Королева морей

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 1 ШАХАБ

Прошла половина лета. Асия мучительно переносила изнуряющую жару, которая беспрерывно терзала ее тело, оставляя на душе невыразимо тоскливое сосущее ощущение.

За прошедшее время ничего особенного не произошло, если не считать, что Шахаб некоторое время назад воспылал желанием продолжить их прежние отношения. Вначале Асия вспыхнула надеждой на исчезнувшее счастье, но быстро осознала причины и последствия такого поворота событий. Она стала придирчивой, и Шахаб это сразу ощутил.

— Но, Асия, нам так хорошо было вдвоем, — умолял он ее. — Теперь из этого никакой тайны делать не надо.

— Я тебе не верю, Шахаб. Уходи, не позорь меня в глазах людей. Я и так слишком заметна здесь.

— Вот и решим все сразу. Асия, ну почему ты не можешь понять меня? Или хочешь, чтобы я через Газвана решил это дело в свою пользу? Ты же знаешь, что он вправе решить за тебя твою судьбу.

— Ты угрожаешь, Шахаб?

— Ну что ты, Асия! Я просто хочу тебе дать понять, что мне хотелось бы наши отношения решить полюбовно. Согласись, Асия, я очень тебя прошу.

— Ты не очень хорошо меня знаешь, Шахаб, — возразила Асия. — Силой со мной счастья тебе не добыть. Ты уже обманул меня, и теперь не стоит скулить. Я верила тебе и даже любила. Но ты сам все разрушил. Уходи, Шахаб!

Асия видела, что Шахаб только притворяется, а на самом деле его цель иная. Он сидел без дела и заводить его не собирался. Брат перестал его ссужать деньгами, а переменить жизнь он никак не хотел. Асия же продолжала вести дело, у нее имелись два торговых судна. Доход был мал, Асия понимала, что ее обманывают, но пока молчала, боясь потерять то, что удалось приобрести.

Несколько дней назад она стала свидетельницей омерзительной картины. Наблюдая за погрузкой судна в порту, она увидела, как купец пинками вытолкал на причал старика на одной ноге, и тот валялся в пыли и нечистотах, уклоняясь от ударов ногами и палкой.

— Зияд, — обратилась она к слуге, — узнай, за что избивают старика. Как так можно!

— Ханум, это купец Бузург ибн Сахл. Он выгнал своего амира-капитана.

— За что же? Он ведь стар, и его должно уважать. Так говорится в Коране, Зияд?

— Так, ханум, но не все придерживаются заветов Корана. Бузург богат и многое может позволить себе.

— Так что у них случилось?

— Старик заболел и не смог выстоять на палубе.

— И что же теперь будет делать этот амир?

— Все во власти аллаха, ханум. Кто теперь его возьмет? Стар уж больно.

— Позови его ко мне, Зияд, — приказала Асия.

Она задержалась в возке, поджидая старика. Тот приковылял на деревяшке и опустился на колени перед дверцей. Лицо его синело, на коричневой коже виднелись ссадины. Борода свалялась и перемешалась с грязью. Но глаза светились ясно, хоть и со злобной искоркой. Он понимал, что найти работу ему будет невозможно.

Асия всматривалась в его лицо, сухое, морщинистое, с седой бородкой, коротко подстриженной. Он был худ, одежда грязными лохмами висела на тощем теле. Фигура была ладной, но маленькой, и Асия видела в нем что-то привлекающее и доброе.

— Как тебя звать, старик? — спросила она после осмотра.

— Имя мое Хадар ибн Наиф, ханум, — и он склонился до земли.

— Хорошее, легкое имя. Хадар ибн Наиф, — повторила Асия, продолжая всматриваться в старика. — И сколько же тебе лет, Хадар?

— Не так уж и много, ханум. Шестой десяток пошел, а видите, каким стариком стал. После несчастья с ногой я быстро постарел, ханум.

— Куда же нога делась?

— Акула, ханум. Бросился спасать сынишку Бузурга. Его спас, а когда влезал в лодку, акула и отхватила стопу. Вот так я и остался моряком без ноги.

— Знать аллаху ты не угодил. Видно, так было тебе предначертано.

— Правду говорит ханум. Много грехов накопил я, вот и расплачиваюсь.

— Куда же теперь денешься? — спросила Асия.

— Э, ханум! Куда старикам деваться? Подаяния просить с чашей в руке. Мир не без добрых людей. Не дадут помереть с голоду, ханум.

— А как же море? Ведь я слыхала, что ты хороший амир-ал-бахр. Повелитель моря, не так ли?

— Был. Теперь уж никто, ханум.

— А хотелось бы плавать, Хадар ибн Наиф?

— Ханум изволит шутить? Грех берете на душу, позволяя себе смеяться над несчастным.

— Пустое говоришь. Я дело предлагаю. Меня знаешь?

— Кто же такую ханум не знает. Не видел, но слышал.

— Так идешь ко мне, а? Ты мне понравился, и плата будет хорошая, больше, чем ты получал прежде. Соглашайся, не пожалеешь.

— Ханум! Да я век молитвы возносить буду за вас! Вы моя благодетельница! До смерти не забуду вашей доброты! О аллах! Неизмерима твоя доброта!

— Ну, хватит, Хадар! Это ведь я так решила, а не аллах, только ты об этом не говори никому, слышал?

— О ханум! Чего пожелаете, то и будет. Я себе не враг! Я ведь знаменит! Веду род от самого Ахмада ибн Маджида!

— А кто это? Расскажи.

— Мой знаменитый предок. Это он помог португальцам и показал им путь в Индию. За это его многие прокляли, но свое дело он знал! Так что я Хадар ибн Наиф ибн Захир ибн Мохтам ибн Бассам ибн Ахмад. Вот мое имя!

