед. Окончив университет, она методично начала искать себе мужа и вскоре нашла прекрасного человека. К тому же они великолепно подходили друг другу, у них было много общего, и такое везение казалось Кэрол просто невероятным. Она от души радовалась за подругу и поражалась ее удаче. Нэнси с мужем успешно делали карьеру и вскоре стали заметными людьми в Сан-Франциско. Они занимались политикой, как все перспективные молодые профессионалы, много жертвовали на благотворительность. Наконец, когда Гейлорды построили дом и сочли себя достаточно обеспеченными людьми, они решили, что пора родить ребенка.

Они выбрали лучший месяц и год; просчитали все, вплоть до даты… К их удивлению, в назначенный год ребенок не родился. Это был первый удар по их гладкой размеченной жизни. Они были потрясены, потом озабочены, потом поставили на ноги всех врачей.

Между тем время шло. Нэнси исполнилось сорок два, паника нарастала. Стало ясно, что они запоздали с рождением ребенка! Теперь каждый раз, встречаясь с Нэнси на ланче, Кэрол готовилась выслушать новости об очередных бедах. Нэнси вываливала на нее все. К концу ланча подруга чувствовала себя лучше, а Кэрол была совершенно измученной.

Секс потерял для Гейлордов всякую прелесть. Брак превратился в напряженную борьбу за наследника, эта единственная мысль поглотила все. Супруги винили друг друга в неудаче; отношения стали невыносимыми. Супружеское ложе сделалось полигоном, где каждый, стараясь выполнить свои обязанности как можно лучше, лез из кожи вон.

Нэнси, проходя мимо беременной молоденькой женщины, всякий раз разражалась плачем; Кэрол опасалась нервного срыва у подруги. Она ничуть не удивилась бы, услышав, что Гейлорды хотят развестись: их жизнь превратилась в кошмар. Кэрол весьма слабо надеялась, что Нэнси удастся в галерее развеяться и отвлечься. Но, по крайней мере, они с мужем хоть немного передохнут от волнений и разочарований.

Ситуация Гейлордов заставила Кэрол иначе посмотреть и на собственную жизнь. Она поняла, что от природы не спрячешься, ее не обманешь. Но куча поклонников не валялась у ее ног, да и сама она не видела в обозримом пространстве мужчину, который ей показался бы подходящим на роль мужа…

Так что, если ничто не переменится, она действительно скоро будет слишком старой, чтобы рожать ребенка. Ведь пока она встретит такого мужчину, хоть немного узнает его, пока они назначат дату свадьбы… На все это нужно время, время, время…

А она очень хотела ребенка! Чтобы было, кого любить, растить; наблюдать, как он развивается, заполняя ее сердце радостью, как взрослеет…

— Ты хочешь ребенка, но не хочешь мужчину? — бестактно вторглась Этсу в размышления Кэрол.

Девушка покраснела. Старуха была не так уж далека от истины. Ей действительно гораздо легче представить себе в мечтах будущего ребенка, чем мужа. Муж почему-то всегда рисовался весьма туманно — так, неясная, бесполая тень… Может, проблема в том, что она встречалась до сих пор с бесцветными мужчинами, не вызывавшими никакого сексуального интереса?

Вдруг в воображение Кэрол властно ворвался мужественный облик Пола Дадзая. Ее губы вспомнили его поцелуй; жаркая волна пробежала по телу при одном воспоминании, как тесно они прижимались друг к другу, когда он спасал ее из пещеры…

Кэрол покраснела. Уж кого-кого, а Пола Дадзая никак не назовешь бесцветным. Или бесполым. Она закрыла руками разгоревшееся лицо и сказала себе, что ее восхищение Полом Дадзаем — наваждение, вызванное странностями этого дьявольского острова, опасностями, подстерегающими на каждом углу. В нормальных условиях она бы так не реагировала на него!

— Ох… — Кэрол с трудом попыталась поймать нить разговора. — Я считаю, что детей должны воспитывать оба родителя. Конечно, я хотела бы, чтобы рядом с ребенком был мужчина. Я совсем не против, ради Бога! Но почему вы меня обо всем этом спрашиваете?

Этсу пожала плечами.

