Аргирвита

XXXIV

Весь остаток дня горожане выносили раненых с поля боя. Их размещали в уцелевших домах и окружали заботами и вниманием. Арина, Архегор и Тефан поднялись в сторожевую башню, и остановились возле бойницы с видом на поле. Нахлынувшая волна печали снова отяжелила души. Не все познают радость победы: тысячи донийских воинов теперь останутся только в людской памяти. Они уже никогда не засмеются, не обнимут своих родных, не увидят, как растут их дети. Да что говорить, у многих из них ещё и детей-то не было.

— Арина, помнишь, ты перед боем говорила, что у того царя Дария войско насчитывало двести пятьдесят тысяч воинов — это действительно так? — спросил Тефан.

— Не знаю, — призналась девочка, — про это в книге точно не сказано. Просто говорилось, что очень много, и всё.

Тефан посмотрел на девочку долгим взглядом.

— И ещё я не сказала о том, что Дарий бросил своё войско. Он испугался и сбежал с поля боя. После этого его воины тоже разбежались, — продолжила Арина. — Что, нужно было говорить об этом?

Теперь уже Архегор вопросительно смотрел на девочку.

— Нет, — произнёс Тефан. — Не нужно.

Старец поправил на девочке цепочку с «Аргирвитой», провёл по её волосам ладонью и снова посмотрел через бойницу.

— «Вудлак» не появился, — сказал он. — Значит, ящеров у Кседора больше нет. Это радует.

— Пойдём глянем, как передвигается этот гадкий «кузнечик», — предложил Тефан.

Вытащить монстра из котлована оказалось сложнее, чем добить его. Поначалу люди боялись подойти даже на край котлована, всякий раз, когда чудовище поднимало голову, народ разбегался кто куда — вдруг ещё поднимется? Но потом осмелели. Несколько донийцев спрыгнули в котлован и начали колотить монстра. Глядя на них, другие тоже попрыгали вниз и молотили чудище чем попало до той поры, пока тот не издох. Потом возникла ещё одна проблема, как его оттуда вытащить. На этом месте должен строиться собор, и чудовище необходимо убрать.

Его тянули всей гурьбой верёвками, потом лошадьми — всё напрасно, зверь даже не сдвинулся с места. Потом догадались подсунуть под него брёвна, и тогда он потихоньку «Поехал». Но вытащить всё равно не удалось, поэтому, хоть и с большим трудом, его разрубили на части. Сейчас их тащили из города. Потом — было решено — из него сделают чучело и поставят за воротами, чтобы все помнили о победе Кинёва.

Увидев Арину, люди почтительно склоняли перед ней головы. Весть о том, что именно девочка заманила чудовище в котлован и тем самым предрешила исход битвы, давно уже разлетелась по всему городу. Каждый житель, каждый воин понимал, что они обязаны ей своими жизнями.

— Что они всё кланяются мне, — сказала Арина. — Это Добромир его опрокинул в котлован, я в это время вообще на дверях висела. А ты, Архегор? Если бы ты не задержал его своим зеркалом, он меня точно догнал бы и слопал.

Старец улыбнулся на высказывание девочки.

— Не скромничай, Арина. Кто бросился тогда сломя голову на этого монстра? Ты! Он бы растоптал всю нашу дружину. Никто, и я в том числе, не знал, что предпринять. Мы просто помогли тебе довершить то, что ты задумала. Так что честь принадлежит тебе по праву!

— Всё равно!

— Кстати, когда ты гналась за монстром, это когда он ещё за Добромиром бежал, со стороны всё выглядело очень комично, — заулыбался Архегор. — Маленькая девочка гонится за огромным чудовищем, чуть ли не хватает его за хвост да ещё кричит что-то вдобавок. Тогда, конечно, было страшно, а сейчас — чего уж там — и посмеяться можно.

— А мне почему-то и сейчас не смешно, — признался Тефан. — Я, к своему стыду, в то время тоже подгонял коня куда подальше.

— Брось, Тефан, над собой посмеяться можно, а порой даже нужно. Это избавит от лишнего зазнайства и самовозвеличивания. Тогда тебя минуют в жизни многие ошибки.

Тефан посмотрел на старца и улыбнулся.

— Ты даже из поражения делаешь победу, Архегор.

