Королева морей

Глава 24 ВОЛЬНОЕ БРАТСТВО

В первый же вечер Асия пригрозила прострелить пузо любому, кто сунется к ней в расщелину. Она уже начинала распоряжаться, хотя и не вникала в дела, да и не могла этого делать, так как еще не знала порядков и правил братства.

Во всяком случае, первая ночь прошла спокойно. Предварительно Асия выбрала два пистолета, кинжалы. Братья со смешком, в котором сквозило некоторое недовольство, но в то же время и покорность судьбе, наблюдали за приготовлениями женщины ко сну.

Девятнадцать человек составляли вольное братство, из них двое стариков, не принимавших участия в делах, но получавших долю с награбленного. Примерно раз в неделю кто-нибудь отправлялся в город или в деревню для наблюдений и поисков предполагаемой добычи. Потом все обговаривалось в жарких спорах, и приступали к делу. В двух фарсахах от лагеря имелось селение, где за определенную мзду содержалась отара овец и несколько коров. Это был запас продовольствия. В другом селении, немного ближе, имелось с полдюжины коней, которые использовались в случае необходимости.

Большинство братства составляли местные люди, сильно обиженные судьбой, бежавшие от злостных притеснений. Хватало и лентяев, просто не любящих работать, ищущих вольной жизни на дармовых кормах.

Несколько дней Асия знакомилась с людьми, местностью, природой, которая поражала ее своим богатством.

Харун очень часто попадался ей на глаза. Она посмеивалась про себя, понимая, чего добивается молодой человек. Но на этот раз в голове вертелась назойливая мысль: «Нельзя повторять ошибок с голландцами. Надо стать под защиту сильного. Харун мне кажется именно таким, да и собой хорош. Видна скромность, а влиянием он тут пользуется большим. Наверное, второй или третий в шайке».

Он нравился ей как человек. Но когда она думала о нем как о мужчине, сразу возникало чувство неприязни. На всех мужчин она смотрела как на лютых врагов, в любую минуту готовых унизить.

Однако Асия часто отвечала Харуну улыбкой и бодрым словом, явно отличая от остальных. Он радовался, просветлялся лицом, но события не торопил, и женщина была ему за это благодарна.

Асия удивлялась беспечности братии. Она говорила Харуну:

— Почему вы не охраняете лагерь? Не опасно ли?

— А кто сюда сунется? Кругом лес с топкими местами, да и страх перед нами велик. К тому же мы тут не одни.

— Как не одни? — не поняла Асия.

— В фарсахе от нас другая шайка, но чуть поменьше.

— Ладите?..

— Как сказать. Иногда ссоримся, но до драки пока дело не доходит.

— А добыча велика ли, Харун?

— На пропитание хватает, но богатство собрать трудно.

— Значит, мелко работаете? Надо подумать об увеличении доли каждого.

Асия усиленно упражнялась в стрельбе и фехтовании и этим сильно удивляла братию. Те привыкли больше полагаться на внезапность и число, а не на мастерство владения оружием.

— Вас еще не научила жизнь, — говорила Асия. — Но когда эти уроки начнутся, то будет поздно, — и уходила к дереву метать нож. Это было ее последним увлечением.

Уже на второй день отношение к ней резко переменилось. Почти перестали раздаваться сальные шуточки и издевки, мужчины больше молча поглядывали и прищелкивали языками.

Асия быстро осваивалась. Она видела, что дело поставлено безалаберно и никакой дисциплины в шайке нет. Люди слушались разве что широкобородого главаря, которого все называли Сальман, да еще двух-трех разбойников.

— Харун, долго вы уже тут орудуете? — спросила Асия на второй день.

— Я где-то с начала зимы, — ответил в раздумье Харун. — Но некоторые тут давно, годами.

— И вас не трогают? Я говорю про султана Адена.

— Случается, ханум. Но редко. Тогда люди разбегаются, а потом все начинается заново.

— Плохи ваши дела. Я смотрела вашу добычу. Мелочь.

— Хоть такая есть, и за то спасибо аллаху. Сбывать трудно. Вот тут и попадаются наши. А что делать?