— Твоя мама была очень несчастной женщиной. Я подумала, может, ты решила совсем не выходить замуж. Чтобы не быть такой несчастной, как она.

— Не говорите глупостей! — вдруг ощетинилась Кэрол. Потом виновато заморгала и вскинула голову. — Этсу-сама, вы знали мою маму?!

— Да, знала. Твои родители умерли.

— Откуда вы знаете?

— Мне рассказал Дадзай-сама. Я была здесь, когда он получил эти известия. Оба раза. Первое — о твоей матери. Второе — о твоем отце.

— Я едва помню ее. Я была маленькая, когда она умерла. После этого мне всегда казалось, что мой долг — заботиться о брате, заменить ему мать. Знаете, считается, что если дети будут хорошо себя вести, то родители вернутся. Как в сказке…

— Неглупо. Хорошая карма помогает победить плохую карму, — философски заметила Этсу.

— Может быть. Но когда становишься старше, начинаешь понимать: жизнь куда сложнее, чем представляешь ее себе в детстве, — вздохнула Кэрол. — Я всегда верила, что мама не бросила бы нас, не ушла от нас, если бы ее не мучила жуткая боль…

Глаза Кэрол наполнились слезами; она принялась ковырять палочкой в тарелке, усиленно моргая, чтобы не дать слезам пролиться.

— А где вы встречали моих родителей? — спросила она, откашлявшись.

— Они приезжали сюда. Отец — один раз. Мать — много раз.

— Правда?! — выдохнула Кэрол.

— Ты была ребенком и оставалась дома с няней. Ты на Хикари не приезжала. Но твою маму я видела. Она приплывала на собственной яхте. Без мужа. — Этсу искусно сохраняла спокойное лицо.

— Но мой отец всегда был очень занят. У него был большой бизнес, он требовал его личного внимания. Во всяком случае, мне так говорили. Мама много времени проводила одна.

— Да. Она страдала из-за этого.

Кэрол знала, что ее мать мучилась от одиночества большую часть замужней жизни. Ей рассказала об этом тетя, мамина сестра. Когда Кэрол исполнилось двадцать, тетка сочла, что она уже достаточно взрослая, чтобы узнать некоторые темные стороны жизни собственной семьи. Впрочем, тетка и сама знала немного: она жила в Бостоне и всю информацию черпала из писем сестры.

Перед смертью тетка отдала Кэрол эти письма, и девушка с жадностью набросилась на них. Тогда, в юности, для нее было так важно узнать, что привело мать к самоубийству! Очевидно, должно было произойти что-то страшное — иначе она не бросила бы на произвол судьбы двух малолетних детей…

Увы, Кэрол ждало разочарование. Письма матери оказались очень осторожными. То ли они с сестрой не были достаточно близки, то ли мать боялась посторонних глаз, но она не была склонна раскрывать в письмах душу. Намеки на ссоры с мужем перемежались с описаниями достаточно мирной и вполне заурядной семейной жизни. Кэрол не нашла в письмах ничего, что могло бы приподнять завесу тайны. И, кстати, там не было ни слова о поездках на Хикари…

— А мама часто приезжала на остров? — спросила Кэрол, стараясь не показать, как ей важно знать это. Она очень боялась: вдруг Этсу передумает и не станет ей ничего рассказывать. Но старуха была достаточно словоохотливой.

— Она приезжала много раз. Ее муж разрешал приезжать, но не велел выходить на берег.

— Но почему?! Он… ревновал ее к кому-нибудь? — спросила Кэрол с некоторой неловкостью: она ведь обсуждала с Этсу собственных родителей.

— Нет. Может, он на самом деле не любил ее? — Этсу пожала плечами, будто и впрямь не знала. — А может, он ей доверял и Дадзаю-сама тоже. Дадзай-сама, конечно, очень достойный человек. И намного старше. А муж, наверное, считал, что женщина не может ничего чувствовать к старику, — покачала головой Этсу. — Ее муж был дурак! Он не беспокоился о своей жене! Бывает, что женщину не волнует, насколько стар мужчина… — Ее лицо сморщилось в улыбке.

— И что случилось?

Кэрол заметила, что улыбка исчезла с лица Этсу.