— Выводы, — многозначительно произнёс старец. — Всегда нужно делать выводы. А теперь идём во дворец, решим, когда нам выходить в Арадию.

— А можно мне остаться? Мне бы тоже хотелось повытягивать этого тиранозавра из города. Вытащим его за ворота, и я вернусь во дворец. Ну, пожалуйста, — девочка умоляюще посмотрела на старца.

— Не следовало бы тебе этим заниматься. Ну да ладно, тащи своего зверя.

Довольная Арина подбежала к группе людей, тянущих голову монстра, ухватилась за верёвку и принялась тащить изо всех сил. Она, конечно, больше мешала, чем помогала, но все только улыбались: как-никак, а это её трофей.

— Эх, детство, весёлая пора! От слёз до смеха — всего полшага. Идём, Тефан, а то Баяр и Добромир ждут.

Арина не уходила до тех пор, пока весь монстр не оказался за стенами города. Его тянули за ворота до самой ночи: тяжёлая туша то и дело застревала на узкой улочке. Вдобавок ко всему пошёл дождь, обувь заскользила по булыжной мостовой, и тащить стало труднее. Последним из ворот «выполз» хвост, и воины бросили верёвки.

— У-у, зверюга! — воскликнула Арина и пнула его ногой.

Делать этого не следовало бы, всё-таки ударить по куче железа — не самое приятное занятие. Девочка запрыгала на одной ножке.

— До сих пор не пойму, — удивлялся один из воинов, — как удалось завалить такое громадьё?

Девочка подошла к голове чудовища. В его оскаленной пасти виднелась рукоятка меча. Арина потянула за неё, но силы, чтобы вытащить, не хватило. Помогли два донийца. Общими усилиями они выдернули меч из пасти, точнее, его половину — оружие арадийца мощные челюсти раскусили пополам.

— Хороший был меч, — оценил воин, — крепкая сталь. Теперь он ни на что не годен.

— Да-а, — протянула девочка, — такой меч Добромиру точно не понадобится. Ладно, я пойду во дворец, а то прохладно становится.

Она зашагала по тёмной улице.

— Ну-ка, быстренько переодевайся, — командовала Актана. — Вся промокла! Насквозь! Так и простыть не долго.

Арина стояла посреди комнаты и вода стекала с неё ручьями. Девушка стащила с Арины кольчугу, помогла снять промокшую одежду, уложила в постель и заботливо укрыла тёплым одеялом.

— Как твой отец, Актана? — поинтересовалась девочка.

— Уже лучше. Он пришёл в себя. Архегор дал ему какой-то отвар из трав, и теперь дела идут на поправку. Архегор говорит, что к утру отец сможет даже ходить.

— Видишь, как здорово получается! Да Архегор вообще кого хочешь вылечит. А эту зверюгу мы всё-таки вытащили. Ох, она и тяжёлая!

— Ладно, ты отдыхай, Арина, а я к отцу пойду, он здесь, в соседней комнате. Свечку оставить или задуть?

— Оставь, пусть горит, я всё равно ещё спать не собираюсь.

Дверь за Актаной мягко закрылась.

Девочка смотрела на пламя свечи. Маленький язычок застыл не шевелясь. Он словно уснул.

Она проснулась оттого, что почувствовала чьё-то присутствие в комнате. Арина открыла глаза. За столом сидели Архегор и Актана и умилённо на неё смотрели.

— Проснулась? Вот и хорошо, — обрадовался Архегор. — Не хотели тебя будить, так сладко спала!

Девочка посмотрела в окно. Судя по всему, утро наступило уже давно.

— Доброе утро, — сказала Арина осипшим голосом.

— Доброе. Ты все-таки простудилась. Не нужно было тебе оставаться под дождём.

— Да нет, ничего, всё нормально, я здорова. Ап-чхи!

Старец покопался в своей сумке, достал небольшой флакончик и протянул девочке.

— Выпей это, полегчает.

Арина выпила содержимое, боль в горле поутихла.

— Теперь одевайся и приходи с Актаной в тронный зал.

Он вышел из комнаты. Арина встала, надела уже выстиранный спортивный костюм, Актана помогла ей с кольчугой. Девочка нацепила «Аргирвиту», закинула свой колчан за спину, перед зеркалом водрузила на голову шлем с уранийской лентой и повернулась.

— Ну что, Актана, идём?