— Надо думать, Харун. Так просто ничего не делается. Оружия у вас мало, и владеть им никто почти не умеет. Сам видел вчера, как я легко победила длиннобородого Заумара.

— Теперь его заклюют, — с веселостью в голосе заметил Харун. — Сбежит он от нас. Позора не стерпит.

— А на что такие годны? Пусть бежит.

Они помолчали, Харун украдкой поглядывал на Асию. Та тоже наблюдала за ним, но вида не показывала, потом спросила:

— А главарь ваш, Сальман, что за человек?

— Силен страшно, но боится больших дел, Асия. И уговорить его на такие очень трудно.

— В городе дела имели?

— В городе? Нет. Туда опасно ходить.

— А куда не опасно? — с неприязнью спросила Асия. — Где же тогда вы промышляете? Одиночек грабите, случайных проезжих?

— Так чаще всего, — ответил Харун, поняв неприязнь, промелькнувшую в вопросе Асии.

— Ну и зря! Стоит ли на мелочи надеяться? Рисковать, так по большому!

Харун смутился и замолчал, а Асии стало вдруг грустно и скучно. Она за весь день не вспомнила про свое недавнее рабство, как будто его никогда и не было. И теперь, когда эти воспоминания всплыли в ее воображении, они показались далекими и мифическими.

Шли дни, и жизнь Асии складывалась вполне прилично. Сальман оказался человеком серьезным и слова на ветер пускать не любил. Раз приняв решение, он старался не менять его. Асия в его глазах была членом шайки, и это решало все.

Люди помоложе часто пропадали в разведывательных походах, добывая нужные сведения. Сальман обдумывал их, иногда собирал совет человек пять. В него входил и Харун.

Уже через неделю состоялся набег. Асия не участвовала в нем, но добыча досталась и ей, вызвав лишь скептическую улыбку. Но она лишний раз убедилась, что дела в шайке ведутся честно. Это сильно возвысило Сальмана в ее глазах.

«Но это же тоска, — размышляла она. — Так можно сидеть тут годами и попасть под топор палача за несчастные шальвары, снятые с бедного земледельца. Надо что-то придумывать».

Она шаталась по лесу, который постепенно стал ей хорошо известен, любовалась птицами и цветами, обезьянки умиляли своими ужимками, но голова напряженно работала. Зрели планы, готовились набеги.

Асия чувствовала, что ее появление в стане разбойников перевернуло многое в их образе жизни, а главное в отношениях между членами шайки. Первые дни спокойствия прошли, и наступали другие, куда более опасные. Конфликты зрели скрыто, исподволь, и предупредить их было трудно.

«Больше выжидать нечего, — думала она. — Надо сходиться с Харуном. Он в числе первых в шайке, и с ним считаются многие. Да и парень совсем извелся, а решиться не может».

Вечером того же дня Асия ответила на нежные слова Харуна более определенно, и тот вспыхнул огнем желания и надежды.

Он проводил ее до расщелины, и Асия не отпускала его руку, разыгрывая нерешительность. Наконец отбросила в сторону напускное смущение и сказала, потупив глаза, поблескивающие в свете костров:

— Может, останешься со мной…

— Асия! — голос Харуна осекся, он задыхался от волнения, схватил ее на руки и стремительно внес в полутемное прохладное помещение.

Ночь была бурной и страстной. И хотя она не принесла Асие успокоения, зато главное было сделано. Харун стал послушным рабом, ему казалось, что любые преграды теперь не страшны. Он силен, полон энергии и владеет такой женщиной! Мало кто мог мечтать об этом. Он был горд, на всех смотрел теперь с превосходством, немного надменно.

— Харун, — посоветовала однажды Асия своему любовнику, — ты не очень с людьми важничай. Заметно уж слишком. Проще будь.

— Для чего, Асия? Это же ничтожества, трусы!

— Нам с ними жить, Харун. Помни об этом постоянно. Как нам без них?

— Загадку загадала ты, Асия.

— Никакая это не загадка. Обычная житейская мудрость. Кто станет в колодец плевать, если знает, что пить из него придется? Думай, Харун, ты не глуп.