— Ее муж велел ей оставаться на яхте, когда она приезжала. Хотел показать, что он не совсем тупой и не собирается давать ей полную свободу. Она должна была помнить, что именно он ее содержит. И твоя мать всегда делала, как он велел. Она знала: если нарушит слово, команда ему расскажет. А ей хотелось приезжать сюда, выходить на берег, любоваться искусством, говорить с друзьями, которых завела на Хикари! Но она делала, как велел муж. Только один раз она не осталась в лодке.

— Вот как? — Кэрол почувствовала, что у нее пересохло во рту. — И где же она провела ночь?

— Она пришла сюда. И осталась. Один раз. После этого она никогда больше не появлялась. — Этсу внимательно наблюдала за Кэрол, будто пытаясь догадаться, о чем сейчас думает девушка. — Твоя мама любила искусство. У Дадзая-сама много красивых вещей. Он показывал ей.

— И она осталась?

Этсу кивнула.

Кэрол показалось, что старуха смотрит на нее многозначительно. То ли хочет что-то добавить, то ли пытается понять, как много знает дочь о матери и Сэе Дадзае. Но Кэрол решила, что сейчас не время и не место углубляться в эту тему. В конце концов, она ведь едва знает Этсу. Этот дом полон незнакомцев. И Кэрол захотелось защитить маму, оберечь ее личную жизнь от посторонних глаз — настолько, насколько сможет.

Кажется, Этсу обрадовалась, что Кэрол больше не задает вопросов о матери. Девушка подумала, что она, вероятно, оценила ее дочернюю преданность.

— Твоя мама умерла. Ты жива, — сказала Этсу с внезапной нежностью. — Она хотела бы, чтобы ты была счастлива.

Кэрол подумала, что в этом Этсу, скорее всего, права.

— Ты боишься выходить замуж. Боишься страдать от боли. Боишься любви.

— Разве не многие люди боятся этого, Этсу-сама? И потом — почему вы решили, что я мужененавистница? Мне нравятся мужчины… Просто до сих пор я считала, что мое время еще не пришло. Я не встретила мужчину, который…

Похоже, на Этсу эта тирада не произвела впечатления.

— Время как раз прошло. Ты переспелый фрукт. Тебе нужен мужчина. У тебя теплое сердце, и нужен кто-то, с кем бы ты могла поделиться этим теплом. — Она очень серьезно посмотрела на Кэрол и понизила голос до шепота. — Твоя мама здесь была очень счастлива. Они с Дадзаем-сама давали много радости друг другу. Она не боялась брать счастье, подаренное благородным человеком. Ты ее дочь. Так не будь меньше женщиной, чем твоя мать!

— Но… Ведь это ее и убило, — печально пробормотала Кэрол.

— Ее убило не это. Твоя мать была замужней женщиной и чувствовала себя виноватой. Я знаю, Дадзай-сама дал ей с собой нож, когда она уезжала отсюда в последний раз. Может быть — для защиты? Но она использовала его для себя…

Кэрол поняла, что Этсу известно очень многое. Не было смысла кидаться на защиту чести матери. И все-таки — что же произошло? Что заставило ее мать покончить с собой? Может быть, муж запретил ей приезжать на Хикари и она не смогла пережить разлуки с Сэем Дадзаем? Но ведь она незадолго перед тем родила сына! Если бы она так страстно хотела уйти от мужа, зачем ей было связывать себя еще одним ребенком? Нет, все-таки в этой истории оставалось еще очень много загадочного…

Кэрол отложила палочки и встала.

— Мне очень жаль, но я больше не могу есть, Этсу-сама.

Она хотела выйти в сад, но увидела знакомый силуэт в дверях. Пол слушал их разговор. Он опять подошел слишком тихо! Старая Этсу, стоявшая спиной к нему, тоже не почувствовала его появления — с годами слух притупился.

Этсу, увидев, как потрясена Кэрол, повернулась к двери.

— Пол-тян! — Старуха поклонилась, ее щеки, перерезанные морщинами, похожие на пергамент, порозовели.

— Вам на шею надо привязать колокольчик! — воскликнула Кэрол.

— Попробуйте. Чтобы отважиться на это, нужно изрядное мужество, — улыбнулся Пол.

— Боюсь, у меня просто нет другого выхода.