Девушка кивнула головой.

Они вошли в круглый зал, и девочка в знак приветствия помахала рукой. Здесь уже находились Архегор и арадийцы. Тефан и Янык стояли возле трона, на котором восседал Танас. Увидев Арину, царь поднялся. Донийцы хотели его поддержать, но он остановил их движением руки.

— Не надо, я вполне крепко держусь на ногах, — его голос прозвучал бодро.

— Идём, друзья, нас ждут, — позвал всех Архегор. — И время нужно поберечь.

— Да, да, идём, — Танас направился к выходу.

Он хоть и старался держаться прямо, но полученная рана напоминала о себе — его слегка пошатывало из стороны в сторону. Они вышли из дворца и остановились на площадке перед ступенями. Всю площадь заполнили воины. Они стояли ровными рядами при полном вооружении, все в доспехах и отстиранных от крови белых плащах.

— Приведите! — приказал царь стражникам у входа.

Гул возмущения раздался над площадью — на ступени вывели четырёх человек. Одного из них Арина узнала сразу — Бротник. Как и другие пленники, он стоял опустив голову, не ожидая ничего хорошего. Трое остальных были тафгуры — единственные, кто сдался на милость победителям.

Танас поднял руку, голоса затихли.

— Вот эти! — царь указал на тафгуров. — Эти пришли к нам с мечом и огнём! Они пришли, чтобы разорить нашу страну и стереть наши города с лица земли. Они дошли до самого Кинёва, убивая всех, кто оказался на их пути, и мы могли бы поступить с ними так же.

Над рядами донийцев пронёсся ропот.

— Но мы не тафгуры! Мы не убиваем безоружных, и поэтому я хочу спросить у них: будут ли они сейчас драться, чтобы отстоять свою честь?

Тафгуры отрицательно замотали головами.

— Нет, значит, — Танас перевёл взгляд на Бротника и указал на него рукой. — Среди них есть ещё один, которого я даже не знаю, как и назвать. Он родился в Донии, всю свою жизнь прожил на нашей земле, но предал её!

Воины переглядывались между собой, не веря, что такое могло случиться. Взрыв негодования разлетелся над площадью.

— Смерть ему! Нет ему места в Донии! — доносилось со всех сторон.

Бротник втянул голову в плечи, не смея даже поднять взгляда.

— Ты — не человек, — продолжал говорить Танас. — Тебя даже зверем не назовёшь. Ты — предатель! Из-за тебя погибло столько людей! Из-за тебя одного мог погибнуть весь город. Но то, что ты совершил — в тысячу раз страшнее! Ты один запятнал позором всю Донию.

Царь молчал. Молчала вся дворцовая площадь.

— Кто из вас возьмёт на себя ответственность и срубит голову этому предателю? — Танас обвёл взглядом воинов.

Донийцы переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Желающих выступить в роли палача не находилось.

— Видишь, никто даже меч свой о тебя марать не хочет, — брезгливо поморщился Танас. Он перевёл взгляд на воинов. — Пусть тафгуры убираются к своему хозяину, пусть расскажут Кседору, где лежит его войско и его чудовище. А этот, — он указал на предателя. — Этот пусть идёт с ними, пусть узнает, на что он обрекал донийцев, — Танас взял у стражника нож и кинул его под ноги Бротнику. — Забери с собой, это твоё.

Тот опасливо поднял нож и засунул его за голенище сапога.

— Чтобы духа вашего в Донии не было! — Танас указал пальцем вниз по ступеням. — Убирайтесь!

Тафгуры и Бротник озираясь и ожидая подвоха, стали спускаться вниз. Четырёх тафгурских коней вывели на площадь. Воины расступились, предоставляя возможность проехать всадникам. Тафгуры со своим прислужником выскочили из ворот города и погнали коней вдоль Тнера в сторону Тугурии. Они всё ещё оглядывались, нет ли погони, не уловка ли это донийцев? Но их никто не преследовал. Когда Кинёв скрылся из вида, тафгуры спешились.

— Кажется, живы остались, — обрадовано сказал один из них.

— Да, повезло нам, что головы на плечах, — подтвердил другой.

Третий подошёл к Бротнику и вытащил нож из его сапога.

— Острый, — он потрогал пальцем лезвие. — Сам точил?

— Сам. Камень хорошо железо точит.