— Э, старик, так никто и не запомнит!

— Я запомню, и сын мой запомнит. Остальным оно ни к чему, ханум.

— Тогда я считаю, что получила достойный подарок, Хадар ибн Наиф ибн… Потом, когда освоишься и поправишься, подбери трех преданных людей, моряков. Таких, на которых можно положиться. Приведешь их ко мне, ясно?

— Как не понять, ханум! Все сделаю в точности!

Асия стала постепенно подыскивать людей, на которых можно было положиться во всем или почти во всем. Она чувствовала, что Шахаб готовит подвох, а вокруг нее нет надежных людей. Сафа давно продалась Шахабу. «Надо быстрее подбирать людей, — думала она, проезжая по узким переулкам города. Пусть Хадар будет первым. Хотя Зияд тоже внушает доверие, я немного его проверяла».

— Сафа, — обратилась Асия к служанке, когда вернулась из порта.

— Чего изволите, госпожа?

— Скажи, Сафа, а ты продолжаешь продавать меня Шахабу? — вопрос был таким прямым и неожиданным, что Сафа поперхнулась и покраснела.

— Можешь не отвечать, Сафа. Я и так вижу, что угадала. Придется мне расстаться с тобой. Продам тебя старику, Сафа.

— О госпожа! Я ни в чем не виновата! Хоть сами спросите у Шахаба! Он подтвердит, что я давно перестала вас предавать! Не продавайте меня, госпожа! Я все сделаю, что прикажете!

— Но и Шахаба не забудешь?

— О аллах! Как мне доказать свою преданность госпоже?

— Перестань ныть, Сафа! Судьба твоя решена, но есть еще надежда.

— Госпожа, я все готова выполнить!

— Перестань, говорю! Если хочешь искупить вину, а она очень велика, то будешь докладывать мне, что затевает Шахаб и что тебе поручает, иначе я ничем не смогу тебе помочь.

— Приказывайте, госпожа! Я оправдаю ваши надежды! Я уже сейчас знаю, Шахаб что-то замышляет, но мне ничего не говорит.

Асия напряженно вгляделась в глаза Сафы. «Вроде не врет, — подумала она, наблюдая, как под пристальным ее взглядом Сафа крутила головой, отводила глаза, юлила. Но надо проверить, такая может продать».

Шахаб почти каждый день навещал Асию. Он вел нескончаемые разговоры, уговаривал, клялся, убеждал. Асия старалась оставить его наедине с Сафой, подслушать, что он будет ей говорить, но ничего пока не выяснила.

Время шло, и Сафа стала давать сведения о Шахабе.

— Госпожа, молодой господин намекал мне на какую-то шкатулку. Я не могла понять, о чем он говорит, а он тоже точно не может ее описать. Что за шкатулка?

— Это у него надо узнать, Сафа. А что в ней, он не говорил?

— Не говорил, госпожа, но видно, что очень она его занимает.

— Интересно. Старайся, Сафа.

— Изо всех сил стараюсь, госпожа.

Наконец Шахаб стал просить у нее денег в долг, но она отвечала:

— Почему я должна давать тебе денег? Дела мои идут плохо, и ты о том знаешь. Мне никто не помогает, а воруют все, кому не лень. Занялся бы делом. Пропадешь так, Шахаб.

— Верно говоришь, Асия, пропаду. Но как заняться делом без денег?

— Отец тебе кое-что оставил. Да и брат твой Газван не отказывал в помощи. А ты прогулял все! Хочешь взять в долг, так пиши расписку.

— Асия, ты обижаешь меня! Разве я не отдам?

— Где ты возьмешь? Пиши или уходи. Так просто не дам. Ни одного кабира не получишь от меня!

Однажды Шахаб приехал вместе с братом Газваном. Асия насторожилась.

— Как хорошо, что вы пришли вместе, дорогие родственники! — воскликнула Асия, стараясь не показать смущения и неловкости.

— Родственники должны поддерживать друг друга, — ответил Газван. — А я слышал, что дела у тебя идут не так хорошо, как надо бы.

— Наверное, Шахаб рассказывал?

— И не только Шахаб. Я не равнодушен к твоим делам. Говори, я помогу.

— Да что же говорить. Плохо я разбираюсь в делах, все воруют, а я ничего сделать не могу.

— Это дело поправимое, Асия. Надо взять в помощники Шахаба. Он дела твои поправит.

— Что ты, братец! Пусть Шахаб свои дела ведет, а в мои не суется! Не хочу я этого.

Они поговорили о пустяках, а потом Газван сказал:

— Асия, я обещал отцу заботиться о тебе. Надо мужа тебе подыскать, Асия. Негоже одной жить. Что люди скажут?

— Зачем так торопиться? Я еще не совсем освоилась со здешними обычаями, и мне все кажется иным, непривычным, не таким, как должно быть. Я уже дважды была замужем, и оба раза… Сам видишь, что из этого вышло.

— И все же, Асия, жить одинокой трудно и даже опасно.

— А где безопасно в нашем мире?

— Асия, а разве Шахаб плохой жених? Вы так дружили…

— Да, Шахаб плохой жених, — зло ответила Асия, бросив быстрый взгляд на молчавшего молодого человека. — Он хороший гуляка.

— С тобой трудно говорить, — обиженным тоном ответил Газван.

— Не стоит затевать разговор об этом, Газван. К тому же он мне приходится пасынком, а это почти сын. Можно ли вступать в брак с сыном?

— Я хотел сделать, как лучше. Не отказывай окончательно, подумай сперва.

— И думать нечего, Газван. Выполняй заветы отца, но не во вред мне.

С этих пор тревога не покидала Асию.