Королева морей

Глава 18 ТУРКИ

Зима уступила место буйной весне. Жаркое солнце быстро растопило снег на горах, отшумели потоки талой воды. Буйная зелень покрыла все вокруг. Скот жадно нагуливал жирок после голодной зимы. Воздух звенел от птичьего переполоха.

Кончались скучные дни сидения в домах, ждали, лишь когда же подсохнут дороги и тропы. Джигиты скучали по дерзким набегам, угонам и стычкам, готовили сбрую и оружие. С нетерпением поджидали они небольшие караваны с малой охраной, которые уже где-то в долинах тронулись с места и опасливо держат путь, ведущий к барышу или грабежу. Воля аллаха неисповедима. Предопределение уже решило, кому, куда и когда отправиться.

Асия тоже скучала. Ибрагим ей сильно досаждал своими притязаниями, а душа не лежала к нему, рвалась в неизведанное. Она тоже ждала набегов и угонов. Два похода осенью воодушевили ее. Такая жизнь нравилась, волновала, а главное — отвлекала от Ибрагима. В походе он не приставал к ней, но, вернувшись домой, домогался ласк и внимания. Асия сторонилась его, как могла, но не всегда успешно. Он навешивал на нее все больше украшений, но теперь они уже не радовали, и она выбирала только самые ценные и красивые.

По селениям пронесся слух, что турки задумали какой-то поход и вскоре можно будет ожидать гонцов с требованием посылать воинов к Насух-паше. Эти слухи по-разному воспринимались джигитами, бессемейные радовались грядущим походам и богатой добыче, женатые, хотя и не все, предпочли бы остаться дома и с надеждой поглядывали на главу рода Ибрагима. От него зависело, кто будет отправлен к туркам.

И вот слухи подтвердились приездом из пашалыка гонца с тремя делибашами. Гостя встретили богатым угощением, одарили дорогим конем. Старейшины пировали на открытом воздухе, остальные селяне наблюдали и ждали решения Ибрагима.

И надо же было случиться, что именно во время пира Асия вернулась из поездки по горам. Ее рыжие волосы пышно развевались по ветру, чадра была откинута. Раскрасневшееся лицо пылало задором и вызовом, и только увидев чужих, она смутилась и опустила чадру. Но Неджат-эфенди уже увидел ее, и вопрос застыл у него на губах. Сотник делибашей никогда не видел таких женщин у этих диких курдов, которые живут по своим законам и не признают никаких других.

— Кто это? — спросил он Ибрагима, посматривая, как легко и проворно Асия спрыгнула с коня.

Это, Неджат-эфенди, моя жена, четвертая, — хмуро, недовольным тоном ответил Ибрагим и бросил колючий острый взгляд на удалявшуюся фигуру Асии.

— Видать, долго ты уговаривал всемилостивейшего Аллаха, Ибрагим-ага, пока он послал тебе такую жену. Гяурка?

— Гяурка.

— А что же мулла до сих пор не обратил ее в истинную веру?

— Трудное это дело, — Ибрагиму не хотелось продолжать разговор об этом, и он перевел его на другое. Неджат долго еще крутил головой, надеясь опять увидеть, рыжеволосую, но та не показывалась.

На другой день Ибрагим хмурым взором проводил гостей, отправлявшихся в следующее селение. Он с сожалением глядел на статного жеребца, легко бежавшего в хвосте турецкого обоза.

Глядишь, к концу поездки сотник наберет неплохой табунчик. Да и остальные делибаши по паре коней добудут. Злость закипала в груди Ибрагима. Асия не выходила у него из головы, а руки чесались, сжимая плеть. Так хотелось отходить ее по белой спине, послушать вопли, но он не двигался с места и только в бешенстве скрежетал зубами. Ибрагим смирил себя. Крикнул зычно, чтобы привели коня, вскочил в седло и ожег круп злобным ударом плети. Дробный стук копыт затих вскоре среди весенних трав.

Воины медленно собирались в поход, Асия часто носилась по горам, жгла порох в постоянной стрельбе. Жители селения приуныли. Часть воинов должна идти в армию Насух-паши, и на разбой оставалось совсем мало сил. Скот и посевы отнимали много народа, а ждать осени никак не хотелось.

В последние дни, что потянулись после отъезда Неджата-эфенди, Ибрагим стал замкнутым и невеселым.

Он часто раздражался по пустякам, стал постоянно упрекать жену в бесплодии. Муж грозил, ругался, бесновался, гнал Асию к знахаркам, та не желала, и в доме частенько стоял изрядный шум. После таких перебранок Асия надолго уезжала в горы, беря с собой одного-двух молодых джигитов, а Ибрагим посылал ей на голову всяческие напасти и проклятия.

В начале лета Неджат-эфенди снова явился в селение. Воины уже были готовы в поход, кони оправились от зимней голодухи. Но Ибрагим тут же почуял неладное в поведении турка. Тот частенько заговаривал об Асии и с нетерпением ожидал случая встретить ее.

— Чего ты тут торчишь, эфенди? — зло спрашивал Ибрагим, заглядывая пытливо в глаза. — Воины готовы, так веди их!

— Паша приказал для верности и тебе идти с ними, Ибрагим-ага.

— А род я на кого оставлю?

— Есть и другие старейшины. Сын у тебя взрослый. Да и что случится с твоим селением? У всех так. Воины уходят к паше из многих селений, и в округе будет спокойно. Не тревожь душу.

— Нет, я не могу! Я дал столько воинов, сколько требовалось!

— Насух-паша будет недоволен, Ибрагим. А с ним шутить не стоит. Надо выполнить приказ. Тут уж ничего не сделаешь.

— Уж лучше откочевать тогда. И так не все селения выставили воинов!

— Э, Ибрагим-ага! Куда ты денешься? От карающего меча султана не укрыться. Всюду достанет. И в самом деле подумай о роде своем.

Ибрагим отвернулся и ушел курить кальян.

Неджат-эфенди продолжал торчать в селении. Он часто выезжал в горы и в один солнечный день все же встретил Асию и тут же остановился, загородив узкую тропу. Турок молча всматривался в чадру, спешно накинутую женщиной на лицо, и сказал:

— Ты достойна лучшей судьбы, красавица.

— Свою судьбу я сама выберу, — не полезла за словом в карман Асия.

— Бог учит нас милосердию и почитанию старших, женщина. Так не отвечают гостю.

— Уходи с дороги, не заставляй меня злиться.

— О! Как ты грозна, женщина. Такая и в серале султана будет не последней! Что ты нашла в этом вонючем селении? Ты можешь блистать в самой дорогой оправе. Подумай, женщина.

Асия пригнулась, лихо хлестнула кобылу плетью, та с места рванула в узкую щель между тропой и откосом. Конь Неджата получил мощный толчок в грудь и поехал на задних ногах вниз по откосу, упал на бок, жалобно заржал, поднимая пыль. А Асия уже мчалась вихрем, нахлестывая одуревшую кобылу и горя ненавистью к этому нахальному турку.

В селении Неджат пожаловался Ибрагиму, но тот только ухмылялся, довольный случившимся. Он лукаво ухмыльнулся, представляя поверженного в пыль гордого турка.

После этого Ибрагим уже спокойнее отнесся к приказу Насух-паши, и через два дня отряд в дюжину аскеров потрусил легкой рысью на запад, где собиралось войско для дальнего похода.

Асия с прищуром глядела на мужа, и невеселые мысли теснились в ее голове. С тяжелым чувством она отпускала Ибрагима, но и сама не понимала, что именно ее тревожило.