Тафгур всадил нож по самую рукоять в грудь Бротника. Предатель, открыв рот, с удивлёнными глазами, отступил несколько шагов назад и свалился с берега. Брызги накрыли его. Круги на воде разошлись и сомкнулись. Тнер снова покатил свои воды в спокойном величии.

— Ты нам не нужен, — спокойно, словно ничего особенного не произошло, сказал тафгур. — Ты же предатель, кто знает, чего от тебя ожидать? Ещё прирезал бы нас исподтишка.

— Воины! — крикнул Танас. — Мы одержали победу. Великую победу! Никогда раньше Кседор не был так силён, как сейчас. На Донию надвигалась могучая сила, но мы её уничтожили, разбили чёрное войско! Да, мы были в отчаянии. Да, мы не надеялись, что выживем…

Танас пошатнулся и приложил руку к раненой груди. Тефан и Янык придержали его за плечи. Донийский царь справился с охва-тившим его волнением и выправил осанку.

— Но появилась девочка, — продолжил он. — В самый тяжёлый час она принесла с собой Надежду!.. С надеждой на победу, верой и любовью к нашей Донии мы выстояли и победили!

Танас взял Арину за руку и поставил перед собой.

— Вот эта девочка, и зовут её — Арина!

Грохот тысяч мечей, бьющих по щитам, раздался над Кинёвом.

Царь поднял руку. Установилась полная тишина.

— В знак нашего признания награждаю её символом отваги, символом доблести и чести — лентой Воинской Славы!

Снова донийцы ударили в щиты.

— Арина уже не первый раз в бою. Многие из вас видели синюю ленту Урании на её шлеме, и теперь добавится ещё одна — лента Донии!

Актана, держа в руках шкатулку, подошла к царю. Танас поднял крышку и вынул белую ленту. Эта лента походила на уранийскую — такая же по ширине и длине, золотой орнамент по краям в виде спелых колосьев пшеницы и солнце с длинными лучами, сплетённое золотыми нитями.

— Но я же… но даже… — Арина запнулась и замолчала.

Танас снял с девочки шлем и нацепил на его остриё белую ленту поверх синей уранийской.

— Встань на колено, Арина!

Царь Донии задержал шлем над головой девочки.

— Неси с честью! — торжественно произнёс Танас, и опустил его на голову девочки. — Теперь встань и повернись к воинам.

Арина поднялась. Две ленты, синюю и белую, заколыхал ветерок. Воины-донийцы все как один преклонили перед ней колено. Арина подняла свой меч над головой и, так же как в Итарке, у неё от волнения перехватило дыхание.

— Дония свободна! — крикнула она.

— Дония свободна! — подхватили воины. Дворцовая площадь наполнилась ликованием, грохотом щитов и громкими возгласами.

— Поздравляю! — Добромир и Баяр похлопали девочку по плечу как равного им воина.

— Поздравляю, Арина! — Тефан оставался серьёзен. — Лента по праву твоя. Воины все как один решили, что ты больше всех достойна этого Знака Славы!

— Поздравляю тебя, Нояженодаже, — Актана, улыбаясь, чмокнула её в щёчку. — Тефан прав, воины так решили.

— Спасибо, — смущённо поблагодарила Арина. — Спорить не буду. Если все так решили, значит так нужно.

— Добромир, Баяр, вам пора выходить в Арадию, — напомнил Архегор. — Кони уже подготовлены в дорогу. Арина попрощайся с Танасом и Актаной.

— А я? Я ведь тоже хочу проводить их до подземелья, — девушка умоляющим взглядом посмотрела на старца.

— Нет, ты остаёшься, — старец остался непреклонен в своём решении.

— А как же ты, Архегор? Разве ты не пойдёшь с нами? — спросила Арина.

— Нет, мне ещё нужно задержаться в Кинёве. Танас слишком слаб, его нужно подлечить.

Добромир и Актана отошли в сторону.

— Когда разобьём в Арадии тафгуров, я вернусь за тобой, — пообещал Добромир. — Дай мне твою руку, Актана.

Он надел ей на палец кольцо, которым пользуются лучники, чтобы тянуть тетиву и нежно провёл кончиками пальцев по её ладони.

— Жди меня. Я обязательно вернусь.

Актана обняла его и, никого не стесняясь, поцеловала в губы.