Этсу переводила взгляд с Пола на Кэрол. Ее старые глаза сощурились: казалось, она что-то обдумывает.

— А я подумала, что вы пошли смотреть самолет, — сказала Кэрол, вспомнив слова Этсу перед завтраком.

— Я был там.

— Это тот самый, на котором я летела, пока он не превратился в подводную лодку?

— Тот самый.

— Как у него дела? Им занялись?

— Да. Мы приготовили его к отправке в аэропорт. Компания, которой он принадлежит, прислала своего главного механика; он должен решить — чинить его, разобрать на части или вообще выбросить.

— Даже если его починят, я больше не хочу на нем лететь! — воскликнула Кэрол.

— Надеюсь, они это понимают, — усмехнулся Пол. — Теперь мне надо заняться кое-какими делами, но сначала… вы, кажется, хотели позвонить своему партнеру Патрику.

— О да! — Кэрол ослепительно улыбнулась и прижала руки к груди, как будто он только что преподнес ей рождественский подарок.

Что это она так обрадовалась? Пол почувствовал некоторую досаду. Он никогда не видел у нее такого лучезарного лица. Но он объяснил свое раздражение тем, что у него возникли серьезные сомнения насчет Патрика. Особенно с тех пор, как он подсобрал кое-какую информацию об этом человеке.

— Ну, тогда пошли, — резко сказал Пол.

Он взял Кэрол легонько за локоть и повел к себе, в большой, хорошо оборудованный кабинет.

Кэрол была очень возбуждена. Она сама не понимала, чего ждет от этого разговора. Очевидно, того, что все ее страшные подозрения развеются, а ее беседа с Кеннетом окажется досадным недоразумением…

— Мне очень интересно послушать, что скажет Патрик, — заметил Пол.

— О, я уверена, что он вам понравится! — воскликнула Кэрол. — Патрик — человек слова, как и вы…

Как раз в этом Пол очень сомневался.

— Он провел год в Кембридже…

Понятно, подумал Пол и вспомнил о бесконечном соперничестве его альма-матер Оксфорда и Кембриджа.

— И он эксперт по мечам. Он даже изучал кендо!

— Разве? И насколько хорошо он им владеет?

— Ну… Я не такой знаток, чтобы оценить. Никогда не видела его в деле.

— Понятно.

— А вы еще… занимаетесь кендо?

— Да я бы не назвал это занятиями. Это часть моей жизни. Кстати, если вам интересно, вы могли бы посетить нашу школу кендо. Учитель пригласил вас прийти посмотреть.

— О нет, спасибо. Может быть, когда-нибудь позже…

Пол открыл дверь своего кабинета и пригласил Кэрол войти.

— Удивительно: почему вы не изучили этот вид борьбы, если так интересуетесь мечами?

Кэрол прикусила губу и покачала головой.

— Признаться, я пыталась, даже посетила несколько уроков. Вначале мы использовали бамбуковые палки, и все было в порядке. Но когда дело дошло до острых мечей, у меня не хватило характера…

— В это трудно поверить. — Пол опустился на край стола, указывая ей на кресло. Когда она села, он заметил: — Уж на что на что, а на характер вам, по-моему, жаловаться грех. Если уж вы смогли вытащить из тонущего самолета полумертвого пилота, а потом так успешно боролись с волнами — одна, посреди океана, ночью… Нет, вас никак нельзя назвать трусихой.

Она посмотрела ему в глаза.

— Видите ли, мысль о том, что я могу зарезать кого-то…

— Напоминает о самоубийстве матери?

Кэрол кивнула и потупилась: она никогда не признавалась в этом даже себе.

Пол подумал: может, в этом и заключается причина ее интереса к мечам? И особенно к мечу Дадзаев? Не пыталась ли она избавиться от духов прошлого, посвятив свою карьеру мечам, напоминающим о ее великой утрате?

— Должен сказать, что, если вы когда-нибудь захотите избавиться от духов, искусство владения мечом может вам помочь. Всегда гораздо лучше не прятаться от чего-либо, а преодолеть свой страх. И, кстати, сейчас многие женщины успешно овладевают кендо.