— Подумаю, Асия, и обязательно прислушаюсь к твоему совету.

— И вот еще что. С Сальманом многого не сделаешь. Подбирай себе парней покрепче да понадежней. Будем сами выбирать себе добычу. Мелочиться я не намерена. Мне выбираться отсюда надо, а как без денег? Да и тебе нечего тут пропадать.

— Сальман не пойдет на такое, Асия.

— А зачем его спрашивать? Сами дело сделаем, а ему долю дадим, какую сочтем достаточной. Надо действовать быстро и по-крупному.

— Так где же взять крупное?

— Положись на меня, Харун. Скоро все тебе расскажу, а ты поспеши с людьми. Человек пять будет достаточно, но смелых и отчаянных.

— Люди будут, Асия, только время требуется для этого.

— А ты не торопись, Харун. Тут спешка не помощница. Все надо делать основательно, наверняка. Цена очень уж велика — наши жизни, помни об этом.

Асия настойчиво расспрашивала всех, кто приходил из окрестных мест, о всяких приметах, дорогах и тропах, о богатых окрестных купцах. Ей охотно про все это рассказывали, но пока ничего определенного в голове не возникало. Она готовилась к предстоящим приключениям, досадовала, что припас к пистолетам и ружьям совсем невелик и практиковаться в стрельбе приходится с оглядкой.

— Харун, — обратилась Асия к любовнику довольно жестко и решительно. — Надо послать в город надежного человека. Пусть купит пороху, свинца и пыжей, да побольше. Для дела требуется.

— А что за дело, Асия?

— Пока ничего сказать не могу, Харун, но просьбу выполни побыстрее.

— Раз требуется, выполню. Я во всем доверяю тебе, моя любимая.

Асия улыбнулась и озорно подмигнула Харуну.

Время шло, а идеи не возникало. Асия становилась нервной, раздражительной, и Харун терялся в догадках. Она и с ним стала резка, что привело к новым изъявлениям покорности и рабской преданности. Иногда Асия выгоняла его из своего «дома», и тот в тоске и смятении проводил ночь в горестных размышлениях.

В такие минуты Асия терпеть не могла нытья и уговоров. Харун становился ей неприятен. Играть не хотелось, и тогда она показывала зубы.

Наконец решение было принято. Асия успокоилась, будто свалила с плеч непосильный груз, вернулась ровность в отношениях, Харун повеселел, преданно заглядывая ей в глаза.

Среди ночи она разбудила утомленного любовника и спросила:

— Харун, ты успел собрать надежных людей?

— Все готово, милая.

— Тогда слушай.

— Я сплошной слух, Асия, любовь моя!

— Нас будет шесть человек. Лошадей достанешь и получше, слышишь?

— Конечно, Асия, — уже серьезней ответил Харун, поняв, что шутки кончились и надо быть настоящим мужчиной.

— Я долго думала и вспомнила, что у моего хозяина в сундуке хранится кое-что. Никто не знает, что именно, но уверена, что не так уж и мало. Он человек хитрый и всегда думал о будущем, а семья у него огромная.

— Асия, так это город!

— Ну и что? Посмотришь, как легко мы все сработаем. И пока молчок. Через три дня пусть лошади и люди ждут нас в фарсахе отсюда. Мы туда придем и берегом моря въедем в город.

— Кто ночью нас пропустит туда?

— Зачем же ночью, дурень! Все будем делать днем. В этом весь замысел.

— Да, — протянул Харун, но глаза его заблестели, а Асия с ухмылкой сказала:

— Одеться надо будет побогаче, Харун. И сбрую для лошадей подбери хорошую. Оружие запрятать, кроме ножей. Только так можно без подозрений проникнуть в город, а дорогу у моря разведай сегодня же.

— Все сделаю, Асия! — голос Харуна выдавал волнение, но Асия уже знала, что она сумела зажечь его и он готов подчинить всего себя ее воле.