— Прощай, Арина, — Танас прижал её к себе. — Никто и никогда не забудет, что в Кинёв приходила девочка, которая помогла сохранить Донию.

— Прощай, Танас. Я не забуду вашу страну, не забуду Кинёв и ваши лица. Белая лента всегда будет напоминать об этих днях.

— Ещё, я хочу сказать, что собор, который мы построим, назовём твоим именем.

На это Арина даже не нашлась, что ответить.

— Арина, прощай, — Актана поцеловала девочку в щёчку, потом быстро шепнула на ушко, — Мы скоро увидимся.

— Пора, друзья, пора, — поторапливал Архегор. — Путь далёкий, нужно спешить.

Арина, Добромир и Баяр прошли к лошадям, поднялись в сёдла и направились через строй расступавшихся воинов. Под грохот щитов и звон мечей, в сопровождении трёх сотен всадников в белых плащах во главе с Тефаном, они вышли из города.

Вагбут с четырьмя сотнями тафгуров направлялся в Тугурию. После засады на арадийскую дружину он не пошёл в Кинёв. Ему не хотелось участвовать в сражении, тем более что от его отряда мало кого осталось. Всё это время он спокойно отсиживался в доме Бротника. «Приду в Кинёв, когда Форофирт его захватит», — думал он, считая, что после победы его господин благосклоннее отнесётся к потере почти десяти тысяч воинов и наказание не последует.

Тафгур за эти дни отъелся. И без того отвисший животик переваливался теперь через ремень. От большого хозяйства, оставленного Бротником, ничего не осталось: черноплащники поели всю живность. Когда вернулся гонец, посланный Вагбутом посмотреть, взят ли Кинёв, тафгур чуть не подавился куском мяса — он узнал, что город не только не пал, но и всё войско Форофирта полностью разгромлено.

«Какой я предусмотрительный! — хвалил сам себя Вагбут. — Хорошо, что здесь остался, иначе лежал бы сейчас со всеми вместе на сырой земле, и клевали бы меня чёрные вороны».

Он двинул свой отряд в Тугурию. Сейчас его воины остановились в неглубокой лощине неподалёку от озера. Один из тафгуров заметил, что какой-то отряд движется по направлению к ним.

Арина, арадийцы и донийский отряд весь день подгоняли лошадей, лишь изредка становясь на короткие привалы. Солнце уже клонилось к закату. Отряд перешёл с галопа на шаг, давая коням передышку. За весь день пути им никто не повстречался, и воины успокоились.

— Ещё немного и подойдём к озеру, — сказал Тефан. — Там заночуем и с утречка пораньше продолжим путь.

— Так и сделаем, — Добромир посмотрел на донийца взглядом, желающим что-то добавить к разговору.

— Говори, Добромир. Я вижу, тебя что-то беспокоит.

— Тефан… Ведь ты поведёшь дружину в Арадию, верно?

— Да, поведу я. Отец и Актана останутся в Кинёве.

— Вот именно об этом я и хочу поговорить. Если вдруг Актана запросится с тобой, не бери её. В Арадии битва будет похлеще, чем в Донии и Урании, тафгуров у Кседора там вообще несчитано. Всякое может произойти, и если с Актаной что-то случится, то я себе этого никогда не прощу.

— Хорошо, я постараюсь выполнить твою просьбу. Но если Актана что-то решит, удержать её просто невозможно, такой характер.

— Удержи, Тефан. Пожалуйста, удержи.

Арина ехала впереди отряда и вертела головой по сторонам. Ей нравилась вечерняя степь. Солнце не так сильно нагревает кольчугу, дышится легко и свободно. Просторы вокруг такие, скачи — не доскачешь! Переполненная этими впечатлениями она негромко запела:

«Как за чёрный ере-е-к, как за чёрный ерек, ехали казаки сорок тысяч лошаде-е-ей. И покрылся бере-ег, и покрылся берег сотнями порубанных, пострелянных люде-ей…»

Краем глаза Арина заметила, что её внимательно слушают.

«Любо, братцы, любо-о, любо, братцы жить, с нашим атаманом не приходится тужить…»

Кони шагали мерно, песня лилась ровно. Арине снова вспомнился её дом, её родители, широкая Волга, величественно несущая свои воды. Песня затронула те потаённые струнки души, которые звучат, только вдали от родного дома.