— Я знаю, — улыбнулась Кэрол. — Кажется, в старину женщинам иногда приходилось защищать себя и свои дома. Обычно они учились владеть нагинатой [11]. Так ведь?

— Верно. При помощи нагинаты женщина может справиться с вооруженным всадником.

— А вы могли бы меня этому научить? — с любопытством спросила Кэрол.

— Я могу научить вас всему.

Взгляд Пола был твердым; Кэрол не могла отвести от него глаз. Что за странную власть приобрел над ней этот человек?! Кэрол показалось, будто ток высокого напряжения пронзил ее насквозь. Она забыла о том, что собиралась сказать Патрику, забыла номер его телефона… Нужно заставить себя сосредоточиться! Закрыв глаза, Кэрол попыталась унять дрожь. Боже, как все-таки Пол незаметно вошел в ее жизнь…

Постепенно память вернулась, Кэрол набрала номер и стала ждать. Пол взял отводную трубку.

— Алло?

— Патрик, я уже начала думать, что никогда не дозвонюсь до тебя.

— Кэрол! Кэрол, это ты?

— Да.

— Боже мой! Кен сказал, что ты звонила. Ты не представляешь, что мы пережили, когда услышали про самолет! Это была самая трудная ночь в моей жизни! Кен тоже был просто не в себе. Но сейчас, слава Богу, все позади.

Полу показалось, что голос этого мужчины ему знаком. Где они могли встречаться? Имя Патрика Бэрстоу ему ни о чем не говорило. Пол пытался навести справки — нет, они никогда не сталкивались по делу. Но что-то в этом голосе казалось знакомым. Пол нахмурился, пытаясь вспомнить, что именно.

Между тем Кэрол и Патрик обменивались словами утешения. Голос девушки звучал так нежно, что Пола охватила досада: было ясно, что Патрик для нее — свой. В отличие от него… Пол нетерпеливо произнес одними губами:

— Спросите его, что вам сейчас делать.

— Патрик, а что мне делать дальше? Я хочу сказать, раз все пошло не так, как мы планировали… — Кэрол подумала про себя, что это слишком слабо сказано. — Ну, ты понимаешь, судя по всему, мистер Дадзай не посылал письма, которое мы получили в галерее.

— Боже мой! Но это невозможно! Он сам в письме признался, что передумал и решил дать нам меч. Это письмо мог написать только человек, который знает тебя и твоего брата, знает о галерее, о наших переговорах… Я сам сначала удивился, что он переменил решение, но подумал, что помогли мои связи. Я ведь просил всех, кого только мог, замолвить словечко — его друзей в Японии и в других местах по всему побережью Тихого океана.

— Да, Патрик, я знаю, — вздохнула Кэрол.

— Так почему же ты решила, что писал не он?

— Сейчас я не могу ответить на твой вопрос…

— Видимо, ты в очень неловком положении, — сказал Патрик осторожно. — С тобой все нормально? Они не угрожали выкинуть тебя с острова или что-нибудь в этом роде? Я много слышал о клане Дадзаев, особенно о младшем, наследнике. Пол Дадзай может быть безжалостным.

Пол изумленно взглянул на Кэрол. Она смутилась и покраснела.

— Со мной абсолютно все в порядке. Меня никто никуда не вышвырнул. Они очень великодушны. Боже, они же спасли мне жизнь… — Кэрол посмотрела на Пола, и у нее во рту все пересохло. — Своей жизнью я обязана Полу Дадзаю, — тихо проговорила она, не отводя взгляда от Пола.

— И все-таки будь с ним осторожна, — предупредил Патрик. — Я могу говорить открыто? Или…

Намек был ясен. Он хотел знать, не слушает ли их кто-нибудь. Кэрол разрывалась на части. Она терпеть не могла обмана и не хотела лгать Патрику. Но предать Пола она тоже не могла и беспомощно взглянула на него.

— Говори откровенно, — подсказал Пол одними губами.

У Кэрол не было выбора. В конце концов, она должна узнать правду.

— Говори откровенно, — повторила она в трубку и скрестила пальцы, надеясь, что потом ни о чем не пожалеет.

— Пол Дадзай опасен. В свое время он был арестован по подозрению в убийстве. Что-то было с его матерью и ее любовником. Я не знаю точно, но, кажется, Пол на него набросился… Правда, тогда он был совсем юный.