Три дня прошли в спешной подготовке. Сальман догадался, что что-то затевается, и требовал отчета. Разгорелся спор, но Харун отказал главарю в доверии, заявил:

— Сальман, не мешай мне, прошу тебя! Дай хоть раз проверить себя! А то так мужчиной никогда и не стану!

— Это все твоя баба! Она науськивает! Валяешься у ее ног, а она придумывает, как нас извести!

— Сальман, я просил уважить мою просьбу! И не заставляй меня злиться. Ты оскорбляешь меня! Смотри, как бы хуже от этого нам всем не было.

— Ты еще, сопляк, угрожать вздумал! Погоди у меня!

— Не кричи. По-твоему не будет на этот раз! Я сказал все! И не стой у меня на дороге! Надоело это ваше сидение в норе! Хочу сделать дело, а уж тогда и судить будете! Посторонись!

Харун был зол, но доволен собой. Первый раз он осмелился не подчиниться Сальману, и тот это проглотил. Осторожность и здесь не позволила ему пойти на обострение. Шайка шумела, выражая недовольство молодежью, которая вздумала идти своими тропами.

Близилась ночь, Харун решил поспать часок. Асия тоже притихла, переживая ссору в шайке. Она поглядывала на Харуна, потом сказала:

— Наконец я увидела мужчину, Харун. Я довольна тобой. Нас ожидает удача, верь мне.

Харун набросился на Асию и она не сопротивлялась, понимая, что он дает выход своим чувствам перед предстоящим делом.

Задолго до полуночи Харун и Асия поднялись, молча собрали вещи и вышли в ночь. Лес едва шумел неясно и таинственно. Яркие звезды мигали безразлично, бесстрастно.

— Ничего не забыл? — тихо спросила Асия.

— Все в порядке, слава аллаху, да благословит он нас.

— Разве аллах может благословлять разбойников? — не смогла не съязвить Асия, поправляя пистолеты за кушаком.

Они молча пошли в темень леса, где тропа скорее угадывалась, чем просматривалась. Духота и испарения окутали путников. Идти было тяжело, часто приходилось пускать в ход тесаки, прорубаясь в сплетении лиан. Было не до разговоров. Асия продумывала предстоящие действия и теперь жалела, что у них мало лошадей. Ей вспомнилась любимая кобыла Ахмар.

— Согласись, Харун, я правильно удалила твоих людей из шайки, — заметила Асия.

— А почему же, Асия? — не понимая, спросил Харун.

— Их могли отговорить, и тогда наше дело не получилось бы.

— Верно, Асия, — согласился тот.

К рассвету достигли условленного места. Люди уже дожидались. Кони щипали скудную травку, постукивая копытами по каменистой почве.

— Будем отдыхать, — сказала Асия. — После полудня тронемся. Нужно с отливом уйти из города. По самому побережью нам легче будет уйти от погони, если она вдруг появится.

— Лошади вязнуть будут, ханум, — не согласился один из молодых.

— Зато и у погони они увязнут. А как выберемся на твердь, так уж тогда ищи нас. Но я думаю, что никто нам не помешает.

Плохой дорогой, идущей вдоль берега, они спокойно доехали до города. Простой люд кланялся, видя важных господ в богатых одеждах, степенно восседавших на хороших конях в изукрашенной сбруе.

— Напоите коней хорошенько, а то после времени не будет, — потребовала Асия. — Можно не торопиться, время у нас есть.

Они свернули к порту, недалеко от которого находился дом купца Баруха.

— Не мешкать, — шепнула Асия. — И больше страха нагоняйте. Мелочь не берите. Мы с Харуном к старухе, ты, Машар — с лошадьми, остальные грабить.

Все подъехали к воротам дома Баруха, Асия постучала плетью. Прибежал слуга-раб и торопливо открыл ворота, увидев важных всадников. Разбойники не спеша въехали во двор, куда сбегались домочадцы и рабы.

— Ворота закрывай, — спокойно сказал Харун рабу, как и было условлено.

Всадники спокойно слезли с седел, отдали поводья Машару. Асия, не отвечая на беспокойные вопросы домочадцев, направилась на женскую половину.