«А первая пуля-я, а первая пуля, а первая пуля, братцы, ранила коня. А вторая пуля-я, а вто-ра-я пуля, а вторая пуля в сердце ра-ни-ла меня-я…»

Добромир и Тефан теперь ехали рядом и смотрели вперёд, в степь просторную.

«…Кудри мои русые-е, очи мои светлые-е, травами, бурьяном, да полынью зарасту-ут. Кости мои белые-е, сердце моё смелое-е, коршуны да во-ро-ны по степи разнесу-у-ут…»

Голос Арины звучал всё громче и громче.

«Эх, любо, братцы любо-о, любо, братцы, жи-ить, с нашим а-та-маном любо го-ло-ву сложи-и-ить».

Песня закончилась, и только размеренный стук копыт слышался в степи. Воины какое-то время ехали в молчании, обдумывая смысл этой незнакомой песни. Арина заметила, что слова произвели на них сильное впечатление.

— Это Пелагея поёт, — пояснила она. — Мне вообще нравятся песни в её исполнении. Жаль, что вы её не слышали.

Добромир только покачал головой. Тефан посмотрел на девочку.

— Грустная песня… А что такое — пуля?

— Это стрела такая — маленькая, но очень сильная. Даже мою кольчугу, наверное, пробьёт.

Баяр хотел что-то сказать, но только вздохнул тяжело и промолчал. Они снова ехали молча. Размеренный цокот и спокойная степь действовали умиротворяюще. Одно только мучило Арину, в горле першило и голова побаливала — проявилось ночное перетягивание монстра под дождём.

«Ладно, пройдёт, не сахарная всё-таки, не растаю. Проскачу-ка вон к тому пригорку, пока отряд подойдёт, на закат погляжу».

Она припустила коня вперёд.

— Стой, ты куда? — услышала она голос Баяра.

— Арина, вернись! — крикнул Добромир.

— Я здесь, рядом! — она только сильнее пришпорила коня.

— Вот девчонка!

Баяр поскакал за ней, Добромир следом. От того, что они увидели, их волосы встали дыбом: из-за пригорка на девочку вылетали конные черноплащники!

Арина почти поднялась наверх, когда увидела, нет — скорее поняла, что впереди тафгуры. Она развернула коня и помчалась обратно, но тафгур бросился ей наперерез, и отрезал путь к отступлению. Девочка свернула в сторону, тафгур неотступно следовал за ней.

— Бей их! — во весь голос закричал Добромир.

Из-за пригорка, со стрелами наготове, выскочил целый отряд черноплащников. Они сделали выстрел. Чёрные стрелы пробили Добромиру плечо, Баяру — руку.

— А-а-а! — Баяр перехватил меч и гнал коня на тафгуров.

Черноплащники сделали ещё выстрел. Почти половина отряда донийцев выпала из сёдел.

Арадийцы и донийцы врезались в ряды черноплащников. Никогда ещё у них не было столько сил и ярости в груди. Тафгуры падали как скошенная сорная трава, но донийцы не смогли пробить их строй, чтобы прийти на помощь девочке.

Тафгурский всадник не отставал от Арины. Это был Вагбут. Он сразу понял, что это за девочка перед ним и решил, что теперь не упустит её. Они уже приблизились к озеру. Донийская лошадь оказалась резвее, и расстояние между Ариной и тафгуром начало увеличиваться. «Уйдёт!» — в отчаянии подумал Вагбут. Он перекинул из-за спины лук, вложил стрелу на тетиву и выпустил. Лошадь под девочкой со всего хода рухнула. Арина покатилась по земле…

Она лежала и смотрела, как тафгур слезает с лошади и со зловещей ухмылкой подходит всё ближе. От падения у неё перехватило дыхание, в голове зашумело. Черноплащник остановился над ней.

— Вот ты и попалась, — хрипло сказал Вагбут. — Сколько моих воинов из-за тебя сгубил! Лучших моих воинов. Теперь ты в моих руках, никуда не денешься. А вот и моя награда, — он наклонился и потянул руку к «Аргирвите».

«Нет, нет! Только не это!» — закричала душа Арины.

Девочка сжалась в комок и, разогнувшись, изо всей силы лягнула тафгура. Черноплащник взвыл от боли, и присел на колено — Арина угодила ему прямо в раненую руку. Затем она вскочила на ноги, выхватила свой меч и ударила остриём в тафгура.