Кэрол удивленно посмотрела на Пола, но его холодный взгляд был непроницаем.

— Откуда ты знаешь, что это правда? Люди способны повторять самые дикие сказки…

— У меня надежные источники информации, Кэрол. Но главное — ему самому нужен этот меч. Ведь он стоит целое состояние. Когда старший Дадзай умрет, младший продаст меч, чтобы покрыть потери в бизнесе. Сейчас рынок в Японии пошатнулся, и Пол Дадзай много потерял. Ему пришлось платить по гарантийным обязательствам, и он потратил много наличных. Насколько я знаю, этот меч — самый дорогой в коллекции его отца и прекрасно возместил бы потери, сумей он продать его богатому покупателю.

— Я буду иметь это в виду, — пробормотала Кэрол.

— Погоди. Попытайся пробиться к старику. Полагаю, он смягчится, познакомившись с тобой.

— Почему ты так считаешь? — ошарашенно спросила Кэрол.

Патрик говорил так уверенно, будто слышал все, что рассказывала ей Этсу…

— Дорогая, ну какой мужчина может устоять перед тобой?! — перешел он на шутливый тон. — Ты ведь знаешь, я сам у твоих ног!

— Чепуха! — нервно рассмеялась Кэрол.

Ей не хотелось, чтобы Пол подумал, будто Патрик говорит это всерьез.

— Да, надо сказать, твоя подруга Нэнси просто счастлива от работы. Все в галерее спокойно, так что не торопись. Продолжай свою секретную миссию, мы надеемся на успех.

— Почему секретную, Патрик? В моей миссии нет ничего секретного…

Патрик рассмеялся.

— Я пошутил. Просто на всякий случай держи ухо востро.

— Ладно. Я дам тебе знать, если будет о чем, — сказала Кэрол.

— Прекрасно. Кстати, где ты остановилась? Я пытался звонить в отель в аэропорту Хикари. Слава Богу, в этой дыре только один отель. Но мне сказали, что ты не зарегистрирована.

— Я живу у Дадзая.

В трубке повисло молчание. Кэрол показалось, что ее ответ не понравился Патрику.

— Эй, почему ты молчишь?

После паузы Патрик воскликнул с внезапной горячностью:

— Да это же прекрасно! Ты сможешь открыть немало тайн…

Кэрол удивилась: что он имеет в виду? Отправляя ее на Хикари, Патрик говорил только о мече, ни о каких тайнах речи не было. У Кэрол возникло неприятное ощущение, что он чего-то недоговаривает.

— Очень жаль, Кэрол, но у меня по другой линии звонок издалека, мне надо переключиться.

— Конечно. Всех благ, Патрик!

— Удачи тебе, дорогая. И чтобы больше никаких проблем, хорошо?

— Да уж, конечно, — пробормотала Кэрол.

Она положила трубку и повернулась к Полу.

— Вы все еще подозреваете моего партнера? — храбро спросила она, не желая себе признаться, что у нее после разговора остался неприятный осадок.

Пол нахмурился.

— Могу поклясться, что этот голос я слышал раньше, — пробормотал он и в досаде ударил себя кулаком по бедру. — Но, черт побери, никак не вспомню, когда и где! — Пол быстро взглянул на Кэрол. — Он никогда не говорил, что встречался со мной?

— Нет. Мне всегда казалось, что вся его информация о вас поступает исключительно из разговоров по телефону.

В дверь настойчиво постучали.

— Войдите, — сказал Пол вставая.

Это была молодая женщина, дневная сиделка Сэя Дадзая. Она поклонилась и взволнованно посмотрела на Пола.

— Мистер Дадзай зовет вас, сэр. Он просил привести с собой молодую леди.

Откуда он знает, что я здесь? — удивилась Кэрол. Она посмотрела на Пола и готова была поклясться, что он задал себе этот же вопрос.

— Ну что ж, давайте начнем открывать тайны, — насмешливо сказал Пол. — Для начала спросим отца, откуда он узнал о молодой леди в доме.

А потом мы спросим его, что случилось в последнюю ночь, когда здесь была моя мать, про себя добавила Кэрол.