И началось! Скрываться стало бессмысленно. Разбойники угрожающе наставили оружие, домочадцы узнали Асию и все поняли.

— Быстро, старая, давай ценности! — крикнула Асия, но перепутанная Зааф только открыла рот и села на пол, покрывшись мертвенной бледностью. — Ты что молчишь, стерва? Где сундук с драгоценностями? Давай живо, иначе конец твоему любимцу Валиду! Тащите щенка сюда!

Притащили внука Валида, мальчишку лет десяти. Он ревел благим матом, и Асия стукнула его легонько по шее. Старуха повалилась на пол и трясущимися руками стала указывать в угол на сундук.

Харун выхватил у Зааф ключ и открыл заветный сундук. Он был наполнен хорошими тканями и одеждой. Асия даже удивилась такому богатству, однако приказала:

— Выбрасывай все. Ищи ящик, в нем все, что нам нужно.

Вскоре ящик нашелся. Асия открыла его другим ключом. Пригоршни жемчуга матово светились среди золотых монет, колец и браслетов. Там еще было что-то, но Асия захлопнула крышку. Все было и так понятно.

— Уходим, Харун! Забирай, что нравится, и быстрее! Круши все, что под руку попадется! — злость охватила ее, хотелось причинить этому дому как можно больше вреда, но времени не было. — Торопись, пора уходить!

Она выскочила во двор, сжимая ящик. Дворня разбегалась перед нею.

Соседи сбегались на вопли, кони плясали, Асия с трудом взгромоздилась на свою лошадь, срывающимся голосом торопила своих:

— Быстрей, собаки жадные! Видите, сколько народу собирается! Открывай ворота и с места в галоп, на толпу! За мной!

Кони вздыбились и рванули на улицу, где толпа в ужасе отпрянула в стороны. Пыль, топот, хрипение лошадей и вопли людей — все слилось.

Асия нахлестывала коня, не заботясь о своих спутниках. Они не должны отставать, так уговаривались. Лачуги мелькали в глазах, разбойница упивалась ветром, свистящим в ушах. Кровь стучала в висках гулко, настойчиво. Проскочили с отчаянной скоростью первые улицы, Асия придержала коня, оглянулась. Все ее люди скакали следом.

— Все, поехали шагом, а то нас не выпустят из города, — сказала она и похлопала взмыленного коня, успокаивая его.

Они выехали к воротам, но увидели там стражников, явно ожидающих их. Асия остолбенела. Как они могли так скоро спохватиться?

— За мной! К морю! Там стена кончается, в отлив можно проскочить! Быстрее! — крикнула Асия.

Кони завертелись, захрапели, удила рвали губы, глаза зло сверкали, люди с опаской разбегались по сторонам. Перед поворотом сзади грохнул выстрел, затем другой, но пули, взвизгнув, умчались дальше.

Влетели на последнюю улицу и поскакали вдоль нее, облаиваемые собаками. С разгону влетели в волны. Тучи брызг окутали разбойников, освежая их. Миновали обломки стены и поскакали по пляжу все дальше и дальше. Пыль за ними осела, Асия оглянулась. Погони не было.

— Потише поехали! — крикнула она. — Пусть лошади успокоятся, силы поберегут.

Минут через десять они услышали выстрел и оглянулись. За ними мчались всадники, накручивая саблями.

— Вот теперь поскакали! — закричала в волнении Асия и бросила коня вперед.

Скоро начались топкие места, кони едва вытаскивали ноги из грязи. Преследователи нахлестывали коней, но были еще далеко.

— Не суетитесь, — прикрикнула Асия на оробевших людей. — Еще далеко, и им нас не поймать. Скоро солнце сядет, а там мы уж у себя дома.

Полчаса спустя они выбрались из береговых топей. Преследователи тащились сзади, постреливая из ружей. Пули шмякались недалеко, но вреда причинить не могли.

— Вот и все, — произнесла Асия буднично и радостно. — Теперь мы дома, поехали! — и отряд затрусил по тропе к видневшемуся вдали лесу. Солнце село, и короткие сумерки быстро перешли в ночь. На небе зажглись яркие звезды.