Вагбут не ожидал такого напора и едва успел своим мечом отвести удар. Ему не повезло — лезвие девочки всё же полосонуло его по ноге.

Арина замахнулась ещё раз, но тафгур быстрым движением выбил меч из её руки. Короткий меч перевернулся в воздухе и воткнулся в землю.

— Значит так? Сопротивляться решила, — Вагбут ухмыльнулся. — Не выйдет, сейчас я тебя прикончу.

Девочка развернулась и бросилась бежать. Тот ухватил её за плащ, но она дёрнулась посильнее, и красный плащ остался в руках тафгура. Она снова бежала. Вагбут бросил вдогонку меч, но промахнулся и кинулся догонять. Арина споткнулась о корень дерева, упала, быстро поднялась, но острая боль пронзила ногу: она подвернула лодыжку.

Тафгур, прихрамывая, приближался. Арина стояла на месте, не в силах ступить ни шагу. «что же делать? Что делать?» — лихорадочно соображала она. Взгляд её упал на какую-то плывущую корягу. Арина бросилась к ней, крепко ухватилась и поплыла, ища спасения на другом берегу озера. Превозмогая боль, она работала свободной рукой и ногами изо всех сил.

Тафгур плыл медленно: ему мешали железные доспехи, но всё же он постепенно догонял. Они уже находились далеко от берега, когда черноплащник чуть не ухватил её.

— «Аргирвита» тебе не достанется!

Арина поспешно схватилась за цепочку амулета, чтобы сорвать с шеи и бросить на дно озера. Её рука соскользнула с коряги. Тяжёлая кольчуга потащила девочку вниз…

Опускаясь всё ниже, она ещё видела, как толщу воды пробивают багровые лучи заходящего солнца и тёмный силуэт черноплащника на поверхности…

Добромир поднял шлем с двумя разноцветными лентами.

— Она была здесь, — тяжело дыша, сказал он. — Арина-а! — закричал арадиец. — Где ты-ы!

Баяр подобрал меч девочки. Чуть дальше валялся её плащ.

Арадийцы вдвоём пробились сквозь стену тафгуров и, пока донийцы дрались с черноплащниками, пригнали своих коней к озеру.

— Следы ведут вдоль берега, — с трудом выговорил Баяр.

Оба арадийца пошли по следу. Их шатало и кидало в разные стороны: кроме ран от тех стрел, полученных в самом начале сражения, у них появились раны от копьев и мечей. Кровь просачивалась сквозь кольчугу и тонкими струйками текла по доспехам.

Они остановились на том месте, где следы уводили в воду. Гладь озера сверкала, как зеркало. Она была чиста и спокойна, и только где-то на самой середине плавала какая-то коряга.

— Нет! Не-е-ет! — Добромир кричал с безнадёжным отчаянием в голосе. Он всё глубже и глубже заходил в озеро. — Что я наделал! Арина-а!

Звук растворился над водой. Добромир обернулся. Баяр, широко раскинув руки, лежал на траве.

— Ну почему они так долго! — уже в который раз повторяла Актана. Она переходила от одного окна к другому, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте ночи. — Уже два дня минуло, как Тефан должен был возвратиться!

Танас молча сидел на троне. Круглый зал ярко освещался свечами. Со стороны степи этот свет был хорошо заметен, и свечи не тушили, чтобы отряд, с которым ушёл Тефан, мог легче определить, где находится Кинёв.

Архегор сидел в дальнем краю тронного зала, его лицо выражало тревогу.

— Задержались по дороге, скоро уже придут, — сказал Танас. Но голос его прозвучал неуверенно.

За дверями зала послышались встревоженные голоса. Дверь отворилась, и появился Тефан. Его белый плащ стал бурым от крови. Ещё семеро воинов прошли следом за ним. На красных плащах они внесли Добромира и Баяра.

Актана и Танас бросились им навстречу.

— Добромир, что с тобой? Баяр? — в испуге вскрикнула девушка.

— Что произошло, Тефан? — взгляд Танаса был полон ужаса. — Где остальные? Где девочка?

— Все здесь, — чуть слышно ответил Тефан.

— Как… все… — едва прошевелил губами царь.

— Все… — тихо повторил дониец и склонил голову.